В.Ф. Одоевский: Русские ночи

     В.Ф. Одоевский: Русские  ночи 
 
 

Русский романтизм -этап в развитии русской историософской мысли 

     В трудах, посвященных истории отечественной  философии, проблема присущего ей историзма традиционно занимает существенное место. В.Зеньковский писал о том, что русская мысль «сплошь историософична». С точки зрения С.Франка, самое значительно и оригинальное, созданное русскими мыслителями, относится к области философии истории и социальной философии. Н.Лосский, определяя характерные черты русской философии, отмечал постоянный интерес к вопросу о сущности исторического процесса, к проблеме «метаистории». Согласно Н.Бердяеву, русская самобытная мысль пробудилась на проблеме историософии.

     Для мыслителей, живших в России XVIII-XIX вв., тема истории была неразрывно связана с вопросом о смысле русской идеи, об исторических судьбах Отечества. На этом этапе своего развития русская мысль, обращаясь к историософским проблемам, в значительной мере опиралась на опыт западноевропейской философской традиции. Одним из философов, творчески переработавших западноевропейские философские идеи и применивший их к постижению истории Отечества, был князь В.Ф. Одоевский. 

     Краткая биографическая справка

     В.Ф. Одоевский (1803-1869) - крупнейший представитель русского романтизма. Он был знатоком европейской философии, испытал глубокое влияние философских идей Шеллинга, изучал патристику.

     Родился 30 июля (11 августа) 1803 в Москве. В 1822 г. В.Ф. Одоевский с отличием окончил Московский университетский благородный пансион, где ранее обучались П.Вяземский и П.Чаадаев, Никита Муравьев и Николай Тургенев. В студенческие годы на него оказали влияние профессора Московского университета философы-шеллингианцы И.И.Давыдов и М.Г.Павлов. С 1826 г. Одоевский служил в цензурном комитете министерства внутренних дел, был составителем нового цензурного устава 1828 года. По переходе комитета в ведение министерства народного просвещения продолжил службу в должности библиотекаря. С 1846 г.— помощник директора Императорской публичной библиотеки и заведующий Румянцевским музеем, тогда находившимся в Санкт-Петербурге. С 1861 г.— сенатор.

     Уже в 1820-х годах, переживая увлечение  философией искусства Шеллинга, Одоевский  написал ряд статей, посвященных  проблемам эстетики. Первым выступлением Одоевского в печати были переводы с немецкого, опубликованные в «Вестнике Европы» в 1821 г.. Там же в 1822-1823 гг. публикуются «Письма к Лужницкому старцу», одно из которых, «Дни досад», привлекло своим негодующим настроем внимание А.С.Грибоедова, который познакомился с Одоевским и оставался его близким другом до конца своей жизни.

     В начале 1820-х годов Одоевский бывал  на заседаниях «Вольного общества любителей российской словесности», где главенствовал Ф.Глинка, и входил в кружок переводчика и поэта С.Е.Раича, члена Союза благоденствия. Сблизился с В.Кюхельбекером и Д.Веневитиновым.

     В 1823 г. В.Ф. Одоевский создал в Москве первый в Росси философский кружок - «Общество любомудрия», став его председателем. Как вспоминал один из «любомудров», в «Обществе» «господствовала немецкая философия»: ее самым деятельным и вдумчивым разъяснителем Одоевский оставался более двух десятилетий.

     Увлечение Шеллингом в духовной биографии  Одоевского далеко не единственное. В 1830-е годы он находился под сильным  влиянием идей новоевропейских мистиков Сен-Мартена, Арндта, Портриджа, Баадера и др. В дальнейшем Одоевский изучал патристику, проявляя, в частности, особый интерес к традиции исихазма. 
 
 

     Философский смысл романа «Русские ночи»

     Итогом  многолетних размышлений В.Ф. Одоевского о судьбах культуры и истории, о прошлом и будущем России и Запада стало его главное сочинение «Русские ночи».

     Философский роман Русские ночи был завершен Одоевским к 1843 г. и издан в 1844 г. в составе трех томов «Сочинений князя В.Ф.Одоевского». Роман, по сути дела, представляет собой приговор немецкой философии от лица русской мысли, выраженный во внешне прихотливом и чрезвычайно последовательном чередовании диалогов и притч: европейская мысль объявляется неспособной разрешить важнейшие вопросы российской жизни и всемирного бытия.

     Вместе  с тем роман «Русские ночи» содержит исключительно высокую оценку творчества Шеллинга: «В начале ХIХ века Шеллинг был тем же, чем Христофор Колумб в ХV, он открыл человеку неизвестную часть его мира… его душу» - пишет Одоевский в своем романе¹.

     Содержавшаяся в «Русских ночах» критика западной цивилизации во многих отношениях близка позиции ведущих представителей европейского романтизма.

