Арабская философия

Но так как затем обнаруживается, что познание состояния этого  сущего помогает в познании других явлении, то это познание, которое  само по себе есть некоторое знание, является органоном другого знания. Но высшая цель логики – это ее помощь в достижении другого знания. Следовательно, бытность логики познанием части сущих и есть ее бытность частью философии. Бытность же логики познанием части сущих, помогающим в достижении другого знания, и есть бытность этой помощи органоном… Между тем, что логика есть часть философии, и тем, что она есть органон, нет разницы в смысле их абсолютной противоположности, и есть разница в том смысле, что одно из них есть особенное, а другое – всеобщее, ибо все, что является органоном науки, все то является и частью абсолютной науки. Это суждение необратимо». Логика как наука для Ибн Сины, есть, учение о выводном знании и о формах мышления – о понятии, суждении и умозаключении. «Логик, - писал он, - должен знать начала суждения и способы его построения, будь они определением или чем-то иным, принципы доказательства и способы его построения, будь то силлогизмом или чем-то другим. Прежде всего он должен приступить к уяснению простых понятий из которых строятся определение и силлогизм». В этом смысле Ибн Сина понимал предмет логики шире, чем Аристотель, который доказывал, что логика есть учение о силлогизме и путях его построения. Как органон же логика есть учение о путях и способах постижения непознанного на основе познанного и раскрывает вопросы о том, что такое истина, что ближе к истине, что ложно и скольких видов бывает каждое из них. Логика органон наук и потому, что она есть каноническое (законное) орудие, применение которого оградит человека от проникновения в его мысли ошибок и заблуждений. Отсюда становится ясным, почему Ибн Сина во всех случаях – и в случае, когда анализ теоретической философии начинает с первой философии («Даниш-намэ»), и в том случае, когда систему теоретической философии начинает с физики («Исцеление», «Спасение»), и в том случае, когда отделяет теологию от универсальной науки, т. е. философии («Логика восточников»), - ставит логику в начале своей философской системы, которая, если исходит не из античных и средневековых, а из современных представлений, являет собою не столько систему философских, сколько систему всех научных знаний эпохи. Логика есть начальный элемент философской системы Ибн Сины постольку, поскольку она – органон, т. е. метод и методология научного знания, и каждый, кто избирает тернистый путь науки, должен прежде всего знать способы и средства достижения истинного знания, способы и средства отличения истины от лжи, способы и средства избежания ошибок и заблуждений. Но логика, по Ибн Сине, есть органон не всякой, а лишь выводного знания. Органонами (средствами, методами) достижения такого знания считаются определение, описание, индукция, дедукция и аналогия. Невыводное же знание может быть приобретено на основе наблюдения, анализа и синтеза, опыта и эксперимента.

Вопрос о том, является ли логика частью философии или она  всего лишь органон науки, был предметом горячих споров античных философов. Столки утверждали, что логика поистине является составной частью философии, тогда как перипатетики придерживались мнения, что она всего лишь органон мышления. Платоники, выбирая средний путь, говорили, что она одновременно и часть философии и органон наук. Ибн Сина в решении этого вопроса следовал мнению неоплатоников, хотя их философскую концепцию не разделял. Особенность позиции Ибн-Сины в решении вопроса о соотношении логики как науки и логики как органона состоит в том, что логика есть органон в той мере, в какой она есть наука, а не наоборот. Другими словами, логика как наука несет абсолютный самодовлеющий, а как органон – относительный подчиненный характер.

Приступая к анализу  философских наук, Ибн Сина делит  их на две категории – на теоретические  и на практические, которые отличаются предметом изучения. Теоретические философские науки осведомляют нас о состоянии бытия вещей, существование которых не зависит от нашего действия, а практические философские нации «осведомляют нас о наших собственных действиях». Цель первых – постижение истины, цель вторых – достижение блага и счастья, исходя из деления философских наук на теоретические и практические, а также из их цели и задач можно подумать, что, по Ибн Сине, назначение первых -–только разработка чистой теории, а назначение вторых – Оказание содействия в делах людских. Но на самом деле такое деление условно, ибо в теоретической философии Ибн Сина выделяет прикладные отрасли, или так называемые ответвления, а в практической – теоретические. Больше того, в некоторых ответвлениях теоретической философии, в частности в медицине, он выделяет и специальные теоретические подразделения.

