Светская беседа

О неофициальности ситуаций, в которых развивается светская беседа, говорят также И.Н. Горелов и К.Ф. Седов: «К коммуникативным параметрам этого жанра нужно отнести неофициальный, но публичный характер общения».

С точки зрения пресловутой «интуитивной жанровой рефлексии», термин беседа на общие темы также не является безукоризненным: он не выражает той высокой степени заданности, той облигаторности соблюдения этикетных и структурных особенностей, которая содержится на имплицитном уровне в определении светский. При восприятии термина, предложенного Т.В. Матвеевой, создаётся обманчивое впечатление о безыскусности ведения такой беседы и о возможности участия в ней любого говорящего, независимо от данных его «языкового паспорта», в то время как основным социолингвистическим параметром светской беседы является именно образованность коммуникантов и наличие у них такой характеристики, как высокий уровень общей культуры вообще и речевой культуры в частности.

Важность вышеупомянутых признаков  светской беседы подчёркивают и другие исследователи этого жанра: «Овладение нормами светской беседы требует специального обучения (в отличие, например, от нериторического жанра болтовни, которым носитель языка овладевает бессознательно), результатом которого становится некоторая искусность в использовании языковых средств (сюда мы отнесём знание ортологических, стилистических и этикетных норм, умение использовать в интеракции тропы, элементы языковой игры, шутки и т.п.). Важной социолингвистической чертой светского общения в целом является то, что это фактическое общение языковых личностей, которые принадлежат к образованным слоям общества». И далее: «К собственно психолингвистическим характеристикам жанра светской беседы следует отнести высокую степень заданности в порождении речи. При том, что интеракция в рамках жанра развивается на основе спонтанного ассоциативного политематического диалога, говорящие должны осознанно контролировать свою речь на уровне тематического отбора (исключаются грубые (скабрезные), интимные, профессиональные и т.п. темы), а также в соблюдении этических норм социального взаимодействия (стремление избегать конфликтных речевых тактик: инвектив (оскорблений), обвинений, упрёков, колкостей и т.д.). О.Б. Сиротинина также указывает на то, что «светская беседа – не только речевой, но и риторический жанр», имея в виду сознательное планирование употребления тех или иных специальных средств выражения, например, подчёркнутая вежливость просьбы, умение тонко польстить собеседнику, отпустить изящный комплимент даме, что возможно только при условии высокой речевой культуры.

Таким образом, обе существующих номинации  – светская беседа и беседа на общие  темы имеют как преимущества, так  и недостатки, в силу чего в дальнейшем представляется необходимым поиск альтернативного термина, исключающего вероятность неадекватной трактовки. Кроме того, очевидным оказывается, что в числе актуальных для рассматриваемого жанра ситуаций может выступать как неофициальное общение, так и речевое взаимодействие, не выходящее за рамки официальности.

Хотя во многих работах жанроведов светская беседа определяется как жанр речи, исследователями речевых жанров неоднократно отмечалась нелогичность квалификации жанровых образований беседа, ссора, флирт и т.д. как речевой жанр, наряду с другими, структурно более однородными и лаконичными – признание, исповедь, сообщение, рассказ, имеющих монологическую структуру, – и уж тем более – анекдот, комплимент, извинение, вообще зачастую совпадающими по своим границам с высказыванием. Такое «уравнивание» перечисленных жанровых образований тем более неправомерно, что в структуру, например, светской беседы в качестве структурных элементов могут входить комплимент, анекдот, тост, сплетня, рассказ и проч.,– то есть налицо более «высокое» положение светской беседы по отношению к более «простым» жанрам в иерархии жанровых форм. Источником такой неопределённости послужила, на наш взгляд, незавершённость концепции самого М.М. Бахтина, к сожалению, успевшего высказать лишь самые общие положения своей теории. Соположение в его работе самых разнородных жанровых образований – поздравление, приветствие, доклад, жанры интимно-дружеских, салонных, застольных бесед и др. – ни в коей мере нельзя расценивать как типологию речевых жанров (или даже «зачатки» такой типологии), – это не более чем перечисление, попытка дать наглядное представление о широчайшем диапазоне существующих жанров речи, которые автор предлагал изучать в единой плоскости. Так что упоминание этих речевых жанров М.М. Бахтиным в одном ряду – вовсе не попытка классификации: «номенклатуры устных речевых жанров пока не существует, и даже пока не ясен и принцип такой номенклатуры». Однако, с другой стороны, М.М.Бахтиным упоминается «репертуар жанров светской беседы», что свидетельствует о выделении им относительно простых и композиционно осложнённых речевых жанров как иерархически принципиально неравноправных.

