Цветные революции на постсоветском пространстве

     24 марта прошлого года произошла  народная революция. Что было  позднее — другой вопрос. Не  стоит путать эти два понятия.  

     — Азимбек Бекназаров, бывший генеральный прокурор Киргизии. Коммерсант Украина, 24 марта 2006 года.

     В Киргизии совсем недавно произошла  необыкновенная, исключительная революция. И не менее замечательный день настанет, если киргизский народ сможет выполнить свою демократическую программу. И вы здесь для того, чтобы защищать демократические ценности.  

     — Кондолиза Райс, госсекретарь США. Сегодня.ру, 12 октября 2005 года.

       Причины  

     Основным  предметом дискуссии о причинах цветных революций является вопрос о соотношении внутренних и внешних  факторов. На ранних этапах доминировали крайние точки зрения. Так, «революция роз» считалась стихийным, но решительным протестом народа против сфальсифицированных результатов выборов.[15] В противоположном лагере доминировало мнение о преимущественно внешнем характере причин массовых беспорядков, что за всеми революциями на постсоветском пространстве стоит Запад, цель которого — вывести эти страны из-под влияния России.[77] Мнение о закулисных интригах — как со стороны Запада, так и России — разделяется и практически всеми свергаемыми президентами.

     Так грамотно, так умело растащить  силы и провести всё это, это наталкивает на очень серьёзные мысли… Я не буду называть конкретно страну, не хочу называть, но без внешних сил такую скоординированную операцию провести практически невозможно.  

     — Курманбек Бакиев, президент Киргизии (2005—2010). Эхо Москвы, 8 апреля 2010 года.

      

     Аналитик  Фёдор Лукьянов (2007)

     Фото: ИТАР-ТАСС 

     По  мере накопления опыта удачных и  неудачных цветных революций  к экспертному сообществу постепенно пришло понимание, что одно не исключает  другого, внешние причины — лишь катализатор накопившихся неразрешённых  внутренних противоречий. Так, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Фёдор Лукьянов указывает на эти причины, а именно: истощение политического потенциала руководителей стран бывшего СССР, укрепление позиций России и имеющую противоположные цели кампанию по продвижению демократии со стороны США.[9] Более радикальную позицию можно обнаружить у главы Международного евразийского движения политолога Александра Дугина:[53]

     Одним из главных приоритетов американской политики как у демократов, так и республиканцев является удушение России и окружение её серией проамериканских режимов.  

     Александр Искандерян, директор Центра кавказских исследований (Ереван), напротив, уверен в том, что причины всех цветных революций, как успешных, так и нет, носят исключительно внутренний характер. Внешние же силы, если и присутствуют, не могут инициировать восстание без весомых внутренних предпосылок.[77] Побывавший на трёх цветных революциях репортёр «Комсомольской правды» Владимир Ворсобин согласен с такими выводами:[53]

     У нас привыкли считать, что все  цветные революции случаются  только по решению «заокеанского  политбюро». Кое-кто вообще уверен, что если Вашингтон решит «замайданить» райские кущи, то и там найдутся продажные «оранжевые революционеры». К сожалению, …ситуация в каждой из «цветных» стран была сложнее, чем казалась из Москвы. Но всех их объединяло одно — непопулярность власти. Даже не конкретного лидера, а власти вообще. В дореволюционном Бишкеке, Киеве, Тбилиси — было ощущение затхлости. Коррупция — здесь заменяла политику, родство — бизнес, админресурс — выборы.  

