Энциклопедизм Аристотеля

Общение вполне завершенное, состоящее  из нескольких селений, образует государство. Назначение его вполне самодовлеющее: государство возникает ради потребностей жизни, но существует оно ради достижения благой жизни. Отсюда следует, что всякое государство – продукт естественного  возникновения и что оно уподобляется в этом отношении первичным общениям – семье и селению; оно является завершением их.

Государство – продукт естественного  развития и человек по природе  своей – существо политическое (от греч. polis – город-государство с  прилегающей к нему территорией); кто живет вне государства, тот  или сверхчеловек, или существо, недоразвитое в нравственном отношении. То положение, что человек есть существо, причастное к государственной жизни  в большей степени, нежели всякого  рода животные, живущие стадами, ясно из следующего: один только человек  из всех живых существ одарен речью, с помощью которой он способен выражать то, что полезно и что  вредно, равно как и то, что  справедливо и что несправедливо. Это свойство людей, отличающее их от остальных живых существ, ведет  к тому, что только человек способен к чувственному восприятию таких  понятий, как добро и зло, справедливость и несправедливость и т.п. А совокупность всего этого и создает основу семьи и государства.

Природа государства стоит впереди  природы семьи и индивида: необходимо, чтобы целое предшествовало своей  части. Уничтожь живое существо в  его целом, и у него не будет  ни ног, ни рук, сохранится только наименование их. Если индивид не способен вступить в общение или не чувствует  потребности ни в чем, он уже не составляет элемента государства, становясь  либо животным, либо божеством.

Во всех людей природа вселила  стремление к государственному общению, и первый, кто это общение организовал, оказал человечеству величайшее благо. Человек, нашедший свое завершение в  государстве, – совершеннейшее из творений, и, наоборот, человек, живущий вне  закона и права, занимает жалчайшее  место в мире. Ибо опирающееся  на вооруженную силу бесправие тяжелее  всего. Природа дала человеку в руки оружие – интеллектуальную и моральную  силу, но он может пользоваться этим оружием и в обратную сторону; поэтому человек без нравственных устоев оказывается существом самым  нечестивым и диким, низменным в  своих половых и вкусовых инстинктах. Понятие справедливости связано  с представлением о государстве, так как право, служащее критерием  справедливости, является регулирующей нормой политического общения.

Так как форма государственного устроения то же самое, что и политическая система, последняя же олицетворяется верховной властью в государстве, то отсюда неизбежно следует, что  эта верховная власть должна быть в руках или одного, или немногих, или большинства. И когда один ли человек, или немногие, или большинство  правят, руководствуясь общественной пользой, естественно, такие формы  государственного устроения суть формы  правильные, а те формы, при которых имеются в виду личные интересы или одного лица, или немногих, или большинства, суть отклонения от правильных. Ведь нужно же признать одно из двух: либо лица, участвующие в государственном общении, не суть граждане, либо, если они граждане, то должны принимать участие в общей пользе. Монархическое правление, имеющее в виду общую пользу, мы обыкновенно называем царскою властью; власть немногих, но более одного – аристократией (или потому, что в данном случае правят лучшие, или потому, что правительство имеет в виду высшее благо государства и входящих в состав его элементов); а когда в интересах общей пользы правит большинство, тогда мы употребляем обозначение, общее для всех – вообще форм государственного устроения, – полития. И такое разграничение логически правильно: одно лицо или немногие могут выделяться своею добродетелью, но преуспеть во всякой добродетели для большинства – дело уже трудное; легче всего эта высшая степень совершенства может проявляться у большинства в отношении к военной доблести, так как последняя встречается именно в народной массе. Вот почему в политии наивысшая верховная власть сосредоточивается в руках военного сословия, именно пользуются этой властью лица, имеющие право владеть оружием. Отклонения от указанных правильных форм государственного устроения следующие: отклонение от царской власти – тирания, от аристократии – олигархия, от политии – демократия. В сущности, тирания – та же монархическая власть, но имеющая в виду интересы одного правителя; олигархия блюдет интересы зажиточных классов; демократия – интересы неимущих классов; общей же пользы ни одна из этих отклоняющихся форм государственного устроения в виду не имеет.

