Подход к политико-правовым явлениям в историческом учении Полибия

Подход к политико-правовым явлениям в историческом учении Полибия

Как политический мыслитель  Полибий испытал заметное влияние учений Платона, Аристотеля и их последователей о государстве и праве. Кроме того, в его воззрениях ощущается некоторое влияние концепций стоицизма. Однако, будучи личностью самобытной, глубокой, остро чувствующей современность, он своеобразно интерпретировал опыт предшествующих когнитивных структур, предложив собственное понимание явлений государственной сферы. Всю государственно-правовую проблематику Полибий, следуя Платону и Аристотелю, подвергает анализу и систематизации, оставаясь при этом на собственных позициях. Так, он много внимания уделил традиционной для античной политической науки теме анализа форм государства, их признаков, различий и т.п.

Полибий, так же как и Аристотель[1], считал форму государства олицетворением верховной власти в обществе. В зависимости от числа правящих он различал так называемые «правильные» формы (царство, аристократия, демократия), внутреннее состояние которых характеризуется спокойствием, гармонией отношений между правящими и управляемыми, господством «добрых» законов и обычаев. Им в историческом развитии сопутствуют «извращенные» формы, в которых при сохранении одного признака (числа правящих) изменяются на противоположные другие характеристики: царь превращается в тирана, место немногих избранных занимает горстка богачей, демократия как правление большинства уступает место господству черни, возглавляемой честолюбцами. Общее для этого ряда форм состояние — беззаконие, социальная напряженность и проч. Таким образом, категория «форма государства» имеет у Полибия такие признаки, как число правящих и способ осуществления ими своей власти, состояние законности и т.д. Вслед за Аристотелем Полибий считал лучшим политическим устройством смешанную форму государства. Он также проводит различия между правящими и управляемыми, царем и тиранам, наилучшими людьми и толпой (массой). 
Наряду с определенной общностью взглядов Полибия и его предшественников существуют особенности, отличающие его воззрения от других политико-правовых теорий. Например, если Аристотель, исследуя явление государственно-правовой природы, расчленяет его как сложное понятие на простые, не поддающиеся дальнейшему делению части, то Полибий применяет несколько иной способ анализа исследуемого объекта, стремясь выявить временные (хронологические), причинные и иные связи между событиями политической истории. Но основная особенность его взглядов заключается в том, что, в отличие от Платона и Аристотеля, он подходит к явлениям государства и права с точки зрения их «всемирного» беспрерывного исторического движения, изменения, т.е. становления, развития и уничтожения. Его занимает прежде всего динамика государственной, политической жизни, а затем уже анализ государства как более узкого понятия. Отсюда понимание формы государства как формы исторического бытия политически организованной общности людей.

Историческое движение, по Полибию, не происходит хаотически. Оно обусловлено действием соответствующих причин и упорядочено рамками круга. Он по-своему обосновал восходящее к предшествующим мыслителям (и прежде всего к Платону) учение о циклах развития государственности, начинающейся с послепотопной дикости людей, проходящей определенные этапы и вновь возвращающейся к первоначальному состоянию социального хаоса. Им детально прослежены все стадии этого движения, охарактеризованы их состояния, посредством сравнений и сопоставлений выявлены характерные моменты, отделяющие их друг от друга, причем анализ проводится с позиций историко-сравнительного подхода, что также является отличительной чертой концепции Полибия. Еще один характерный момент — ее принципиальная органистичность: согласно историку, все в мире политических явлений происходит в силу всеобщей естественной закономерности (VI,57,2; VI,51,4).

В литературе до сих  пор не получил должного освещения  вопрос о диалектическом характере  полибиевого понимания движения и смены политических форм. Н.И. Конрад, например, так трактует взгляды Полибия: в круговороте исторического движения повторение происходит с новым содержанием[2]. Отмечая важность и плодотворность подобной интепретации, необходимо подчеркнуть, что она требует дальнейшей конкретизации.

