Зигмунт фрейд

   В то время гипноз успешно использовался французскими врачами, для изучения опыта которых Фрейд съездил в Париж к знаменитому неврологу Шарко. Случай помог Фрейду сблизиться с Шарко, к которому он обратился с предложением перевести его лекции на немецкий. В этих лекциях говорилось о физиологических причинах истерии. Но после возвращения интерес к этому явлению пропадает. Фрейд оставляет гипноз как “мистическое”, “таинственное” средство, механизм которого до сих пор неясен...

   Особое  внимание следует уделить явлению «трансфера» (перенесения). Общение врача с пациентом приобретало особую эмоциональную окраску, когда этот пациент переносил свои неизжитые бессознательные желания, сохранявшиеся с детских лет, на личность самого врача. Фрейд установил этот факт, наблюдая за одной из пациенток доктора Брейера, которая стала выражать по отношению к последнему чувства страха, любви и другие, некогда испытываемые по отношению к родителям. Брейера это привело в смятение, и он отказался от дальнейшей терапии. Фрейд же, подвергнув это явление к изучению, увидел в нем способ разъяснить больному истинные причины этого его невроза. Установив перенос бессознательных детских влечений с тех лиц, которые некогда их вызывали, на терапевта, последний мог обнажить смысл этих переживаний, довести их до сознания больного, помочь тем самым их изжить, освободиться от них (благодаря тому, что стал понимать, что же его мучает).Трансфер, вслед за гипнозом, выступил как еще один способ проникновения в область подавленных, вытесненных влечений. Но главным терапевтическим средством, изобретенным Фрейдом и ставшим на многие годы «основой основ» его психоанализа, стали так называемые «свободные ассоциации».

   Понятие «ассоциации» — одно из древнейших в психологии. Его можно встретить  у Платона и Аристотеля. Подобно тому, как ствол дерева, развиваясь, обрастает новыми кольцами, эти понятия, передавая от эпохи к эпохе мудрость веков, обогащалисъ новым содержанием. Закон образования ассоциаций веками считался главным законом психологии. Он гласил, что если какие-либо объекты воспринимаются одновременно или в непосредственной близости, то впоследствии появление одного из них влечет за собой осознание другого. Так, взглянув на какую-либо вещь, человек вспоминает ее отсутствующего владельца, поскольку прежде эти два объекта воспринимались одновременно, в силу чего между их следами в мозгу упрочилась связь-ассоциация. Различным видам ассоциаций было посвящено множество психологических трактатов. Когда психология превратилась в науку, ассоциации стали изучать экспериментально, чтобы определить законы памяти, воображения и других умственных процессов. Выяснялось, с какими представлениями ассоциируются у испытуемых различные слова, сколько раз нужно повторить список слов, чтобы между ними возникли связи, позволяющие его целиком либо частично запомнить и т. п. Во всех случаях ставилась задача изучить работу сознания. Фрейд же использовал материал ассоциаций в других целях. Он искал в этом материале путь в область неосознаваемых побуждений, намеки на то, что происходит в «кипящем котле» аффектов, влечений. Для этого, полагал он, ассоциации следует вывести из-под контроля сознания. Они должны стать свободными. Так родилась главная процедура психоанализа, его основной технический прием. Пациенту предлагалось, находясь в расслабленном состоянии (обычно лежа на кушетке), непринужденно говорить обо всем, что ему приходит в голову, «выплескивать» свои ассоциации, какими бы странными возникающие мысли ни казались. В тех случаях, когда пациент испытывал замешательство, начинал запинаться, повторял несколько раз одно и то же слово, жаловался на то, что не в состоянии припомнить что-либо, Фрейд останавливал на этих реакциях свое внимание, предполагая, что в данном случае его больной, сам того не подозревая, сопротивляется некоторым своим тайным мыслям, притом сопротивляется не умышленно, как бывает в тех случаях, когда человек стремится намеренно что-либо утаить, а неосознанно. Для этого, конечно, должны быть какие-то причины особой, «тормозящей» активности психики. Еще раз подчеркнем, что такая особая, обладающая большой энергией сопротивляемость, открытая Фрейдом в его медицинском опыте, в кропотливом анализе реакций его пациентов, явилась принципиально важным новым словом в понимании устройства человеческой психики. Выявилась удивительная сложность этого устройства, присутствие в его работе особого внутреннего «цензора, о котором самому человеку не известно. И тем не менее этот незримый, неосознаваемый самим субъектом цензор бдительно следит за тем, что происходит в сознании, пропуская в него или не пропуская различные мысли и представления. Необычность такого подхода, утвердившегося в психологической науке после Фрейда, очевидна. Вера в то, что поведение человека находится под надежным контролем сознания, веками считалась неоспоримой. Находиться под контролем сознания значило не что иное, как отдавать себе ясный отчет о своих желаниях, побуждениях, стимулах к действию. Осознание целей, наличие придуманного плана, который регулирует действия, направленные на достижение этой цели, действительно является той решающей особенностью человеческих поступков, которая отличает их от действий остальных живых существ. Из этого, однако, не следует прямолинейный взгляд на человеческую личность как свободную от противоречий между желаемым и должным, между порой несовместимыми влечениями к объектам, имеющим различную привлекательность, и т. п. Обыденная человеческая жизнь полна конфликтов различной степени напряженности, достигающей порой истинного драматизма. Наше сознание — не простой созерцатель этой драмы, безучастный к ее исходу. Оно ее активное «действующее» лицо, которое вынуждено выбирать и накладывать вето, защищать от влечений и мыслей, способных (как, например, при тяжелом заболевании или душевном конфликте) сделать жизнь несносной и даже погубить личность. Именно личность как особую психическую целостность, даже при сохранении ее физического существования. Это дает право прийти к важному для понимания учения Фрейда заключению. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

