Творчество Владимира Высоцкого

Далее следовал основной отряд интеллигенции (управленцы среднего звена, руководители небольших предприятий, научные и научно-педагогические работники, офицеры и т. д.).

Пятое место занимали «белые воротнички» (мелкие управленцы, служащие, не имевшие, как правило, высшего образования).

Шестой слой — «преуспевающие крестьяне», работавшие в передовых колхозах, где создавались особые условия труда. С целью формирования «образцово-показательных» хозяйств им выделялись дополнительные государственные финансовые и материально-технические ресурсы, что позволяло обеспечить более высокую производительность труда и уровень жизни.

На седьмом месте находились рабочие средней и низкой квалификации. Численный состав этой группы был достаточно велик.

Восьмое место занимали «беднейшие слои крестьянства» (а такие составляли большинство). И, наконец, внизу социальной лестницы находились заключенные, которые были лишены практически всяких прав. Данный слой был весьма значительным и составлял несколько миллионов человек.

Нельзя не признать, что представленная иерархическая структура советского общества весьма близка к той реальности, которая существовала.

Исследуя социальную структуру советского общества второй половины 80-х годов, отечественные социологи Т. И. Заславская и Р. В. Рывкина выделили 12 групп. Наряду с рабочими (этот слой представлен тремя дифференцированными группами), колхозным крестьянством, научно-технической и гуманитарной интеллигенцией они выделяют такие группы: политические руководители общества, ответственные работники аппарата политического управления, ответственные работники торговли и бытового обслуживания, группа организованной преступности и др. Как видим, это уже далеко не классическая «трехчленка», здесь использована многомерная модель. Разумеется, это деление весьма условно, реальная социальная структура «уходит в тень», поскольку, к примеру, огромный пласт реальных производственных отношений оказывается нелегальным, скрытым в неформальных связях и решениях.

В условиях радикального преобразования российского общества в его социальной стратификации происходят глубокие изменения, которые имеют ряд характерных черт.

Во-первых, наблюдается тотальная маргинализация российского общества. Дать ей оценку, а также спрогнозировать ее социальные последствия можно лишь исходя из всей совокупности конкретных процессов и условий, в которой это явление функционирует.

К примеру, маргинализацию, обусловленную массовым переходом из низших слоев общества в более высокие, т. е. восходящую мобильность (хотя она и имеет определенные издержки), в целом можно оценить положительно.

Маргинализация, которая характеризуется переходом в низшие слои (при нисходящей мобильности), если к тому же носит долговременный и массовый характер, приводит к тяжелым социальным последствиям.

В нашем обществе мы видим как восходящую, так и нисходящую мобильность. Но тревогу вызывает то, что последняя приобрела «обвальный» характер. Особо следует выделить растущий слой маргинален, выбитых из своей социокультурной среды и превратившихся в люмпенизированный слой (нищие, бомжи, бродяги и т. д.).

Следующая особенность — это блокирование процесса  формирования среднего класса. В советский период в России существовал значительный слой населения, который представлял собой потенциальный средний класс (интеллигенция, служащие, высококвалифицированные рабочие). Однако превращения этих слоев в средний класс не происходит, отсутствует процесс «классовой кристаллизации».

Дело в том, что именно эти слои опустились (и этот процесс продолжается) в низший класс, находясь на грани бедности или за ее чертой. Прежде всего это относится к интеллигенции. Здесь мы сталкиваемся с явлением, которое можно назвать феноменом «новых бедных», исключительным, не встречавшимся, вероятно, в истории цивилизации ни в одном обществе. И в дореволюционной России, и в развивающихся странах любого региона современного мира, не говоря уже, разумеется, о развитых странах, она имела и , имеет достаточно высокий престиж в обществе, ее материальное положение (даже в бедных странах) находится на должном уровне, позволяющем вести достойный образ жизни.

Сегодня в России доля отчислений на науку, образование, здравоохранение, культуру в бюджете катастрофически уменьшается. Заработная плата научных, научно-педагогических кадров, медицинских работников, работников культуры все больше отстает от средней по стране, не обеспечивая прожиточного, а у отдельных категорий физиологического минимума. А поскольку почти вся наша интеллигенция «бюджетная», на нее неотвратимо надвигается обнищание.

Происходит сокращение научных работников, немало специалистов переходят в коммерческие структуры (огромную долю в которых составляют торгово-посреднические) и дисквалифицируются. Падает престиж образования в обществе. Следствием может быть нарушение необходимого воспроизводства социальной структуры общества.