Систему теоретической  философии составляют физика, математика и метафизика, координация которых определяется прежде всего их отношением к материи: физика – наука, исследующая чувственные тела, их возникновение и уничтожение, движение и взаимодвижение, структуру и строение; математика – наука о вещах, существование которых необходимо связано с материей, но у которой нет определенной свойственной им материи, как фигуры и числа; метафизика – наука о вещах, которые либо необходимым образом не нуждаются в материи и движении, либо вообще не связаны с материей и движением. Субординация и координация видов теоретической философии и тем, что более общие науки снабжают исходными принципами более частные нации. Вследствие этого все нации оказываются подчиненными метафизике, ибо принципы всех их восходят к метафизике и завершаются в ней. В свою очередь метафизика не может обходится без физики и математики и следует за ними потому, что многие вопросы, о которых речь идет в ней, как то – возникновение и уничтожение, изменение, место и время, зависимость любого движущегося от движущего, завершаемое всех движущих первым движущим и т. д.

Содержание же основных разделов практической философии Ибн-Сины, как нельзя лучше подтверждает истинность старого тезиса о том, что философия – дочь своей эпохи. Ибо многие основоположения его практической философии представляют собой теоретическое обобщение и выражение тех общественных отношений, которые господствовали в его эпоху. Это идеи о взаимоотношениях супругов, детей и родителей, господина и его слуги, иерархическом строе общества, пророке и пророчестве и т. д.

Аверроэс - арабский философ  Ибн Рушд (1126-1198), представитель восточного арстотелизма, автор и медицинских  трудов. В трактате 'Опровержение опровержения' он отвергал нападки теологов на философию, отстаивая права разума в познании. Им проведено разграничение рациональной религии, доступной немногим образованным, и образноаллегорической религии, доступной всем, что явилось одним из источников теории двойственной истины. Аверроэс исходил из признания вечности мира и безначальности первоматерии. Он трактовал сотворенность мира Богом в том смысле, что Бог, 'совечный миру', превращает в действительность потенциальные формы первоматерии. Абстрактный мировой Ум (Нус), в аристотелевском его понимании, рассматривается как единая безличная субстанция, общая для всех людей и воздействующая извне на души всех людей. Он отрицал идею бессмертия индивидуальной души. Эти идеи Аверроэса оказали большое влияние на развитие европейской средневековой философии.

Ибн Рушд твердо стоял  на точке зрения, что первоматерия несотворима и она не может  исчезнуть. Признавая бытие Бога, он считал, что Бог не предшествует бытию материи (она 'совечна' ему) и что функция Божества - превратить потенциальные, внутренне присущие первоматерии формы в действительные. Движение столь же вечно, как и материя. Движение - возникновение, изменение и разрушение - содержится как возможность в самой материи.

Философские взгляды Ибн-Баджжи и Ибн-Туфейля.

Круг научных интересов  Ибн-Баджжи был весьма обширен: кроме  философских вопросов он занимался проблемами естествознания, астрономии, математики, медицины и музыки. Он был первым из арабско-испанских мыслителей, кто глубоко усвоил и развил дальше философское наследие, оставленное народами уже клонившегося к упадку восточного халифата и другими народами Ближнего и Среднего Востока. Первостепенную роль в формировании общественно-философских взглядов Ибн-Баджжи сыграло его знакомство с трудами великого среднеазиатского мыслителя Фараби. Кроме того, Ибн-Баджжа был хорошо знаком с философскими учениями древнегреческих мыслителей; его перу принадлежит ряд комментариев на работы Аристотеля, причем центральное место в этих комментариях занимают естественнонаучные произведения Стагирита: «Физика», «О возникновении и уничтожении», «Метеорология». Из философских произведений Ибн-Баджжи наибольшей известностью пользовались в свое время логические трактаты-сочинения «О душе», трактаты «Прощальное послание», «Об образе жизни уединенника».

В «Прощальном послании»  находит воплощение основная тенденция  философских исканий Ибн-Баджжи – возвеличествовать человеческий разум и философское мышление, противопоставленное мусульманской  схоластике и мистике.

В трактате «Об образе жизни уединенника», написанном под  сильным влиянием работ Фараби, Ибн-Баджжи дает картину нравственного совершенствования индивида, завершающегося соединением с деятельным разумом и достижением счастья. Однако теория нравственного совершенствования «уединенника» Ибн-Баджжи не имеет ничего общего с мистическим учением Газали о достижении блаженства посредством самоуглубления и отречения от всего мирского (как это утверждает Э. Ренан в своем сочинении «Аверроэс и аверроизм»).

