Интуиция как метод познания

ВВЕДЕНИЕ

      В получении нового знания большую  роль играют логическое мышление, способы и приемы образования новых понятий, законы логики. Но опыт познавательной деятельности свидетельствует, что обычная логика во многих случаях оказывается недостаточной для решения научных проблем; процесс производства новой информации не может быть сведен ни к индуктивно, ни к дедуктивно развертываемому мышлению. Важное место в этом процессе занимает интуиция, сообщающая познанию новый импульс и направление движения. Интуиция как специфический познавательный процесс, непосредственно продуцирующий новое знание, выступает столь же всеобщей, свойственной всем людям (правда, в разной степени) способностью, как и чувства, и абстрактное мышление. Распространенность, всеобщность интуиции подтверждают многочисленные наблюдения над людьми в обычных, повседневных условиях; нередки случаи, когда в нестандартной ситуации, требующей быстрого решения в условиях ограниченной информации, субъект производит выбор своих действий, как бы «предчувствуя», что нужно поступить именно так, и никак иначе. История человеческой культуры знает немало случаев, когда ученый, конструктор, художник или музыкант достигали принципиально нового в своей области как бы путем «озарения», «по наитию». Феномен интуиции чрезвычайно широк и не всегда все, что считают интуитивным, действительно заслуживает такого названия.  
Моей задачей будет разобраться в том, какую роль играет интуиция в процессе познания, что она представляет, почему занимала умы великих ученых и философов, и занимает по сей день. 
 
 
 

ИНТУИЦИЯ  В ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ

     Интуиция (позднелатинское intuitio – созерцание, составные лат. in – в, внутри; лат. tui – мочь, неметь(онеметь), ты, тебе; лат. ti (tum) – после, затем, потом, так  же от лат. intueor – пристально смотрю), способность мысленно оценивать  ситуацию и, минуя рассуждения и  логический анализ, моментально принимать правильные решения. Интуитивное решение может возникнуть как в результате напряженного раздумывания над решением вопроса, так и без него. ¹

