Общество как философская проблема

К.Маркс  выделил производительные силы труда и всеобщие производительные силы. Человек, трудящийся, является непосредственным субъектом труда. Прежде всего человек выступает как рабочая сила, обладающая физическими и интеллектуальными способностями, профессиональными знаниями и определенным уровнем сформированности культуры. Однако подобная трактовка наследия К.Маркса в старых учебниках достаточно схематична. Большой знаток марксизма В.С. Барулин подытоживает теоретические построения К.Маркса о производительных силах: "К.Маркс в качество человека как производительной силы включил все богатство его развития как общественного субъекта, как личности" (Барулин В.С. Социальная философия. Ч.1. М.,1993. С.66.).

Всеобщие  производительные силы характеризуются  двумя моментами:

1. это  силы, эффект которых произведен  от кооперации всего общественного  труда, 

2. это  силы, связанные с уровнем духовной  культуры общества.

Производственные  отношения характеризуют экономические отношения, в которых находятся классы и социальные группы по поводу собственности, обмена, распределения и потреб- ления произведенных материальных и духовных благ. Определить их можно так: производственные отношения - это овокупность материально-экономических отношений между людьми, складывающаяся в процессе производства и движения общественного продукта от производителя до потребителя.

Развитие  материального производства начинается с развития производительных сил, в  которых наиболее быстрыми темпами  развиваются орудия труда. По мысли  марксистов, про- изводительные силы всегда обусловливают определенные общественные производственные отношения, поскольку люди не могут осуществлять процесс производства не объединяясь каким-либо образом. Следовательно, любое изменение производительных сил должно привести к изменению производственных отношений.

Современная социальная философия признает важность материального производства, однако считает его лишь одной из многих не менее важных сфер общественной жизни, без которых представить  себе общество также невозможно. Опровергает  ли это марксово учение? Один из известнейших социологов второй половины ХХ века Р.Арон предложил свой подход к анализу наследия К.Маркса в этом вопросе. Его взгляд тем более интересен, что Р.Арон считается крупнейшим знатоком марксизма и его критиком. "В контексте Марксова подхода к капитализму и к истории большое значение придается сочетанию понятий производительных сил, производственных отношений, классовой борьбы, классового сознания, а кроме того, базиса и надстройки. Эти понятия можно использовать во всяком социологическом анализе. Сам я, когда пробую анализировать советское или американское общество, охотно начинаю с экономики и даже с состояния производительных сил, чтобы затем перейти к производственным отношениям, а затем к социальным отношениям. Допустимо критическое и методологическое использование этих понятий для понимания и объяснения современного, а может быть, даже любого другого общества" (Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М.,1991. С.23).

Почему  возможен такой подход? Р.Арон полагает, что марксистское учение об обществе носит двусмысленный характер. Двусмысленность  проявляется в том, что возможны две интерпретации идей К.Маркса - гибкая, критическая и ортодоксальная. Французский ученый показал ряд  примеров подобного подхода. В таблице 1 приводятся некоторые из них.

Таблица 1. Идеи К. Маркса и  их возможная интерпретация

Под "ортодоксальными" здесь подразумеваются выводы, сделанные  теми последователями марксистского  учения, которые не хотели творчески  подойти к его содержанию, хотя вопрос о необходимости пересмотра ряда положений классического марк- сизма ставился еще в середине 90-х годов ХIХ века. Марксизм отразил состояние общества второй трети прошлого века и опи- рался на науку той эпохи. В те годы о многих общественных процессах, проявившихся уже в начале нынешнего столетия, не могло быть и речи, а развитие капитализма вполне укладыва- лось в логичные марксистские схемы. Однако не следует пол- ностью отвергать марксизм на том основании, что он якобы "устарел", поскольку многие идеи К.Маркса могут быть твор- чески использованы как методологические подходы к изучению современного общества.

Если  вопрос о роли материального производства в жиз- ни общества стал объектом дискуссий лишь в последние десяти- летия, то философские проблемы собственности вызывали самые ожесточенные споры на протяжении многих столетий. Главными дискуссионными вопросами были, во-первых, какова роль собственности в развитии человеческой цивилизации и культуры, и, во-вторых, собственность - это добро или зло?

Формы собственности могут быть различными. Главными из них являются общественная и частная собственность. Со времен Платона в философии идет спор о том, какая форма собственности лучше. Приведем два характерных мнения, отражающих позиции противоположных лагерей, на которые разделились мыслители по отношению к собственности.

