По  большому счету, вера в чужие знания - основа цивилизации. С уверенностью можно сказать, что без применения чужих знаний, вряд ли было бы изобретено любое средство общения (язык), предполагающее, что один из двух общающихся субъектов владеет чужим знанием, т.е. не им придуманным средством общения, если, конечно, не допустить, что они создали это, одинаковое средство общения одновременно.

      На  практике же не представляется возможным  отделить чужие знания от своих, поскольку  даже методы нашего мышления, методы получения  информации, способы создания мысли  и формы ее воплощения уже когда-то были продемонстрированы миру.

      И остается лишь малая область, где  человек может считать какие-то знания своими - это открытие чего-то нового, чего в мире до сих пор  не было. Тем не менее, в основе этих открытий мы почти всегда найдем прототип или технологию, или слова, или формулы, которые уже были известны. Открыть нечто, что окажется одним из первоэлементов - основой своего знания для всего человечества - трудная задача, но только такое открытие может считаться полностью своим знанием для того, кто его сделал.

Научная вера

      Как уже можно было понять из вышеизложенного, существует необходимость отделять различные проявления веры, были указаны  причины возникновения базовой  веры, как на отношение к знаниям, полученным без проверки только что  рожденным человеком, а также на то, что вера - это позитивное или негативное отношение человека к чужим знаниям.

      Необходимо  теперь рассмотреть вопрос о конструктивной роли веры, что позволит перекинуть мостик между верой (которой существующие определения придают негативный храктер) и своим знанием.

      Эта роль веры может быть найдена в  том периоде, когда человек получил  информацию (чужие знания), но еще  не выработал к ним никакого отношения, т.е. он не знает, верны они или  нет.

      Чтобы доказать верность или неверность знаний - полноту, достоверность - необходимо попытаться их опровергнуть или доказать. Предположение о верности или неверности знаний также является разновидностью веры. Такая вера может быть названа научной, поскольку именно она движет исследователями и учеными в

процессе познания. Научная вера предваряет знание. Хотя очевидно, что в быту и в

различных профессиях эта вера также распространена довольно широко. Человек многое предполагает.

      Отмечу, что в тех случаях, когда вера не предваряет знание, и сохраняется  при этом в виде устойчивого, положительного или негативного отношения к чужим знаниям, именно, как к знаниям, а не как к информации к размышлению, она может обрести свою крайнюю форму - фанатизм.

Религиозная вера

      При внешней безобидности, конфликт между  верой и знанием, между чужим и своим знанием всегда отражал (или производил) перемены в общественном и государственном строе, в системе правовых отношений, в этике. Так, например, можно сравнивать религиозный консерватизм (основанный на базовой вере, "чужом знании") Иудеи, возникший на догмате Моисеевой Торы, и систему Римского права (основанную на научной вере и создании своих знаний), которое было подвержено значительным переменам в зависимости от практики и ситуации, чему, конечно, способствовало многобожие в религии. К этому же сравнению можно отнести средневековый фанатизм христианских государств (позднее - мусульманский фанатизм) и государственно-монополистические образования нашего времени, которые уже к концу XX в. приобрели философию, определяемую как "эпоха сделок" (только свой опыт, свои ресурсы и своя выгода).

      В век Просвещения соотношение  базовой веры и своего знания заключалось  в том, что на место веры как  средства познания смысла Божественного  творения был поставлен разум (критический  анализ, - появление которого можно оценить как взросление цивилизации), а вера в собственном смысле стала пониматься как знание, обладающее недостаточной степенью достоверности, что и должно быть характерным для отношения к чужому знанию. Однако с точки зрения самосознания того времени, такая интерпретация веры и знания означала не дискредитацию веры, но изменение отношения к ней в соответствии с потребностями времени, которое указывало на недостаточность использования разумного начала (своего знания) в человеке, а эволюция стала тормозится по причине того, что чужие знания евангелистов стали недостаточными и даже не совсем ясными.

      Реакцией  на это общее настроение был, с  одной стороны, скептицизм Д.Юма, объявившего  знание вообще разновидностью веры, а  с другой, мистицизм Я.Беме, отрицавшего рациональное знание как таковое. С точки зрения того, что чистого своего знания достичь фактически невозможно хотя бы по причине наличия чужой для любого человека языковой среды (поскольку человек, выучивший язык лишь пользуется им, но не создает), Юм безусловно прав, но лишь отчасти: ведь осмысление причин веры и анализ ее предмета превращает веру в свое знание.

