Философия А.Камю

Альбер Камю (1913 — 1960) в 50-е гг. был одним из “властителей дум” мировой интеллигенции. Первые публикации, открывшие первый период творчества, две небольшие книги коротких лирических эссе “Изнанка и лицо” (1937) и “Бракосочетания” (1939) были изданы в Алжире. В 1938 г. Камю написал пьесу “Калигула”.

Во время второй мировой войны он был активным участником сопротивления. В те годы им были опубликованы эссе “Миф о Сизифе” и повесть “Посторонний” (1942), заканчивающие первый период творчества.

Появившиеся в 1943 — 1944 гг. “Письма немецкому другу” открывают  второй период творчества, продолжавшийся до конца жизни. Наиболее значительными  произведениями этого периода являются: роман “Чума” (1947); театрализованная мистерия “Осадное положение” (1948); пьеса “Праведные” (1949); эссе “Бунтующий человек” (1951); повесть “Падение” (1956); сборник рассказов “Изгнание и царство” (1957) и др. Камю также выпустил в этот период три книги “Злободневных заметок” (1950, 1953, 1958). В 1957 г. Альберу Камю была присуждена Нобелевская премия. Посмертно были опубликованы его роман “Счастливая смерть” и “Записные книжки”.

Составить представление  о философии Альбера Камю непросто, так как взгляды, изложенные в его литературных и философских произведениях, “предоставляют возможность для самых разнообразных трактовок”. При всем том характер этой философии, ее проблематика и направленность позволили историкам философии единодушно оценить ее как разновидность экзистенциализма. В мировоззрении А. Камю и в его творчестве нашли отражение особенности развития европейской философской традиции.

Камю не сомневался в реальности мира, отдавал он себе отчет и в важности движения в  нем. Мир, по его мнению, не устроен разумно. Он враждебен человеку, и эта враждебность восходит к нам сквозь тысячелетия. Все, что мы о нем знаем, малодостоверно. Мир постоянно ускользает от нас. В своем представлении о бытии философ исходил из того, что “бытие может выявить себя только в становлении, становление же ничто без бытия”. Бытие отражается в сознании, но “до тех пор, пока разум безмолвствует в неподвижном мире своих надежд, все взаимно перекликается и упорядочивается в столь желанном ему единстве. Но при первом же движении весь этот мир трещит и разрушается: познанию предлагает себя бесконечное множество мерцающих осколков”. Познание Камю рассматривает как источник преобразования мира, но он предостерегает от неразумного использования знаний.

Философ соглашался с тем, что наука углубляет наши знания о мире и человеке, но он указывал на то, что эти знания всё еще остаются несовершенными. По его мнению, наука до сих пор не дает ответа на самый настоятельный вопрос — вопрос о цели существования и смысле всего сущего. Люди заброшены в этот мир, в эту историю. Они смертны, и жизнь предстает перед ними как абсурд в абсурдном мире. Что же делать человеку в таком мире? Камю предлагает в эссе “Миф о Сизифе” сконцентрироваться и с максимальной ясностью ума осознать выпавший удел и мужественно нести бремя жизни, не смиряясь с трудностями и бунтуя против них. При этом вопрос о смысле жизни приобретает особое значение, его мыслитель называет неотложнейшим. С самого начала человек должен “решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить”. Ответить на этот “фундаментальный вопрос философии” — значит решить серьезную философскую проблему. По мнению Камю, “все остальное…. второстепенно”. Стремление жить, полагает философ, диктуется привязанностью человека к миру, в ней “есть нечто более: сильное, чем все беды мира”. Эта привязанность дает человеку возможность преодолеть разлад между ним и жизнью. Ощущение этого разлада порождает чувство абсурдности мира. Человек, будучи разумным, стремится упорядочивать, “преобразовывать мир в соответствии со своими представлениями о добре и зле. Абсурд соединяет человека с миром”.

Альбер Камю считал, что жить означает исследовать абсурд, бунтовать против него. “Я извлекаю из абсурда, — писал философ, — три следствия — мой бунт, мою свободу и мою страсть. Посредством одной только работы ума я обращаю в правило жизни то, что было приглашением к смерти, — и отвергаю самоубийство”.

