Библия и Коран

Общей для всех этих религий является проблема, заданная объединяющим их религиозным  феноменом: феноменом священной Книги, регулирующей жизнь в этом мире и ведущей за его пределы. Первой и последней задачей является понимание подлинного смысла этой Книги. Однако модус такого понимания обусловлен модусом бытия того, кто понимает; соответственно внутреннее состояние верующего обусловлено его способом понимания. Данная ситуация является ситуацией герменевтической, т.е. ситуацией, в которой верующий, открывший подлинный смысл, одновременно начинает подлинную жизнь. Эта подлинность смысла, совпадающая с подлинностью бытия, реальность смысла и подлинность реальности воплощаются в одном из ключевых терминов исламской философии: слове хакикат.      

Термин  хакикат несет помимо других функций  значение подлинного смысла божественных Откровений, т.е. смысла, являющегося  сущностным и духовным. Исходя из этого, можно сказать, что феномен «Священной Книги» заключает в себе собственную антропологию, исходит из духовно детерминированной культуры и одновременно стимулирует и ориентирует эту культуру к определенному типу философии. Есть нечто общее в проблемах поиска подлинного смысла в Христианстве и в Исламе, в герменевтике Библии и герменевтике Корана. Но есть также и глубокие различия. Сходства и различия будут рассмотрены в рамках этой книги.     

Указание  на духовный смысл как на цель подразумевает, что есть смысл, не являющийся духовным, а между ними двумя расположена градация множества смыслов. Все зависит от исходного акта сознания, проецирующего перспективу понимания с законами, ей присущими. Этот акт, посредством которого сознанию открывается герменевтическая перспектива, открывает также мир, который сознанию нужно организовать и иерархизировать. С этой точки зрения феномен священной Книги породил в Исламе и Христианстве перекликающиеся структуры; в конечном счете, в той мере, в которой отличаются друг от друга подходы к подлинному смыслу, отличаются также ситуации и трудности, возникающие в обеих религиях.     

Философское мышление в Исламе не сталкивалось с проблемами «исторического сознания», но основывалось на двойном движении: исхождении от Начала (мабда`) и возвращении к Началу (ма`ад) в вертикальном измерении. Формы мыслятся здесь, скорее, в пространстве, чем во времени. Наши мыслители видят мир не в «эволюции» на горизонтальной плоскости, но в восхождении, прошлое находится не позади нас, но «под нашими ногами». На эту ось нанизаны смыслы божественных Откровений, соответствующие духовным иерархиям, уровням вселенной, открывающимся с порога метаистории. Такое мышление разворачивается, не считаясь с запретами догматического Предания. На этом пути оно может столкнуться лишь с шариатом, в том случае, если им отрицается хакикат. Такое отрицание часто было характерно для буквалистов и докторов исламского права. Однако не философы открыли эту драматическую страницу. Эта драма началась на следующий день после смерти Пророка. Все учение, преподанное шиитскими Имамами, дошло до нас в виде обширного корпуса, позволяющего нам проследить, почему в XVI в. в сефевидском3 Иране этой философии суждено было пережить великолепный ренессанс.      

На  рубеже VII-VIII вв. в мусульманской среде велись дискуссии по основополагающим основам вероучения: об отношении к греху и о мере загробного воздаяния, о природе и атрибутах Бога и свободе воли, о природе Корана и т. д. Противоречивость основных источников ислама - Корана и Сунны - давала широкие возможности для различных толкований проблем догматики. Идейные расхождения среди мусульманских теологов привели к образованию в середине VIII в. ряда влиятельных религиозно-политических группировок, каждая из которых претендовала на выражение истинного правоверия.      