   Глава 2.

   Предсознательное  и бессознательное.

   Согласно  теории бессознательного в психике  человека существуют три сферы, или  области: сознание, предсознание и бессознательное.

   Типичными обитателями предсознательной сферы, по мнению Фрейда, являются скрытые, или латентные, знания. Это те знания, которыми человек располагает, но которые в данный момент в его сознании не присутствуют.

Вы, например, очень хорошо знаете имя и отчество своей тети или бабушки, но до того, как было упомянуто об этом, актуально их не осознавали. Точно так же вы хорошо знаете теорему Пифагора, но и она не присутствует постоянно в вашем сознании.

   Таким образом, по Фрейду, психика шире, чем  сознание. Скрытые знания — это  тоже психические образования, но они неосознанны. Для их осознания, впрочем, нужно только усилить следы прошлых впечатлений.

Фрейд считает возможным поместить  эти содержания сферу, непосредственно  примыкающую к сознанию (в сознание), поскольку они при необходимости легко переводятся в сознание.

   Что же касается области бессознательного, то она обладает совершенно другими  свойствами. Содержания этой области  сильны, и сила их проявляется в  том, что они оказывают влияние  на наши действия состояния. О существовании  бессознательного в собственной психике человек не только не догадывается, но более того: он отрицает наличие подобных содержаний в его душе.

   Итак, первое отличительное свойство бессознательных  представлений — это их действенность. Второе свойство состоит в   трудном переходе в сознание. Это объясняется работой механизмов выключения и сопротивления.  
 

   Глава 3.

   Толкование  сновидений по Фрейду.

     В 1900 году вышла книга З.Фрейда  «Толкование сновидений». Впрочем,  уже до этого труда Фрейд  напал на мысль о том, что  «сценарий» сновидений при его кажущейся нелепости — не что иное, как код потаенных желаний, которые удовлетворяются в образах-символах этой формы ночной жизни. Это предположение настолько поразило Фрейда, что он запомнил, при каких обстоятельствах оно пришло ему на ум. Это было в четверг вечером 24 июля 1895 г. в северо-восточном углу террасы одного из венских ресторанов. По этому поводу Фрейд иронически заметил, что на этом месте следовало бы прибить табличку: «Здесь доктором Фрейдом была открыта тайна сновидений». Естественно поэтому, что и собственные сны Фрейд рассматривал после пробуждения, исходя из сложившейся уже у него гипотезы о символике образов. В книге описывались приемы построения этих образов: их сгущение в некий причудливый комплекс, замена целого частью, олицетворение и т. п. При этом полагалось, что существуют символы (полета, падения, видения воды, острых предметов, выпавшего зуба и т. п.), имеющие универсальный смысл для всех людей. Проверка данного положения независимыми авторами не подтвердила этот вывод.

