Понятие науки в философии. Наука в философском ракурсе

ним метафизическим системам. Он может черпать из них  потенциал для критики имеющихся  представлений. Например, именно это  произошло в начале Нового времени  (XVI-XVII вв.), когда были подвергнуты сомнению устои аристотелевско-схоластической метафизики; в тот период ученые в поисках более адекватного способа мышления и соответствующих критических аргументов обратились к античному учению об атомах — к представлениям Демокрита, Эпикура, Лукреция.

  Разумеется, значение критической функции философии  резко возрастает в периоды научных революций. Если во время относительно спокойного развития науки, когда преобладают процессы устойчивого накопления знаний, наука кажется совершенно автономной по отношению к философии, то в период смены научных представлений роль философии в области оснований науки становится весьма важной, иногда даже решающей.

  2. Предпосылочная. Научная деятельность пронизана понятиями, первоначально выдвинутыми в философском познавательном проекте. Это, например, такие фундаментальные, логико-методологические понятия, как причинность, взаимосвязь, отношение, сущность, элемент и многие другие. Философия обеспечивает научное познание базовыми интеллектуальными инструментами. Это понятийная, или категориальная, поддержка науки. Кроме того, философия обеспечивает науку и определенными содержательными представлениями, исходными тезисами.

  Вообще  для обозначения совокупности начальных  допущений и предпосылок используют специальный термин «предпосылочное знание». К пред- посылочному знанию относятся общие представления об объективной реальности и методологические принципы. Без предпосылочного знания невозможно выполнить даже относительно простые научные процедуры. Так, используя процедуру измерения скорости движущегося тела, мы в классической механике основываемся на том базисном допущении, что свойства часов и линеек являются абсолютными, не зависят от их скорости (а в релятивистской механике, как известно, это допущение не проходит).

    Философское предпосылочное знание существенно влияет на возможность достижения конкретных научных результатов. Философские установки могут помочь ученому и, наоборот, могут помешать ему совершить открытие. Это касается даже математики, при всей ее кажущейся самодостаточности. Например, Р. Декарт, основываясь на разработанных им философских идеях о познаваемых и непознаваемых объектах, ограничил предмет геометрии лишь алгебраическими кривыми, что фактически помешало ему выйти к новой области математических исследований; метафизические позиции Р. Декарта оказались для развития математики препятствием, которое позже отбросили Г. Лейбниц и И. Ньютон. В то же самое время у Г. Лейбница разработка дифференциального исчисления была существенно связана с его общими метафизическими представлениями о непрерывности.

  Философские установки обеспечивают основу для  качественной оценки проводимых научных  исследований: значимости полученного  материала, общей метафизической «привлекательности»  выдвигаемых гипотез и т.п. Исходные предпосылки влияют даже на такую  прозаическую вещь, как финансирование научных исследований. Ведь планирование исследований всегда производится в соответствии с определенными философскими соображениями. Общая концепция, главенствующая в той или иной науке, формирует саму цель планируемых исследований, поэтому, как указывает М. Бунге, она оказывается даже более важным элементом, чем бюджет, т.к. исходный философский фон будет отчасти определять и бюджетную сторону. Например, если ведущий теоретический принцип близок к эмпирической философии, то исследование будет ограничено собиранием данных и феноменологическими теориями. И наоборот, если философские соображения выходят за рамки эмпиризма, то будут поощряться поиски смелых теорий и т.п.'

  3. Обобщающе-экстраполирующая. Эту функцию можно считать частным случаем предыдущей, однако стоит подчеркнуть ее особую важность для научного проекта.

  Установка на выдвижение общих принципов, далеко выходящих за пределы наличного  опыта, была выработана в традиционной философии. Ученые привыкли использовать эту установку почти не задумываясь. Ученый в своих выводах постоянно выходит за рамки полученного эмпирического материала. Действительно, на каком основании исследователь, выполнивший определенную серию экспериментов в лаборатории, осмеливается перенести результаты на более широкую область, которая им в реальности не изучалась и, более того, говорить об обнаружении им ка- кой-то закономерности? Ведь на самом деле наука реально занимается лишь ограниченными фрагментами мира; она опирается на конечные области данных наблюдений и экспериментов. Впервые достаточно четко это было показано великим немецким философом И. Кантом.

