Историко-философские проблемы социально-гуманитарных наук

     Проблема  истинности в социально-гуманитарном познании 

          Наука относится к сфере человеческой  деятельности, которая ориентирована на получение истинного знания о реальности. Истина всегда есть процесс перехода от одного уровня знания к другому, более высокому. Поэтому не существует чётко установленной границы между истиной и заблуждением. Источником заблуждения могут служить не адекватные способы расшифровки экспериментальных и даже чувственных данных с помощью рассудка. Может вести к заблуждению некритическое усвоение и использование чужого опыта. Анализ возможных оснований заблуждения приводит к выводу: они имеют социальные, психологические и гносеологические установки.

          Важным для понимания вопроса, связанного с определением свойств истинного знания, является так же характеристика типа рациональности той или иной культурной традиции. В.С. Стёпин даёт следующую характеристику трём известным типам рациональности.

          Первый, классический тип рациональности, – сосредоточен на отношении к объекту познания и выносит за скобки всё, относящееся к субъекту познания и средствам деятельности.

          Второй, неклассический тип рациональности, – уже прослеживает зависимость объекта познания от средств деятельности. Анализ этих средств деятельности становится условием получения истинного знания об объекте.

          Третий – постнеклассический  тип рациональности – соотносит  знание об объекте не только со средствами, но и с ценностями, и с целями деятельности. [13]

     В русской философии поиск правды выступает в качестве основной программы и индивидуального бытия, и, вместе с тем, – идеалом социально-политической деятельности. В этом контексте понятие «правда» может быть истолковано «как центральный регулятивный мировоззренческий, гносеологический и нормативный принцип русской духовности». [13]

          Истины надо добиваться, а это  требует напряжения сил и упорства. Постижение истины, как и смысла жизни, выступает программой жизнедеятельности, компонентом цельного человеческого бытия. Истина не может быть только делом познания, она есть также дело жизни. Она неотделима от полноты жизни. И это нужно понимать совсем не так, что истина должна быть слугой жизни. Истина есть смысл жизни, и жизнь должна служить своему смыслу. Но это служение не есть подчинение авторитету, стоящему над жизнью, а «есть раскрытие внутреннего света жизни». [2]

     Н.А. Бердяев в работе "Истина и  откровение" приходит к выводу, что истина не носит интеллектуального и исключительно познавательного характера. Её нужно понимать целостно, так как она экзистенциальна. Это значит, что истина не даётся человеку в готовом виде, как вещная, предметная реальность, что она приобретается путём и жизнью. Истина динамична, а не статична. Истина есть полнота, которая не даётся завершённой. [2]

     Немецкий философ Ф. Ницше, размышляя об истине, говорит, что нет ни одной истины, которая прежде чем стать истиной, не была бы осуществлением или воплощением некоторых смыслов и ценностей. Как понятие истина совершенно неопределённа, так как всё зависит от ценности и смысла того, о чём мы мыслим и, в не меньшей степени, от того, кто мыслит. Следовательно, началом познания, познающей мысли является не истина, а смысл и ценность. Есть мир смыслов и ценностей, но нет никакого царства истины, истины как таковой. Сам процесс познания утверждает отсутствие некоторого «абсолютного познания» и тем самым «абсолютных», «окончательных», «последних», «вечных» истин, точно так же, как нет «вещей в себе» и «сущностей в себе».

     Ницше писал: «истина есть тот род заблуждения, без которого некоторый определённый род живых существ не мог бы жить. Ценность для жизни является последним основанием». [9]

     Для Ницше истина существует только там и только для тех, где её подразумевают, и кто в неё верит. «Наиболее твёрдо укоренившиеся априорные «истины» в моих глазах суть только предварительные допущения, например, закон причинности или крепко усвоенные привычки веры, пустившие такие прочные корни, что не верить в них – значило бы обречь род на гибель. Но разве в силу этого они могут считаться истинами». [9]

          Жизнь построена на предпосылке веры в нечто устойчивое и регулярно возвращающееся; чем могущественнее жизнь, тем шире будет доступный объяснению, как бы сделанный сущим, мир. Логизация, систематизация, рационализация, таким образом, выступают как вспомогательные средства жизни. Человек проецирует своё стремление к истине, свою «цель». Это предвосхищение (эта «вера» в истину) служит для него «опорой». [9] Таким образом, можно сказать, что у Ницше критерием истины, новизны ценности (если речь идёт о переоценке всех ценностей), добра, справедливости и т.п. – является рост мощи жизни.

