А.Р. Лурия

      Введение 

     Психология  – сравнительно молодая наука. От ее возникновения в Германии до сегодняшнего дня прошло немногим более 120 лет. Значительная часть этого времени прошла в  борьбе школ, спорах о смысле основных понятий и поисках надежных методов  исследования. Еще 20 – 30 лет назад  для обычного образованного человека психология была чем-то средним между  учением Фрейда о бессознательных  сексуальных инстинктах и теорией  условных рефлексов. Если современная  мировая психология превратилась в  одну из самых динамично развивающихся  научных дисциплин, уступая в  этом отношении, быть может, только биологии и информатике, то заслуга этого  принадлежит небольшому числу людей, доказавших практическое значение психологических  знаний в таких областях как новые  информационные технологии, стресс на рабочем месте, образование и  медицина. Любой репрезентативный опрос  – в России, Западной Европе или  в Северной Америке – показал  бы, что А.Р. Лурия входит в число 10 ведущих психологов прошедшего столетия [5,1].

     А.Р. Лурия был известен как профессор (1944), доктор педагогических наук (1937), доктор медицинских наук (1943), член Академии Педагогических наук РСФСР (1947), член Академии Педагогических наук СССР (1967), вице-президент  Международного Союза Научной Психологии (1969- 1972), зарубежный член Национальной Академии Наук США (1968), Американской Академии Наук и Искусств, Американской Академии Педагогики, а также почетный член ряда зарубежных психологических обществ (британского, французского, швейцарского, испанского и др.). Он был почетным доктором ряда университетов: г. Лейстера (Англия), Люблина (Польша), Брюсселя (Бельгия), Тампере (Финляндия) и др. В течение  более чем 50-летней научной работы Александр Романович внес важный вклад в развитие различных областей психологии [6,1]. Анализируется вклад А.Р. Лурия в общую, историческую, кросс-культурную, детскую психологию, дефектологию, психофизиологию, психогенетику [4,39], [3,4]. Более того, вклад Александра Романовича оказался конкретным и неоспоримым, – ведь нет ничего естественнее допустить существование связи между психикой и мозгом.

      1. Биография А.Р.  Лурии 

     История жизни потомственного российского  интеллигента А.Р. Лурии [5,1]. Родился  в г. Казани, в семье известного врача-терапевта Р.А. Лурия. В 1921 г. окончил факультет общественных наук Казанского Университета, затем переехал в Москву. В студенческие годы, совпавшие с гражданской войной, увлекся психоанализом. В 1937 г. закончил 1-й Московский медицинский институт и стал работать в институте психологии Московского Университета. Здесь встретился с Львом Семеновичем Выготским и Алексеем Николаевичем Леонтьевым, ставшими его ближайшими друзьями и соратниками, с которыми их объединяли общие психологические позиции. Как ученик Л.С. Выготского, А.Р. Лурия участвовал в создании отечественной психологической науки, в разработке теории культурно-исторического развития психических процессов, основанной на положении об общественно-исторической детерминации психических процессов человека. Его работы по объективному изучению аффективных состояний положили начало целому ряду аналогичных исследований как в России, так и за рубежом. Докторская диссертация Лурии по педагогическим наукам, подготовленная и защищенная в 30-е гг., была посвящена проблеме конфликтов. Начиная с 1940 г. А.Р. Лурия проводил исследования по анализу мозговых механизмов психических процессов. В годы Великой Отечественной войны Лурия исследовал нарушения психических процессов при различных поражениях мозга в восстановительном госпитале клиники нервных болезней Всесоюзной НИИ экспериментальной медицины в г. Кисегаче. А после войны продолжил свои исследования в Московском Институте нейрохирургии им. Н.Н. Бурденко АМН СССР. На основании результатов этих многолетних исследований Лурия создал новое направление в психологии – нейропсихологию, о которой речь пойдет далее [6,1]. В его работе поражает точность, с которой ему удалось описать функции различных структур мозга, в особенности лобных долей, причем за десятилетия до того, как появились современные биофизические методы трехмерного мозгового картирования, позволившие буквально увидеть предсказанные процессы и взаимосвязи. Каждая вторая обзорная статья по нейропсихологии высших, специфически человеческих психологических функций до сих пор начинается с обязательной ссылки на эти работы [5,1]. Им разработана новая теория локализации высших психических функций, представляющая существенный шаг вперед по сравнению с прежними теориями, им внесен важный вклад в понимание природы речевых нарушений и создана новая классификация афазий.