Но если бы наука только фиксировала то, что она непосредственно получила из опыта, она никогда не сформулировала бы ни одного закона из разрозненного эмпирического материала, из данных единичных наблюдений. Все эмпирические данные так и остались бы разрозненными. Тем более наука никогда не могла бы ничего сказать о «мире в целом», связать знания о нем в какую-то единую картину. Именно И. Кант блестяще показал великую роль метафизики (или «теоретического разума») в науке, позволяющей обобщить полученные данные и сформулировать научные законы, а от них подняться на еще более высокую ступень общности — к фундаментальным принципам. И если мы сегодня говорим, например, о неуничтожимости материального движения, об эволюционном процессе в живой природе, о симмет- риях в мире элементарных частиц и т.п., то все эти выдающиеся обобщения (принцип движения, принцип эволюции, принцип симметрии) являются именно метафизическими положениями. Мы никогда не сможем исследовать весь мир, все его пространственно-временные области. Но мы убеждены, что неисследованные области подчиняются тем же самым фундаментальным законам, которые мы приписываем изученным фрагментам мира.

  Можно сказать, что наука как таковая  вообще основана на далеко идущих обобщениях. Привычные и естественные для ученого представления о том, что природа как целое единообразна, постоянна и проста в своих фундаментальных основаниях, это на самом деле не следствия продвижения науки, а предпосланные ей метафизические гипотезы, обладающие предельно общим, экстраполирующим характером¹.

  4. Эвристическая. Философия является неистощимым поставщиком ценных идей, регулятивов, теоретических сюжетов для ищущего новые пути ученого. Те или иные ходы философского мышления могут подсказать ученому решение научных проблем или направить его мышление к осознанию важнейших закономерностей строения мира. Например, помощниками в теоретических исканиях Вернера Гейзенберга, одного из творцов квантовой механики, являлись произведения Платона.

  Выдвижение  плодотворных идей и придание им важного  культурного смысла является одной  из основных функций философии вообще. Так, Н.В. Мотрошилова отмечает: «Можно сказать, что главнейшей функцией философии как специфической формы человеческого знания, культуры... является рождение и обогащение поистине бессмертной сокровищницы всеобщезначимых идей»².

Подхваченные  наукой плодотворные философские идеи и концепции со временем естественным образом оказываются в составе научных теорий, как, например, это случилось с умозрительной атомистской концепцией. В итоге знание, относившееся к традиционной метафизической области, может постепенно включаться в науку. Известный за падноевропейский философ К. Поииер, один из первых обративший внимание на позитивную роль метафизики в науке, называет этот процесс «движением от мифа к науке».

 Кроме того, философия оказывает серьезную  помощь развитию науки, давая единое понимание различных методологических принципов и подходов, которые приложимы к разнообразным областям познания. По мнению В.А Фока, выдающегося отечественного физика, одной из основных задач философии в области специальных наук как раз является перенесение новой методологии, полученной в одних науках, в другие научные дисциплины.

 5. Ценностно-этическая, На первый взгляд, деятельность ученого выглядит «чистым познанием», свободным от субъективного отношения ученого к изучаемому объекту, от индивидуальных предпочтений и оценок. Во многом этот идеал верен. Он является внутринаучным регулятором познавательного продвижения. Однако в более широком контексте проблема взаимоотношения знания и ценности намного сложнее. На самом деле научное познание вообще было бы невозможно без ценностно-личностной включенности ученого в область исследовательской деятельности: так, для занятий наукой он должен видеть в ней высокий смысл и ценность, ради которых стоит тратить время собственной жизни. Без определенного ценностного отношения ученый вообще не смог бы выбрать тот или иной объект исследования. Ценностные аспекты играют важную роль также на институциональном уровне научной деятельности. Как известно, этико- социальные проблемы взаимоотношений ученых и общества являются всегда актуальными и непростыми. По роду своей деятельности ученые оказываются вовлеченными в сложный контекст социальной ответственности.

   Сказанное означает, что научная деятельность пронизана многообразными ценностными отношениями. Но ценностные отношения как таковые находятся опять же в русле общих метафизических представлений о добре и зле, о допустимом и неприемлемом, о непреходящем и суетном. Обсуждая все эти вопросы, мы оказываемся в сфере философствования.