По мнению А. Камю, человек имеет выбор: либо жить в своем времени, приспосабливаясь к нему, либо пытаться возвыситься над ним, но можно и вступить с ним в сделку: “жить в своем веке и веровать в вечное”. Последнее не импонирует мыслителю. Он считает, что от абсурда можно заслониться погружением в вечное, спастись бегством в иллюзии повседневности или следованием какой-то идее. Иными словами, снизить давление абсурда можно с помощью мышления.

Людей, пытающихся возвыситься  над абсурдом, Камю называет завоевателями. Классические образцы людей-завоевателей Камю находил в произведениях французского писателя А. Мальро. Согласно Камю, завоеватель богоподобен, “он знает свое рабство и не скрывает этого”, путь его к свободе освещает знание. Завоеватель — это идеал человека для Камю, но быть таковым, по его мнению, — это удел немногих.

В абсурдном мире абсурдно и творчество. Согласно Камю, “творчество — наиболее эффективная школа терпения и ясности. Оно является и потрясающим свидетельством единственного достоинства человека: упорного бунта против своего удела, настойчивости в бесплодных усилиях. Творчество требует каждодневных усилий, владения самим собой, точной оценки границ истины, требует меры и силы. Творчество есть род аскезы (т. е. отрешенности от мира, от его радостей и благ — С. Н.). И все это “ни для чего”... Но может быть важно не само великое произведение искусства, а то испытание, которого оно требует от человека”. Творец подобен персонажу древнегреческой мифологии Сизифу, наказанному богами за ослушание на вкатывание огромного камня на высокую гору, который всякий раз скатывается с вершины к подножью горы. Сизиф обречен на вечную муку. И все же зрелище скатывания каменной глыбы с высокой горы олицетворяет величие подвига Сизифа, а его нескончаемые мучения служат вечным укором несправедливым богам.

В эссе “Бунтующий человек”, размышляя о своем времени как о времени торжества абсурда, Камю пишет: “Мы живем в эпоху мастерски выполненных преступных замыслов”. Предшествующая эпоха, по его мнению, отличается от нынешней тем, что “раньше злодеяние было одиноким, словно крик, а теперь оно столь же универсально, как наука. Еще вчера преследуемое по суду, сегодня преступление стало законом”. Философ отмечает: “В новые времена, когда злой умысел рядится в одеяния невинности, по страшному извращению, характерному для нашей эпохи, именно невинность вынуждена оправдываться”. При этом граница между ложным и истинным размыта, и правила диктует сила. В этих условиях люди делятся “не на праведников и грешников, а на господ и рабов”. Камю полагал, что в нашем мире господствует дух нигилизма. Осознание несовершенства мира порождает бунт, цель которого — преображение жизни. Время господства нигилизма формирует бунтующего человека.

Согласно Камю, бунт — это не противоестественное  состояние, а вполне закономерное. По его мнению, “для того чтобы жить, человек должен бунтовать”, но делать это надо, не отвлекаясь от первоначально  выдвинутых благородных целей. Мыслитель подчеркивает, что в опыте абсурда страдание имеет индивидуальный характер, в бунтарском же порыве оно становится коллективным. Причем “зло, испытанное одним человеком, становится чумой, заразившей всех”.

В несовершенном мире бунт выступает средством предотвращения упадка общества и его окостенения и увядания. “Я бунтую, следовательно, мы существуем”, — пишет философ. Он рассматривает здесь бунт как непременный атрибут человеческого существования, объединяющий личность с другими людьми. Итогом бунта выступает новый бунт. Угнетенные, превратившись в угнетателей, своим поведением подготавливают новый бунт тех, кого они превращают в угнетенных.

Согласно Камю “в этом мире действует, один закон —  закон силы, и вдохновляется он волей к власти”, которая может реализовываться с помощью насилия.

Осмысливая возможности  применения насилия в бунте, Камю не был сторонником ненасилия, так  как, по его мнению, “абсолютное  ненасилие пассивно оправдывает  рабство и его ужасы”. Но в  то же время он не был и сторонником  чрезмерного насилия. Мыслитель полагал, что “эти два понятия нуждаются в самоограничении ради собственной плодотворности”.