Современные исследователи по-разному пытаются разрешить это противоречие: в некоторых работах за отправную точку принимаются «простые» жанры, а более сложные со структурной точки зрения именуются «комплексными» или «сложными»; в другом случае жанроведы идут в обратном направлении, определяя более «простые» жанровые образования термином «суб-жанр». Впрочем, для нашего исследования принципиальным является не базовый элемент классификации как таковой, а сам факт признания светской беседы в типологии речевого жанра речевым событием более высокого порядка, включающим в себя более «мелкие» жанры.

Очевидно также генетическое родство светской беседы с другими видами беседы: дружеской и семейной, что свидетельствует о иерархически ещё более высоком положении беседы как речевого жанра.

Вместе с тем упоминание в  работе М.М. Бахтина таких разновидностей беседы, как светская беседа, застольная беседа, салонная беседа на бытовые, общественные, эстетические или иные темы, наводит на размышление о том, отождествлял ли автор эти разновидности беседы. Можно попытаться сопоставить их, применяя две наиболее разработанные методики – методику компонентного анализа и иллокутивно-перформативный критерий. Согласно бахтинской теории, типическими для речевого жанра являются: коммуникативная ситуация; экспрессия и экспрессивная интонация; объём. Эти характеристики полностью совпадают у всех трёх перечисленных разновидностей беседы.

Впрочем, все три случая тождественны также с точки зрения темы, стиля  и композиции (в бахтинском понимании). Сопоставление на основании иллокутивноперформативного критерия выявляет здесь тождество таких признаков рассматриваемых типов беседы, как концепция автора, концепция адресата, событийное содержание, фактор коммуникативного прошлого, фактор коммуникативного будущего и языковое воплощение (согласно анкете речевого жанра Т.В. Шмелёвой).

Таким образом, в рассматриваемых  разновидностях беседы совпали практически все параметры иллокутивной функции. Некоторое расхождение обнаруживается лишь на уровне коммуникативной цели. На рассмотрении данного аспекта стоит остановиться подробнее.

В качестве коммуникативной цели светской беседы все исследователи этого жанра единодушно выделяют общение – установление, развитие или подтверждение отношений (в зависимости от ситуации общения, в частности от степени знакомства собеседников). Впрочем, необходимо подчеркнуть, что эта однозначно всеми выделяемая коммуникативная цель – явная, лежащая на поверхности целеустановка, взаимно и открыто транслируемая собеседниками в светской беседе.

Вместе с тем в ряде работ, посвящённых данному речевому жанру, можно встретить и неясное  указание на ещё одну мотивировку вступления в светской беседе, относящуюся к более глубинному уровню и чаще всего не осознаваемую даже самим говорящим. В качестве иллюстрации мотивации такого типа можно процитировать слова Р.М. Фрумкиной: «Когда темы глубоко уходят в объективно значимое, личность утверждает себя косвенно, опосредованно через познавательные, через эстетические возможности разговора. Устное слово тем самым становится прототипом научной и художественной деятельности человека, проводником вечной его потребности в обнародовании своих мыслей, познаний, своего творчества. В произнесённом слове личность приобщается тогда ко всеобщим, внеположенным ценностям, через них утверждая свою собственную ценность; для неё в то же время радостен самый процесс применения своей духовной энергии».

И далее: «<…> мотивом высказывания может стать эстетическое переживание самой словесной формы. В той или иной мере оно присутствует и в самом обычном диалоге: образная речь, шутки, остроты и проч. Но диалог может превратиться в род специально эстетической деятельности. Такова, например, культура светского разговора <…>». Художественные возможности устной речи отчётливо раскрываются в рассказывании интересных историй. Помимо словесного оформления здесь существенно построение, развёртывание сюжета. Творческое удовлетворение сочетается у рассказывающего или ведущего искусный диалог с чувством своей власти над слушателями, над их вниманием, над их реакциями, эмоциональными, интеллектуальными.

Вот почему человек часто с меньшей  охотой выслушивает неизвестные  ему интересные сведения, нежели сам сообщает даже то, что слушателям его уже хорошо известно».