 6. Интерпретирующе-коммуникативная. В наш век узкой специализации и взаимонепонимания философия может выступать и действительно выступает средством общения для различных областей знания:

9. философия оказывается посредником для ученых смежных или более отдаленных специальностей, решающих проблему, общую для их областей деятельности. В этом случае базовые, предельно общие рамки обсуждения помогают ученым выделить главное в их совместной проблеме, наладить полноценное междисциплинарное общение;

она позволяет  преодолеть разрыв таких существенно различных научных областей, как естествознание и гуманитарная наука. Австрийский физик и философ Ф. Франк утверждает, что вообще важнейшей функцией философии науки должно являться «наведение мостов» между естественно-научным и гуманитарным знанием¹; 3) общение ученых и представителей других сфер деятельности тоже осуществляется «на территории» философии (хотя чаще непрофессиональной); общение ученых и деятелей искусства, ученых и прессы, а также современные социально-политические и этические дискуссии о науке тоже проходят (или по крайней мере должны проходить) именно в поле общефилософской аргументации, свободного концептуального диалога. Надо сказать, что, по сути дела, общество и видит науку во многом через призму той философии, которая интерпретирует научные знания, адаптирует их к общественному сознанию, включает в современное ей мировоззрение через различные образы, метафоры, ключевые идеи, а также дает экстраполяции, социальные прогнозы и т.п. 7. Проясняющая. Сегодня становится весьма актуальной задача понять саму научную деятельность, ведь наука становится все более разветвленной, дифференцированной, перегруженной фактической информацией. Иногда легче самому поставить эксперимент, чем найти нужные данные о его выполнении другими учеными, об иных его версиях. Часто научные журналы, будучи не в силах овладеть потоком информации, работают только с ограниченным кругом источников: два журнала могут ссылаться только друг на друга. Все это производит известное впечатление хаоса. Научная деятельность в таких условиях выглядит утрачивающей свой смысл. Понимать, что же действительно происходит в данной конкретной области, группе наук, современной науке в целом, — очень важная задача, и эта задача философская в широком смысле слова.

Важнейшим видом проясняющей деятельности является работа в области т.н. оснований той или иной науки. М. Бунге именует этот непрекращающийся процесс прояснения содержания теоретических систем «домашней уборкой». Исследования в области оснований важны не только в период критического переосмысления науки (во времена научных революций), и в относительно спокойные периоды тоже должна проводиться «текущая уборка» имеющегося научного знания. Известный логик А.С. Есенин- Вольпин называет такие исследования фундаменталистикой, настаивая на том, что вообще в любой области знания должна быть собственная сфера оснований, ставящая своей целью не расширение или применение знаний, а их обоснование, шлифовку, повышение строгости доказательств, изгнание всех некритично воспринятых утверждений². Достоин ства такого упорядочения очевидны; содержание же деятельности фунда- менталистики оказывается логико-философским: здесь выявляются скрытые допущения, изучаются способы аргументации, осуществляется проверка непротиворечивости, полноты теории, внутренних связей между ее первичными и производными понятиями. В идеале результатом такой работы должна стать аксиоматизация данной научной области.

  8. Направляющая. Из обзора предыдущих функций мы увидели, что метафизика оказывает существенную помощь науке, является важным интеллектуальным инструментом для решения научных задач. Но значение метафизики для науки не исчерпывается инструментальными функциями. Соотношение метафизики и науки гораздо глубже. Несколько неожиданный поворот этой темы предлагает западный философ и историк науки Джозеф Агасси. Он переворачивает принятые представления о помощи науке со стороны метафизики. Дж. Агасси утверждает, что следует, наоборот, считать науку средством решения метафизических проблем. Действительно, факты из истории науки показывают, что критерием выбора тех или иных научных проблем часто является их значение для метафизики. Особенно, конечно, это касается фундаментальных исследований. В науке мы занимаемся преимущественно теми проблемами, которые важны и интересны именно с метафизической точки зрения и которые могут подтвердить и систематически развернуть фундаментальные метафизические идеи о структуре и основаниях мироздания. Это означает, что метафизика играет в науке направляющую роль, координируя сам процесс научного поиска, стимулируя научный интерес. Метафизика не просто помогает науке в ее самостоятельном поиске, но она «ведет» за собой науку в общей исследовательской стратегии. Метафизика задает науке устойчивые ориентиры, являясь для науки, по словам Дж. Агасси, «программой будущего научного развития»¹.