      В эпохе Просвещения берет свое начало и разделение понятия веры на две разновидности: церковную  веру (чужую) и веру внутреннюю (свою), что достигает определенности в философии Канта. Он первым обозначил различие между церковной и истинной религиозностью, между эмпирической и внутренней церковью, между исторической и чистой религиозной верой, тем самым зафиксировав разрыв между сущностью и существованием человека, который с этого момента стал исходным принципом размышлений о вере в западной интеллектуальной традиции.

      Любой общественный институт, которым является также и церковь, согласно современным  представлениям создает целую систему ритуалов и норм, оправдывающих его существование. Так 4-ый закон Паркинсона гласит: "Число людей в рабочей группе имеет тенденцию возрастать независимо от объема работы, которую надо выполнить", что можно представить в виде: всякая организация со временем начинает работать сама на себя. Поскольку же церковь, основанная на догматах божественных откровений, главным догматом считает неизменность Слова Божия (неизменность чужого знания - в том смысле, что оно изложено и создано другими людьми), то понятно, что в условиях бурно развивающегося общества уже сам язык Писаний вызывает проблему при адаптации его к современному понятийному ряду.

      Именно  поэтому система права и этики, заложенные в Торе и Новом Завете, в общественном сознании нанизана и  смешана с понятием "Бог" и догматом веры в Него. В основании и того и другого лежит базовая (младенческая) вера: у иудеев - в единого Бога Яхве, у христиан - вера в Сына Бога, в Христа.

      Здесь необходимо сказать о том, что  возникновение как Ветхого, так  и Нового Заветов (как и любого учения, и даже науки) имеют определенную историческую необходимость, и еще большую необходимость (историческую причину) имеет то обстоятельство, что эти учения стали мировыми религиями.

Моисей  приносит заповеди Господа с горы Синай в тот момент, когда евреи угрожают ему в очередной раз расправой за то, что он вывел их с насиженных мест, из Египта. Рукописная Тора появилась впервые значительно позже Моисея и была привезена в Иудею посланником царя Кира Ездрой, когда земля Израиля была одной из вотчин персидских царей и там начались серьезные волнения. "По прибытии в Иерусалим (вероятно, в 458 или 428 г. до н.э.) Ездра сталкивается с тем, что нам кажется чисто современной проблемой - со смешаннмыи браками. Немало евреев, особенно из высших классов, обзавелись нееврейскими женами (9:2). Ездра  расторгает все смешанные браки и высылает нееврейских детей". Новый Завет, в свою очередь, быстро набирает силу во время кризиса духа в Римской Империи, когда количество рабов и колоний сделало невозможным управление государством с помощью прежних методов и прежней религии. Риму нужна была вера для рабов - вера в загробную жизнь в раю после жалкой жизни на земле на фоне одного из демагогических призывов христиан: "раздай свое добро нищим".

      Надо  сказать, что и во времена Моисея, и во времена Ездры, и Христа и падения Рима были другие учения, не менее основательные, чем принятые по факту. Так, Моисей бежал из Египта, где давно уже существовала развитая цивилизация со своей религией, которая в то время претерпевала существенные перемены - от многобожия к монотеизму (религиозная реформа Аменхотепа IV). На земле Израиля практически все время существовало множество учений, заимствованных и привносимых с соседних территорий и от колонизаторов, против чего периодически вспыхивали восстания и проводились жесткие реформы. Рим, являясь государством-колонизатором по определению мог выбирать из религий, имеющихся в его колониях. Известно, что император Константин фактически организовал тендер (конкурс) между религиями, но, в конце концов, остановился на христианстве. Новая религия должна была устраивать большинство колоний, то есть обладать некой универсальностью, что не допускало сложных этических, ритуальных и правовых норм, которые могли противоречить местным традициям. Это и обусловило успех христианского учения, но в этом же, выражаясь современным языком, была его коньюнктурная ценность - простота, не обремененная сложными философскими, правовыми и уж тем более научными знаниями

      Таким образом, принятие того или иного догмата, учения всегда имело конкретную причину, историческую необходимость и даже социально-государственный заказ.

