Контрольная рабоат по "Политологии"

      Следующим структурным элементом политического сознания является сознание более организованного, чем массы, субъекта больших и малых групп, связанных с политикой. К большим группам относят чаще всего социальные классы, национально-этнические образования, иные группы и слои населения. К малым — правящие политические элиты, политбюро правящих партий, лоббистские образования типа групп давления и т.д. Политическое сознание таких групп рассматривается как совокупность Представлений, определяющих содержание, направленность и интенсивность политической активности группы.

      Третьим компонентом политического сознания является сознание человека, способного так или иначе воспринимать политику, более или менее ее оценивать  и действовать в соответствии со своими убеждениями.

      Анализ  механизмов, управляющих индивидуальным сознанием, позволяет выделить в нем два блока компонентов: мотивационные (политические потребности, ценности, установки, чувства и эмоции) и познавательные (знания, информированность, интерес к политике, убеждения).

      Политическое сознание многообразных субъектов является отражением подвижных, реальных политических отношений. Лишь в этом случае политическое сознание может выступать основой политических действий масс, групп, отдельных личностей. Свою качественную роль в этих процессах должна играть политическая идеология.

      2. Политическая идеология

      Принято считать, что политическая идеология  включает в себя систему взглядов, идей, ценностей, теорий, в которых  выражаются интересы политических субъектов, цели и задачи, методы и средства политической деятельности. Идеи не могут существовать без интересов, навязываться вопреки интересам. Политическая идеология не отрывается поэтому от политических отношений, от эмпирического политического опыта и опосредуется политической психологией.

      Предметом отражения политической идеологии  являются политические отношения во всем их многообразии. Политическая идеология  является необходимым структурным  элементом политики как области  сознательной деятельности социальных слоев, групп и личностей.

      Человек и общество живут в идеологическом пространстве точно так же, как и в мире политики, культуры, экономических отношений и т.д. Идеология сегодня не только одна из организационных, регулятивных и контрольных систем, направляющих жизнь общества и человека, непосредственно связанная функционально с политической системой общества, политическим режимом государства, политической этикой. Устойчивость, вневременные, универсальные формы идеологии (прогрессивность или реакционность и т.п.), ее свойство выражать реальные или иллюзионные, кажущиеся либо придуманные ситуации и интересы в других неидеологических сферах жизни общества — в политике, экономике, культуре — стали основой развития самой идеологии.

      Еще совсем недавно необходимость воспроизведения  тоталитарного режима вызывала невиданный рост и развитие идеологии в СССР³.

      Идеология являлась рупором коммунистической партии, способствующим ее укреплению, «гениально проводящим в жизнь» ее идеи, доводящим до всех и каждого  «истинность» ее действий, словом, всячески утверждающим «чистоту» ее помыслов. Идеологии подчинено было все: факты, теории, вопросы морали; она оценивала любые действия и события в стране. Все каналы распространения знаний и информации — школа и печать, радио и телевидение использовались идеологией исключительно в целях распространения взглядов, служащих укреплению веры в правоту властей. Все это представляло несомненную угрозу действительной свободе каждого человека. Она заменялась коллективистской псевдосвободой, потому что «коллективная свобода», о которой постоянно вела речь коммунистическая пропаганда, оказывалась не свободой «каждого члена общества», а ничем не ограниченная свободой «планирующих органов делать с обществом все, что они пожелают. Это — смешение свободы с властью, доведенное до абсурда»⁴.

      Идеология проявляла себя не только на «поверхности», но и проникала во все глубинные  сферы общества. Без идеологического  воздействия (прямого или косвенного) не обходилось ни одно из произведений искусства, ни одно научное открытие. И поэтому нет ничего удивительного в том, что для выполнения столь грандиозного политического заказа идеология сама нуждалась в постоянном развитии и укреплении. Именно для успешного влияния на умы идеология все более обретала черты фетишизированной формы общественного сознания — непогрешимого, абсолютного в своей истинности учения марксизма-ленинизма.