В полемике богословов Египта, Сирии, Ирака  и Ирана особое место занимал  спор о предопределении - божественной детерминированности происходящих в мире явлений, включая человеческие действия. Сторонники учения об абсолютном предопределении получили название джабаритов (ар. джабар - принуждение). Они утверждали, что Бог создал каждого человека вместе с его характером, способностями и будущими поступками, и поэтому человек не может влиять на свой жизненный путь.   
В противоположность джабаритам сложилась школа мыслителей, развивавших тезис о свободе человека в выборе своих действий. Пропагандистов этого учения называли кадаритами.   
Существование различных религиозных группировок и их идейные столкновения с представителями других религий породили мусульманскую теологию - калам. Она давала догматам ислама толкование, основанное на разуме, а не на слепом следовании религиозным авторитетам. Основная установка сторонников калама (мутакаллимов) выражена в тезисе “Следуй одному только разуму”⁶. Проблематика калама отражала главные темы дискуссий религиозно-философского характера, непосредственно связанные с догматикой ислама (извечность или сотворенность Корана, ответственность человека за свои действия, судьба грешника в потустороннем мире, единство Бога и соотношение его сущности и атрибутов, качества руководителя мусульман). С момента своего возникновения калам не представлял целостного учения. В средневековой арабо-мусульманской истории он был представлен совокупностью школ.      

Первым крупным  направлением калама стала школа  мутазилитов (ар. отделившиеся), игравших значительную роль в религиозно-политической жизни Дамасского и Багдадского халифата в VIII-IX вв. Главным основоположником мутазилизма был Васыл ибн Ата. Учение ориентировалось на традиции Аристотеля и неоплатоников. Рационализм доктрины выразился в утверждении приоритета разума над верой и отрицании всяких убеждений, принятие которых не предваряется сомнением в их истинности. Основные положения мутазилизма были сформулированы в начале IX в. К их числу относится тезис о божественной справедливости, предполагающий свободу человеческой воли. Мутазилиты признавали трансцендентность Бога, предполагавшую отсутствие какого-либо сходства между ним и его творениями, в том числе и человеком. Проповедуемый строжайший монотеизм предполагал не только отрицание многобожия, но и отрицание реальности и извечности созданных человеческими представлениями божественных атрибутов. Признание Корана вечным и несотворенным, по их мнению, могло рассматривается как скрытое признание второго Бога.      

Главными  оппонентами рационалистических движений в рамках мусульманской теологии выступили сторонники суннитского  традиционализма. Провозгласив принцип  строгой опоры на Коран и Сунну, они утверждали необходимость принятия веры без рассуждений, исповедуя безусловность божественного предопределения. Они выступали за запрет на любые нововведения в области вероучения и права, не имеющие прямого обоснования в священных исламских текстах. Их идеалами стали социальные и этические ценности раннего ислама - нестяжательство, осуждение роскоши, предпочтение скромной и воздержанной жизни.     

В основе суфийского учения лежит интуитивное  познание Бога, внутреннее эмоциональное  осознание религиозных истин - “духовный  опыт”. Суфий должен пройти трудный и долгий путь религиозно-нравственного самоусовершенствования, духовного очищения и самоуглубления, отрешения от мирского “я”. Искомая высшая цель достигается только в результате специальной религиозно-мистической практики.      

При всем многообразии вариаций мистико-аскетического учения в нем выделились два основных направления - крайний и умеренный суфизм. Сторонники крайнего (пантеистического) суфизма считали конечной целью “пути к Богу” не только сближение с ним и его лицезрение, но и “уничтожение”, “растворение” личности мистика в Боге. Это состояние получило название фана (ар. - небытие, исчезновение). Крайние суфии выдвинули концепцию особого экстатического состояния, когда устами мистика начинал говорить Аллах. Выдающемуся суфию-пантеисту Аль-Халладжу  (858 - 922), выступавшему с публичными проповедями своих идей, принадлежит известное высказывание “Я-Истина (Бог)”.   
Сторонники умеренного суфизма считали совершенным видом знания об Аллахе «тайное», мистическое (эзотерическое) знание и в то же время признавали ценность формального знания, которое рассматривалось как отправная точка для знания высшего порядка - знания суфиев.  
  
  
 

Заключение.