Ибн-Баджжа далек от того, чтобы  быть проповедником отшельничества и аскетизма; он указывает путь, по которому должен идти человек, желающий оградить себя от пороков данного общества. По пути этому, говорит Ибн-Баджжа, могут следовать как отдельный индивид, так и многие члены общества, руководствующиеся исключительно лишь светом разума и объединенные стремлением достичь счастья не в загробном, а в посюстороннем мире.

Гуманистическая идея Ибн-Баджжи в  этом трактате ясна, свидетелем всех социальных пороков, которыми было пропитано современное ему феодальное общество, он мечтал о возможных средствах для достижения людьми счастья в этом мире и находил их не в мистике, не в суфийском аскетизме. а в могучем человеческом разуме.

То место, которое отводилось Ибн-Баджжей в его философских концепциях разуму, определило интерес мыслителя к психологическим проблемам и к проблемам логики. Ему принадлежит большой трактат «О душе», оказавший значительное влияние на позднейших мыслителей, в котором творчески развираются материалистические стороны психологического учения Аристотеля. Ибн-Баджжа подчеркивает большое значение в познавательной деятельности человека его знакомство с психическими процессами и с наукой о душе как одной из важнейших отраслей учения о природе.

В психологии и гносеологии Ибн-Баджжа выступает как против мистического учения мусульманских суфиев о «слиянии с богом», так и против идеалистической «теории воспоминаний» Платона – Газали. Мистический способ постижения истины, принятый суфиями и канонизированным Газали, Ибн-Баджжа называет методом, «который затмевает истину вместо того, чтобы раскрыть ее». «Основа, на которой Ибн-Баджжа строит этот вид, философского мышления, - пишет современный арабский историк философии О. Фарух, - является материалистической: разум познает самостоятельно, а не под каким-то спиритуалистическим воздействием извне». Не удивительно, поэтому, что Ибн-Баджжа долгое время подвергался гонениям со стороны фанатически настроенного духовенства.

Ясное представление  о той ярости, которую вызвало прогрессивное творчество великого андалусского мыслителя среди мусульманских богословов, можно получить из характеристики, данной Ибн-Баджже одним из его идейных противников. «Безразлично относясь к религии, - писал последний, - он занимался лишь суетными вещами; это был человек, который никогда не очищал себя после нечестивых занятий и никогда при этом не заявлял о своем раскаянии… У него не было веры в Того, Кто его сотворил и создал, он никогда не отступал перед борьбой, подвизаясь на поприще греховных дел. Единственное, чем он занимался, это изучал математические науки, размышлял о небесных телах и о границах различных климатов на земле. Он с презрением относился к книге Аллаха. Он поддерживал лишь те учения, которые трактовали о времени и вечном изменении, учение о том, что человек подобен растению или цветам и что со смертью все для него кончается».

Передовые идеи рационализма развивались в Испании младшим  современником Ибн-Баджжи – Ибн-Туфейлем (его латинизированное имя – Абубацер).

Ибн-Туфейль прославился и как философ, и как искусный врач, и как поэт, и как замечательный математик и астроном (некоторые средневековые арабские историки утверждают даже, что им была создана собственная, отличная от птоломеевской, астрономическая теория, по которой можно было определять движения небесных тел без допущения какой-либо ошибки»). Им было написано значительное число трактатов по вопросам теории познания, физики и медицины.

Истина, по Ибн-Туфейлю, вполне адекватно может быть познана  лишь благодаря разуму, опирающемуся на показания чувств и на опыт.

Ибн-Туфейль выступает против одного из основных догматов мусульманской религии, утверждающего сотворенность мира, и доказывает, что мир извечен. Ибн-Туфейль проводит и другую прогрессивную мысль – идею о единстве мира и его эволюции.

Мир живых существ  и неодушевленный мир, мир органический и мир минералов, растения, животные, люди – все это многообразие явлений  природы составляет некое единство.

4. Заключение

Место арабской философии  в ряду мировых философских традиций определяется факторами внешнего и внутреннего порядка. К числу внешних следует отнести сохранение, систематизацию и комментирование античного, и прежде всего аристотелевского и неоплатонического, наследия. Разумеется, дело не ограничивалось простой консервацией; скажем, Ибн Сина исправляет некоторые положения аристотелевской силлогистики, а Ибн Рушд в своих многочисленных комментариях развивает идеи Стагирита.