И.Кант о разуме

И.Кант о разуме 
 

В противоположность  просветителям, трактовавшим разум  сугубо натуралистически, т.е. как от природы данную индивиду естественную способность воспроизводить в сознании природный порядок вещей, Кант усматривает  в нем сверхчувственную способность человека как трансцендентального (всеобщего) субъекта к теоретическому познанию и моральному поведению. Сама способность определяется им как чистая (лишенная всякого эмпирического содержания), априорная и объективная (всеобщая и необходимая) форма нашей теоретической и практической деятельности [5, c. 50-50].

В широком смысле «разум» для Канта равнозначен  всему логическому мышлению. Разум  – высшая контрольная и направляющая инстанция, это сфера философии, диалектика – учение о разуме. Кант разделял разум и рассудок и относил рассудок к сфере науки и аналитики.

Разум способен создавать иллюзии, принимать кажущееся за действительное. Кантовская диалектика начинается с уточнения понятия «видимость» Видимость – иллюзия, которой «никак нельзя избежать». Трудности разума связаны с тем, что он имеет дело не с научными понятиями, а с идеями. Идея – это такое понятие, для которого в созерцании не может быть дан адекватный предмет. Разум непосредственно направлен не на опыт, а на рассудок, подготавливая ему поле для деятельности. Разум вырабатывает основоположения, общие принципы, которые рассудок и способность суждения применяют к частным случаям. Разум выполняет направляющую функцию в познании, он направляет рассудок к определенной цели, ставит перед ним задачи. Разум очищает и систематизирует знание. При правильной дисциплине этот орган мышления может сослужить великую службу. Именно благодаря разуму теория переходит в практику [4, c. 109-112].

Кант показал, что если человек с его разумом  начинает рассуждать о всеобщем, выходящем за пределы его конечного опыта, то он с неизбежностью впадает в противоречия. Понятие «антиномичность разума» означает, что противоречащие друг другу утверждения могут быть с равным успехом либо оба доказуемы, либо оба не доказуемы. Всеобщие утверждения о мире в целом, о Боге, о свободе Кант сформулировал в антиномичной форме тезисов и антитезисов в своей работе «Критика чистого разума».

1. Тезис:

 «Мир имеет  начало во времени и ограничен  в пространстве».

Антитезис:

«Мир не имеет  начала во времени и границ в пространстве; он бесконечен во времени и в пространстве».

2. Тезис:

«Всякая сложная  субстанция в мире состоит из простых  частей, и вообще существует только простое или то, что сложено  из простого».

Антитезис:

«Ни одна сложная  вещь в мире не состоит из простых частей, и вообще в мире нет ничего простого».

3. Тезис:

«Причинность по законам природы есть не единственная причинность, из которой можно вывести все явления в мире. Для объяснения явлений необходимо еще допустить свободную причинность».

Антитезис:

«Нет никакой  свободы, все совершается в мире только по законам природы».

4. Тезис: 

«К миру принадлежит  или как его часть, или как  его причина безусловно необходимая  сущность».

Антитезис:

«Нигде нет  никакой абсолютно необходимой  сущности – ни в мире, ни вне мира, - как его причины» [4, c. 112-113].

Формулируя и  решая эти антиномии разума, Кант выявил особую категорию всеобщих понятий. Чистый, или теоретический разум, вырабатывает такие понятия, как «Бог», «мир как целое», «душа», «свобода» и др. Их особенность заключается в том, что они по природе своей не имеют и не могут иметь предметного характера. Ни в каком опыте предмет этого понятия никогда не может быть дан: никогда нельзя увидеть, нельзя эмпирически проводить непрерывное деление на части и т.д. Возьмем другое понятие – «Бог». В реальном опыте нельзя обнаружить того предмета, который соответствует понятию Бога. Но человечество уже тысячелетия не только имеет понятие Бога, но и пользуется им. Кант выявил ряд понятий , которые из опыта не выводимы, не имеют предметного аналога, но мыслить которые можно. Разум, произведя понятия, не имеющие предметного содержания, затем истолковывает их как предметные. Например, произведя благодаря разуму понятие Бога, человек затем опредмечивает или очеловечивает его, персонифицирует, делая похожим на человека. Кант показывает, что, когда представляется в качестве предмета то, что предметом не является, тогда и возникают антиномии разума, который, с одной стороны, восходит к умопостигаемому и рассуждает о нем, а с другой стороны, уподобляет умопостигаемое чувственному, «низводит» его к явлениям.

Антиномии разума решаются Кантом путем различения мира явлений и мира вещей в себе. Кант предлагает метод двойственного рассмотрения, который он назвал экспериментальным методом в философии. Каждый предмет нужно рассматривать двойственно – как элемент мира причинно-следственных связей, или мира явлений, и как элемент мира свободы, или мира вещей в себе. Исходный смысл кантовского термина – «вещь в себе» означает спонтанное самовоздействие, проявление абсолютного, симптомами которого в области чистого, или теоретического, разума являются понятия, не выводимые из опыта, а в области практического разума – моральные поступки. Вещь в себе, или абсолют, спонтанная сила, действующая в человеке, не может быть прямым объектом познания, поскольку человеческое познание не связано с задачей познания абсолюта. Человек познает не вещи в себе, а явления.  Это утверждение послужило поводом для обвинения его в агностицизме – отрицании познаваемости мира – эти обвинения были совершенно несостоятельны, потому что основаны были на прямой подмене содержания кантовских понятий.

И. Кант как подлинный  философ понимал, что человек  в принципе не может сделать вещь в себе прямым объектом познания. Для этого ему нужно было бы оказаться вне себя и встать на какую-то внешнюю и ему и миру точку зрения, с которой он мог бы обозревать и себя, и мир, что невозможно. Говоря о непознаваемости вещи в себе, или сверхъестественного внутреннего воздействия Кант четко уловил дух теоретического естествознания и науки в целом. Ведь наука начинается с четкого ограничения своего предмета, то есть с выделения того, что на ее основе можно познать и объяснит и чего познать нельзя [2, c. 152-154].