   Фрейд объяснял образы сновидений как разряды  аффектов. Источник энергии скрыт  в бессознательном, в аффектах страха, влечениях и других переживаниях, вытесненных из дневной жизни. Они  говорят о себе на особом символическом  языке, словарь и способ построения которого Фрейд попытался восстановить. Он предполагал, что сновидения относятся к тому же разряду явлений, с которыми приходится иметь дело врачу, лечащему симптомы истерии. Поскольку образы сновидений посещают здоровых людей, то обращение к механизму порождения этих образов (тщательно разобранному Фрейдом) представилось царством бессознательного, как древний, архаический слой психической жизни, скрытый за сеткой сознания современного индивида.

   Глава 4

   «Психопатология обыденной жизни»

   Анализу ошибочных действий посвящена работа «Психопатология обыденной жизни», которая была опубликована отдельной книгой в 1904. Различные ошибочные действия, забывание имен, оговорки, списки обычно принято считать случайными, объяснять их слабостью памяти. По Фрейду же в них прорываются скрытые мотивы. Если, например, открывая заседание, председатель объявляет его закрытым, то это не простая оговорка, а выражение его нежелания обсуждать на этом заседании неприятный для него вопрос. Однажды председатель собрания, который по некоторым личным причинам не хотел, чтобы собрание состоялось, открывая его, произнес: «Разрешите считать наше собрание закрытым».

   А вот пример ошибочного действия. Когда  Фрейд был молодым практикующим врачом и ходил к больным на дом (а не они к нему), он заметил, что перед дверями некоторых квартир он вместо того, чтобы позвонить, доставал собственный ключ. Проанализировав свои переживания, он нашел, что это случалось у дверей тех больных, где он чувствовал себя «как дома».

     Подобные примеры читатель найдет в работе Фрейда, согласно которому ничего случайного в психических реакциях человека нет. Вот несколько случаев из наблюдений З. Фрейда.

   Первый  относится к анализу «провала»  его собственной памяти. Однажды  Фрейд поспорил со своим знакомым по поводу того, сколько в хорошо известной им обоим дачной местности ресторанов: два или три? Знакомый утверждал, что три, а Фрейд — что два. Однако этот третий ресторан все-таки был. Он имел то же название, что и имя одного коллеги Фрейда, с которым тот находился в натянутых отношениях.

   Другой  пример. Один знакомый Фрейда сдавал экзамен  по философии. Ему достался вопрос об учении Эпикура. Экзаменатор спросил, не знает ли он более поздних последователей Эпикура, на что экзаменующийся ответил: «Как же Пьер Гассенди». Он назвал это имя потому, что два дня назад слышал в кафе разговор о Гассенди как об ученике Эпикура, хотя сам его работ не читал. Довольный экзаменатор спросил, откуда он знает это имя, и знакомый солгал, ответив, что специально интересовался работами этого философа.

   После этого случая имя П. Гассенди, по словам знакомого Фрейда, постоянно  выпадало из его памяти: «По-видимому, виной тому моя совесть, — заметил  он, — я и тогда не должен был  знать этого имени,  вот и  сейчас постоянно его забываю».

   Фрейд выделил три основные формы проявления бессознательного: это сновидения, ошибочные действия  и невротические  симптомы.

Все причинно обусловлено. Причины и здесь, подобно  тому, как об этом говорят свободные  ассоциации и сновидения, скрытые  от сознания субъекта. Их следует искать в исходящих из глубин его психики напряженных импульсах, влечениях, позывах, которые получают выражение в явлениях, имеющих при видимой бессмысленности личностный смысл симптома или символа.

   В свое время З. Фрейд сравнил человеческое сознание с айсбергом, который на девять десятых погружен в море бессознательного. Если изобразить человеческое сознание в виде острова, погруженного в море неосознаваемых процессов, то внизу следует поместить неосознаваемые механизмы сознательных действий. Это — технические исполнители сознания. Наравне с процессами сознания можно поместить неосознаваемые побудители сознательных действий. Они вытеснены из сознания, эмоционально заряжены и время от времени прорываются в сознание в особой символической форме.