     Впрочем, наличие внутренних факторов не отменяет вопросов о роли внешних сил в  реализации технологии опрокидывания  политической власти. Эксперты указывают, что все цветные революции поначалу развивались по одному и тому же сценарию, описанному в книге «От диктатуры к демократии» (англ. From Dictatorship to Democracy: A Conceptual Framework for Liberation) американского политолога Джина Шарпа, изданной в 1993 году и представлявшей собой подробное руководство по «ненасильственному» захвату власти.[15] Вывод о том, что за цветными революциями стоят США, делают, например, французские журналисты, авторы документального фильма «США: завоевание и подчинение Востока» (фр. États-Unis: À la conquête de l’est), снятого в 2005 году.[88] «Комсомольская правда» так комментировала кишинёвские события:[53]

     Все последние годы Запад тыкал пальцем  по периметру российского приграничья, проверяя его на прочность. Сверхзадача  не афишировалась, но всем была понятна  — замкнуть Россию в кольцо государств, состоящих в одном военно-политическом блоке.  

     В 2006 году президент России Владимир Путин призвал спецслужбы страны обратить внимание на неправительственные  организации (НПО), финансируемые из-за рубежа, чтобы не дать другим государствам использовать эти организации для  вмешательства во внутренние дела России. Комментируя это, Christian Science Monitor заявила, что, согласно результатам проведённого этим изданием во время украинской оранжевой революции расследования, Запад действительно субсидировал часть НПО Украины, однако деньги давались на «образовательные программы по построению демократического гражданского общества», а не на подрывную деятельность.[77]  

     В свою очередь, западные СМИ (американская The Washington Post,[89] британская The Guardian[90] и др.) видят за последними цветными революциями руку Москвы.[91] Характерно, что, как и в первом случае, близкие к событиям комментаторы указывают на внешний фактор как на ускоритель разрешения внутренних противоречий:

      

     Универмаг «Народный» в Бишкеке (апрель 2010)

     Фото: Brokev03, wikipedia.org

     Это рано или поздно произошло бы и  без России, но… я думаю, российский фактор стал решающим. Россияне на постсоветском  пространстве раньше взаимодействовали  только с властью, но в прошлом  году они начали развивать отношения  с оппозицией, подобно американцам  и европейцам. Я думаю, с таким  подходом они впервые добились успеха.  

     — Омурбек Текебаев, лидер оппозиции Киргизии. The Washington Post, 12 апреля 2010 года.

       Последствия  

       Упрочение свобод  

     США оценивают цветные революции  позитивно, считая их частью развития демократического процесса.[86] Christian Science Monitor полагает их частью естественного исторического процесса освобождения в тех странах, где он 70 лет искусственно тормозился фактом их вхождения в СССР.[77] Сами инициаторы революций также защищают такую точку зрения, оптимистически оценивая свои действия по пробуждению народа как возвращение на магистральный путь упрочения демократии и свобод.

     К сожалению, Молдова не пошла по балтийскому  пути, а скиталась почти 20 лет  между коммунизмом и демократией. Революция 7 апреля и жертвы среди  молодых людей потребовались  для того, чтобы прекратить эти  блуждания и вернуть Молдову  в семью демократических стран.  

     — Михай Гимпу, председатель парламента, и.о. президента Молдавии. Комсомольская правда, 8 апреля 2010 года.

     «Революция  роз» была великим манифестом наших  мечтаний о сильной, свободной, гордой и счастливой Грузии.  

     — Михаил Саакашвили, президент Грузии с 2004 года. РИА «Новости», 22 ноября 2004 года.

     13 лет Украина была независимой,  но свободной стала именно  в те «оранжевые» дни.  

     — Виктор Ющенко, президент Украины  в 2004-2010 годах. Newsru.com, 22 ноября 2006 года.

       Беззаконие, насилие  

     Несмотря  на то, что приводящаяся в ходе цветной  революции оппозиция при поддержке  внешнего арбитра — ЕС, ПАСЕ, ОБСЕ, США и т. д. — старается создать  впечатление законности или, по крайней  мере, относительной легитимности своих  действий во имя «демократических ценностей»,[9][3] для невовлечённых в процесс наблюдателей (как внутри страны-жертвы, так и вне её) вполне очевидно, что смена власти происходит вопреки установленным Законом процедурам и ссылки на «фальсификации» и характеристика вышедшей на улицу толпы как волеизъявления народа не заменяют факта: власть захватывается силовым способом.[1]

      

     Сергей  Лавров (2006)

     Фото: ИТАР-ТАСС 

     Это значит, что любая победившая группировка  — пришедшая ли к власти в результате цветной революции, сохранившая  ли свою власть, — будет ощущать  себя не вполне легитимной и не вполне уверенной.