Полибий неоднократно возвращается к теме круговорота. Основные ее положения изложены в книге VI, специально посвященной вопросам государства и права. Так, резюмируя изложение эволюции форм правления, он ясно говорит о завершенности исторического круга: «Таков круговорот государственного общежития, таков порядок природы, согласно которому формы правления меняются, переходят одна в другую и снова возвращаются» (VI,9,10). Как всякое другое, подвергается указанным переменам и римское государство, на которое распространяются общие закономерности (VI,9,12—13). По нашему мнению, узко понимать эти закономерности, для чего Полибий дает некоторое основание, значит допустить упрощение и огрубление существенных моментов его концепции.

Известно значение, которое Полибий придавал стабильному существованию государства. Достижению стабильности служило разработанное им учение о смешанной форме правления, сочетавшей в себе принципы трех правильных форм (монархии, аристократии, демократии). Полибий жил в эпоху коренной ломки прежних политических институтов, расширения географических, политических и т.п. горизонтов. Поэтому, опираясь на присущий ему эмпиризм, в результате сравнения государств Эллады с другими государствами, в частности с римским, он делает выводов пользу последнего. Концепция историка в этой части во многом оригинальна и имеет принципиальные отличия от учений Платона и Аристотеля, поскольку отражает в научной (теоретической) форме уже состоявшийся кризис полиса и начало крушения системы полисных союзов. Осмысление крупных исторических событий привело Полибия к необходимости признать историческую бесперспективность полиса как формы государства. Это положение распространялось и на полисы в их классическом понимании, и на те, которые имели, по его мнению, смешанную форму правления. Их неприспособленность к изменившимся историческим условиям конкретно выражалась в том, что они не могли противостоять экспансии республиканского Рима, пришедшего на смену классическим полисам. Принципиально новое значение римского государства для мира состояло в том, что оно было способно подчинить его себе и сделало это. Политическая история всего мира входила в единое русло, в центре ее оказывался Рим. Полибий остро ощущал новизну происходящего: «Раньше ведь не было ничего подобного» (VI,2,3). Все полисы классического типа в сопоставлении с Римом, имеющим сложное устройство, явно уступают ему (VI,3,1—3). Государственное устройство, наиболее близкое по характеру к Риму, — устройство его опасного соперника Карфагена, также притязавшего на мировое владычество (VI,51). Рим, выполняя требования судьбы, развивался и функционировал как всемирное государство, отрицая своим существованием значение всех прежних государств. Некоторые авторы[3], подчеркивая антиполисную направленность воззрений Полибия, одновременно сужают их понимание и отдаляются от тех прогрессивных выводов, к которым подошел историк. Ясное понимание того, что Рим открыл новую страницу политической истории, подталкивало Полибия к резюмированию прошлого и определению перспектив исторического развития политико-правовых институтов. Этим можно объяснить его интерес к конструированию схем движения государственности во времени; отсюда же то значение, которое он придавал предвидению развития указанных феноменов. Полибий черпал в окружающей действительности примеры для подтверждения своих идей, стремился подчеркнуть известную предопределенность хода событий, в некоторой степени огрубляя реальность, помещая ее в прокрустово ложе своей концепции круговорота. Следует подчеркнуть, что в этой концепции в общем плане выражена мысль о наибольшей ясности и выявленности исторической судьбы относительно государств «простых» (полисных) форм и полисов смешанного политического устройства. О Риме же Полибий говорит достаточно гипотетично, опираясь при его анализе на опыт предшествующих государств, что не дает полной ясности и определенности относительно будущности Рима как государства исторически нового времени. В этой «открытости» и незавершенности концепции круговорота видится диалектичность конкретно-исторического отношения ее автора к действительности.

