Системный анализ

        Праксеология возродилась (на этот раз под другим названием) в работе Александра Богданова «Тектология», опубликованной в 1922 году и вышедшей в 1924, 1926 гг. на немецком языке под названием «Allgemeine Organisationslehre» («Всеобщая организационная наука»). Если Эспинас формулирует основную проблематику интересующей нас дисциплины, а Слуцкий связывает ее со сферой теории процессов и политэкономии, а также строит монолитную систему понятий для теории эффективного действия, то в «Тектологии» читатель встречается с большим числом тезисов не развитой ими науки. Каждый из тезисов подтверждается примерами возможных применений во всех областях действия, начиная от примитивной физической работы, кончая сложной системой действий интеллектуального и общественного характера. Проблематика тектологических рассуждений постоянно переходит у Александра Богданова в общую проблематику теории эффективного действия. Таким образом, тектология практически отождествляется с праксеологией.

         Затем в Польше появляется группа ученых, интересующихся вопросами праксеологии. Прежде всего следует назвать изданные в 1913 году в Варшаве «Практические очерки» («Szkice praktyczne»), в которых впервые были подняты рассматриваемые проблемы, и обобщающую монографию «Трактат о хорошей работе» («Traktat o dobrej robocie», 1 изд. - Лодзь 1955 г.) Тадеуша Котарбиньского. Его идеи были близки и многим другим польским ученым,  таким как В. Завирский, С. Виткевич, С. Лесневский, О. Ланге и Я. Зеленевский, но не всем. К. Айдукевич и Р. Ингарден, например, очень скептически относились к концепции Т. Котарбиньского.

       Со временем праксеология сблизилась с так называемой наукой об организации и руководстве целенаправленной деятельностью. Оказалось, что авторы, занимающиеся проблемами организации труда и его руководством, всегда волей-неволей обращались и к праксеологической проблематике и разрабатывали ее по ходу дела. К этим ученым относятся Ле Шателье (Le Shatelier) Анри Луи (1850-1936), Адамецкий (Adamiecki) Кароль (1866-1933), Бернар (Bernard) Честер (1886-1961).

        Также в Бельгии развивалась  очень сильная праксеологическая школа Ж. Гостеле.

        Интересно, что в современном мире науки некоторые ученые (П. Аллен и Дж. Мак Глоуд) определяют праксеологию только как наиболее сильно развившуюся в ХХ веке ветвь или, точнее, отдел другой науки «оптимологии».

Раздел 4. Сущность праксеологии Тадеуша Котарбиньского

4.1. Что изучает праксеология?

       «На этот вопрос Тадеуш Котарбиньский отвечает четко: всякую человеческую деятельность. Этим праксеология отличается от НОТ (научная организация труда), которая связана преимущественно с производственной деятельностью, и от кибернетики, изучающей любые процессы управления: в природе, в организме и обществе»[2, C. 8-9]. Проект изначально мыслился как носящий метатеоретический и методологический характер. Автор предполагал три соотносимых уровня анализа:  1) типологии действий и построения системы категорий (понятий); 2) разработки эффективных нормативных систем действия, позволяющих погружать рассматриваемую проблематику в конкретные исторические социокультурные контексты; 3) критику истории развития человеческих действий с точки зрения их технических достоинств и критику методов, применяющихся в этих действиях в настоящее время. Центральное понятие праксеологии – понятие метода,  что способствует превращению ее самой в общую методологию.

4.2. Какова задача праксеологии?

       И на этот вопрос автор дает четкий ответ. Надо найти общие законы всякой человеческой деятельности и вывести на этой основе наиболее общие правила такой деятельности. «Таким образом, программа  праксеологии была призвана проанализировать технику и аналитически описать  элементы и формы рациональной деятельности, создать «грамматику действия» в порядке выработки наиболее общих норм максимальной целесообразности действий, в частности, в  виде системы общетехнических рекомендаций и предостережений применительно к профессиональной индивидуальной и коллективной деятельности (работы)»[3, C. 516].

4.3. Как мыслил свою теорию сам Тадеуш Котарбиньский?

       «Если логика – наука об общих законах мышления, то праксеология – наука об общих законах работы»[2, C. 10]. Свою теорию ученый представлял как синтез накопленных в истории знания праксеологических идей (будучи известным историком философии и логики, он сам же дал и развернутый анализ некоторых из них). Среди работ по организации труда, легших в основание праксеологии, Т. Котарбиньский называл прежде всего идеи и работы Ф.У. Тейлора, Г. Форда, А. Файоля, С. Томпсона, Ж. Гостеле и др. Ссылался он и на польскую традицию «философии действия», прослеживаемую с середины 19 в.

