Как уже отмечалось выше, наряду с мировоззренческой  функцией и в неразрывной связи с ней социальная философия выполняет методологическую функцию.

     Философский метод есть система наиболее общих  принципов теоретического исследования действительности. Принципы эти могут быть совершенно различны. Можно, например, подойти к одному и тому же изучаемому явлению как развивающемуся, а можно подойти к нему как неизменному, раз навсегда данному. В зависимости от этого и результаты теоретического исследования и практические выводы из него будут существенно различаться.

     В истории философии прослеживаются два основных философских метода - диалектика и метафизика.

     Подытоживая, можно выделить следующие линии  взаимодействия философии и частных наук:

     а) на каждом историческом этапе развития науки философский метод синтезируется  из достижений частных, конкретных наук, отражая дух науки своего времени, ее качественную специфику;

     б) в свою очередь каждая из конкретных наук использует философский метод  в качестве системы общих принципов  подхода к изучению интересующих ее явлений и процессов.

     С одной стороны метод включен  в мировоззрение, ибо наше знание об окружающем социальном мире в самых  существенных моментах будет неполным, если отвлечься от универсальной взаимосвязи и развития в нем. С другой стороны, мировоззренческие принципы (и прежде всего принципы объективности законов общественного развития, принцип первичности общественного бытия) входят в состав философского метода.

     Кроме рассмотренных выше основных функций, которые выполняет только философия, необходимо учитывать ее огромное значение и в реализации чрезвычайно важных общенаучных функций - гуманистической и общекультурной. Разумеется, и эти функции философия выполняет специфическим, только ей присущим способом - способом философской рефлексии. Подчеркнем также, что не специфичность гуманистической и общекультурной функций отнюдь не означают их меньшей внутри философской, междисциплинарной и общественной значимости по сравнению со специфическими.

     Гуманистическая функция философии направлена на воспитание личности в духе гуманизма, гуманизма реального, научно обосновывающего пути освобождения человека, его дальнейшего совершенствования.

     Без преувеличения можно сказать, что  философия является сегодня важнейшим элементом духовной культуры человечества. «Мне представляется, - писал видный физик ФРГ, лауреат Нобелевской премии, Макс Лауэ, - что все науки должны группироваться вокруг философии как их общего центра и что служение ей является их собственной целью. Так и только так можно сохранить единство научной культуры против неудержимо прогрессирующей специализации наук. Без этого единства вся культура была бы обречена на гибель».

     Из  истории философии известно, насколько  бесплодными оказались многовековые попытки рассматривать философию  в качестве «науки наук», втискивающей все остальные науки в прокрустово ложе общих схем и заменяющей собой эти науки. И только обретя свои специфические функции, философия перестает быть бесполезной: она дает конкретным наукам то, что они сами синтезировать не могут - мировоззрение и методологию, общегуманистический смысл и культурологическую значимость.

      2. Современные проблемы социальной философии

     2.1 Проблематика диалектического и исторического материализма

     В советское время в высших учебных  заведениях страны изучался курс философии, который включал в себя две части - диалектический материализм и исторический материализм. Диалектический материализм был призван дать так называемый марксистско-ленинский взгляд на законы развитие природы, проанализировать материю и сознание, мышление и процессы познания. Исторический материализм изучал процессы, происходящие в обществе, и прежде всего выполнял идеологическую функцию. Усомниться в истинности его выводов значило объявить себя несогласным с «политической линией партии и правительства».

     В годы заката социализма в СССР многие ученые задались вопросом: является ли действительно исторический материализм наукой? Выводы, которые тогда были сделаны, удивили многих, даже далеких от философии людей.

     Во-первых, термин «исторический материализм», оказывается, означает не науку, а всего лишь «материалистическое понимание общества и истории». «Истмат» - это сокращение, которое ввел в научный оборот Ф. Энгельс, когда в 90-х годах ХIХ в. разъяснял в письмах своим многочисленным корреспондентам сущность марксистского понимания общества и истории.

     Во-вторых, исторический материализм - это не наука  и потому, что вся марксистско-ленинская  философия наукой не является. Известный  отечественный философ А.Л. Никифоров писал, что отождествление нашей философии с наукой нанесло ей немалый вред: философы не имели возможности высказывать свои собственные мысли, а должны были разрабатывать только то, что было когда-то выдвинуто «классиками марксизма-ленинизма» и идеологами коммунистического движения⁷.

     Один  из самых известных российских историков философии А.Н.Чанышев подверг критике и другую «аксиому» советской философии - ее партийность: «Философия по своей сути беспартийна, - писал он. - Философу не престало принадлежать к какой-либо политической партии и надевать на глаза неизбежные партийные шоры. Декларируя, что философия всегда была партийной, В.И. Ленин готовил для философии и философов печальное и позорное будущее: ей - судьбу быть исключительно идеологией, то есть служанкой политики, а им - судьбу дипломированных лакеев партократии, стоящей над бессловесным, якобы темным народом и вносящей в него сознание извне»⁸.