   И наконец, процессы «надсознания». Они  развертываются в форме работы сознания, длительной и напряженной. Результатом  ее является некий интегральный итог, который возвращается в сознание в виде новой творческой идеи, нового отношения или чувства, новой жизненной установки, меняя дальнейшее течение сознания. 
 
 
 
 
 
 
 
 

   Глава 5

   Проблема  сексуальных влечений.

   Во  времена Фрейда сексуальные влечения не считались “естественными”. Мысль  о том, что истоки некоторых неврозов следует искать в сексуальных  проблемах, высказывали отдельные психиатры, в том числе и уважаемый Фрейдом Шарко. И Фрейд, не обращая внимания на различные выпады в его адрес, начинает исследовать это “таинственное”, то есть скрытые от сознания человека влечения, которые он первоначально разделяет на две группы: влечения Я и сексуальные влечения. При этом большее внимание уделяется им последним(либидо). Оно существует уже у младенца, хотя в детстве оно проходит через ряд стадий и форм. Ввиду множества социальных запретов сексуальные переживания и связанные с ними представления вытесняются из сознания и живут в сфере бессознательного. Они имеют большой энергетический заряд, однако в сознание не пропускаются: сознание оказывает им сопротивление. Тем не менее они прорываются в сознательную жизнь человека, принимая искаженную или символическую форму.

   Поскольку же сознание, в силу запретов, налагаемых обществом, готово препятствовать этому, энергия либидо ищет обходные пути, прорываясь в умственных и телесных реакциях — порой безобидных, а  порой патологических, приобретающих характер психоневроза, в частности истерии. Подавленное, вытесненное сексуальное влечение и расшифровывалось Фрейдом по свободным от контроля сознания ассоциациям его пациентов. Такую расшифровку он и назвал психоанализом. При этом из свободных ассоциаций невротиков Фрейд извлек материал, истолкованный в том смысле, что они в детстве были совращены взрослыми. Затем он пришел к выводу, что реального совращения не было и речь должна идти о детских фантазиях на сексуальные темы. Тем не менее по-прежнему осью, вокруг которой вращался изобретенный им психоанализ, оставался принцип редукции (сведёния) всего реального драматизма отношений между сознанием и бессознательной психикой к сексуальному влечению — его энергии и динамике. Именно этот принцип придал всем построениям Фрейда специфическую окраску, породив и ныне не утихающие споры о правоте и степени научности этих построений. Эти споры обострились, когда Фрейд присоединил к общей идее о всемогуществе сексуальности новые, еще более сомнительные темы, где эта идея конкретизировалась в ряде мифов.

   В «Трех очерках по теории сексуальности» (1905 г.) весь анализ психоневрозов вращался вокруг подавленного сексуального влечения как главной причины страхов, неврастении и других болезненных  состояний. Здесь же предлагалась схема психосексуального развития личности — от младенческого возраста до стадии, на которой возникает естественное половое влечение к лицу противоположного пола. Одной из излюбленных версий Фрейда становится Эдипов комплекс как извечная формула отношений мальчика к родителям. В греческом мифе о царе Эдипе, убившем своего отца и женившемся на матери, скрыт, по мнению Фрейда, ключ к тяготеющему над каждым мужчиной сексуальному комплексу: мальчик испытывает влечение к матери, воспринимая отца (с коим он себя идентифицирует) как соперника, который вызывает и ненависть, и страх. Под этот древнегреческий миф Фрейд стремился подвести как можно большее количество клинических случаев и фактов истории культуры. Аналогичный комплекс у девочки называется комплексом Электры.

   Эта идея о роли сексуального влечения как главного двигателя поведения  людей, их истории и культуры придала  фрейдизму специфическую окраску, прочно ассоциировала его с представлениями, сводящими все бессчетное многообразие проявлений жизнедеятельности к прямому или замаскированному вмешательству сексуальных сил. Такой подход, обозначаемый термином «пансексуализм»,  стяжал Фрейду во многих странах Запада огромную популярность - притом далеко за пределами психологии. В этом принципе стали усматривать своего рода универсальный ключ ко всем человеческим проблемам.