1. Гносеологическая.
2. Аксиологическая.
3. Социологическая.

Компоненты  политического сознания.

1. Политические ценности.

Политические  ценности - усвоенные, приспособленные индивидом (под влиянием личного интереса, ситуации и т.д.) социально-групповые представления. Эти представления усваиваются личностью в процессе социализации и формируют конкретные политические установки.

2. Политическая идентичность

Под политической идентичностью следует понимать отождествление субъектом политического процесса себя с определенной политической позицией, признаваемое другими субъектами политических отношений.

Идентичность  формируется под влиянием явлений трех типов: психологической деятельности субъектов, системы ценностей и стереоти­пов, которые интериоризируются субъектами, и спецификой полити­ческой позиции (ее функциональными особенностями, а также «смыслом», придаваемым ею со стороны участников политического процесса).

   Политическая  идентичность, так же как и социальная, имеет груп­повую природу. Она проявляется в ощущении принадлежности к какой-либо группе (например, партии, идеологическому течению и т.д.) и/или как отождествление группой себя с какой-либо политической позицией и признание этого со стороны других субъектов политического процесса (например, борьба партий за возможность сформировать правительство и проводить определенный политический курс, а также после­дующее поведение ее как правящей партии с целью доказательства своего соответствия этой позиции). Политическая идентичность и идентификация также тесно связаны с легитимностью и легитимацией, ибо идентичность и идентификация предполагает признание право­мерности занятия той или иной позиции со стороны других субъектов политических отношений.

3. Политические мифы.

Для политических мифов характерны следующие специфические  особенности:

— они  не появляются спонтанно, а создаются  искусственно, сознательно и целенаправленно;

— основу их составляют осознанные и культивируемые политиками коллективные чаяния и надежды, усвоенные массовым сознанием;

— в  них соединяются два разнородных  качества: трезвый расчет и фанатическая вера, позволяющие политикам освобождать  себя от всех моральных преград;

— они  не поддаются разрушению с помощью  рациональных аргументов и потому вполне правомерна их оценка как ненаучного знания. Политические мифы в лучшем случае — полуправда;

— для  них характерна непосредственная связь  с политической реальностью, они  призваны оправдывать тот или  иной ход событий, обеспечивать абсолютную уверенность людей в правоте  осуществляемых политических акций;

— политические мифы появляются значительно позже  мифов художественных, что обусловлено  созданием политических структур и  социальной дифференциацией.

ЦЕННОСТИ  И ТРАДИЦИИ В СТРУКТУРЕ  ПОЛИТИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ

   Одним из важных компонентов политического  сознания являются политические ценности. По сравнению с другими компонентами, в частности с политическими установками, ценности, как правило, рассматриваются как более фундаментальные ментальные образования, как абстрактные идеалы не связанные с конкретным объектом или ситуацией, как своего рода представления человека об идеальных моделях поведения и идеальных конечных целях. Таким образом, ценности — это оценка идеального объекта в терминах «хорошо», «плохо», представление о том, что желательно и необходимо.

   Ценности  — характеристика индивидуального  сознания, имеющая ярко выраженную социальную природу. Другими словами, можно сказать, что политические ценности — это усвоенные, приспособленные индивидом (под влиянием личного интереса, ситуации и т.д.) социально-групповые представления. Эти представления усваиваются личностью в процессе социализации и формируют конкретные политические установки.

   Каково  же отличие политических ценностей  от политических установок? Ценности являются представлением человека об идеальном объекте или ряде объектов (например, о политической партии вообще или о свободе слова), в то время как установки характеризуют отношение людей преимущественно к конкретным объектам (данное разделение является, конечно, условным). Кроме того, ценности оказывают значительное влияние на формирование конкретных политических установок, поэтому могут рассматриваться как один из элементов установок.

   Ключевую  роль во взаимоотношениях «внутреннего»  и «внешнего» поведения человека играет политическая установка: она предшествует действию, являясь его начальным этапом, настроем на действие.

   Что же такое политическая установка? Применительно  к уровню политического под установками следует понимать отношение человека к тем или иным политическим объектам (институтам политической системы, лидерам и т.д.), его субъективную готовность вести себя определенным образом по отношению к этим объектам.

   При этом важно отметить, что на формирование политической установки значительное влияние оказывает социальный контекст: политические установки служат выражением глубоких социально обусловленных мотивационных потребностей, таких как ощущения включенности в структуру социальных связей, близости с социальным окружением, безопасности, самопознания и самоутверждения и т.п.

   Важной  функцией установки, помимо преобразования потребностей и мотивов в действия, является и оценочно-ориентационная функция: она обеспечивает человека способностью реагировать на ситуацию и внешние объекты (например, на ситуацию неудовлетворенной потребности и объекты, способствующие или препятствующие ее удовлетворению) на основе прошлого опыта. Установка приводит в действие психические процессы и практические действия, адекватные ситуации и объектам, потому что в ней содержится предшествующая ситуации готовая модель этих процессов и действия. Другая существенная функция установок состоит в их способности не только опредмечивать возникшие на бессознательных глубинах психики потребности, но и практически выступать в качестве относительно самостоятельных потребностей и мотивов.

   Установки неоднородны по своему происхождению  и объектам. В политологии и  других общественных науках существуют различные точки зрения относительно их структуры и типологии. Один из распространенных подходов к типологии основывается на таком критерии, как природа элементов, лежащих в основе той или иной установки. В структуре установки, как правило, выделяются три элемента:

   1) когнитивный (связанный со знаниями о политических объектах или явлениях и их нормативной оценкой);

   2) аффективный (связанный с чувствами, испытываемыми индивидом по отношению к объекту);

   3) поведенческий (склонность к определенному поведению в отношении объекта).