     Ныне  в высшей школе нашей страны произошел  отказ от учебных курсов диалектического  и исторического материализма. Сейчас идет интенсивная работа по созданию таких курсов философии, которые отвечали бы требованиям, выдвигаемым современным уровнем развития российского общества.

     Пересмотр прежних идеологических аксиом отечественной  философии коснулся тех проблем, которые носят аксиологический  характер, то есть задевают ценностные ориентации общества и человека: сущность общества как саморазвивающейся системы, место человека и его интересов в сложной структуре социальных отношений, смысл и предназначение истории, сущность прогресса и его критериев, сущность культуры, частная собственность и отношение к ней и т.д. Многие из этих вопросов рассматривает социальная философия - наука для нашего общества новая, тем не менее, успевшая занять весьма авторитетное место в системе других социально-гуманитарных дисциплин.

     Социальная  философия - это наиболее общая философская наука об обществе, «социальной материи». В отличии от общей философии («метафизики») она имеет дело не с всеобщим, а с основным в его наиболее сложной форме человеком, человеческим обществом, или организованным коллективом индивидов. Как «метафизика», социальная философия решает два наиболее общих для человеческого познания вопроса: основной вопрос и вопрос о развитии применительно к обществу, но несколько иначе, чем общая. Основной вопрос социальной философии - вопрос об отношении общественного сознания к общественному бытию. Этот вопрос, как и вопрос об отношении сознания к материи, является трехуровневым. Рассматривая первый, в нем можно разделить две стороны. Первой стороной вопроса об отношении общественного сознания к общественному бытию выступает вопрос о том, что является первичным - общественное бытие или общественное сознание, и, соответственно, что из них выступает в качестве вторичного, производного. Исторический материализм включает в понятие материи «социальную материю», сущность человека и общества. Решение второй стороны социальной философии связано с решением его первой стороны. Фундаментальный уровень ОВСФ не исчерпывает всего содержания этого вопроса. Прежде всего, нельзя выяснить отношение сознания к общественному бытию, не зная того, что относится и к чему относится. Поэтому второй основной вопрос социальной философии представляет собой вопрос о сущности общественного бытия, сущности общественного сознания и сущности отношения второго к первому. Научная социальная философия - это не учение о «чистой мысли», а об объективной реальности процесса жизни человечества и его отображении в сознании. Общественное бытие, или объективно реальный процесс жизни людей, включает в себя производство, ими себя, своего бытия, своей сущности и производство условий существования, которые не даны им в готовом виде. Главным в общественной жизни является производство индивидами себя как материальных социальных существ в их материальной деятельности и отношениях, осуществляемых при участии сознания. На третьем уровне социальная философия выступает, поэтому в форме вопроса о сущности человека (и общества), смысле и перспективе человеческого существования.

     Имеет место идеалистическое понимание истории (ИПИ), основанная на трёх идеях:

     1) бытие людей, их жизнь;

     2) экономический строй общества;

     3) решающей силой истории являются  великие личности или вечный  разум. 

     Главный аргумент в пользу ИПИ - человеческая деятельность, управляемая мыслью. Второй вопрос применительно к обществу есть вопрос о развитии человеческой сущности. Этот вопрос входит в состав социальной философии, так как нельзя решить вопрос о развитии мира и человеческой сущности вне связи с вопросом о природе мира и человека. Научное решение вопроса о сущности человека и ее развитии возможно лишь с позиций материализма, распространяющегося на общество и обогащенного диалектикой. Перспективы человечества теперь непосредственно зависят от способности осознания им своей универсальной сущности, законов ее развития и организации общественной жизни на планете в целом в соответствии с собственной сущностью.

     2.2 Проблема философского статуса социальной философии

     Обращение к отечественному опыту ХХ в. позволяет  высказать предположение, что вопрос о взаимоотношениях социальной философии с общетеоретической социологией так или иначе непрестанно решается самой практикой работы философов и социологов даже в тех случаях, когда самим им он вовсе не представляется проблематичным. В то же время есть основания утверждать, что надеяться на окончательное его решение, вовсе «закрыв» вопрос, нет оснований. Из-за неустранимости исторического измерения философии, социальной философии и социологии и, соответственно, их исторического взаимодействия, которое несомненно продолжится в будущем, утверждать с определенностью, какими их отношения будут в перспективе, было бы несколько самонадеянно. Но даже применительно к недавнему прошлому и современному состоянию вывод также не может быть однозначным, так как и философия, и социальная философия, и социология представлены во множественном числе, — их «много» и они «разные»⁹.