Учет своеобразия  методологии Полибия при анализе политико-правовых явлений позволяет несколько освободиться от сковывающего внимание образа круговорота исторического движения государственности, обусловившего в большинстве случаев оценку его рассуждений как огрубленных и схематизированных положений Аристотеля о формах государства и их смене[4]. Отсюда же проистекает понимание полибиевых воззрений как метафизических в своей основе. Однако сам историк обращал внимание на моменты новизны в историческом развитии явлений. Так, он указывал, что судьба постоянно воздействует на жизнь людей, изобретая при этом много нового (1,4,5). Аналогичное замечание он делает по поводу изменения характера мира, когда «судьба как бы придала новый вид всему миру» (VI,2,4). Эти и другие сходные высказывания подтверждают ценность достигнутого Полибием исторического подхода к явлениям государственно-политической сферы. Столь же примечательно его суждение о том, что «всякое дело тогда только может быть правильно одобрено или осуждено, когда рассматривается в связи со временем, если же на время не обращено внимание и предмет рассматривается в чуждых ему обстоятельствах, тогда наилучшие и вернейшие суждения историков не раз покажутся не то что не стоящими признания, но решительно невыносимыми» (VI,11,10).

Таким образом, универсальность (выраженная в схематизме) подхода  сочетается у Полибия со стремлением к конкретно-историческому анализу. Об этом свидетельствует и широко цитируемое в литературе резюме Полибия, начинающееся словами «Таков порядок природы...» (VI,9,10) и являющееся, по сути, заостренно сформулированным положением о способе познания государства вообще и римского в частности. «При таком способе рассмотрения, — подчеркивает Полибий, — наилегче можно понять строение его, возрастание, наивысшее развитие, равно как и предыдущий ему переход в состояние обратное» (VI,9,12). Принимая во внимание сказанное о выраженном своеобразии взглядов Полибия, следует согласиться с выдвинутой В.С. Нерсесянцем трактовкой понимания им истории «как одновременно и необходимого, закономерного, процесса, и как движения к чему-то новому, ранее не имевшему места»[5], что действительно является крупным вкладом Полибия в становление и развитие исторического воззрения на мир.

Взглядам Полибия свойственна органистичность, характерная для всей античной науки о политике. Она явилась своеобразной основой его органической концепции государства. На фоне многочисленных сравнений человека с животными (VI,5,7—9; Х,26,8), растениями (VI,5,5) и т.п., а также сведения к однопорядковым понятий «тело», «государство» и даже «политическое действие» выглядит последовательным такое суждение историка: «Всякое тело, всякое предприятие, согласно природе, проходят состояние возрастания, потом расцвета и, наконец, упадка» (VI,51). Отмечаемая Полибием стабильность становления и уничтожения политических учреждений постулируется им как закономерность развития и функционирования и как метод познания действительности. 

Многочисленные сложные  объекты дифференцируются им не столько  по их частям, как у Аристотеля, сколько  по стадиям движения, что лишний раз указывает на внутреннюю динамику его концепции. Она находит свое выражение опять-таки в обращении  к органистичности мира как одновременно основанию существования явления и познавательному ключу к его исследованию: «Все существующее подвержено переменам и порче: в том убеждает нас необоримая сила природы. Всякая форма правления может идти к упадку двояким путем, так как порча или проникает в нее извне, или зарождается в ней самой; первая не подчиняется каким-либо неизменным правилам, тогда как для другой существует порядок от природы» (VI, 57,1—2). Полибий подчеркивает неизбежность процесса порчи и его органичность. Это проявляется в движении каждой отдельной формы государства к своему извращению (VI,10,3—4). Нетрудно заметить, что все высказывания историка по рассматриваемому кругу проблем отличаются соотнесенностью с естественным, природным ходом событий. Государство, по Полибию, зарождается естественно, согласно требованиям природы, естественно развивается, проходя стадии возрастания и упадка. Так же естественно оно сменяется народившейся новой формой и т.д.

