Бессознательное в психологии человека в работах К. Н. Юнга и Д. Н. Узнадзе

Принимая во внимание данные знания о бессознательном в практике – расшифровке и анализе снов – мы должны осознавать всю серьезность этой части сознания. Глубоко ошибается тот, кто полагает, будто бессознательное есть нечто безобидное и может быть предметом игры и развлечения. Разумеется, бессознательное опасно не при всех обстоятельствах; но как только возникает невроз, это значит, что в бессознательном произошло особое накопление энергии, а именно — своего рода заряд, который может взорваться. Здесь необходима осторожность. Когда психологи начинают анализировать сновидения, то сначала не знают, что они тем самым вызывают к действию. Возможно, тем самым в движение приводится нечто внутреннее и незримое.

Оставляя в стороне  опасности, на которые рискует натолкнуться лечение, необходимо признать, что бессознательное  может быть опасным и само по себе. Одной из самых распространенных форм опасности являются причины, провоцирующие  несчастные случаи. «Гораздо большее, чем публика могла бы подозревать, число разного рода несчастных случаев вызвано причинами психического порядка, начиная с таких маленьких несчастий, как спотыкание, столкновение, обжигание пальцев и т. д., и вплоть до автомобильных катастроф и несчастных случаев в горах: все это может иметь причину психического порядка и подчас готовится за недели или за месяцы до происшествия» [4; с.76]. Опираясь на исследования Юнга, можно с уверенностью сказать, что большая часть случайностей человеческой жизни может быть предсказана правильной расшифровкой сна, в котором отражены символы бессознательного, то, что провоцирует человеческую природу на конкретные действия в реальности. Одним из ярких примеров является случай из жизни самого Карла Юнга, когда ему за долгое время до начала первой мировой войны представлялись различные явления: «В  октябре,   когда  я   путешествовал  в  одиночестве,  меня  посетило неожиданное видение  -  чудовищный поток,  накрывший  все северные земли. Он простирался  от Англии до России, от  Северного моря до подножий Альп. Когда же он приблизился  к  Швейцарии, я  увидел,  что горы растут, становятся все выше и  выше, как бы  защищая от него нашу страну. Передо  мной развернулась картина  ужасной катастрофы: я видел могучие желтые  волны, несущие какие-то обломки и бесчисленнее трупы, потом это море  превратилось в кровь.  Видение длилось  около  часа. Я был потрясен,  мной овладели дурнота и стыд  за  мою слабость»[3; с.217-218]. Далее автор говорит, что это видение повторялось еще несколько раз, а затем (уже весной и летом 1914) была целая череда снов о том, что в разгар лета  вдруг наступает арктический холод и вся  земля  покрывается льдом. Пытаясь проанализировать свое собственное состояние и причины появления данного образа, Юнг приходил к выводу, что это не связано с революционными преобразованиями, а касается лишь только его самого, он был уверен, что ему угрожает психоз.

Однако не стоит оставлять  без внимания и положительные, полезные качества бессознательного в нашей  голове. Как уже было сказано ранее, постоянно активное бессознательное  способно запоминать, улавливать многие образы предметов и затем, в необходимый  критический момент, когда возможности  сознания кажутся уже исчерпанными, прийти ему на помощь, используя  идеи из зафиксированных реалий.

Глава II

Параграф I. Изучение бессознательного в отечественной науке

Советские психологи серьезно недооценивали влияние бессознательного на умственную деятельность. Фрейдизм после довольно непродолжительного периода популярности в Советском Союзе в 20-х годах стал запрещенным направлением исследований. В 60-х годах советские психологи начали осознавать свое отставание в этой области, но это ни в коем случае не означало, что они стали энтузиастами психоанализа. Если судить по литературе, то у многих советских психологов возникло беспокойство по поводу того, что вся область бессознательного оказалась отданной на откуп фрейдизму.

 В связи с этим они хотели продемонстрировать, что это не так или, по крайней мере, не должно быть так. Как следствие, в советской литературе были предприняты попытки показать, что Фрейд был не первым, кто обратил внимание на роль сферы бессознательного. Эти попытки, без сомнения, были связаны с желанием не связывать исследования сферы бессознательного с именем Фрейда. Советские психологи критически отзывались о «монополии» фрейдизма в психологии за рубежом, особенно в США, имея на это, возможно, вполне реальные основания. Среди них развернулась дискуссия (которая носила достаточно подробный и противоречивый характер) по поводу проблемы, которая может быть названа скорее семантической: они обсуждали относительные достоинства понятий «неосознанное», «бессознательное» и «подсознательное» для определения той области исследований, о которой идет речь; при этом некоторые советские психологи предпочитали называть эту сферу «неосознаваемой высшей нервной деятельностью», поскольку, по их мнению, именно это название было ближе всех к сути фрейдизма.