      Чтобы лучше понять, что же такое интуиция рассмотрим ее место в научном познании и взгляды философов на нее.  
Демокрит и Платон рассматривали интуицию как внутреннее зрение. Платон утверждал, что созерцание идей (прообразов вещей чувственного мира) есть вид непосредственного знания, которое приходит как внезапное озарение, предполагающее длительную подготовку ума.  
Неоплатонизм выражал различные платоновской интуиции идеи. Плотин развивает платоновское учение о вневременной интеллектуальной интуиции, но лишает её тех точек опоры, которые возвёл Платон. Основатель неоплатонизма избрал для толкования философии Платона весьма небольшой круг его текстов. Ум души у Плотина нерефлексивен и подобен уму демиурга (ибо ипостаси обнаруживаются и в природе, и в нас), а душа дискурсивна (рефлексивна). «Рассуждение есть дело не ума, а души, обладающей делимой энергией в делимой природе». Его интуитивный разум как недискурсивный был в последующем интерпретирован в духе интуитивизма – как недискурсируемая интуиция. Недискурсированное мышление может в процессе понимания его стать дискурсированным, а понятия недискурсированный и недискурсируемый обозначают разные вещи.  
Если не обращать внимания на различие акцентов, то создаётся впечатление, что Плотин с его учением работает в русле платоновской философии. Однако понимание диалектики и интуиции Плотином несколько изменило платоновские разработки. У Платона душа человека является субстанциальным бытием, а Плотин полноценным субстанциальным бытием наделяет только надмировой ум («нус»). Плотиновский микрокосм познаётся только через интроспекцию. Полностью самодостаточный (тождество бытия и мышления) ум является носителем вневременной интеллектуальной интуиции, которая в принципе может раскрывать своё содержание чувственному или дискурсивному познанию.  
Разделение мышления на эмпирическую часть, или эмпирическое «Я», и интуитивную, внешне соответствует платоновским установкам. Однако у автора «Эннеад» душа лишается субстанциальности. Всеобщее и не всеобщее одной и той же субстанции в плотиновской интерпретации оказались разными сущностями, разделёнными иерархически. Именно этого и касается его радикальная антиредукция между субстанцией ума в душе и лишённой субстанции рефлексивной сферой. Душа по Плотину – это «материя ума», в то время как у Платона всё наоборот – всепроникающий всеохватывающий субстанциальный ум может проявлять себя (в своей невсеобщей области) и как рефлексивная душа. Душа, будучи субстанцией, имеет сферу рефлексии и законы этой рефлексии – это частное, единичное, случайное. Тоесть, душа может быть рассмотрена как со стороны её разумности (всеобщности), так и со стороны рассудочности (рефлексии и невсеобщности). Субстанция одна, и законы её для её всеобщности одни и те же, но на уровне невсеобщего временно они изменяются, не препятствуя действию законов всеобщих.  
Плотин не объясняет, почему душа иногда может интуитивно мыслить. У Платона же чётко на это способен только разум, а само рефлексивное не может быть интуитивным. Плотин допускает, что не все характеристики, приложимые к субстанциальному уму («нусу»), можно отнести к уму, присущему человеческой душе. Разделённые на уровне души мыслящее и мыслимое, сущность и существование, совпадают только в «нусе». Позицию его можно объяснить. Он пытается увязать диалектику Платона с божественным триединством, где в Едином существует ум бог.  
Платоновская категория «Единое» гипостазируется, превращается из момента диалектической логики (субстанции) в сущность, вынесенную за её пределы. Тождество противоположностей оказывается выше интуиции, а интуиция (в сущности своей субстанциальная) приобретает связь с эмпирией, переходя от возможности в действительность. Различие между интроспекцией и интуицией души на уровне самой души становится недостаточно дифференцированным, а душа познаётся больше через интроспекцию.  
Одним из самых значительных представителей христианского неоплатонизма в истории патристики был Августин. Он приспосабливал платоновское наследие к теологии. Если Плотин ставил выше субстанции Единое, то Августин считал Бога выше субстанции, правда, и сам Бог – высшая субстанция. Предварительным познанием Бога является интроспекция (интроспекция – подготовительный этап к религиозно-этической интуиции). Через посредство интроспекции субъект связывает низшую – чувственную сферу с высшей – умопостигаемой. В результате человеческая индивидуальность, с одной стороны, бытийна, а с другой – эта же бытийность имеет рефлексивную природу, выраженную в формуле: «Я сомневаюсь, следовательно, я существую». В книге «О видении бога» излагая интуитивистскую версию «cogito», Августин перечислял, в сущности, интроспективные признаки: «всякий внутренне видит себя живущим, видит хотящим, видит исследующим, видит знающим, видит незнающим».  
