Что такое прагматизм

Что такое прагматизм 

Несколько лет тому назад  мне пришлось быть с целой компанией  в горах. Вернувшись раз с прогулки, я застал все общество ведущим ожесточенный философский спор. Объектом спора была белка, обыкновенная живая белка. Предполагалось, что она сидит на дереве, по ту сторону которого в прямо противоположном направлении находится человек. Этот человек желает увидеть белку, для чего и бежит быстро вокруг дерева, - но напрасно: как скоро ни бежит он, белка с той же скоростью движется в противоположную сторону, так что дерево все время закрывает ее от человека, и он никак не может ее увидеть. Отсюда возникает философская проблема: движется ли человек вокруг белки или нет? Конечно, он движется вокруг дерева, на котором расположилась белка; но движется ли он вокруг белки. При неограниченном свободном времени, которое имелось в этом пустынном месте у спорящих, аргументация была под конец вся исчерпана. Всякий составил себе определенное мнение, на котором и упорно стоял. Так как голоса разделились пополам, то, когда я подошел, обе стороны обратились ко мне, чтобы с моей помощью получить большинство. Помня схоластическое правило, что там, где встречается противоречие, там надо установить различение, и я стал искать таковое и сейчас же его нашел.

“Вопрос о том, какая из сторон права, - сказал я , - зависит от того, какой практический смысл вы вкладываете в выражение “двигаться вокруг” белки. Если “двигаться вокруг белки” значит переходить от нее с севера к востоку, затем к югу, западу, потом опять к северу, то, разумеется, человек движется вокруг белки, ибо он последовательно занимает все эти положения. Если же, наоборот, употребляя это выражение. вы имеете в виду чтобы быть сперва vis-a-vis белки, затем по правую руку от нее, затем сзади, затем по левую руку, и, наконец, снова vis-a-vis, то точно также разумеется, что человек не движется вокруг белки, ибо, благодаря производимым ею компенсирующим движениям, она все время показывает человеку свое брюхо и прячет от него спину. Установите это различение, и тогда не будет никаких оснований для дальнейшего спора. Обе стороны правы или не правы, в зависимости от того, в каком практическом смысле они употребляют выражение “двигаться вокруг”.

Лишь один или двое из пылких спорщиков нашли в моем решении софистическую уловку, говоря, что им дела нет до разных схоластических тонкостей, что они имели в  виду просто то, что обыкновенно  понимается под словом “вокруг”. Большинство  же, по-видимому, признало, что сделанное  мною различие устраняет предмет  разногласия.

Я привел этот незначительный анекдот, как особенно простой образчик применения прагматического метода, о котором собираюсь теперь говорить. Прагматический метод - это прежде всего метод улаживания философских споров, которые без него могли бы тянуться без конца. Представляет ли собою мир единое или многое? - царит ли в нем свобода или необходимость? - лежит ли в основе его материальный принцип или духовный? Все это одинаково правомерные точки зрения на мир, - И споры о них бесконечны. Прагматический метод в подобных случаях пытается истолковать каждое мнение, указывая на его практические следствия. Какая получится для кого-нибудь практическая разница, если принять за истинное именно это мнение, а не другое? Если мы не в состоянии найти никакой практической разницы, то оба противоположных мнения означают по существу одно и то же, и всякий дальнейший спор здесь бесполезен. Серьезный спор возникает только в том случае когда мы можем указать на какую-нибудь практическую разницу, вытекающую из допущения, что права какая-нибудь одна из сторон.

Взгляд, брошенный на историю  этого учения, выясняет нам еще  лучше, что такое прагматизм. Название это произведено от того самого греческого слова “praxis” (значит “действие”), от которого происходят наши слова “практика” и “практический”. Впервые оно было введено в философию Чарльзом Пирсом (Peirce) в 1878 г.. В статье под заглавием “How to make our ideas clear” (“Как сделать наши идеи ясными”), помещенной в январской книжке журнала “Popular science Monthly” за 1878 год [2], Пирс указывает сперва, что наши убеждения (beliefs) суть фактически правила для действия, затем он говорит, что для того, чтобы выяснить смысл какого-нибудь утверждения, мы должны лишь определить тот способ действия (conduct), которое оно способно вызвать: в этом способе действия и заключается для нас все значение данного утверждения. В основе всех находимых нами между нашими мыслями (утверждениями) различий - даже самого тонкого и субтильного свойства - лежит следующий конкретный факт: ни одно из них не настолько тонко, чтобы выражаться как-нибудь иначе чем в виду некоторой возможной разницы, в области практики. Поэтому, чтобы добиться полной ясности в наших мыслях о каком-нибудь предмете, мы должны только рассмотреть, какие практические следствия содержатся в этом предмете, т.е. каких мы можем ожидать от него ощущений и какого рода реакциям со своей стороны мы должны подготовиться. Наше представление об этих следствиях - как ближайших, так и отдаленных - и есть все то, что мы можем представить себе об этом предмете, - поскольку вообще это представление имеет какое-нибудь положительное значение.