В аналогичном положении оказался слой высококвалифицированных рабочих, связанных с передовыми технологиями и занятыми прежде всего в сфере ВПК.

В результате низший класс в российском обществе составляет в настоящее время примерно 70% населения.

Наблюдается рост высшего класса (по сравнению с высшим классом советского общества). Его составляют несколько групп. Во-первых, это крупные предприниматели, владельцы капиталов разного типа (финансового, торгового, промышленного). Во-вторых, это государственные чиновники, имеющие отношение к государственным материально-финансовым ресурсам, их распределению и передаче в частные руки, а также осуществляющие надзор за деятельностью полугосударственных и частных предприятий и заведений.

Следует подчеркнуть при этом, что значительную часть этого слоя в России составляют представители бывшей номенклатуры, сохранившие места во властных государственных структурах.

Аппаратчики в основной своей массе сегодня осознают, что рынок экономически неизбежен, более того, они заинтересованы в появлении рынка. Но речь идет не о рынке «европейском» с безусловной частной собственностью, а о рынке «азиатском» — с усеченно-реформированной частной собственностью, где главное право (право распоряжения) оставалось бы в руках бюрократии.

В-третьих, это руководители государственных и полугосударственных (АО) предприятий («директорский корпус»), в условиях бесконтрольности как снизу, так и сверху назначающих себе сверхвысокие оклады, премии и использующих в своих интересах приватизацию и акционирование предприятий.

Наконец, это представители криминальных структур, которые тесно переплетаются с предпринимательскими (или собирают с них «дань»), а также все более смыкаются с государственными структурами.

Можно выделить еще одну особенность стратификации российского общества — социальную поляризацию, в основе которой лежит имущественное расслоение, которое продолжает углубляться.

Соотношение заработной платы 10% самых высокооплачиваемых и 10% самых низкооплачиваемых россиян составляло в 1992 г. 16:1, а в 1993 г. уже 26:1. Для сравнения: в 1989 г. это соотношение в СССР было 4:1, в США — 6:1, в странах Латинской Америки — 12:1. По официальным данным, 20% самых богатых россиян присваивают 43% совокупных денежных доходов, 20% самых бедных — 7%.

Существует несколько вариантов деления россиян по уровню материальной обеспеченности.

Согласно им, на вершине находится узкий слой сверхбогатых (3—5%), далее слой средне обеспеченных (7% по этим расчетам и 12—15% — по другим), наконец, бедные (25% и 40% соответственно) и нищие (65% и 40% соответственно).

Следствием имущественной поляризации неизбежно являются социальная и политическая конфронтация в стране, нарастание социальной напряженности. Если данная тенденция будет сохраняться, это может привести к глубоким социальным потрясениям.

Особо следует остановиться на характеристике рабочего класса и крестьянства. Они представляют сейчас крайне неоднородную массу не только по традиционным критериям (квалификации, образованию, отраслевому признаку и т. д.), но и по форме собственности и доходам.

В рабочем классе происходит глубокая дифференциация, связанная с отношением к той или иной форме собственности — государственной, совместной, кооперативной, акционерной, индивидуальной и т. д. Между соответствующими слоями рабочего класса углубляются различия в доходах, производительности труда, экономических и политических интересах и т. д. Если интересы рабочих, занятых на государственных предприятиях, состоят прежде всего в увеличении тарифов, обеспечении финансовой поддержки со стороны государства, то интересы рабочих негосударственных предприятий — в сокращении налогов, в расширении свободы хозяйственной деятельности, правового обеспечения ее и т. д.

Изменилось и положение крестьянства. Наряду с колхозной собственностью возникли акционерная, индивидуальная и другие формы собственности. Процессы преобразования в сельском хозяйстве оказались крайне сложными. Попытка слепого копирования западного опыта в плане массированной замены колхозов фермерскими хозяйствами потерпела провал, поскольку изначально была волюнтаристской, не учитывающей глубокой специфики российских условий. Материально-техническая оснащенность сельского хозяйства, развитие инфраструктуры, возможность государственной поддержки фермерских хозяйств, правовая необеспеченность, наконец, менталитет народа — учет всех этих составляющих является необходимым условием эффективных реформ и пренебрежение ими не может не дать негативного результата.