Интеллектуальная интуиция наличествует уму и служит для постижения истины, а интуиция божественного ума скорее недосягаема для человека. Однако основная характеристика интуиции – интенциональность, устойчивая нацеленность на умопостигаемые объекты является и характеристикой интроспекции, ибо объектом её может быть и душа и эмпирическое познание. Интуиция ума устремлена на прообразы вещей и саму «форму незыблемой и неизменной истины» как у раннего Платона, но Платон в «Пармениде» пересмотрел свои взгляды и радикально антиредукционным образом отделил субстанциальные идеи от эмпирических образов вещей и их индуктивных понятий. В сущности эту антиредукцию ввёл ещё Сократ, но Платон долго понимал её только интуитивно.  
Таким образом, Августин, вроде бы опираясь на интуицию, фактически упразднял её, поставив в один ряд с интроспекцией. Для обоснования интуиции совершенно недостаточно объявить её внутренним чувством и наделить способностью усматривать мыслимые истины. Направленная на внутреннюю жизнь субъекта такая интуиция в лучшем случае будет интуицией эмпирической, её Бог, её истины строятся по аналогии с феноменами из мира мнения, далёкого от объективности, к которой трудным путём, но в целом удачным шёл Платон.  
Фома Аквинский признавал два источника истины: откровение и человеческое мышление. Бытие и источник бытия есть только Бог. Отсюда отрицание самой сути платонического учения, т.е. отрицание самостоятельного существования идей, или субстанции, и, соответственно, врождённых идей в человеческом интеллекте, хотя именно с этими последними связана врождённая интуиция у Платона. Поэтому философское познание у Аквинского это методология эмпиризма: оно движется от осмысления данных в чувственном опыте к индуктивному обоснованию сверхчувственного, например, бытия Бога. Полагая, что субстанция индивида сокрыта от него, Фома развивает концепцию интуиции субъективности, собственного «Я», которая схватывает глубину «Я». При этом он обращается к внутренним чувствам, оценкам, памяти, созерцанию и т.п. Но, как верно считал Ж. Маритен, подобная интуиция субъективности – это интуиция экзистенциальная, которая не открывает никакой сущности. Кроме того, различие между интроспекцией и интуицией в этом случае нивелируется, ибо обращение к внутренним чувствам как раз и характерно для интроспекции переживаний. Интроспекция и выступает у Аквинского как основной методологический принцип. Поэтому, говоря о Фоме Аквинском, историк психологии М.Г. Ярошевский подчёркивает, что понятие об интроспекции, зародившееся у Плотина, превратилось в важнейший источник религиозного самоуглубления у Августина и вновь выступило как опора модернизированной теологической психологии у Фомы Аквинского.  
Уильям Оккам не особенно тяготел к августианской теории внутреннего чувства, однако был склонен рассматривать интроспекцию как разновидность интеллектуального интуитивного познания, а последнее сравнивал со «смутным» представлением. Дунс Скот считал непосредственным и интуитивным познание эмпирически существующих объектов. Он опирался на высказывания Аристотеля о чувственной интуиции. Чувственное интуитивное познание, или эмпирическая интуиция, имеет совершенно иную природу и по глубокой своей сути понятие «интуиция» тут омоним соответствующего платоновского понятия.  
Отказ от субстанциальности мира и субстанциальности души в теологической философии средневековья привёл к путанице в понимании интуиции и хотя некоторые атрибуты таковой, выдвинутые Платоном ещё сохранялись, однако стройное здание её обоснования и функционирования уже рухнуло. Исчезло понимание, какой должна быть интуиция, возникла проблема отличия её от интроспекции. Так, например, затянувшаяся полемика Бернардо из Ареццо с Николаем из Отрекура касалась вопроса о том, носит интроспекция интуитивный характер или нет. Интеллектуальную интуицию нередко объявляли ненужным дубликатом чувственного восприятия. В позднесхоластических концепциях познания актуальной была проблема различения интуиции и абстрагирования, поскольку оба способа познания считались недискурсивными. В целом вопрос о том, является ли познание внутренних актов интуитивным, оставался дискуссионным, но большинство мыслителей XIV века отвечало на него положительно и по этой причине различие между интуицией и интроспекцией терялось.  
Внутренний опыт, что характерно для эмпиризма любого времени, воспринимается как источник непосредственного знания. Феноменологически так оно и выглядит. Однако следует напомнить, что сознание продукт рефлексии, а восприятие рефлексивного, пусть даже непосредственное восприятие, в итоге даст рефлексивные результаты. Непосредственная интуиция сознания на проверку оказывается интроспекцией чистейшей воды (к чему и склонялись многие номиналисты XIV века). Эмпиризм изолировал себя от истинной субстанции, поэтому и в философии, и в теософии бессознательные субстанциальные переживания (т.е. действительная интуиция переживания) фактически игнорировались. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ИНТУИТИВНЫЙ ПРОЦЕСС И РАЗЛИЧАЯ В ИНТУИЦИИ