     Рассмотрев  и изучив философские идеи Библии и Корана, я постаралась найти  отличительные особенности Ветхого Завета и Корана и их общие черты.     

Христианство - это религия искупления и спасения. В отличие от религий, где Бог  рассматривается как грозный  Господин (иудаизм, ислам), христиане  верят в милосердную любовь Бога к согрешившему человечеству.     

Как я уже  отмечала, в Библии говорится о том, что человек создан «по образу и подобию Божию», но первородный грех Адама «повредил» природу человека «повредил» настолько, что потребовалась искупительная жертва Бога. Вера в христианстве неразрывно связана с любовью к Богу, настолько возлюбившего человека, что ради него он претерпел крестные муки.     

Характер же ислама предопределяет проникновение  религиозной модели мира в саму ткань  социально-политической жизни мусульман. Такая система оказывается гораздо  устойчивее христианской. Именно поэтому, очевидно, она не создала предпосылок для прорыва к новой, уже нерелигиозной цивилизации.      

 Ислам возникает  в значительной степени из  переработки арабским сознанием  христианской идеи монотеизма. Он  исповедует единого Бога. Бог  сотворил мир и человека, дал людям откровение, распоряжается миром и направляет его к концу, который будет страшным судом над живыми и воскреснувшими.     

Разные  представления о Боге неразрывно связаны с разными взглядами  на человека. В христианстве человек  создан «по образу и подобию Божию», но первородный грех Адама «повредил» природу человека - «повредил» настолько, что потребовалась искупительная жертва Бога. В исламе иные представления о человеке. Он не мыслится сотворенным по образу и подобию Божию, но он и не испытывает такого грандиозного падения. Человек скорее слаб, чем «поврежден». Поэтому он нуждается не в искуплении от грехов, а в помощи и водительстве Бога, указующему ему в Коране правильный путь.      

Разные  системы представлений о человеке предполагают и различия в этических ценностях. Вера в христианстве неразрывно связана с любовью к Богу, настолько возлюбившего человека, что ради него он претерпел крестные муки. Ислам также предполагает веру, но это несколько иная вера. Вера здесь - не вера в парадокс распятого Бога, не отделимая от любви к нему, а подчинение указаниям Аллаха, данным через пророка в Коране. Эти указания ясны и понятны для людей. Они относятся к немногим и несложным (поэтому они и должны исполняться неукоснительно) ритуальным предписаниям и относительно разработанным уже в Коране правовым нормам, касающимся брака, развода, наследования, наказаний за преступления. Все это реально и выполнимо, и Коран подчеркивает, что Аллах ничего не требует сверхъестественного. Он требует от людей обычной, нормальной, но упорядоченной и облагороженной исламом жизни.     

В такой многонациональной стране, как Россия, мы каждый день сталкиваемся с представителями различных религий. Для того чтобы не нарушать хрупкого равновесия взаимоотношений между людьми разного вероисповедания, необходимо правильно строить процесс коммуникации с другими людьми. Человек должен воспитывать в себе уважение к другим народами, их культуре и вере. Воспитывать в себе терпимость к другим религиям – задача каждого индивидуума на пути становления его, как личности.  Я считаю, что немаловажную роль здесь играет знание и уважение истории, религиозных учений и основных философских идей религиозного мировоззрения.  
  
 

Список  использованной литературы:

1. Айдын Ариф оглы Али-заде «Библия и Коран: сравнительный анализ   
   (мировоззренческий аспект)»- Баку, 2002
2. Библия, - М,: «Издательство Московской Патриархии», 2010.
3. Борунков Ю. Ф., Яблоков И. Н., Новиков М. П., и др. Основы религиоведения; Под ред. И. Н. Яблокова - М.: Высш. шк., 1994.
4. Коран (перевод смыслов и комментарий В.Пороховой). М., 2007.
5. Малахов В. Понаехали тут... Очерки о национализме, расизме и культурном плюрализме. – М.: «Издательство Новое литературное обозрение, 2007.