В то же время, к примеру, уровень государственной поддержки сельского хозяйства постоянно падает. Если до 1985 г. он составлял 12—15%, то в 1991 — 1993 гг. — 7—10%. Для сравнения: государственные субсидии в доходах фермеров в этот период в странах ЕС составили 49%, США — 30%, Японии — 66%, Финляндии — 71 %.

Крестьянство в целом относят сейчас к консервативной части общества (что подтверждают результаты голосований). Но если мы сталкиваемся с сопротивлением «социального материала», разумный выход не в обвинении народа, не в использовании силовых методов, а в поиске ошибок в стратегии и тактике преобразований.

Таким образом, если изобразить стратификацию современного российского общества графически, она будет представлять пирамиду с мощным основанием, представленным низшим классом.

Такой профиль не может не вызывать тревоги. Если основную массу населения составляет низший класс, если истончен стабилизирующий общество средний класс, следствием будет нарастание социальной напряженности с прогнозом вылиться в открытую борьбу за перераспределение богатства и власти. Пирамида может опрокинуться.

Россия находится сейчас в условиях переходного состояния, на крутом изломе. Стихийно развивающийся процесс стратификации несет в себе угрозу стабильности общества. Необходимо, используя выражение Т. Парсонса, «внешнее вторжение» власти в формирующуюся систему рационального размещения социальных позиций со всеми вытекающими последствиями, когда естественный профиль стратификации станет залогом и устойчивости и прогрессивного развития общества.

Анализ иерархической структуры общества показывает, что она не является застывшей, в ней постоянно происходят колебания и перемещения как по горизонтали, так и по вертикали. Когда мы говорим об изменении социальной группой или индивидом своей социальной позиции, мы имеем дело с социальной мобильностью. Она может быть горизонтальной (при этом используется понятие социального перемещения), если осуществляется переход в другие профессиональные либо иные, но равные по статусу группы. Вертикальная (восходящая) мобильность означает переход индивида или группы на более высокую социальную позицию с большим престижем, доходом, властью.

Возможна также нисходящая мобильность, предполагающая движение к более низким иерархическим позициям.

В периоды революций, социальных катаклизмов происходит коренное изменение социальной структуры, радикальная замена высшего слоя с низвержением прежней элиты, появление новых классов и социальных групп, массовая групповая мобильность.

В стабильные периоды социальная мобильность возрастает в периоды структурной перестройки экономики. При этом важным «социальным лифтом», обеспечивающим вертикальную мобильность, выступает образование, роль которого возрастает в условиях перехода от индустриального общества к информационному.

Социальная мобильность является достаточно достоверным показателем уровня «открытости» или «закрытости» общества. Ярким примером «закрытого» общества может служить кастовый строй в Индии. Высокая степень закрытости характерна для феодального общества. Напротив, буржуазно-демократические общества, будучи открытыми, характеризуются высоким уровнем социальной мобильности. Однако следует отметить, что и здесь вертикальная социальная мобильность не является абсолютно свободной и переход из одного социального слоя в другой, более высокий осуществляется не без сопротивления.

Социальная мобильность ставит индивида в условия необходимости адаптации в новой социокультурной среде. Процесс этот может быть весьма непростым. Человек, утративший привычный для него социокультурный мир, но не сумевший воспринять нормы и ценности новой группы, оказывается как бы на грани двух культур, становится маргиналом. Это характерно также для мигрантов, как этнических, так и территориальных. В таких условиях человек испытывает дискомфорт, стрессы. Массовая маргинальность порождает серьезные социальные проблемы. Она, как правило, отличает общества, находящиеся на крутых переломах истории. Именно такой период переживает в настоящее время Россия.

Список использованной литературы

1.                   Аберкрамби Н. Социологический словарь. – М.: ЗАО "Изд-во "Экономика", 2004. – с. 620.

2.                   Беляева Л.А. Социальные слои в России: опыт кластерного анализа. // Социс. – 2005. №12. – с. 57-64.

3.                   Большой толковый социологический словарь. – М.: Вече, АСТ, 1999. – Т.2. – с. 528.

4.                   Добреньков В.И., Кравченко А.И. Социология. – М.: ИНФРА-М, 2001. – с. 624

5.                   Заславская Т.И. Социоструктурный аспект трансформации российского общества. // Социс. – 2001. №8. – с. 3 11.

6.                   Заславская Т.И. Социентальная трансформация российского общества: деятельностно-структурная концепция. – М.: Дело, 2003. – с. 568.