     Жанр  «цветной» революции не может  быть поддержан как способ для  достижения поставленных целей, поскольку  используются неправомерные средства.  

     — Сергей Лавров, министр иностранных  дел России. Комсомольская правда, 9 апреля 2009 года. 

     Глава департамента политического консультирования ЦКТ «PRопаганда» Михаил Виноградов делает вывод: вместо решения назревших проблем страны и общества такая власть оказывается склонна, с одной стороны, жертвовать долгосрочными интересами страны ради сиюминутных популистских мер в угоду общественному мнению,[92] с другой — к соблазну «давить в зародыше» ростки потенциальной революции с помощью закручивания гаек.[93] И то, и то чревато новым витком цветных переворотов и такая страна входит в штопор. Больше того, аналогичные тенденции, по мнению Виноградова, проявляются и у соседних стран, даже тех, где не совершилось (пока?) своей цветной революции.[93] Неудивительно, что это в 2004 году тревожило, например, Владимира Путина:

     Если  говорить о всём постсоветском пространстве, то меня прежде всего беспокоят попытки решения политических вопросов неправовым способом. Вот это — самое опасное.  

     — Владимир Путин, президент России. Сайт президента России, 23 декабря 2004 года.

       Эффект домино  

     Руководитель  аналитической службы Фонда «Российский  общественно-политический центр» Святослав  Каспэ отмечает, что все цветные революции роднит недоучреждённость постсоветских государств. С помощью цветных технологий, по его мнению, можно развалить лишь такую власть, в существовании которой значительная часть граждан не ощущает потребности — и, наоборот, считает необходимым от неё избавиться.[93]  

     Поэтому такие революции становятся заразны: это серийное разоблачение «голых королей», в результате чего у населения  соседних государств возникает соблазн  проверить состоятельность собственных  «королей». И то, что для этого  в одном случае требуется хорошо организованный миллионный майдан, а  в другом достаточно толпы в несколько  сотен человек, по мнению политолога не отменяет общего и главного.[93]

     Если  мы встанем на путь перманентных революций, ничего хорошего для этих стран, для  этих народов не будет. Мы погрузим всё постсоветское пространство в череду нескончаемых конфликтов, которые будут приводить к  достаточно тяжёлым последствиям.  

     — Владимир Путин, президент РФ. Сайт президента России, 23 декабря 2004 года. 

     Придя к власти на Украине в 2004 году, президент  Виктор Ющенко утверждал, что примеру  Украины последуют и все другие страны на постсоветском пространстве, но его прогноз оказался ошибочным.[94] В начале 2005 года кандидатами на очередную цветную революцию  назывались Белоруссия («васильковая революция»), Армения («революция подснежников»), Киргизия («революция жёлтых тюльпанов»).[45] Менее вероятными считались революции  в Азербайджане, Узбекистане, Таджикистане, Туркмении.[45]

       Безысходность  

     Хотя  Виктор Янукович видит положительный  эффект цветных революций в том, что разделённое общество смогло внимательнее посмотреть друг на друга  и увидеть своё будущее,[95] Фёдор  Лукьянов констатирует, что цветные  революции принесли много больше разочарований, чем побед.[9]

      

     Аналитик  Борис Кагарлицкий (2001)

     Фото: ИТАР-ТАСС 

     Экономические трудности и остальные стоящие  перед обществом проблемы остаются актуальны по-прежнему.[96] Социолог, директор Института глобализации и  социальных движений (ИГСО) Борис Кагарлицкий пишет, что в постреволюционных государствах обнаружилось, что произошедшие события ни в политике, ни в жизни ничего не решили, так как правила игры остались прежними:[97]