Введение в средневековую философию

Все люди смертны.

Сократ — человек.

Тертуллиан прекрасно понимал, что евангельские тексты, в целом  Новый Завет, преследуют совсем другие цели. Иисус открыл другую сферу, не менее важную, по сравнению с той, что открыл Сократ.

Сократ сделал достоянием образованного  грека и впоследствии всех людей, принадлежащих европейской традиции, — мир абстрактного мышления, обозначил  его рациональные законы.

Иисус учил морали и воспитывал волю ей следовать на основе убеждения, принимаемого на веру. Иисус проповедовал в Иерусалиме, и этот город стал для Тертуллиана  символом веры, которая принимает  все, даже если это противоречит логике рационального мышления, обоснованного  Сократом и его последователями, жившими преимущественно в Афинах. «Что общего, — пишет Тертуллиан, — у Афин и Иерусалима, у Академии и церкви?»

Этот знаменитый вопрос-восклицание  Тертуллиана положил начало впоследствии все увеличивающейся контраверзы  знания и веры, которая просуществовала  вплоть до сформированной У. Оккамом  в XIV веке теории двойственной истины, как бы примирившей на время чувства  и разум, пока наукой Нового времени  не было произнесено «ничего из слов» (nullus ex verba), выражающее необходимость  утверждения истины через демонстрируемый  эксперимент. Разум должен остановиться перед несокрушимостью веры, которая  принимает то, что не может принимать  разум. Именно то, что не подлежит рациональному объяснению, может принять только вера: «Сын Божий распят — это не стыдно, ибо достойно стыда; и умер Сын Божий, — это совершенно достоверно, ибо нелепо; и погребенный, воскрес — это несомненно, ибо невозможно». Парадокса-лизм Нового завета, в особенности посланий апостола Павла, нашел продолжение в апологетике Тертуллиана. Но еще более парадоксальным явилось в его наследии то, что, отвергая «Афины», отрицая философию и логику античности, он постоянно прибегает к изложению античных авторов и пользуется их логикой. Ему принадлежит также нововведение в латинском языке: слово личность (persona).

Большинство работ Тертуллиана  посвящено практической этике, в  основании которой лежит свобода  и первородный грех. Следуя за апостолом  Павлом, Тертуллиан определял природу  человека как свободу выбирать между  добром и злом, что его и приводит к первородному греху. Но это же дает возможность ввести в общество право, которое имеет смысл только там, где есть свобода.

Заключение

Немало открытий и множество  терпеливых усилий еще потребуется  для того, чтобы мы были в состоянии, не боясь серьезных ошибок, подвести итог средневековой мысли. Однако нам  представляется, что уже сейчас собранные  отовсюду произведения той эпохи  позволяют окончательно отбросить  некоторые заблуждения, которые  долгое время рассматривались как  очевидные истины.

Прежде всего ложным оказалось  утверждение, что средние века можно  определить просто как эпоху интеллектуального  поглощения и усвоения, все усилия которого были нацелены на обнаружение  капитала, собранного античностью. Разумеется — и факты постоянно напоминают об этом, — нельзя понять и даже представить  себе средневековую философию без  философии древнегреческой. Аристотель, Платон и неоплатоники воспитывали  и перевоспитывали человеческое мышление. Каждое обнаружение их произведений и каждый перевод, который делался  с него, были равнозначны для людей  средних веков открытию нового мира. Так что средневековая философия, предполагающая прежде всего хотя бы начальное усвоение греческой философии, сама была чем-то другим и гораздо  большим.

Не случайно некоторые идеи, которые  рассматривались как характерные  для современной науки и философии, возникли в средние века. Это не был блестящий период развития философии, за которым последовал длительный упадок. XIII век — классическая эпоха схоластики — не был той вершиной, за которой  последовал период упадка. Но исходя из проблем, поставленных этим веком в  соответствии со своими собственными требованиями, философы XIV века преподнесут  с явно ощутимым духом доктринальной  преемственности новые решения  этих старых проблем. Ценой непрерывных  усилий, предпринимаемых в течение  нескольких столетий, и как бы движимая одним порывом средневековая  философия превзошла Аристотеля, после того как освоила его  учение и заложила основы философии нового времени. Это значит, что общепринятая историческая перспектива проистекает из заблуждения относительно реального порядка наследования доктрин. Нет ничего более ложного, чем считать средневековую философию эпизодом, нашедшим завершение в себе самом, эпизодом, который можно обойти молчанием, обрисовывая историю идей. Именно средние века стали временем появления философских и научных доктрин, которые, как иногда говорят, как бы превосходили силы этой эпохи; именно тогда подвергали критике интенциональные виды, видообразующие формы и прочие реалистические абстракции; наконец, именно тогда впервые распространилась философия, свободная от всякого авторитета, даже человеческого. Так что следует отнести к области легенд историю возрождения мысли, которая пришла на смену векам сна, темноты и заблуждений. Современная философия не должна вести борьбу, чтобы отстоять свои права разума против средневековья — наоборот, средние века завоевали для нее эти права; XVII век, воображавший, что он уничтожил труд предшествующих веков, лишь продолжал его.

Список литературы

1. Алексеев С.С. Философия права. - М.1998.
2. Виндельбанд В. История философии. — СПб., 1998.
3. Гуревич П.С. Основы философии: Учеб. Пособие. – М.:Гардарики,2000.
4. Крапивенский С.Э. Социальная философия. - М.,1998.
5. Кузнецов В. Г., Кузнецова И. Д., Миронов В. В., Момджан К. Х. Философия. Учебник. – М.: ИНФРА-М, 1999.
6. Мировая философия. Антология философии Средних веков и эпохи Возрождения. Издательство "Олма-Пресс" 2001 г.