     Начиная с 1923 г. Лурия проводил большую педагогическую работу: он преподавал в Академии Коммунистического воспитания им. Н.К. Крупской, в Московском Педагогическом дефектологическом институте, с 1968 по 1977 г. он заведовал кафедрой нейро- и патопсихологии факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова. В течение многих лет он читал курс общей психологии, создал ряд спецкурсов. Под руководством А.Р. Лурия защищено более 50 кандидатских диссертаций, многие из его учеников стали докторами наук.

     Александр Романович связывал нас с Г.И. Челпановым, И.П. Павловым, Г.Г. Шпетом, Р.О. Якобсоном, С.М. Эйзенштейном, В.М  Мясищевым, С.Г. Левитом, Л.А. Орбели, Б.Г. Ананьевым, Э.А. Асратяном, В.М. Черниговским, П.К. Анохиным, Н.И. Гращенковым, Н.И. Бурденко, Н.В. Коноваловым, М.Ю. Рапопортом, А.А. Маркосяном, И.А. Соколянским, Д.Н. Узнадзе, И.С. Бериташвили. Все они отдавали дань его яркому человеческому и научному таланту. Дорогого стоит, например, признание, высказанное  как-то исключительным по уму и таланту  Б.М. Тепловым, в том, что А.Р. Лурия  талантливее его [2,72]. В молодые, еще  казанские годы А.Р. Лурия переписывался  с В.М. Бехтеревым и З. Фрейдом. О  его обширных контактах с западными учеными многое могли бы рассказать Дж. Брунер, К. Прибрам, М. Коул.

     Замечательно, что А.Р. Лурия был «лицо неофициальное», но весьма авторитетное, пользовавшееся неограниченным доверием. Притом, что  ему принадлежит немало собственных  открытий, Александр Романович не уставал делать открытия в работах  западных и отечественных ученых и знакомил своих коллег и друзей друг с другом. Один пример: А.Р. Лурия  убедил Н.А. Бернштейна сделать английский перевод ряда своих работ и  содействовать их изданию в Англии. Познакомившись с ними, Дж. Брунер написал  в письме А.Р. Лурия, что Н.А. Бернштейн  – человек на грани гениальности, и сожалел, что не познакомился с  ним при его жизни.

     Не  поддается перечислению западная психологическая  литература, которую А.Р. Лурия рекомендовал издательству «Прогресс» для перевода на русский язык, и современная  психологическая литература, которую  он рекомендовал этому и многим западным издательствам для перевода на европейские  языки. Если учесть еще его собственные  книги, изданные на многих языках, то следует  признать, что существовал огромный невидимый «Издательский Дом  Александра Лурия» [2,74]. Им было написано свыше 25 книг, причем большинство из них сразу же переводились на иностранные  языки. Его собственные знания основных языков – немецкого, французского и  английского – в разговорном  и письменном вариантах было совершенным, о чем свидетельствует и многолетняя  переписка с другими классиками психологии, начиная с Зигмунда Фрейда. Мнения о количестве языков, которыми он владел, расходятся, но большинство  оценок превышает цифру 10 [5,2].

     Нельзя  не заметить, что А.Р. Лурия многие годы был президентом, точнее Отцом  родным «Международного землячества» иностранных студентов-психологов МГУ. Он не давал покоя другим преподавателям факультета, и те, скрепя сердце, ездили на встречи в общежития, а потом были благодарны ему. О признательности студентов и аспирантов и говорить нечего.