Аналогичным образом  решается вопрос о происхождении  права. Обычаи, зародившиеся среди людей  в процессе развития человеческого  сообщества от первичного стада к  государству, сыграли значительную роль в этой эволюции (VI,41,42,46,47). Право как совокупность обычаев и законов в историческом плане имеет общую судьбу с государством, сложную структуру взаимоотношений и взаимодействий. Проблема происхождения права, например, исследуется им с точки зрения роли этико-правовых критериев поведения в становлении государственной жизни. Забегая вперед, отметим, что в центре внимания Полибия оказываются сначала этические нормы, регулирующие личные отношения людей, а затем такие нормы, которые возникли из них, но относятся к осуществлению власти. Следовательно, этические представления, по Полибию, предшествуют законам в государстве.

Таким образом, можно  говорить о многоаспектности подхода  Полибия к государству и праву. Важные черты этого подхода — конкретность и схематичность, универсальность и незавершенность, органистичность, политичность и социальность. Существенная сторона позиции Полибия состоит в синтезе естественно-правовых идей с принципом закономерного исторического развития государства и права, имеющим ряд диалектических черт. Значительную методологическую нагрузку при исследовании правовых явлений несут идеи Полибия о внутренних противоречиях и обусловленных ими естественных изменениях в явлениях в соответствии с их природой: «Как для железа ржавчина, а для дерева черви и личинки их составляют язву, сросшуюся с ними, от коей эти предметы и погибают сами собою, хотя бы извне и не подвергались нийакому повреждению, точно так же каждому государственному устройству присуще от природы и сопутствует то или другое извращение» (VI, 10,3—4).

Большое значение Полибий придает сравнениям и сопоставлениям, к которым он то и дело прибегает с помощью аналогий или анализа общности и различий объектов исследования. Свой метод он обосновывает теоретически: «Сближая положения, сходные с теми, какие мы сами переживали, мы получаем опору для предвосхищения и предвидения будущего и можем или воздержаться от известных деяний из осторожности или, напротив, по стопам предшественников встретить опасность» (ХII,25b,3). Такой способ Полибий применяет для того, чтобы оттенить и выявить важнейшие, по его мнению, стороны государственно-правовых явлений, в результате чего ярче обозначается их существо. Кроме того, сравнения и сопоставления имеют значение для предвидения будущего развития явлений указанной сферы. Эта черта методологии Полибия, видимо, позволяет говорить о начатках естественно-исторической футурологии в его учении: исследование Полибия обращено к будущему в стремлении предвосхитить развитие событий.

Многочисленны примеры  сравнений во «Всеобщей истории» — войны с чумой (11,20,7), войны  с болезнью, мира со здоровьем (ХII,26,6) и т.д. Однако наиболее существенными для концепции Полибия являются исторические сравнения различных форм государственного устройства. Ограничимся лишь некоторыми общими характеристиками метода исторических сравнений в учении Полибия. Это прежде всего привлечение большого фактического материала с целью выяснить коренные причины происходящего: «Полезно выяснение того, что в каждом деле лучше и что хуже, а важнейшей причиной успеха или неудачи в каком ни было предприятии должно почитать государственное устройство» (VI, 1,8). В ходе историко-сравнительного анализа Полибий использует критерий соответствия той или иной государственной формы историческим условиям: степень этого соответствия неизбежно проявится в стабильном или, наоборот, нестабильном существовании государства. К сравнению привлекаются только государства, исторически действительные, а не умозрительные конструкции вроде проекта Платона. Полибий, в частности, отмечает, что проект Платона не был реализован и на деле не доказал своей жизнеспособности (VI,47,9). Параметры сравниваемых государств — их наиболее существенные, с точки зрения Полибия, черты. К примеру, сопоставляя критское государственное устройство со спартанским, историк выделяет общие черты государственно-правовых институтов, сравнивает и доказывает их формальную схожесть и по этой же линии прослеживает различия. Таковые обнаруживаются в законодательстве, нравах, обычаях и т.д. В результате Полибий приходит к выводу о преимуществе Спарты перед Критом: недостатки законодательства критян и их общего социально-этического облика не позволили им достичь понимания «основ государственного строя», как достиг того Ликург (VI,46,6).