      Основными философскими основаниями праксеологии являются, по мнению Т. Котарбиньского, прагматизм  (в том числе и в версии инструментализма), «второй» позитивизм  (прежде всего концепция всеобщей организационной науки – тектологии Богданова), марксизм. Что касается марксизма, то его влияние на ученого – двойственно. Несомненно, марксизм импонировал ему акцентированием действенной, преобразующей позиции по отношению к действительности, из марксизма в праксеологию была заимствована сама идея практического отношения к миру, но протрактована она была, скорее, в неомарксистском ключе.

       Праксеология  рассматривает способы деятельности (в том числе и мыслительной) с точки зрения их практических свойств, то есть в смысле их эффективности. Для того, чтобы быть эффективной, деятельность  должна являться результативной, продуктивной или плодотворной (то есть достигать поставленной цели), «правильной» (точной, адекватной, то есть максимально приближаться к задаваемому образцу – норме), «чистой» (то есть максимально избегать не предусмотренных последствий и ненужных добавочных включений), «надежной» (приемы деятельности тем более надежны, чем больше объективная возможность достижения этими приемами нужного результата) и последовательной. Фактически, основной критерий практической «успешности» действия – его целесообразность.

       В целом, согласно Т. Котарбиньскому, действие тем более рационально, чем лучше оно приспособлено ко всей сумме наличных обстоятельств. Однако это рациональность  в вещественном смысле. Рациональность же должна быть понята и в методологическом смысле (когда мы признаем благоразумным или рациональным поведение  данного индивидуума, если он поступает соответственно имеющимся у него знаниям).

4.4. «Парадоксы прогресса»

       Особенно важна в общем контексте проблематики праксеологии актуализация инновационного потенциала  деятелей, так как в результате снимаются существовавшие ранее ограничения на конкретные действия, и расширяется поле возможности субъектов. Однако движение в этом направлении приводит к «парадоксам прогресса». Тадеуш Котарбиньский говорит: «Вес культуры возрастает вместе с накоплением ее элементов. Все больше приходится учиться, все больше нужно запоминать, чтобы быть на ее уровне, а тем более, если возникает желание продвинуться в этой области». Этот феномен Т. Котарбиньский называет «инициативной препарацией». «Груз» культурного наследия одновременно затрудняет «овладение целым» - отсюда  главное требование прогресса в современном обществе: «освобождаться от потерявших значение  элементов культуры»[1, C. 343].

     Еще одна возникающая по мере «инновационного накопления» проблема –тотальность начинает довлеть над индивидуальностью,  возвращая ее к выполнению специализированной частичной (пусть и на качественно ином уровне) функции. Соответственно возникает «проблема границ специализации, оптимум которой не обязательно равен максимализму».

       Таким образом, круг проблем, поднимаемых Тадеушем Котарбиньским в связи с обсуждением праксеологии, далеко выходит за рамки ее как возможной дисциплины, затрагивая основополагающие темы постнеоклассической науки и методологии как особого типа знания.

4.5. Народные пословицы и поговорки в праксеологии

       Большое место среди правил праксеологии занимают народные пословицы и поговорки типа «семь раз отмерь, один раз отрежь», «поспешишь – людей насмешишь». В течение многих веков такие пословицы, басни были своего рода народной наукой, на них учились. Поэтому и для Тадеуша Котарбиньского они не менее интересны, чем для литераторов.

Раздел 5. Проблематика «Трактата о хорошей работе»

        Изучение той или иной науки немыслимо без изучения фундаментальных работ – не в изложении, а в подлиннике. И ученый, и студент всегда находят в них новые идеи, эти работы не имеют морального износа, со временем изменяются только бумага и типографское оформление.

        Среди организационных и управленческих исследований к такого рода трудам принадлежит ряд монографий, посвященным отдельным аспектам организации и управления. Это книги Ф. У. Тейлора, А. Файоля, Г. Форда, М. Вебера, А. А. Богданова, Н. Винера и многих других ученых. К фундаментальным монографиям в этой сфере относится и книга Тадеуша Котарбиньского «Трактат о хорошей работе», посвященная проблемам, которые он объединил под названием «праксеология». Поэтому, я думаю, эта книга заслуживает особого внимания.

        Работа Т. Котарбиньского состоит из 15 глав. Для меня стало приятной неожиданностью то, что книга написана живым, понятным для неподготовленного читателя языком. В ней много наглядных примеров, народных пословиц и поговорок. В этом отношении Тадеуш Котарбиньский был не только исследователем, но и пропагандистом сделанных открытий, он сознательно ориентировался на массового читателя.