Иными словами, Р.М. Фрумкина выделяет ведение беседы (в т.ч. светской) как специально эстетическую деятельность с целью самоутверждения и удовлетворения потребности публичного выражения своих мыслей.

Видимо, то же самое имеет в виду и Я.Т. Рытникова, характеризуя беседу (в целом) как «плоть от плоти гуманитарной культуры, процессом речедеятельного приобщения индивида к миру коллектива» и отмечая, что «данный жанр повседневного общения формулирует установка на фатическое гедонистическое межличностное общение».

Выделяемые же В.В. Дементьевым в качестве конститутивных признаков светской беседы «соревновательное и концертное начала (характерные для светской беседы, проводимой “профессионалами”)» можно расценивать, на наш взгляд, как терминологическую вариацию приведённых выше соображений.

Вслед за Р.М. Фрумкиной, В.В. Дементьевым  и Я.Т. Рытниковой можно выделить светскую беседу в качестве отдельного (но факультативного) вида мотивации ведение светской беседы как специально эстетической деятельности в качестве средства самоутверждения и удовлетворения потребности публичного выражения своих мыслей. Такая мотивация реализуется на уровне прагматической цели – получить от общения эстетическое наслаждение и доставить такое наслаждение собеседникам. Целесообразность выделения такой коммуникативной цели подтверждается, в частности, тем, что она может характеризовать не всякое речевое произведение, типизируемое как светская беседа. К примеру, дамы, коротающие за беседой время в ожидании своей очереди к дантисту, вряд ли станут заботиться о полной реализации своих творческих способностей в образной силе слова, хотя их общение, скорее всего, будет квалифицировано как светское (если они, разумеется, не являются близкими подругами).

Вновь обращаясь к перечисленным  выше видам общения (светская, салонная, застольная беседы), можно утверждать, что выделенная выше цель может присутствовать у говорящего лишь в первом и втором случаях. В застольной же беседе (т.е. фактически – в разговоре в перерывах между поглощением пищи) такая цель едва ли может быть поставлена собеседниками. По всем же остальным показателям беседа за трапезой формально вполне отвечает всем требованиям светской беседы.

Таким образом, цепочка наших рассуждений приводит к выводу, что светская беседа и салонная беседа едва ли могут рассматриваться как отдельные жанровые образования, поскольку они не обнаружили расхождений ни по одному из рассмотренных параметров. Следовательно, выражения светская беседа и салонная беседа следует считать синонимами. В то же время застольная беседа, безусловно представляя одну из разновидностей светской беседы, обнаруживает некоторое отличие в целевых установках собеседников: ведение в этих условиях светской беседы как специально эстетической деятельности маловероятно.

Приведённые выше доводы позволяют  нам выдвинуть предположение, что  застольную беседу можно считать одной из разновидностей светской беседы. А коль скоро существуют по меньшей мере два вида светской беседы, представляется перспективным поиск других возможных её разновидностей и дальнейшая попытка их типологизации на основании прагматического критерия целеустановки.

С этой целью нами были обработаны тексты из художественной и публицистической литературы, представляющие собой диалоги и полилоги, квалифицированные как светская беседа. В результате анализа имеющегося материала оказалось возможным выделить следующие четыре разновидности светской беседы:

1. Светская беседа как средство установления, развития или подтверждения отношений. «Удельный вес» примеров, причисленных к данной группе, оказался весьма высоким: сюда были причислены как светская беседа, протекающие в условиях официального общения, когда коммуниканты выступали в официальных ролях, – беседы с деловыми партнёрами, общение преподавателя со студентами во внеаудиторное время, – так и светская беседа, тяготеющие к неофициальной обстановке – общение коллег по пути с работы, диалог между ожидающими в очереди пациентами, беседы случайных попутчиков и т.д.

2. Светская беседа как особый вид ритуализованной деятельности. К этому типу светской беседы нами отнесена застольная беседа, поскольку именно ритуал предписывает поддерживать разговор за трапезой.

3. Светская беседа как преимущественно этикетный тип общения. В этот разряд вошли речевые произведения в ситуации вынужденного вербального общения, когда два (и более) незнакомых или едва знакомых человека, оставаясь наедине, ведут беседу преимущественно потому, что требования этикета постулируют неловкость молчания. Примеры такого типа ситуаций – светская беседа в очереди, в ожидании поезда, разговор попутчиков.