     Односторонность - то, что русский мыслитель-романтик прежде всего не приемлет в характере развития современной ему цивилизации. Он утверждает: «Односторонность есть яд нынешних обществ и тайная причина всех жалоб, смут и недоумений»². Эта универсальная односторонность, считал он, есть следствие рационалистического схематизма, не способного предложить сколько-нибудь полное и целостное понимание природы, истории и человека.

     По  Одоевскому, только познание символическое  может приблизить познающего к постижению «таинственных стихий, образующих и связующих жизнь духовную и жизнь вещественную»³. Для этого, пишет он, «естествоиспытатель воспринимает произведения вещественного мира, эти символы вещественной жизни, историк — живые символы, внесенные в летописи народов, поэт — живые символы души своей»⁴.

     При этом В.Ф. Одоевский никогда не был противником научного и технического прогресса. Уже на склоне лет он писал: «То, что называют судьбами мира, зависит в эту минуту от того рычажка, который изобретается каким-то голодным оборвышем на каком-то чердаке в Европе или в Америке и которым решается вопрос об управлении аэростатами»⁵. Бесспорным фактом было для него и то, что «с каждым открытием науки одним из страданий человеческих делается меньше»⁶. И тем не менее, то направление развития цивилизации, которое он наблюдал в Европе и США, казалось ему едва ли не тупиковым, потому что было связано с утратой целостности и в душе отдельного человека, и в духовной жизни общества.

     Происходит, по его убеждению, и «раздробление наук». В.Ф. Одоевский писал: «Чем более я уважаю труды ученых, тем более… скорблю об этой… напрасной трате раздробленных сил»⁷. В целом же, несмотря на постоянный рост цивилизационных благ и мощь технического прогресса, западная цивилизация из-за «одностороннего погружения в материальную природу» может представить человеку лишь иллюзию полноты жизни. Но человек не может жить постоянно в «мире грез», а пробуждение вызывает у него «невыносимую тоску», «тоску и раздражительность»⁸. Оценивая таким образом итоги и дальнейшие перспективы развития цивилизации, В.Ф. Одоевский с надеждой думал о будущем России. Надеялся он прежде всего на то, что наша Родина сможет избежать «односторонности» развития и будет способствовать сохранению в истории столь необходимого человечеству начала «всеобъемлющей многосторонности духа».

     Мысли Одоевского о символическом характере познания близки общей традиции европейского романтизма, в частности теории символа Шеллинга (в его философии искусства) и учению Ф.Шлегеля и Ф.Шлейермахера об особой роли в познании герменевтики — искусства понимания и интерпретации. Человек, по Одоевскому, в буквальном смысле живет в мире символов, причем это относится не только к культурно-исторической, но и к природной жизни: «В природе все есть метафора одно другого»⁹.

     Сущностно символичен и сам человек. В человеке, утверждал мыслитель-романтик, «слиты три стихии — верующая, познающая и эстетическая». Эти начала могут и должны образовывать гармоническое единство не только в человеческой душе, но и в общественной жизни. Именно подобной цельности не обнаруживал Одоевский в современной цивилизации. Считая, что США олицетворяют вполне возможное будущее человечества, Одоевский с тревогой писал о том, что на этом «передовом» рубеже происходит уже «полное погружение в вещественные выгоды и полное забвение других, так называемых бесполезных порывов души».

     Отстаивая свои общественные и философские  взгляды, Одоевский нередко вступал  в полемику как с западниками, так и со славянофилами. В письме лидеру славянофилов А.С.Хомякову (1845) он писал: «Странная моя судьба, для вас я западный прогрессист, для Петербурга — отъявленный старовер-мистик; это меня радует, ибо служит признаком, что я именно на том узком пути, который один ведет к истине»¹⁰. 
 
 
 

     Заключение 

     В.Ф. Одоевский не может быть безоговорочно  отнесен ни к одному из двух важнейших  направлений русской общественно-философской мысли первой половины XIX в. – ни к славянофильству, ни к западничеству. Полемика славянофилов и западников XIX в. – не только идейное противоборство. Этот спор-диалог многое определил в характере русской философии и национальной культурной традиции в целом. И центральное место в нем занимают проблемы историософского характера.

     Исторический  оптимизм романтика В.Ф. Одоевского питался эстетически окрашенной верой в сущностное, метафизическое единство истории, в возможность  и реальность гармонического синтеза, преодолевающего существующую в обществе и культуре «односторонность».

      Список литературы 

1. Беседы  в обществе любителей Российской словесности. Вып.1. - М., 1867.
2. Манн Ю.В. В.Ф.Одоевский и его «Русские ночи» / Манн Ю.В. Русская философская эстетика. - М., 1969.
3. Одоевский В.Ф. Русские ночи. - Л., 1975.
4. Русский архив. Кн.2. - М., 1874.
5. Философия: Учебник / Под ред. Губина В.Д., Сидориной Т.Ю, Филатова В.П. - М., 1997.