Аристотель: "В каждом государстве есть три  части: очень состоятельные, крайне неимущие и третьи, стоящие посредине  между теми и другими. Так как, по общепринятому мнению, умеренность  и середина - наилучшее, то, очевидно, и средний достаток из всех благ всего лучше. При наличии его  легче всего повиноваться доводам  разума... Государство более всего  стремится к тому, чтобы все  в нем были равны и одинаковы, а это свойственно преимущественно  людям средним... Они не стремятся  к чужому добру, как бедняки, а  прочие не пося- гают на то, что этим принадлежит, подобно тому, как бедняки стремятся к имуществу богатых. И так как никто на них и они ни на кого не злоумышляют, то и жизнь их протекает в безо- пасности" (Мир философии: Книга для чтения. Ч.2. М.,1991. С.414-415.)

Жан Мелье: "Почти повсюду распространено и узаконено заблуждение, заключающиеся в том, что люди присваивают себе в частную собственность земные блага и богатства, вместо то- го чтобы, как следовало бы, всем владеть и пользоваться ими на началах равенства... Благодаря этому каждый старается всякими способами, хорошими или дурными, обладать как можно большим богатством, потому что жадность ненасытна, и она, как известно, является источником всех зол... Вследствие этого наиболее сильные, наиболее хитрые, наиболее ловкие, а часто даже и худшие и недостойнейшие оказываются наделен- ными наилучшими земными благами и житейскими удобства- ми" (Мир философии: Книга для чтения. Ч.2. С.419-420.).

Процитированных философов разделяют не только два  тысячелетия, но и противоположное  отношение к собственности. Для  Аристотеля собственность (но не чрезмерная, а умеренная, разумная) - атрибут  того слоя, который мы сегодня называем "средним классом". Средний  класс, ныне составляющий в развитых странах мира до 80% населения, является главной опорой государства, гарантом его благополучия. Аристотель признает, что не имеющий собственности, как и имеющий ее чрезмерно, склонны к противоправным действиям, потому оба они не могут способствовать сохранению стабильности государства. Мелье, напротив, полагает, что собственность в любом ее виде - зло.

Большая часть философов были сторонниками частной собственности. Советская  философия унаследовала традиции К.Маркса и Ф.Энгельса, вслед за представителями  утопического коммунизма, бескомпромиссно  отрицавших частную собствен- ность. Для российской философии это сыграло роковую роль: проблема собственности в советский период ее истории просто не ставилась.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

понятие государства 
 
Государство — это нация, сознающая свое историческое единство. Это — сам человек, поскольку он реализуется универсально, специфицируя свою универсальность в определенной форме. Эта спецификация необходима, как необходимо то, чтобы говорящий пользовался определенными словами. Форма, в которой специфицируется дух народа, сложна; и здесь не место проводить анализ всех ее элементов. Но ни один из элементов, материальных или моральных, принадлежащих жизни народа, не чужд этой совершенно духовной форме (накладывающей свой отпечаток на самосознание нации, являющейся государством) — будь то мысль и действие; осознание того, что есть; воля к тому, что должно быть. Человек, который в своей неповторимой личности чувствует себя чуждым такой форме — историческая абстракция: он может быть преступником, нарушающим закон Родины; он может быть аморальным типом, который не чувствует в своем сознании пульсацию универсального сознания. 
 
 
 
 
 
 
 
8. ИНТЕРИОРНОСТЬ ГОСУДАРСТВА 
 
Ясно, что это государство имеет внутреннее существование, и все его внешние проявления (территория; карающая сила власти; люди, представляющие различные полномочия государства, и т. д.) извлекают свою ценность из воли, которая их признает и требует как необходимые и конститутивные элементы исторической и актуальной формы государства. И нужно относить себя к этой интериорности и строго понимать ее, чтобы получить представление об этическом характере государства, которое столь часто дает основание для неверных истолкований и странных экивоков. Ибо государство в своей сущностной интериорности — не только этическая воля, но и вообще самосознание; и, стало быть, полная и совершенная человечность. Напротив, нередко государство подменяют правительством и, более того, физическими лицами, в которых воплощено это правительство. И не видят, что данные лица и само правительство — не государство, а только элементы формы, в которой осуществляется государство. 
 
