Рене Декарт Смысл философии и ее предмет

      Первейший из атрибутов Бога, подлежащий здесь  рассмотрению, — его высочайшая правдивость: Он — даритель всех светочей истины, так что полностью немыслимо, чтобы Он вводил нас в заблуждение, т.е. был подлинной и позитивной причиной ошибок, которым, как мы чувствуем, мы подвержены. Ибо хотя, быть может, некоторые доводы нашего человеческого ума представляются и ошибочными, никогда воля к заблуждению не может проистекать из иного источника, кроме как из злокозненности или страха и слабости, а следовательно, она не может исходить от Бога.

      35. Область действия воли шире, чем область действия разума, и потому воля выступает как причина наших заблуждений.

      И поскольку восприятие разума распространяется лишь на то немногое, что ему предлагается, оно весьма ограниченно. Воля же в  каком-то смысле может быть названа  беспредельной, ибо нам никогда  не доводилось замечать возможность существования объекта какой-либо иной воли или даже необъятной воли самого Бога, на который не могла бы распространяться также и наша воля. Таким образом, мы легко простираем нашу волю за пределы ясно воспринимаемых нами вещей, а коль скоро мы так поступаем, ничего удивительного нет в том, что нам случается ошибаться.

      45. Что такое ясное и отчетливое восприятие.

      Более того, существует весьма много людей, за всю свою жизнь не воспринявших ничего настолько верно, чтобы вынести  об этом достоверное суждение. Ведь для такого восприятия, на которое может опираться достоверное и несомненное суждение, требуется не только ясность, но и отчетливость. Под ясным восприятием я имею в виду такое, которое с очевидностью раскрывается внимающему уму, подобно тому, как мы говорим, что ясно видим предметы, кои достаточно заметны для нашего взора и воздействуют на наш глаз. Отчетливым же я называю то восприятие, кое, являясь ясным, настолько четко отделено от всех других восприятий, что не содержит в себе решительно никакой примеси неясного.

      51. Что такое субстанция и почему это имя в разных значениях относится к Богу и к его творениям.

      Что же до всего того, что мы считаем  видами или модусами вещей, то стоит  затратить труд на рассмотрение каждого  в отдельности. Под субстанцией мы можем разуметь лишь ту вещь, коя существует, совершенно не нуждаясь для своего бытия в другой вещи. Однако субстанцией, совершенно не нуждающейся ни в чем другом, может быть только одна, а именно Бог. Возможность же существования всех прочих субстанций мы можем постигать лишь при содействии Бога. Таким образом, имя «субстанция» неоднозначно соответствует Богу и Его творениям, как на это обычно и указывается в школах; иначе говоря, ни одно из значений этого имени не может отчетливо постигаться как общее для Бога и для его творений.

      53. Каждой субстанции присущ один главный атрибут, как мышление — уму, а протяженность — телу.

      И хотя субстанция познается на основании  любого атрибута, однако каждой субстанции присуще какое-то одно главное свойство, образующее ее природу и сущность, причем с этим свойством связаны все остальные. А именно, протяженность в длину, ширину и глубину образует природу телесной субстанции, мышление же образует природу субстанции мыслящей. Ведь все прочее, что может быть приписано телу, предполагает протяженность и являет собой лишь некий модус протяженности вещи; равным образом все, что мы усматриваем в уме, являет собой лишь различные модусы мышления. Так, например, фигуру можно мыслить лишь в протяженной вещи, равным образом и движение — лишь в протяженном пространстве; точно также воображение, чувство, волю можно отнести лишь к мыслящей вещи. Напротив, протяженность может мыслиться без фигуры и движения, а мышление — без воображения или чувства, и то же самое относится к прочим субстанциям; всякому внимательному человеку это должно быть ясно.

      Итак, для серьезного философствования и  разыскания истины всех познаваемых  вещей прежде всего следует отбросить  все предрассудки, или, иначе говоря, надо всячески избегать доверяться каким  бы то ни было ранее принятым мнениям как истинным без предварительного нового их исследования. Далее, нам следует по порядку внимательно пересмотреть имеющиеся у нас понятия, и те из них — в отдельности или все вместе, — кои при таком пересмотре будут признаны ясными и отчетливыми, следует считать истинными. Поступая так, мы, прежде всего, отметим, что мы существуем, поскольку мы — существа мыслящие; вместе с тем мы поймем, что существует Бог и мы от Него зависим, а также что на основе рассмотрения Его атрибутов можно исследовать истинность прочих вещей, поскольку Он — их причина; наконец, надо отметить, что помимо понятий Бога и нашего ума, у нас есть понимание множества положений, имеющих характер вечных истин, таких, как «Ничто не возникает из ничего» и т.д.; у нас есть также понятие некоей телесной природы — протяженной, делимой, подвижной и т.д.; есть у нас и понятие неких возникающих у нас ощущений — таких, как ощущение боли, цвета, вкуса и т.д., хотя пока мы и не знаем, по какой причине эти ощущения у нас таким образом возникают. Сопоставляя все это с тем, что мы ранее смутно предполагали, мы приобретаем навык образования ясных и отчетливых понятий всех познаваемых вещей. В этих немногих положениях мне видятся главные основы человеческого познания.