Вообще повсюду причиною возмущений бывает отсутствие равенства, коль скоро  это последнее оказывается несоответственным  в отношении лиц, находящихся  в неравном положении; ведь и пожизненная  царская власть есть неравенство, коль скоро она будет проявляться  над лицами, стоящими по отношению  к царю в равном положении. И вот  вообще для достижения равенства  и поднимаются возмущения.

Равенство же бывает двоякого рода: равенство (просто) по количеству и равенство  по достоинству. Вообще ошибка – стремиться провести повсюду тот и другой вид равенства с его абсолютной точки зрения. И доказательством  этого служит результат такого стремления: ни одна из форм государственного устроения, основанная на принципах такого рода абсолютного равенства, не остается устойчивой. Как бы то ни было, демократический  строй представляет большую безопасность и реже влечет за собою внутренние возмущения, нежели строй олигархический. В олигархиях таятся зародыши двоякого рода неурядиц: раздоры олигархов  друг с другом и, кроме того, нелады их с народом; в демократиях же встречается только один вид возмущений – именно возмущение против олигархии; сам против себя народ – и это  следует подчеркнуть – бунтовать  не станет. Сверх того, полития, основанная на господстве среднего элемента, стоит  ближе к демократии, чем к олигархию. А полития из всех упомянутых нами форм государственного строя пользуется наибольшей безопасностью.

Большинство полагает, что счастливое государство должно быть непременно большим по своим размерам. Но если даже это мнение справедливо, все, же является недоумение, какое государство  должно считать большим и какое  небольшим. Величину государства измеряют количеством его населения; но скорее нужно обращать внимание не на количество, а на качество. Ведь и у государства  есть свои задачи, а потому величайшим государством должно признавать такое, которое в состоянии выполнять  эти задачи наилучшим образом. Опыт показывает, однако, как трудно, чтобы  не сказать невозможно, дать правильно  закономерную организацию слишком  многонаселенному государству; по крайней  мере, мы видим, что все те государства, которые славятся прекрасной организацией, не допускают чрезмерного увеличения их народонаселения. Это ясно и на основании логических соображений: закон имеет в виду обеспечить известного рода порядок; хороший закон, очевидно, должен иметь в виду дать хороший порядок; а разве в  чрезмерно большое количество может  быть введен какой-нибудь порядок? Это  было бы делом божественной силы, которая  и в этом случае является силой, все  объединяющей. Прекрасное обыкновенно  находит свое воплощение в количестве и в пространстве; поэтому и  то государство, в котором объединяются величина и благопорядок, должно быть считаемо наипрекраснейшим.

 

 
Заключение

 

Философия Аристотеля не завершает  ни истории древнегреческой, ни тем  более античной философии, Но она  завершает самый содержательный период в истории этой философии, который нередко именуется философией классической Греции. Несколько столетий её истории, столь важные для развития европейской и мировой культуры, были временем интенсивного философского творчества, результаты которого бесценны для развития философской культуры человечества. Она высоко ценилась уже в античности, играла определяющую роль в эпоху средневековья, без  них невозможно представить европейскую  философию нового времени, да и современную  философскую культуру.

История античной философии продолжалась и в послеаристотелевские времена  – эллинистический, а затем и  в римский периоды древней  истории народов средиземноморья. Эти периоды продолжались в общей  сложности примерно восемь столетий. В ходе их в Афинах существовала Академия и Ликей, основанные Платоном и Аристотелем, появились и новые  школы, жили и крупные, оригинальные философы, материалисты и идеалисты. Они сформулировали и новые идеи, которых не было ещё в предшествующий, классический период истории античной философии. Но в целом глубина, оригинальность, да и количество таких идей значительно уступают тому, что было выдвинуто в период, продолжавшийся примерно в два раза короче.

История философии учит, что она  не развивается равномерно ни по годам, ни по десятилетиям, ни даже по векам. Для  философов и философских школ эллинистического и тем более  римского периодов античной истории  характерно не столько выдвижение новых  идей, сколько осмысление, уточнение, комментирование идей и учений, выдвинутых и сформулированных в предшествующий период, в особенности идей и доктрин  Аристотеля, Платона, Демокрита.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 
Литература

 

 

 

 

 

1. Аристотель. Физика. –  М.: 1936.

2. Аристотель. О душе. –  М.: 1937.

3. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21. – М.: 1956.

4. Чанышев А.Н. Курс лекций по древней философии. – М.: 2001.

5. В.И. Ленин Полн. собр. соч., т. 29. – М.: 1966.