     Интуицию  можно рассматривать как параметр индивидуальных различий (интуитивность) и как нечто ситуативно возникающее. Надо отметить, что далеко не все авторы признают наличие индивидуальных различий в интуиции. Например, А. Ребер считал, что их практически не существует. Л. Вулхаус и Р. Бэйн предлагают рассматривать позиции авторов по вопросу существования индивидуальных различий в интуиции как континуум, одним полюсом которого является представление об обладании интуицией только узким кругом творцов, а противоположным — представление об интуиции как базовом процессе, свойственном всем в одинаковой степени.

      Индивидуальные  различия в интуитивности обычно рассматриваются либо как параметр личности, либо как параметр когнитивного стиля. Например, в основе широко известного опросника Майерс—Бриге, базирующегося на типологии личности К. Юнга, интуиция понимается как личностная характеристика, которая описывает сознательно предпочитаемый способ восприятия событий, использующий информацию, лежащую за пределами ощущений. С помощью интуиции непосредственно воспринимаются возможности и потенциалы внешних и внутренних объектов, сопровождаемые идеями или ассоциациями из бессознательного. Соответственно, предполагается, что можно дифференцировать людей на интуитивный и ощущающий тип на основе устойчивого предпочтения того или иного способа восприятия информации.

      В качестве параметра когнитивного стиля  интуиция выступает как предпочтение одного из двух возможных противоположных  способов переработки информации — интуитивного или аналитического. Люди с интуитивным когнитивным стилем холистически оценивают проблему, принимают решения на основе предчувствий, используют глобальную и всеобщую перспективу. Им не свойственно быть конформистами, использовать систематические методы исследования, последовательное рассуждение. В качестве противоположного полюса когнитивного стиля выступает предпочтение анализа. В литературе встречаются две точки зрения на то, являются ли предпочтения интуиции и анализа независимыми друг от друга. Одни авторы считают, что интуитивный и аналитический стили взаимосвязаны и являются противоположными полюсами единого измерения: если более выражен интуитивный когнитивный стиль, то предпочтение аналитического стиля будет выражено мало. Другие говорят о двух независимых параллельных системах переработки информации: рациональной (или аналитической) и опытной (или интуитивной). Соответственно, С. Эпстайн и его коллеги предполагают независимость двух когнитивных стилей — интуитивного и аналитического; следовательно, на их взгляд, возможна ситуация, когда у человека одинаково высоко (или низко) выражены интуитивный и аналитический стили. Р. Пэсини и С. Эпстайн предлагают также выделять внутри интуитивного когнитивного стиля два различных измерения: способность человека формировать интуитивные представления и доверие к собственной интуиции, веру в нее.

     Ситуативную интуицию можно рассматривать как  с точки зрения процесса ее возникновения, так и с точки зрения полученного интуитивного результата. Подобное основание для классификации встречается у К. Уайлда, который выделил интуицию-знание – непосредственное осознание субъектом некоторого знания, которое происходит без помощи ощущений или рассуждений) и интуицию-процесс – метод, посредством которого субъект приходит к осознанию некоего знания, отличный от рассуждения и ощущения).

      У интуитивного процесса есть 2 понимания.

      О. Хилл говорит о том, что можно  выделить два основных понимания  интуитивного процесса: а) классическое, берущее начало из философии и  б) представление об интуиции, возникшее  в результате распространения моделей переработки информации.

      В классическом понимании интуиция —  это неаналитическое, невыводное, непосредственное постижение знания.

      Интуиция, в отличие от интеллекта, непосредственно  проникает в объект, она находит путь симпатии, а поэтому выявляет то, что уникально и невыразимо в объекте. В современной философии к отказу от рассмотрения процессуальной стороны интуиции призывает, например, Л. Осбек, которая выделила следующие две главные характеристики интуиции: интуиция является непосредственным постижением, знанием априори; интуиция имеет невыводной характер.

      При втором подходе, идущем от моделей переработки  информации, подразумевается, что непосредственность постижения при интуиции — это  только видимость, и в основе интуитивного результата лежит неосознаваемый процесс переработки информации. Общим в понимании интуитивного процесса является представление о его быстроте, неконтролируемости и неосознанности. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ИНТУИЦИЯ  КАК ЗНАНИЕ

      В рабочем определении мы предложили рассматривать интуицию как некое  знание. Это не единственный возможный подход, например, Ф. Вауган предложила выделять четыре уровня интуиции:

1. физическому уровню соответствуют осознаваемые телесные ощущения, встречающиеся в ситуации, в которой, казалось бы, нет причины думать о чем-то необычном;
2. на эмоциональном уровне интуиция достигает сознания посредством чувств (например, любовь с первого взгляда или нелюбовь к чему-то без видимой причины);
3. на ментальном уровне интуиция проявляется через образы, с помощью интуиции данного уровня человек способен делать точные выводы на основе несущественной информации;
4. на спиритуальном уровне с помощью интуиции достигается целостное понимание действительности, которое не зависит от ощущений, чувств или мыслей.

      Интуиция  как знание соответствует ментальному  уровню в представленной классификации. Ее функциями являются в основном оценка ситуации, выбора, альтернатив, действий, гипотез и т.д.; предсказание развития данной ситуации, последствий принятия того или иного решения.

      Интуитивный результат включает в себя аффективный  компонент. Значимость интуитивному знанию придают такие субъективные индикаторы интуиции, как предчувствие, внутреннее чутье, догадка. Как уже упоминалось, процесс получения интуитивного результата не осознается. Эмоциональные субъективные индикаторы интуитивного результата указывают на важность данного знания, способ получения которого не контролировался субъектом.