 Тем не менее, постепенно советские психологи все больше и больше начинали осознавать значение взглядов Фрейда. Выступая в 1962 г. на неоднократно упоминавшемся уже совещании по философским вопросам психологии и физиологии и обращаясь к аудитории, состоявшей из психологов, физиологов и философов, А.М. Свядош из Карагандинского медицинского института говорил: «3. Фрейд, несомненно, имеет заслуги перед наукой. Он привлек внимание науки к проблеме «бессознательного». Он показал некоторые отдельные конкретные проявления «бессознательного», как, например, влияние его на описки, оговорки. Однако он внес много фантастического в проблему «бессознательного». Сюда относятся его утверждения о сексуальности раннего детского возраста. Он создал ошибочную психоаналитическую теорию, которую мы отрицаем».

Работы грузинского психолога Д.Н. Узнадзе часто характеризуют как своеобразную «советскую альтернативу Фрейду», хотя взгляды Узнадзе также рассматривались в Советском Союзе как довольно сомнительные в идеологическом отношении, за что и подвергались критике. После 1960 г. эта критика носила менее чувствительный характер.

Параграф II. Теория установок Д.Н.Узнадзе

Узнадзе основательно коснулся проблемы бессознательного в связи с понятием установки (труд «Основы экспериментальной психологии» 1925). Здесь он утверждал, что переживания – ощущение, представление, мышление, эмоция, воля – не могут существовать бессознательно. Бессознательного психического не существует. Однако в то же время и самих психических переживаний недостаточно для того, чтобы их протекание стало для нас понятным. Необходимо выйти за пределы психического: но и физиологические факты неспособны предоставить нам достаточное объяснение своеобразного течения психических заболеваний.

Тем не менее, в дальнейших исследованиях он пришел к выводу, что нельзя считать установку  «непсихическим, только физиологическим  явлением». Таким образом, Узнадзе в конечном итоге признал существование бессознательного психического, но при этом такого, которое будучи лишено сознания, тем самым все же не снимает прежней формулы «бессознательного психического переживания не существует», ибо новое положение относится не к тем психическим явлениям, которые были известны в то время, и бессознательное существование которых Узнадзе решительно отвергал, а к совершенно новой сфере психики, изучение которой тогда еще только начиналось.

В отличие от зарубежных авторов, Узнадзе не менее удачно раскрывает природу поведения и  закономерность возникновения и  развития включенных в нее психических  процессов с помощью понятия  установки. В сущности же, на мой  взгляд, в смысловом плане такой  подход недалеко ушел от фрейдизма  и отличается лишь только в выборе понятий и отправных точек  зрения. В сущности, исходя из теории Узнадзе, бессознательное, лежащее в основе течения всей психологической жизни и определяющее своеобразие процессов сознания, существует и действует в форме установки.

Итак, установка по Узнадзе  есть явление биологического ряда, целостное динамическое состояние личности, которое создается на базе взаимосвязи потребности и соответствующей ситуации и определяет все течение деятельности. В установке заранее предусмотрено когда и где, какие внутренние (психические) и внешние (практические) акты деятельности должны выявиться, чтобы в данной обстановке активность была бы направлена целесообразно. Опираясь на осознание того, что установка действует независимо от сознания, становятся очевидными и ясными те особенности человеческого сознания, затрагивающиеся в проблеме бессознательного.

«Человек, как  целое, является не суммой психики и  тела, психического и физиологического, их соединением, так сказать, — психофизическим  существом, а независимой своеобразной реальностью, которая имеет свое специфическое качество и свою специфическую  закономерность и вот, когда действительность воздействует на субъекта, он как целостное, отвечает ей, как эта специфическая, эта своеобразная реальность, которая  предшествует частному психическому и  физиологическому и к ним не сводимо»... «В процессе взаимоотношения с действительностью определенные изменения возникают в первую очередь в субъекте, как целом, а не в его психике или в акте поведения вообще»... «Это целостное изменение, его природа и течение настолько специфичны, что для его изучения не пригодны обычные понятия и закономерности ни психического, и ни физиологического». [5; с24-25].