      Однако  миллионы людей, принимавших то или  иное учение, элементарно не умели  читать, они воспринимали информацию через своих родственников и сограждан, т.е. с помощью устной традиции. Здесь-то и возникает вера, как элемент доверия не тому, о чем говорят, а тому, кто говорит. Человек больше доверяет тому, кто рядом в вопросах, которые являются для него новыми. Однако эта же близость позволяет и больше спорить. Спор - возможность получения своих знаний, поскольку это - критическое осмысление знаний чужих. Как же происходит выбор? Здесь опять необходимо вспомнить о конъюнктуре - ведь выбор осуществляется, исходя из тех благ, которые человек может извлечь для себя на основе тех знаний, которые он может понять и использовать, руководствоваться ими. Никто не станет выбирать то, что может ему навредить. Именно поэтому историческая ситуация, как это было показано выше, предопределила массовость тех, а не других религиозных учений: люди выбирали из множества и останавливались на том, что им может помочь, помочь хотя бы в чем-то разобраться, что сулит для них больше возможностей - хотя бы и жизнь в раю. Но в этот период - период выбора - еще можно было спорить и делать самостоятельный выбор о переходе чужих знаний в статус своих.

      Понятно, что объяснить научно во времена  Первого Вселенского Собора, что  такое Сын Бога, никто, наверно, и  не пытался - возможно, что понятийный ряд и не позволял тогда проводить глубокий анализ, как не позволяет сделать этого качественно и до сих пор. Простые вещи: не убий, не кради, не прелюбодействуй ... вера в бессмертие через воскрешение Христа; богатство - не повод для вхождения в рай; чудеса; и т.п., - вот, что обеспечило успех, и делает успешным Новый Завет до сих пор. Здесь интересно отметить, что, принимая значительную часть учения как свою, на остальную часть люди просто переставали обращать внимание - либо, не понимая его, либо, старясь не замечать, поскольку это не ложилось в общую систему представлений о Христе.

      Так, до сих пор многие верующие полагают, что Христос проповедовал лишь мир  на земле. Но его слова: "Думаете  ли вы, что я пришел дать мир земле? нет, говорю вам, но разделение; ибо  отныне пятеро в одном доме станут разделяться: трое против двух, и двое против трех; отец будет против сына, и сын против отца; мать против дочери, и дочь против матери; свекровь против невестки своей, и невестка против свекрови своей" (Лука 12:51-53), - говорят, что это не совсем так. Но верующие очень удвиляются, когда им указываешь на подобные фразы, а приведенная цитата - не единственная подобного рода в Новом Завете.

      Итак, человек выборочно делает своими те или иные чужие знания. Эта  частичность уже предполагает некачественность своих знаний. Можно сравнить их с фразами, вырванными из контекста, в результате чего теряется истинный смысл всего учения, или со со строением, в кладке которого не хватает кирпичей - такой дом долго не простоит. При таком выборе и вступает в силу базовая вера. Именно она позволяет человеку, не размышляя, не проверяя, основываясь лишь на чувствах и обещанном благе, делать чужие знания как бы своими. Здесь вера снова выступает в роли позитивного отношения к чужому знанию, т.е. к данному знанию человек относится хорошо, ему так удобно и выгодно, это, в конце концов, что-то может объяснить, а, значит, полезно.

      Но, чем больше людей принимают чужой  догмат и делает его как бы своим, тем больше людей вокруг слышат о  нем, и тем больше людей вовлекается  в общее

движение: создается новый язык, новые понятия, новые ритуалы и все это  оказывается, в конце концов, в "молоке матери", впитываемом появляющимися  на свет детьми. Здесь-то и происходит очередная смена своих знаний на чужие, здесь ребенок уже воспринимает знания матери и окружающего мира, как данность, не считая необходимиым проверять их даже во взрослом возрасте, потому что эти знания работают и помогают ему - ведь окружающий мир живет в соответствии с этими знаниями, ставшего для него как бы своими. Более того, человек начинает верить, что люди всегда жили в соответствии с этими знаниями, а когда не жили - у них были большие неприятности. Известно, что Моисей 40 лет водил иудеев по пустыне, чтобы его учение стало для народа будущего Израиля своим: смена поколений обеспечила этот успех.