 
 
 
 
 
 
 
9. ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР ГОСУДАРСТВА 
 
Но главная трудность, препятствующая четкому пониманию этического и вообще духовного характера государства, — статичная и абсолютно механическая связь, в которой представляют гражданина и государство: связь особенного и универсального. Отсюда выводят, что особенное — это особенное, а не универсальное; и наоборот. И каждый из двух элементов строго и несводимо противопоставляется другому. Тогда как эти два элемента, понимаемые подобным образом, — две абстракции. А конкретное — их диалектическое единство, т.е. особенное, которое становится универсальным. Становится, но не является непосредственно. Так что универсальное всегда есть — и его никогда нет. И то, что гражданин может найти перед собой как свой противоположный элемент, всегда является не государством, а тем, что еще не государство — тем особенным, которое он и в самом деле отвергает, потому что оно ограничивает его личность. Истинное государство, напротив, не ограничивает, а расширяет; не подавляет, а возвышает личность гражданина; не угнетает, а освобождает ее. 
 
Государство, разумеется, никогда не является совершенным государством. Но всякое усилие, совершающееся, чтобы изменить форму, в которой состоит государство, подчиняется логике, заставляющей каждого человека искать свою жизнь в универсальном и в свободе. Это усилие не было бы, впрочем, возможно, если бы государство, при всем своем несовершенстве, не являлось волей самого гражданина (которая, будучи неудовлетворенной, стремится к более адекватной форме) — особенной волей, которая имеет в себе силу стать универсальной, волей всех. 
 
 
 
 
 
 
 
10. ПРОТИВОРЕЧИЕ, ИММАНЕНТНОЕ МЕХАНИЧЕСКОМУ ПОНЯТИЮ ГОСУДАРСТВА 
 
Только тот, кто останавливается на этой статичной концепции государства и гражданина, может понимать государство как силу, которая является не свободой, но ограничением свободы (негативное понятие государства), и приписывать ему деятельность, направленную на повелевание материальными благами, т.е. определяющую посредством права исключительно экономическую жизнь человека. Но тот, кто пользуется этим механическим и экономическим понятием государства (являющимся традиционным католическим понятием), склонен затем — с противоречием, которое есть явная и решительная самокритика — желать, чтобы само государство одухотворялось и поднималось к высшим моральным и религиозным идеалам. Абсурдное подчинение! — если тот, кого побуждают подчиняться, не был бы в состоянии оценить эти идеалы — и, стало быть, не обладал бы уже моральным и религиозным сознанием. Так отнимают одной рукой то, что отдают другой. В действительности непризнание этического характера государства осуществляется лишь посредством противопоставления государству, которое не является этическим, этического государства (последнее чувствует реализующимся даже тот, кто не признавал этичность государства). Церковь, как высшее государство, которое включает в себя земное и материальное (говорят: чисто человеческое) государство, не признает этическую ценность этого более низкого и подчиненного государства (являющегося, по рассмотрении, не истинным, а просто абстрактным государством, конкретность которого, напротив, — в церкви). 
 
 
 
 
 
 
 
11. В КАКОМ СМЫСЛЕ ГОСУДАРСТВО ИМЕЕТ ДОКТРИНУ 
 
Государство, как личность, не аморально и не агностично. Nihil humanum a se alienum pu-tat* — потому, что и в самом деле его не существует, если нет истинного человека. 
 
Не быть агностичным — значит иметь доктрину, определенное содержание сознания. И эта доктрина, как сущностный элемент личности государства, является основой права обучать и воспитывать, которое принадлежит государству. У него есть право обучать, потому что оно имеет доктрину, знает цель нации, знает ценность этой цели; и оно знает ее не абстрактно, но в связи с прошлым, и с актуальным настоящим, и с живыми и вечными силами нации, поскольку res sua agitur*. И оно всегда имеет право обучать того, кто учит: таков закон самого духа, который давал и всегда будет давать авторитет и право на воспитательное воздействие тому, кто знает, над тем, кто не знает, и тому, кто знает больше, над тем, кто знает меньше. 
 
Поэтому государство открывает школы — и, стало быть, предписывает программы и устраивает экзамены. Это — право, вытекающее из его сущности. Но сие не значит, что существует догматически определенная истина государства, которая бы попирала всякую свободу мысли в школах и в гражданах. Более того: это значит как раз противоположное — и по двум причинам: 
 
— во-первых, государство (по крайней мере, легитимное государство) и есть то самое универсальное самосознание, с которым отождествляется самосознание гражданина; и жизнь государства состоит как раз в непрерывном и постепенном процессе такого отождествления, являющегося процессом, благодаря которому человеческое самосознание становится универсальным, осуществляясь исторически; и, стало быть, в противном случае эта догматическая и закостенелая истина была бы не истиной, внешней человеку и ограничивающей его свободу, но истиной самого гражданина; 
 