     Приведём ещё одно высказывание Ницше, характеризующее и его отношение, и его позицию: «Теперь, однако, уже никто не может так легко убедить нас, что он обладает истиной: строгие методы исследования распространили достаточно недоверия и осторожности, так что всякий, кто защищает своё мнение деспотично словами и делами, воспринимается как враг нашей современной культуры и, по меньшей мере, как отсталый человек. И действительно: пафос обладания истиной имеет теперь весьма малую цену по сравнению с пафосом, правда более мягким и менее звучным, искания истины, который умеет неутомимо переучиваться и заново исследовать». [10] 

Заключение 

     Для социально-гуманитарного познания характерно все то, что свойственно познанию как таковому. Это описание и обобщение фактов (эмпирический этап), теоретический и логический анализ с выявлением законов и причин исследуемых явлений, построение идеализированных моделей, адаптированных к фактам, объяснение и предсказание явлений и т.д. Но единство всех форм и видов познания не исключает и определенных внутренних различий между ними, выражающихся в специфике каждой из них. Обладает такой спецификой и познание в социально-гуманитарной сфере.

     Социально-гуманитарные науки имеют дело с людьми и их деятельностью, следовательно, с потребностями, интересами, ценностями и целями социальных групп и индивидуумов, и ставят своей задачей обнаружить, описать и раскрыть сущность этих потребностей, интересов, ценностей и целей. Главный ориентир социально-гуманитарного познания – рассмотрение человеческой деятельности во всех его формах и на всех стадиях.

     В реферате рассмотрены основные проблемы социально-гуманитарных наук. Рассмотрена  специфика социально-гуманитарного  познания, интерпретация социально-гуманитарного познания в неокантианстве, природа ценностей и их роль в социально-гуманитарном познании, проблема объективности и истинности познания в социальных и гуманитарных науках и, наконец, герменевтика как метод понимания и интерпретации текста. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Список  литературы 

1. Адорно  Т. К логике социальных наук. "Вопросы  философии". 1992, № 10.
2. Бердяев Н.А. Истина и откровение. Изд. Русского Христианского гуманитарного института, 1996.
3. Вебер М. Критические исследования в области наук о культуре. В сб.: Культурология XX в. Онтология. М., 1995.
4. Вригт Г.Х. фон. Логико-философские исследования: Избранные труды. М., 1986.
5. Гадамер Х.Г. Герменевтика и деконструкция. СПб., 1999.
6. Дильтей В. Введение в науки о духе // Собр. соч: в 6 т. М., 2000. Т. 1.

Наука глазами  гуманитария. М., 2005.

7. Ильин В.В. Теория познания. Введение. Общие проблемы. М., 1993.
8. Коршунов А.М., Мантатов В.В. Диалектика социального познания. М., 1988.
9. Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей. М. "Культурная революция". 2005.
10. Ницше Ф. Человеческое, слишком человеческое // Ницше Ф. Сочинения в 2 т. Т.1. М.: Мысль, 1990.
11. Рикёр П. Конфликт интерпретаций: Очерки по герменевтике. М., 2002.
12. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М., 1998.
13. Стёпин В.С. Научное познание и ценности техногенной цивилизации. "Вопросы философии". 1989, № 10.
14. Шелер М. Философское мировоззрение. В кн.: Шелер М. Избранные произведения. М., 1994.
15. Шлейермахер Ф. Герменевтика. СПб., 2004.
16. Шпет Г.Г. Герменевтика и её проблемы. В кн.: Шпет Г.Г. Мысль и слово. Избр. труды. М., 2005.