     Различие  социальной философии и теоретической  социологии представляется фиксированным, если ограничиться сравнением крайних полюсов континуума, охватывающего всю совокупность теоретического обществознания, но оно становится зыбким, если обратиться к тому, что находится «между» полюсами. С первых лет существования социологии под собственным именем в XIX в. вплоть до первой трети нашего века четкая демаркационная линия между ними по сути отсутствовала; порой дело ограничивалось терминологическими предпочтениями авторов. Историки социологии могут сколь угодно спорить, следует ли считать О. Конта и Г. Спенсера, К. Маркса и Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля и М. Вебера и других по преимуществу «социологами» или «социальными философами», — для того времени «сущностное тождество» теоретической социологии и социальной философии не только очевидно, но и глубоко мотивировано. Если помнить, что программа О. Конта превратить социологию в вершину всей системы позитивных наук базировалась на трактовке ее как универсальной теории, имеющей предметом общество в целом в его истории, — иначе и быть не могло. Социология была призвана унаследовать почти всю проблематику прежней социальной философии и философии истории в той м ере, в какой эта проблематика в принципе представлялась доступной научно-позитивной методологии социологического исследования. Социальная философия отвергалась при этом «методологически», а не «предметно» и лишь в той ее части, что (тогда!) представлялась откровенно «метафизической», умозрительной, не верифицируемой методами описательно-объяснительной науки. В той мере, в какой социология претендовала на статус универсальной синтетической теории и на роль теоретического и методологического основания всех наук об обществе и истории, она утверждала свою тождественность с прежней социальной философией. Помимо нее и рядом с ней не оставалось места ни для какой другой науки об обществе в целом, о социальной реальности и социальном познании, в том числе и философского ранга. Та часть мысленных представлений об обществе, что не соответствовала критериям «социологической научности», причислялась в разряд «донаучных и вненаучных форм знания».

     Эволюция  социологического знания в ХХ в. и те его преобразования, что имели непосредственное отношение к перестройке связей социологии с философией, многократно описывались в литературе и достаточно известны. Вплоть до средины века были популярны предположения, что в отличие от прошлого столетия, именовавшегося «веком истории», наше станет «веком социологии», понятой как интегративное ядро всего социально-гуманитарного знания. Ныне очевидно, что надежды эти не сбылись и что повинен в этом не «век», а «социология». Существенно понизился уровень притязаний социологии, ушли в прошлое ее претензии на статус универсальной социальной науки, познающей «общество в целом», «социальное как таковое» и тем более — «целостную историю человечества». Сказанное не следует понимать буквально: и в ХХ в. веке было и есть немало теоретиков-социологов, вовсе не отказавшихся от работы с предельными обобщениями типа «социальной реальности», «социокультурного мира», «социальных систем». Но и в этих случаях речь шла уже, как правило, не столько о синтетическом всеохватывающем понимании «социального», объемлющего в себе общество и историю, сколько о «социальном» (точнее: «социологическом») как одном из аналитически фиксируемых срезов, аспектов общественной жизни, как специфическом предмете социологического знания. Методически более строгими оказываются ситуации, когда социологи рассматривают осуществляемое ими теоретическое обоснование социальной реальности как выход из социологии в социально-философскую проблематику за границы предметной области и возможностей социологии¹⁰.

     Поскольку проблематика социологии «самой по себе»  не входит непосредственно в обсуждаемую тематику, постольку многие существенные моменты, связанные с переопределениями ее предмета, методов и критериев и ее отношением к наличной общественной реальности, а также с возможностью построения «вненормативной» и «свободной от ценностных суждений» общесоциологической теории, — все это может быть опущено. Важнее всмотреться в то, что произошло с социальной философией в ХХ в. в условиях ее противоречивого сосуществования с социологической теорией.

     Трактовка существа философского статуса социальной философии в качестве, по преимуществу, нормативной науки представляется в теоретическом плане ошибочной, в практическом — бесперспективной и потому заслуживающей критического анализа, причем более основательного, чем может быть намечен здесь.

     Для социальной философии разрыв ее продуктивных связей с социологией пагубен в еще большей мере, чем для социологии. Какими бы способами ни формировалось философское осмысление общественной реальности и общественного человека, в том числе в форме идеалов, ценностей, долженствований, — это всегда отношение философии к тому, что есть, существует, т.е. к «сущему». Выработка такового неизбежно опирается на знание того, к чему относятся; иными словами, общество как сущее необходимо при этом познать. При всей справедливости утверждений, что философия в отличие от науки не только познает, но делает «кое-что еще» (конструирует, достраивает, «трансцендирует» и пр.), она остается познанием и знанием, хотя и особого рода. Вовсе изъять из ее задач и содержания предметное познавание, оставив ей лишь суждения о «должном», безотносительные к знаемому «сущему», означало бы стать на путь субъективного фантазирования и конструирования утопий. При этом нет оснований надеяться, будто можно просто «наложить» социально-философскую «нормативность» на результаты социологического познания¹¹.