        Начинается работа с изложения задач праксеологии. Во второй главе привлекает внимание прежде всего поиск причин действия. Ученый предлагает выделять сопутствующие, но не обязательные причины. Формулируется понятие импульса не только как нажима, но и как прекращения действия. Также автор подчеркивает, что виновником действия можно оказаться неосознанно, и даже имея противоположные намерения.

        В третьей главе Т. Котарбиньский борется с примитивным понятием результата труда. По его мнению, понятие «результат труда» должно охватывать и результаты умственного труда.

        В четвертой главе очень хорошо показана автором связь орудий с целями.  Т. Котарбиньский анализирует также орудия и средства умственного труда.

        В пятой главе ученый вводит такие понятия как внутренние и внешние возможности, ситуационные и «утерянные» возможности. Интересен анализ бездействия как объективного действия.

        В шестой главе Т. Котарбиньский объединяет все действия человека одним термином и комплексно их анализирует. У автора сложное действие – это не только и не столько «помноженный простой труд». Зависимости и связи здесь не линейные, а диалектические. Сложное действие – это нечто качественно новое, организованное, кооперированное. Также полезно исследование понятий «подготовка», «проба», «план». План – это не только план результатов, но и план действий. Средства – это не только то, что соответствует цели, то есть все средства хороши только для низких, антигуманных целей. Завершает главу исследование понятия «творческий труд»: он и неповторим, и в то же время не может включать субъективную деятельность типа «искусство ради искусства».

        В седьмой главе внимание автора концентрируется на коллективном действии. Исследуется помощь, негативная и позитивная кооперация (соревнование). Интересен анализ понятия виновности – прямой и косвенной, непосредственной и преднамеренной.

        В главе восьмой дается понятие оценки – эмоциональной и практической, градируемой и неградируемой. Вводятся понятия чистоты продукта, искусности, точности, производительности, экономичности и другие понятия, характеризующие деятельность.

        В девятой главе формулируются правила рациональной работы: экономизации, препарации, инструментализации, организации. Тадеуш  Котарбиньский подчеркивает необходимость личной активности, инициативы как фактора и условия реализации целей.

        В десятой главе рассматривается вопрос о подготовке действий. Автор исследует черты хорошего плана – непрерывность, точность, гибкость.

        В одиннадцатой главе Т. Котарбиньский пытается сформулировать ряд положений по вопросу об орудиях деятельности. Он отмечает все большую зависимость работника от инструментов.

        В двенадцатой главе автор ищет принципы для сложной деятельности, формулирует ряд идей, которые потом вошли в системный анализ. Формулируются принципы разделения труда, выделяется проблема коммуникаций.

        В тринадцатой главе Тадеуш Котарбиньский переходит к отрицательной кооперации – борьбе. И предложенные автором приемы (создание трудной обстановки, нагромождение мелких препятствий на каждом шагу, расчленение сил, методика совершившихся фактов) заслуживают уважения.

        В четырнадцатой главе ставится проблема коллективного умственного труда. Завершает анализ глава, в которой излагаются соображения по применению изложенных праксеологических правил.

        В заключение я бы хотела еще раз подчеркнуть значение книги Тадеуша Котарбиньского «Трактат о хорошей работе». Так как это своего рода первые навыки о правильной организации работы, поэтому как таковые они могут быть полезны и интересны любому человеку: школьнику, учителю, строителю, менеджеру, студенту – всем, кто думает о том, как лучше выполнить свою работу.

Раздел 6. Заключение

       Тадеуш Котарбиньский неоднократно предпринимал попытки придать праксеологии  дисциплинарный статус – однако основное влияние  на современное социально-философское знание  праксеология оказала, скорее, своими теоретико-методологическими посылками, восприятием  ее как особой области внефилософских междисциплинарных анализов.

        Праксеология объединяет, таким образом, в единую систему все, что накоплено человечеством в области организации работы (в том числе и данные искусства, и военной стратегии, и теории шахматной игры). При этом она синтезирует только то, что имеет всеобщий характер. Такая интегрирующая дисциплина, не отменяющая других наук и мобилизирующая их достижения для организации работы, - несомненно, полезна.

       Более того, систематизация материала позволяет праксеологии сформулировать моменты, которые являются отправными пунктами для новых научных дисциплин. В анализе Тадеуша Котарбиньского есть моменты, ставшие впоследствии самостоятельными научными направлениями или важными частями новых наук.