В понимании Узнадзе человек, как и любое живое существо, прежде чем начнет осуществлять  какое-либо поведение, оно (поведение) уже задано в нем в виде установки. Следовательно, специфическое состояние, возникающее у человека, когда он хочет удовлетворить ту или иную потребность можно назвать установкой.

Этот термин является особенно адекватным, так как указывает на несколько важных обстоятельств. Во-первых, на то, что изменение происходит в субъекте как в целом. Во-вторых, на то, что специфическое состояние субъекта побуждает его к определенному поведению, то есть это поведение предопределено в нем заранее, и, наконец, на то, что данное состояние — явление динамического характера, которое находит выражение в определенной активности.

В итоге взаимодействие живого существа и среды может быть представлено следующим образом: на живое существо, движимое импульсом удовлетворения определенной потребности, начинает воздействовать внешняя ситуация и вызывает в нем соответствующее ситуации целостное изменение — определенную установку. После этого субъект, имеющий такую установку, может осуществлять тишь соответствующие этой установке процессы и акты. Исходя из этого, по мнению Узнадзе, поведение субъекта (как человека, так и животного) в каждый данный момент времени должно быть сочтено реализацией той или иной установки.

Таким образом, поведение  живого существа определяется средой, но это отнюдь не носит механический характер. Среда воздействует не непосредственно на само поведение, вызывает его не прямым путем, а воздействует на субъект, изменяя его в соответствии с ситуацией в целом, обусловливая возникновение данной установки. Сами же  поведение определяется субъектом, имеющим определенную установку. Одним словом, он осуществляет те акты и процессы, то поведение, установка на которые выработалась у него под воздействием ситуации.

В конце концов, в основе поведения и человека и животного  лежит потребность, но это вовсе  не означает, что процесс формирования установок у них протекает  одинаково. Не стоит забывать, что  животное является биологическим существом  и все его потребности обусловлены  природой раз и навсегда. С человеком  все обстоит по-другому – он, будучи существом историческим изменяет круг своих общений вследствие развития социальных взаимоотношений между  людьми. Иными словами, потребности  человека могут не только меняться или утрачивать свою актуальность, но также возможно возникновение  новых потребностей.

Кроме того, специфической особенностью человека, существенно отличающей его от животных, является то, что ведущую роль в его жизни выполняет сознание. Человек, в отличие от животных, не подчиняется установке, возникшей на почве актуальной ситуации (импульса). Он заранее осознает свое поведение, прибегая к тому или иному сценарию поведения лишь в зависимости от результата этого осознания. Одним словом, установку животного создает ситуация актуального импульса, тогда как в основе установки, определяющей поведение человека, лежит воображаемая ситуация.

Для того чтобы показать свою теорию в действии Узнадзе пользовался  довольно показательным примером. Он заключается в следующем: испытуемый несколько раз подряд получает в каждую из рук по шару равного веса, но разного объема, причем шар меньшего размера дается всегда в одну и ту же руку. Затем испытуемому даются шары одинакового объема (и веса). На вопрос: «Какой шар больше?» — испытуемый, как правило, отвечает, что больше шар, находящийся в той руке, которая раньше получала шар меньших размеров. В основе появления подобной иллюзии, объясняет Узнадзе, лежит особое «внутреннее состояние». На основе результатов подобных простых опытов он и разработал теорию «установки», согласно которой эта установка формируется прошлым опытом человека.

Изучив установки более  тщательно, Узнадзе приходит к выводу, что они имеют следующие характеристики:

1. Возбудимость фиксированной  установки. То есть сколько установочных предъявлении (неравные мячи) требуется испытуемому, чтобы возникла иллюзия? Некоторым людям и 5 предъявлении достаточно, другим и 20 мало.

2. Прочность фиксированной  установки. Сколько раз при  предъявлении равных мячей возникает  контрастная иллюзия? В каком  по счету предъявлении человек  может стряхнуть с себя иллюзорное  восприятие неравенства? Одному  достаточно 5 предъявлении, а другому - 20. Иллюзия может "перескакивать" то слева, то справа, один из равных мячей кажется "больше". Это показатель пластичности установки.