     На  мой взгляд, не последнюю роль в  интуитивном познании играет опыт. Возьмем общеизвестный пример из жизни – открытие таблицы Менделеева. Как мы знаем, великому ученому она приснилась. Но до этого он не один месяц упорно думал об этом, размышлял. Ведь обычному человеку, скажем, врачу не снится устройство сверхскоростного самолета. Нам обычно снится то, что нас беспокоит, о чем мы думаем, что мы видели или слышали. Ведь в большинстве случаев природу сна можно разгадать, как и причины, по которым мы видели именно это. Но одновременно с доказательством моей мысли таблица Менделеева является ярчайшим случаем работы интуиции. Дмитрий Иванович был абсолютно уверен в своей правоте, хотя и не мог объяснить, почему он в этом настолько уверен. И действительно, на сегодняшний день раскрыты все свойства этой таблицы, которые доказывают, что именно в этом порядке проявляются все зависимости между элементами. Дмитрий Иванович даже оставлял места для еще не открытых элементов, называя их примерные свойства и тоже оказался прав! Это ли не пример потрясающей работы интуиции?... 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

      Сегодня люди, наконец, перестали отмахиваться от интуиции, а стали активно пользоваться ею в жизни и бизнесе. Ведь как  выяснило исследование данной проблемы, интуиция порой способна творить  чудеса. В большинстве случае необходимо уловить идею, ядро, главную мысль  и далее ее доказывать и развивать. А это как раз и есть самое сложное в познании.

      Какой, однако, смысл может иметь термин "интуиция" в применении к постижениям  ума? Совершенно очевидно, что смысл  этот не может быть буквальным. Постижение ума не тождественно с чувственным "видением", "созерцанием". Ум, конечно, ничего не "видит", не "созерцает" в прямом смысле слова. "Интеллектуальное созерцание" есть образное выражение. Однако в этом выражении кроется глубокий смысл: оно содержит, во-первых, мысль о происхождении абстракций и постижений ума из лежащих в их основе чувственных созерцаний; во-вторых, мысль о том, что в составе постижений ума имеются истины, которые ум признает не на основании доказательства просто усмотрением мыслимого в них содержания. Достаточно вникнуть в это содержание — и тотчас возникает непреложное сознание его истинности. Такие истины хотя и не созерцаются чувственным зрением, однако осознаются как истины, непосредственно отражающие действительность. От чувственной интуиции их отличает интеллектуальный характер постижения. Сближает их с чувственными интуициями непосредственность, с какой (в сознании современного человека) мыслится их содержание. Эта непосредственность, независимость от доказательства придает интеллектуальному постижению характер максимальной очевидности.

      Если  под "чувственной интуицией" ученый понимает только прямое усмотрение истины с помощью внешнего чувства (например, зрения), то против такого понимания  этого термина не может быть возражений: оно еще не связано ни с какой  философской теорией, объясняющей факт знания, называемого интуицией. Этот термин обозначает только признание факта. В этом смысле (не связанном ни с какой философской теорией) термином "интуиция" постоянно пользуются математики. Они говорят, например, об "интуитивных" (то есть воззрительных, наглядных) элементах геометрии, об "интуитивных" предпосылках геометрии Евклида и т. д.

      Точно так же если под "интеллектуальной интуицией" ученый понимает только прямое постижение умом истины, не выведенной из других истин посредством доказательства и не усматриваемой одними лишь внешними чувствами, то и против такого применения этого термина не может быть никаких принципиальных возражений. В этом случае термин "интеллектуальная интуиция" будет обозначать, как и термин "чувственная интуиция", только определенный факт знания или вид знания и отнюдь не будет необходимо связан с какой-либо философской теорией, объясняющей этот факт.

      Хочется верить, что в будущем данной проблеме будет оказано должное внимание, такое явление, как интуиция, будет изучено до конца и будет еще активнее применяться в различных сферах деятельности человека. Я убеждена, что львиная доля открытий, которые уже сделаны и которые еще только предстоит сделать, основаны на симбиозе интуиции и накопленных знаний.  
 
 
 
 
 
 
 

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Асмус В.Ф. Проблема интуиции в философии и математике (Очерк истории XVII – начало XX в.). – М., "Соцэкгиз", 1963. – 312 с.
2. Степаносова О.В. Современные представления об интуиции// Вопросы психологии, № 4. – М., "Мысль", 2003, с. 133 – 143
3. Морозов И.М. Природа интуиции. – М., Университетское, 1990. – 141 с.
4. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Интуиция как самодостраивание // Вопросы философии. - 1994. - №2. - С 110.
5. Симонов П.В. Мозг и творчество // Вопросы философии. - 1992. – №11. - С. 3.
6. Фейнберг Е.А. Интуитивное суждение и вера // Вопросы философии. - 1991. - №8. - с. 13