     Подлинным триумфом этой деятельности А.Р. Лурия  стал 18-й Международный Психологический  конгресс в Москве (1966г), где он был  больше чем председатель Программного комитета прогресса – его душой  и мотором. Именно с этого времени  отечественная психология навсегда вернулась в мировое психологическое  сообщество. Впрочем, сам он его никогда  не покидал. То, что это был триумф именно А.Р. Лурия, не осознали в то время  ни участники конгресса, ни, конечно  же, он сам. Подобная деятельность была его естественным состоянием.

     Столь же бескорыстным было его внимание к научной молодежи в самом  широком смысле этого слова, то есть не только к своим ученикам. А.Р. Лурия  один из первых оценил талант Е.Н. Соколова, В.Д. Небылицына, М.И. Лисиной, А.И. Мещерякова, В.В. Давыдова и многих других [2,73]. Б.М. Величковский пишет об удивительной заботе А.Р. Лурия о научной молодежи и приводит собственный пример: «Когда в конце обучения я по рекомендации Александра Романовича оказался в Берлинском университете, то еженедельно получал  от него письма, хотя не входил в число  ближайших учеников и специализировался  по другой кафедре». Оказалось, что  Лурия писал письма и тогдашнему директору института психологии Берлинского университета. Главная  мысль – молодежь должна попасть  в хорошие руки [5,4]. Величковский вспоминает первую встречу с А.Р. Лурия. Когда студенты только что  открывшегося факультета психологии МГУ  увиделись с Александром Романовичем  на их первой лекции 1 сентября 1966 года, ему шел уже 65-й год – возраст, в котором активная научная и  преподавательская деятельность профессоров  университетов на Западе успешно  завершается. Происходило бы это  в стенах Гарварда или Сорбонны, а не альма-матер на Моховой, то, быть может, никакого заслуживающего упоминания луриевского периода в нашей жизни и не было бы. Культура и эволюция были двумя центральными понятиями этой лекции, как и всей его научной программы. Б.М. Величковский говорит о том, что эту лекцию 37-летней давности можно было бы прочитать и сегодня - сразу подкупал простой разговорный язык и понятные примеры, для демонстрации которых он выбирал кого-нибудь из своих студентов. Самое главное для будущего психолога – понять, что между мозгом миром существует постоянное взаимодействие. Лурия говорил студентам, что в своей жизни знал двух гениальных людей. Это были Л.С. Выготский, умерший в середине 30-х годов, и физиолог Н.А. Бернштейн [5,2].

     Основными качествами Александра Романовича по описанию знавших его людей, были энтузиазм, редкая работоспособность, доброта и др. Его ответственность, отзывчивость, пунктуальность служили  прекрасным примером для окружающих. К сожалению, не так уж многие из них следовали этому образцу. Об А.Р. Лурия нельзя даже сказать, что  он ничего не забывал – у него просто не было времени на забывание, потому что он ничего не откладывал на завтра, тем более в долгий ящик, объясняя это стремлением разгрузить память для более важных дел. Это  по Бахтину редкий дар «поступающего  мышления».

     На  заседании ученого совета, где  был заслушан предварительный доклад В.П. Зинченко о кандидатской диссертации, Александра Романовича попросили выступить  официальным оппонентом. Он согласился. Спустя несколько дней, при встрече  с Владимиром Зинченко он сказал: «Володя, я уже написал отзыв на твою диссертацию, когда же я, наконец, ее увижу?» Скорее всего, он написал  ее сразу же после ученого совета.

     Систематичность А.Р. Лурия была поразительной. За месяц  до своей кончины в день 75-летия  он показал Владимиру Зинченко, как  подготовился к смерти. На полках книжного шкафа были расставлены папки  с неопубликованными работами. Шутя, он сказал, что осталась самая простая часть работы: подойти, взять папку и отнести в издательство. Как показали годы, эта часть работы пока является непосильной [2,74].