— во-вторых, если государство не агностично, оно должно обладать подлинной и ясной истиной — истиной, которая является истиной. Его доктрина не может быть чем-то закостенелым и установленным раз и навсегда: ничто очевиднее не претит сущности мысли и всякой доктрины. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
12. ДВИЖЕНИЕ ГОСУДАРСТВА И ДВИЖЕНИЕ ЕГО ДОКТРИНЫ 
 
 
Государство, понимаемое спиритуалистически, и его доктрина умопостигаемы лишь в их свободном движении. Государство формируется, непрерывно обновляясь; и поскольку оно (в своей внутренней природе) — мысль, ему принадлежит это самое сотворение себя мыслью. Что ему действительно свойственно — так это быть непрерывным процессом самосотворения (благодаря которому самые незыблемые истины не сохраняются без размышления — вновь и вновь обновляющегося и то и дело обновляющего понимание и суждение, замечая их все новые аспекты и открывая их во все новом свете). Истина, несмотря на все наши намерения и желания видеть ее всегда в вышине — неподвижной, над всякой альтернативой субъективных мнений, — в действительности живет в мысли, лишь историзируясь и принимая участие в исторической природе мысли. И поэтому — обратите внимание! — она не искажается и не деградирует, а, напротив, живет и несет свою божественную ценность в любой момент жизни мысли. Если истина догматизируется, освящая себя в неприкосновенных формулах, — слагается история догм, касающаяся не только генезиса их, но и истолкования, через которое они заставляют ощутить действие истины, замкнутой внутри них и увековеченной. 
 
 
 
 
 
 
 
13. КРИТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР ГОСУДАРСТВА И ЕГО ДОКТРИНЫ 
 
И если дело обстоит так, истина в последней инстанции не догматична, а критична — как критично (а не догматично, т.е. исторично) также и государство, обладающее истиной, поскольку делает то, что делает и отдельно взятый человек, как он абстрактно понимается обыденной мыслью (а именно — не убивает свою истину, заставляя ее окаменеть, но уважает ее характер живой вещи, которая беспрерывно, по своей собственной природе, обновляется, — всегда истинная и никогда не истинная). Истина, которая растет, развивается, зреет (неудовлетворенная всякой своей формой — потому, что она всегда способна принять форму, более адекватную тому ядру жизни, которое у нее внутри и энергия которого постепенно проявляется) — направление, а не пункт прибытия; путь, всегда открытый цели. Одним словом — критика, а не догма. В противном случае она кристаллизуется в особенных формах, которые, не будучи в состоянии пережить свое время, удушают внутреннюю энергию государства и гасят ее. Возвращение к принципам, рекомендованным Макиавелли, есть возвращение от догмы к критике; от эпохи застойных форм, лишенных духа и не способных на прогресс, к эпохе порыва и юношеской энергии, в которой дух творит свои формы. 
 
 
 
 
 
 
 
 
14. ФИЛОСОФИЯ КАК КРИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ 
 
Критический характер, который предписан доктрине государства, — тот же самый критический характер (сущностный для мысли, т.е. для философии, которая, в отличие от других форм мысли, способных в иных отношениях отличаться от философии, осознает это фундаментальное критическое требование мысли — и ставит своей целью удовлетворить его; и, в силу этого, живет критикой (т.е. мыслью, которая знает, что должна непрерывно обновляться и развиваться, находясь над всеми своими объектами)). В действительности доктрина государства — доктрина самого гражданина; но доктрина критическая, т.е. философия. Государство, сознающее свою сущность, поощряет философское умозрение, ибо знает, что таким образом потенциирует мысль, являющуюся его силой. Но поощрять философию — значит поощрять ее критический характер, в котором состоит закваска спекулятивного прогресса. 
 
 
 
 
 
 
 
15. ГОСУДАРСТВО И ФИЛОСОФЫ 
 
Государство, как всякая конкретная реальность духа, есть разделение труда и координация различных элементов, на которые оно подразделяется: организм, единство которого есть жизнь, требует специализации всех органов и функций, являющихся органами и функциями единого организма. Государство имеет свое искусство в художниках нации, личностью которой оно является; и также оно имеет своих священников, своих ученых, своих солдат, своих земледельцев, мореплавателей, врачей, инженеров и т. д. Их множественность — разнообразие форм самой мысли и, стало быть, сличение и конкуренция, и триумф лучших, благодаря которым торжествует всегда в народе, т.е. в государстве, самая могучая мысль или просто мысль. Оно имеет своих философов на кафедрах, в академиях и везде, где веет духом. Через различные философии развивается философия вообще — та, которая одна может быть философией, мыслью; мощью нации, сильной своей цивилизованностью и своими духовными энергиями — мощью государства.