      Идеология выступала в двух планах. Первый представлял собой накопление и  развитие идеологического знания, разработку идеологической методологии. В рамках теоретической идеологии допускалась относительная свобода мысли, правда, неизменно сохраняющая статус скромно «запаздывающей» за политической действительностью. Вог отчего подавляющая масса идеологов-теоретиков свято соблюдала абсурдный для настоящей науки, но вполне уместный и необходимый для «жизни в науке» угодливый принцип «чего изволите». К примеру, целый пласт научных разработок по вопросу «развитого социализма» возник и процветал именно после того, как партией было официально объявлено, что общество уже вступило в означенную эпоху.

      В результате не остается буквально ни одной области, где не будет осуществляться контроль информации, «направленный  на полную унификацию взглядов». Во всех странах. где существовал политический тоталитаризм, гуманитарные и общественные науки стали «самыми продуктивными поставщиками официальной мифологии, используемой для воздействия на волю граждан»³.

      Постепенно  складывалось идеологическое монополизирование  всей философской и общественной мысли страны. Именно благодаря идейной монополии она все более фетишизировалась.

      Сущностью идеологии всегда является маскировка, затушевывание истинного положения  дел. Целью ее выступает унификация массового сознания, точнее, выработка  единого коллективистского мышления. Таким мышлением можно всегда управлять извне, доводя его до уровня слепой веры, до уровня полного подчинения власти.

      Идеологическое  воздействие на массовое сознание, осуществленное в нашей стране за годы «реального социализма», было поистине беспрецедентным в человеческой истории. Маркс, рассматривая исторически возникшие формы эксплуатации и порабощения, обнаружил внеэкономическую форму традиционного подчинения и экономическую нетрадиционную форму зависимости, развившуюся в условиях капиталистического производства. С полным основанием можно утверждать, что в условиях «реального социализма» пальма первенства принадлежала идеологической форме порабощения. Возможно, это одна из самых трагических форм подавления человеческой свободы, потому что она касается прежде всего человеческого духа и разума. Не случайно Хайек отмечает, что, трагедия коллективистской идеологии состоит в том, что постулируя вначале разум как верховный фактор развития, она в конце концов разрушает его.

      Для роста и развития массового унифицированного сознания идеология все более должна была обретать фетишистские черты. А это в свою очередь требовало появления целой армии пропагандистов-идеологов. Так план идеологической теории утверждал себя в плане идеологической практики. Здесь главной задачей было создание фетишизируемого массового сознания. Возникал довольно сложный процесс многоуровневого фетишизма, где, с одной стороны, мифологизируются наличные процессы жизнедеятельности и общественных отношений, а с другой — идет процесс образования коллективистского сознания, пассивно внимающего идеологическому мифотворчеству. Маркс однажды заметил, что разум существовал всегда, но не всегда в разумной форме. Увы, но советская идеология добивалась именно такой абсурдной цели — образование неразумного разума, что равноценно его разрушению. Идеологическое внушение представляло собой медленное удушение духа свободы общества как целого.

      Период  посттоталитаризма, который мы переживаем сегодня, — безусловно, чрезвычайно  болезненный и сложный. Это период действительного кризиса не только потому, что общество испытывает глубокую ломку прежних институтов власти, изменение всей политической и экономической системы, но и потому, что возникают рецидивы былых механизмов управления, проявляют себя формы, превращенные весьма уродливых структурных связей и отношений. Не последнюю роль здесь играют некоторые информационные процессы, явно несущие в себе «идеологический синдром».

      Как только стало очевидно, что реформирование общества на основе рыночной экономики необходимо, так средства массовой информации, во многом переняв чисто внешние более раскрепощенные и живые приемы рекламы западных стран, наполнили их прежним, типично идеологическим воодушевлением и азартом, получившим новое рождение в новых условиях. Это, по сути, ничем не отличается от прежней пропаганды и агитации. Рекламные агентства газет, радио и телевидения вовсю превозносят красоты рынка; со всем новоявленным пылом раскрашивается и расцвечивается то, чего еще нет в действительности и что требует колоссальных усилий по созданию и организации. Пока такого рода идеологическая подача может вполне устраивать представителей теневой экономики и теневой политики, которые с каждым днем все более легитимизируются, в том числе и рекламными, информационными средствами.