В этом состоит принцип Пирса, принцип прагматизма. В течении двадцати лет он оставался никем не замеченным, пока я в докладе, прочитанном перед философским кружком профессора Гауисона в Калифорнийском университете, не воспользовался им и не применил его специально к религии. К этому времени (1998) почва была, по-видимому, подготовлена для восприятия нового учения. Слово “прагматизм” начинает широко распространяться, и в настоящее время оно пестрит на страницах философских журналов. Со всех сторон говорят о прагматическом движении, говорят иногда почтительно, иногда пренебрежительно. но редко с ясным пониманием сути дела. Ясно, что это название отлично подошло к целому ряду философских направлений, которым до сих пор не хватало общего имени, и что прагматизм пустил уже прочные корни.

Чтобы понять все значение принципа Пирса, надо научиться применять  его в конкретных случаях. Несколько  лет тому назад я заметил. что Оствальд, знаменитый лейпцигский химик, превосходно пользовался принципом прагматизма в своих лекциях по натурфилософии, хотя он и не называл его этим именем.

“Все виды реального, - писал он мне, - влияли на нашу практику, и это влияние и есть их значение (neaning) для нас. На своих лекциях я обыкновенно ставлю вопрос следующим образом: что изменилось бы в мире, если бы из конкурирующих точек зрения была верна та или другая? Если я не нахожу ничего, что могло бы измениться, то данная альтернатива не имеет никакого смысла”.

Иначе говоря, обе конкурирующие  точки зрения означают практически  одну и ту же вещь, - а другого значения, кроме практического, для нас не существует. В одном напечатанном докладе Оствальда мы находим пример, хорошо поясняющий его мысль. Химики долгое время спорили о внутреннем строении некоторых тел, называемых “таутомерными”. Свойства их, по-видимому, одинаково хорошо согласовались как с предположением, что внутри их находятся в колебательном движении атом водорода, так и с гипотезой, что они представляют собой неустойчивые смеси из двух тел. Завязался ожесточенный, не приведший ни к чему определенному спор. “Спор этот, - замечает Оствальд, - никогда бы и не начался если бы спорящие спросили себя, какая окажется на опыте разница, если допустить, что верна та или иная точка зрения. Тогда бы ясно обнаружилось, что никакой такой фактической разницы не может получиться, и оказалось бы, что весь этот спор столь же нереальный и мнимый, как препирательство каких-нибудь первобытных людей о том, благодаря кому подымается замешенное тесто, благодаря ли эльфам или гномам” [3].

Любопытно видеть, как теряют все свое значение многие философские  споры, раз только вы подвергнете  их этому простому методу испытания  и спросите о вытекающих из них  простых следствиях. Не может быть разницы в одном каком-нибудь пункте, которая бы несоставила разницы в каком-нибудь другом, - не может быть разницы в абстрактной истине, которая бы не выразилась в конкретных фактах и в вытекающем отсюда для кого-нибудь, как-нибудь, где-нибудь и когда-нибудь способе действия. Вся задача философии должна была бы состоять в том, чтобы указать, какая получится для меня и для вас определенная разница в определенные моменты нашей жизни, если бы была истинной та или иная формула мира.

В прагматическом методе нет  ничего абсолютно нового. Сократ был  приверженцем его. Аристотель методически  пользовался им. С помощью его  Локк, Беркли и Юм сделали многие ценные приобретения для истины. Шэдуорз Ходжсон настойчиво повторял, что действительность есть лишь то, за что она “признается”. Но все эти предшественники прагматизма пользовались им лишь случайно, урывками: это была как бы прелюдия. Только в наше время метод прагматизма приобрел всеобщий характер, сознал лежащую на нем мировую миссию и заявил о своих завоевательных планах. Я верю в эту миссию и в эти планы и надеюсь, что под конец воодушевлю вас своей верой.

Прагматизм представляет собой отлично знакомое философское  направление (attitude) - именно эмпирическое направление, - но он представляет его, как мне кажется, в более радикальной форме и притом в форме, менее доступной возражениям, чем те, в которых выступал до сих пор эмпиризм. Прагматизм решительно, раз и навсегда, отворачивается от целой кучи застарелых привычек, дорогих профессиональным философам. Он отворачивается от абстракций и недоступных вещей, от словесных решений, от скверных априорных аргументов, от твердых неизменных принципов, от замкнутых систем, от мнимых абсолютов и начал. Он обращается к конкретному, к доступному, к фактам, к действию, к власти. Это означает истинный отказ от рационалистического метода (temper) и признание господства метода эмпирического. Это означает открытый воздух, все многообразие живой природы, противопоставленные догматизму искусственности, притязаниям на законченную истину.