   Верхний уровень системы установок образует система политических и иных ценностей, имеющих отношение к политическим явлениям, характеризующая направленность в восприятии человека тех или иных явлений политики. Средний уровень — уровень установок, характеризующих отношение граждан к институтам политической системы и политическими лидерам и группам, а также оценка своего места и роли во взаимоотношениях к политической системе (ориентации на политическую систему и на «свои» взаимоотношения с ней). Третий уровень — поведенческие установки (предуготованность к действию) по отношению к конкретным политическим объектам в конкретных условиях.

   Политические  традиции – исторически сложившиеся, передаваемые из поколения в поколения и сохраняющиеся в течение длительного времени нормативные образцы политического поведения. Политические традиции могут быть старыми и новыми, национальными и мировыми, динамичными и статичными, с высокой и слабой устойчивостью. Влияние политических представлений, убеждений, ценностей и традиций на политическую жизнь осуществляется посредством политических установок и ориентаций.

РОССИЯ  И ЕВРОПА – Н.Я. ДАНИЛЕВСКИЙ

   Данилевский отрицает всякую общечеловеческую задачу в истории, считает Россию и славянство лишь особым культурно-историческим типом, наиболее широким и полным. Человечество, по мнению Данилевского, только отвлеченное  понятие, лишенное всякого действительного  значения. Автор произведения «Россия  и Европа» оспаривает общепринятые деления: географическое (по частям света), и историческое (древняя, средняя  и новая история). Данилевский  выставляет в качестве действительных носителей исторической жизни несколько  обособленных «естественных групп», которые он, как и названный  иностранный автор, обозначает термином «культурно-исторические типы». Всякое племя или семейство народов, характеризуемое отдельным языком или группою языков, довольно близких  между собою для того, чтобы  сродство их ощущалось непосредственно, без глубоких филологических изысканий, составляет самобытный культурно-исторический тип. Данилевский выделяет 10 таких типов: египетский, китайский, ассиро-вавилоно-финикийский (халдейский), индийский, иранский, еврейский, греческий, римский, новосемитический, или аравийский, и германо-романский, или европейский. Россия образует новый, имеющий в скором времени проявиться культурно-исторический тип, совершенно отличный и отдельный от Европы. К этим несомненным, по Данилевскому, естественным группам он причисляет ещё два типа (американский и перуанский), «погибших насильственною смертью и не успевших совершить своего развития».

   Назначение  Новой Америки еще не было прояснено  для Данилевского.  Начала цивилизации одного культурно-исторического типа не передаются народам другого типа; каждый тип вырабатывает её для себя при большем или меньшем влиянии чуждых ему предшествовавших или современных цивилизаций. Такое влияние Данилевский допускает лишь в смысле «почвенного удобрения», всякое же образовательное и определяющее воздействие чуждых духовных начал он отрицает безусловно. Все культурно-исторические типы одинаково самобытны и из себя самих почерпают содержание своей исторической жизни, но не все осуществляют это содержание с одинаковою полнотою и многосторонностью.

   Данилевский выделяет 4 общих разряда культурно-исторической деятельности: деятельность религиозная, собственно культурная (наука, искусство, промышленность), политическая и социально-экономическая. России и славянству, по верованию Данилевского, дано равномерно развить все четыре сферы человеческой деятельности и осуществить полную «четырёхосновную» культуру.

   Признавая человечество за пустую абстракцию, Данилевский  видит в культурно-историческом типе высшее и окончательное выражение  социального единства. Если та группа, говорит он, которой мы придаем  название культурно-исторического  типа, и не есть абсолютно высшая, то она во всяком случае высшая из всех тех, интересы которых могут быть сознательными для человека, и составляет, следовательно, последний предел, до которого может и должно простираться подчинение низших интересов высшим, пожертвование частных целей общим. « «Интерес человечества» есть бессмысленное выражение для человека, тогда как слово «европейский интерес» не есть пустое слово для француза, немца, англичанина. Точно также для русского и всякого другого славянина «идея славянства должна быть высшею идеей, выше свободы, выше науки, выше просвещения»».

   Данилевский предоставил особый экскурс о  влиянии национальности на развитие наук. Различая в развитии каждой науки  несколько главных степеней (искусственная система, эмпирические законы, рациональный закон), Данилевский находил, что учёные определенной национальности преимущественно способны возводить науки на ту или другую определенную степень. Эти обобщения оказываются, впрочем, лишь приблизительно верными, и установленные Данилевским правила представляют столько же исключений, сколько и случаев применения. Во всяком случае этот вопрос не находится ни в каком прямом отношении к теории культурно-исторических типов.

   Занимающие  значительную часть книги Данилевского рассуждения об упадке Европы и об отличительных особенностях России (православие, община и т. п.).

   Данилевский предлагает образование славянской федерации с Константинополем как  столицей.

   Собственно  ключевым моментом в концепции Данилевского, который и по сей день включают в курсы истории социологии во всем мире, является цикличность цивилизационного процесса. В отличие от Тойнби и  Шпенглера, Данилевский не сосредотачивает  своего внимания на признаках упадка или прогресса, но собирает обширный фактологический материал, позволяющий за множеством исторических особенностей увидеть повторяемость социальных порядков.