У Камю от простого бунта  отличается метафизический бунт, представляющий собой “восстание человека против всего мироздания”. Такой бунт метафизичен, поскольку оспаривает конечные цели людей и вселенной. В обычном бунте раб протестует против угнетения, “метафизический бунтарь бунтует против удела, уготованного ему как представителю рода человеческого”. В метафизическом бунте формула “Я бунтую, следовательно, мы существуем”, характерная для обычного бунта, меняется на формулу “Я бунтую, следовательно, мы одиноки”.

Логическое следствие  метафизического бунта — революция. При этом отличие бунта от революции  состоит в том, что “...бунт убивает  только людей, тогда как революция уничтожает одновременно и людей, и принципы”. По мнению Камю, история человечества знала только бунты, революций же пока еще не было. Он считал, что “если бы один единственный раз свершилась подлинная революция, то истории уже не было бы. Было бы блаженное единство и угомонившаяся смерть”.

Пределом метафизического  бунта является, по Камю, метафизическая революция, в ходе которой во главе  мира становятся великие инквизиторы. Идея о возможности появления  великого инквизитора была позаимствована А. Камю из романа Ф. М. Достоевского “Братья Карамазовы”. Великие инквизиторы устанавливают на земле царство небесное. Им по силам то, что оказалось не по силам Богу. Царство небесное на земле как воплощение всеобщего счастья возможно “не благодаря полной свободе выбора между добром и злом, а благодаря власти над миром и унификации его”.

Развивая эту мысль  на основе анализа представленийФ. Ницше о природе свободы, А. Камю приходит к выводу о том, что “абсолютная  власть закона не есть свобода, но не большей свободой является абсолютная неподвластность закону. Расширение возможностей не дает свободы, однако отсутствие возможностей есть рабство. Но и анархия тоже рабство. Свобода есть только в том мире, где четко определены как возможное, так и невозможное”. Однако “сегодняшний мир, по всей видимости, может быть только миром господ и рабов”. Камю был уверен в том, что “господство — это тупик. Поскольку господин никоим образом не может отказаться от господства и стать рабом, вечная участь господ жить неудовлетворенными или быть убитыми. Роль господина в истории сводится только к тому, чтобы возрождать рабское сознание, единственное, которое творит историю”. По мнению философа, “то, что именуют историей, является лишь чередой длительных усилий, предпринимаемых ради обретения подлинной свободы”. Иными словами, “... история — это история труда и бунта” людей, стремящихся к свободе и справедливости, которые, согласно Камю, связаны. Он считал, что выбирать одну без другой нельзя. Философ подчеркивает: “Если кто-то лишает вас хлеба, он тем самым лишает вас и свободы. Но если у вас отнимают свободу, то будьте уверены, что и хлеб ваш тоже под угрозой, потому что он зависит уже не от вас и вашей борьбы, а от прихоти хозяина”.

Он считает буржуазную свободу выдумкой. По мнению Альбера Камю, “свобода — дело угнетенных, и ее традиционными защитниками всегда были выходцы из притесняемого народа”.

Анализируя перспективы  человеческого существования в  истории, Камю приходит к неутешительному  выводу. По его мнению, в истории человеку ничего не остается, как “жить в ней... приноравливаясь ко злобе дня, т. е. либо лгать, либо молчать”.

В своих этических  воззрениях Камю исходил из того, что  реализация свободы должна опираться  на реалистическую мораль, так как  моральный нигилизм губителен.

Формулируя свою нравственную позицию, Альбер Камю писал в “Записных книжках”: “Мы должны служить справедливости, потому что существование наше устроено несправедливо, должны умножать взращивать счастье и радость, потому что мир наш несчастен”.

Философ полагал, что  для достижения счастья богатство  не обязательно. Он был против достижения индивидуального счастья путем  принесения несчастья другим. Согласно Камю, “самая большая заслуга человека, чтобы жить в одиночестве и  безвестности”.

Эстетическое в творчестве философа служит выражению этического. Искусство для него является средством обнаружения и описания тревожных явлений жизни. Оно, с его точки зрения, может послужить оздоровлению общества, так как способно вмешиваться в течение жизни.