Прагматизм в то же время  не выступает в пользу каких-нибудь определенных специальных выводов. Он только метод. Но полное торжество  этого метода повлечет за собой колоссальную перемену в том, что я на первой лекции назвал “темпераментом” философии. Сторонником ультра-рационалистического  метода придется тогда плохо, как  приходится плоха царедворцам в республиках или священникам-ультрамонтанам в протестантских странах. Наука и метафизика сблизятся между собой и сумеют на деле работать дружно, рука в руку.

Метафизика обыкновенно  прибегала к довольно первобытному методу исследования. Вы знаете, что люди всегда имели склонность к запрещенной законом магии, и вы знаете так же, какую роль в магии играли всегда слова . Дух, гений, демон, вообще всякая чистая и не чиста сила, находятся в вашей власти, если вы только знаете ее имя или связывающую ее формулу заклинания. Соломон знал имена всех духов и благодаря этому держал их у себя в полном подчинении. Словом мир всегда представлялся первобытному уму в виде своеобразной загадки, ключ к которой нужно искать в некотором всеозаряющем, приносящем власть, имени или слове. Это слово дает принцип мира, и владеть им значит, в некотором роде, владеть самим миром. “Бог”, “Материя”, “Разуму”, “Абсолютное”, “Энергия” - все это подобные, решающие загадку мира, имена. Раз вы их имеете, вы можете быть покойны. Вы находитесь тогда у конца своего метафизического исследования.

Но если вы оперируете прагматическим методом, вы никогда не увидите в  подобном слове завершения своего исследования. Из каждого слова вы должны извлечь  его практическую наличную стоимость (practical cash-value), должны заставить его работать в потоке вашего опыта. Оно рассматривается не столько как решение, сколько как программа для дальнейшей работы, в частности, как указание на те методы, с помощью которых может бытьизменена данная нам действительность.

Таким образом  теории представляют собой не ответы на загадки, - ответы, на которых мы можем  успокоится: - теории становятся орудиями. Мы не успокаиваемся в сладкой бездеятельности на теориях, мы идем вперед и сверх того при случае изменяем с их помощью природу. Прагматизм делает все наши теории менее тугими (unstiffens), он придает им гибкость и каждую усаживает за работу. По существу он не представляет ничего нового, и поэтому гармонирует со многими старыми философскими направлениями.

Так, например, с номинализмом он сходится в том, что постоянно  обращается к частному, индивидуальному; вместе с утилитаризмом он подчеркивает практический момент действительности; с позитивизмом он разделяет его  презрение к словесным решениям, к бесполезным вопросам и метафизическим абстракциям.

Все это, как вы видите анти-ителлектуалистические тенденции. Против притязаний и метода рационализма прагматизм всегда выступает в полном вооружении. Но он никогда не защищает - по крайней мере, в исходном своем пункте - каких-нибудь определенных, специальных теорий. Он не имеет никаких догматов, не выставляет никаких особых учений: он имеет только свой метод. Как хорошо выразился молодой итальянский прагматист Папини, он расположен посреди наших теорий, подобно коридору в гостинице. Бесчисленное множество номеров выходит на этот коридор. В одной комнате вы найдете человека, пишущего атеистический трактат; в ближайшей какой-нибудь другой - человек молится на коленях о подаянии веры и силы; в третьей - химик исследует свойства тел; в четвертой - обдумывается какая-нибудь система идеалистической метафизики; в пятой - доказывается невозможность метафизики. Но коридор принадлежит всем; все должны пользоваться им, если желают иметь удобный путь, чтобы выходить и заходить в свои комнаты.

Таким образом прагматический метод отнюдь не означает каких-нибудь определенных результатов, - он представляет собой только известное отношение к вещам, известную точку зрения (attitude of orientation). И именно такую точку зрения, которая побуждает нас отвращать свой взор от разных принципов, первых вещей, “категорий”, мнимых необходимостей, и заставляет нас смотреть по направлению к последним вещам, результатам, плодам, фактам.

Сказанного довольно о  прагматическом методе. Вы, может быть, найдете, что я скорее расхваливал  его вам, чем разъяснял, но вскоре я покажу применение его на примере  некоторых хорошо знакомых проблем, так что вы получите достаточно полное представление о нем. Но надо заметить, что слово прагматизм стали употреблять  и в более широком смысле, имея в виду так же некоторую теорию истины . Впоследствии, когда наш путь будет несколько расчищен, я намереваюсь посвятить изложению этой теории целую лекцию, поэтому теперь я могу быть очень краток. Но, так как за схематическим, кратким изложением трудно следить, то я попрошу у вас на четверть часа удвоенного внимания. Если кое-что и останется неясным, то я надеюсь разъяснить это в дальнейших лекциях.