     В общении поражала его быстрота и  обязательность. Но самое удивительное – это атмосфера, которую он умел создать вокруг себя. В его окружении  не было никакого ощущения изолированности. С этой идеологической открытостью  коррелировала открытость дома. Большая  профессорская квартира в двух шагах  от Ленинки была открыта не только для коллег, но и для студентов, которым даже разрешалось брать  с собой раритетные книги. Кстати, его студенты совместно составляли университетские руководства по общей психологии. Лурия следил за тем, чтобы его сотрудники и студенты выступали с докладами, и сам  организовывал неформальные научные  семинары, проходившие у него дома, в университете или в госпитале  Бурденко. Попадавшие в Москву знаменитости неизменно приглашались для таких  выступлений. Он сам переводил иностранных  гостей, причем часто не выдерживал рамок этой роли и скорее комментировал  сказанное. Прослушав первые фразы  доклада крупнейшего американского  специалиста по развитию ребенка  Джерома Брунера вместо перевода, сказал: «Ну, здесь нет ничего нового – мы с Выготским знали все  это 40 лет назад!». На экзаменах Лурия  был предельно либерален: «Если  студент не знает материал, то и  списать не сможет». Он даже специально советовал студентам перед экзаменами готовить шпаргалки! На экзаменах всегда задавал одни и те же вопросы с  незначительными вариациями. Вообще был добр к студентам и сотрудникам. Знал, кто нуждается в помощи, и помогал многим, в том числе  и материально.

     Одновременно  Лурия вполне мог быть жестким  и безаппеляционным. В дискуссиях о роли учения И.П. Павлова для  психологии, публично говорил, что величие  человека можно измерять тем количеством  лет, на которое он задержал развитие науки. Там, где научные противоречия приобретали характер морального противостояния, проявлял себя как настоящий боец. Ненавидел карьеризм и подонков от науки, серьезные моральные проступки не прощал даже друзьям. Как пишет Елена Александровна Лурия, эти люди просто переставали для него существовать. Наученный опытом «средневековья» - 30-50-х годов, предупреждал о готовности многих идти по трупам. Частым словом в его лексиконе было «халтура». На защитах говорил правду в глаза и действительно останавливал проходимцев, по крайней мере, на том участке, где он еще это мог сделать. «Вы ошиблись. Эту работу Вы должны были бы представить для защиты на кафедру научного коммунизма. Психология – экспериментальная наука. Вы ошиблись дверью». Многих в околонаучных кругах это непосредственно задевало, и декан факультета по секрету рассказывал о письмах граждан с немыслимыми обвинениями [5,3].

     Александр Романович использовал каждую возможность, чтобы увлечь других своим делом. Многие зарубежные и отечественные  нейропсихологии признают, что выбрали  профессию в результате встречи  с ним. Проходя по университетскому двору, он часто подходил к группам  студентов: «Ну как же можно стоять вот так часами и совсем ничего не делать!». Б.М. Величковский вспоминает: «Когда я стал его ассистентом, меня и моих близких будили его звонки около 7 часов утра: «Боря, ты еще  спишь?!» Лурия заставлял его  ходить на свои лекции, которые тогда  казались Величковскому скучными. Однажды  предложил прочитать лекцию вместо себя. К этому выступлению Величковский тщательно готовился неделю, а  в итоге прочитал ее за 15 минут  в одной аудитории старого  здания МГУ [5,5].

     Теперь  рассмотрим научную деятельность А.Р. Лурия более подробно. А.Р. Лурия  – автор более 600 научных работ  в разных отраслях психологии, среди  них основные: «Речь и интеллект  в развитии ребенка»(1927), «Этюды по истории  поведения»(1930), «Учение об афазии в  свете мозговой патологии»(1940), «Травматическая афазия»(1947), «Восстановление функций после военной травмы»(1948), «Умственно отсталый ребенок»(1960), «Мозг и психические процессы»(1963,1970), «Высшие корковые функции и их нарушение при локальных поражениях мозга»(1962,1969), «Основы нейропсихологии»(1973), «Нейропсихология памяти»(1974,1976), «Основные проблемы нейролингвистики»(1976), «Язык и сознание»(1979) и ряд других, множество из которых было переведено на различные языки мира [6,2].