      Пропаганда  не сложившихся в действительности, не ставших очевидными нормальных процессов  производства и потребления в  масштабе всей страны, реклама финансовых или банковских операций, которым  глубоко безразличны миллионы граждан, не могущих быть вкладчиками, — такая идеология отчуждена от реалий собственного общества точно так же, как раньше, и напоминает пикник на обочине тяжко больной страны. Как видно, идеологический вирус способен к идеологическим мутациям.

      Вытекает  ли из всего вышесказанного вывод о ненужности идеологии? Ни в коем-случае. Речь должна идти о смене содержания идеологии и ее функций в новом, становящемся обществе.

      Прежде  всего, следует не повторять ошибок, пытаясь создать идеологическое единомыслие у граждан путем  воздействия на их умы монолитной идеологией, каждая социальная группа, слой и даже личность могут иметь систему идей, ценностей, идеалов. Их идеологическое проявление должно быть свободным, не должно подвергаться административному диктату, произволу извне в любых формах и методах.

      Наличие правовых основ идеологии еще  не означает ее практической действенности, полезности. На пути внедрения идеологий  в жизнь, преодоления отчуждения от практики, сознания масс есть немало противоречий и трудностей, которые  следует преодолеть.

      В условиях становления гражданского общества, образования новых государственных  устройств, перехода к демократическим  ценностям, нормам общественно-политической жизни недопустимо появление  идеологий как извращенных форм сознания, абсурдных по своей сути. В. Гавел писал об отчужденной форме идеологии, что она скрывает разрыв между целями политической системы и главными, естественными установками самой жизни. Такая идеология создает видимость, будто потребности политической системы вытекают из жизненных потребностей людей.

      Понятно, что никакая политика никогда  не существовала без идеологии и  без нее существовать не будет. Политическая идеология не должна быть монопольной  системой взглядов, ценностей и норм какого-то одного политического субъекта, выражающего интересы якобы всех. Идеологические установки на демократизацию политической жизни в нашей стране явно опередили реальные процессы духовно-политического раскрепощения людей, организаций, движений, партий, а сами зарождающиеся идеологии пока еще очень размыты, не имеют четких конкретно выраженных ценностей и целей. Возник своеобразный дефицит идеологий. Поэтому настоящий период мы можем обозначить как период становления, образования новых идеологий. И нам еще только предстоит создание истинно цивилизованного идеологического поля, которое будет в состоянии как отражать реальность демократических политических отношений, так и воздействовать на умы людей, развивая их политическое сознание, отвечая их политическим интересам.

      Становление любой социальной системы невозможно без существования единой стержневой идеи, могущей объединить всю нацию. Как полагает В.П. Шпак, такой идеей, которая являлась бы исходной ценностью для любого человека как гражданина, могла бы стать идея суверенитета личности, так как она связана с осознанием индивидом своей самоценности, значимости, свободы.

      Остается  только добавить, что идея суверенитета личности также должна иметь под  собой реальные условия достижения суверенитета, а это упирается  в законодательно оформленные права  личности на частную собственность, свободу предпринимательства, экономические и политические свободы граждан. Следовательно, процесс выработки действительной свободы личности диалектически связан с процессом становления гражданского общества в нашей стране.

      Говоря о политическом сознании, о политической идеологии, нельзя не коснуться вопроса о политической психологии, так как она является неотъемлемой частью человеческого духа, в том числе и духа политического.

      3. Политическая психология.

      В наше динамичное и бурное время в политической жизни общества нередко господствуют эмоции, противоречивые и быстро изменяющиеся настроения людей, которые объективируют свои положительные, но чаще отрицательные чувства, вызванные недовольством реальной политикой власти, своим бессилием перед сложившимися трудностями. Страсти захлестывают массы людей, нарастает волна стихийных протестов. Все это связано с болезненно-неустойчивым состоянием психики людей. В связи с объективной перестройкой всей социальной системы, в том числе ее политической сферы, происходит изменение мотивационно-волевой сферы сознания и деятельности субъектов. Недооценка в этой связи психологического компонента в политической жизни означает вновь усиление идеологизации политического сознания, что отрицательно скажется на характере политических действий людей.