Информационно-комуникативное пространство

По мнению Никласа Лумана, общество является примером самовоспроизводящейся и  самореферентной системы. Формой существования  и самоописания общества является социальная коммуникация . Жан-Франсуа Лиотар рассматривал общество как систему дискурсивных практик. Современные развитые общества он определяет как «постмодерн» . При  этом социальность приобретает характер дискурсивной разнородности, в основании  которой лежат языковые игры —  «минимальные отношения для существования  общества». В работах Пьера Бурдье общество представляет собой совокупность отношений, складывающихся в различные  поля, каждое из которых имеет специфические  типы власти (политика, образование, наука, философия, журналистика и т.д.).

 
Таким образом, коммуникация представляется в виде сложного процесса, организующего  социокультурное пространство. С  помощью процессов коммуникации общество создает окружающую среду  – информационно-коммуникативное  пространство, устанавливая границу  между коммуникациями, с одной  стороны, и человечеством – с  другой. 
Осознание этого факта начало складываться лишь во второй половине XX века, когда произошла революция в характере информационных взаимодействий придавшая этим воздействиям глобальный планетарный характер. СМИ, системы обработки информации, информационно-коммуникационные технологии превращают каждое событие попавшее в «повестку дня» в глобальный фактор человеческих отношений. Современное состояние информационной среды в человеческом обществе качественно отличается от ее состояния еще в XIX веке и даже в первой половине XX века, и эта специфика требует соответствующего отражения на понятийном уровне, поскольку сегодня потенциальную глобальность приобретает любая информационная единица, попадающая в мировую телекоммуникационную и компьютерную сеть. 
Очевидно, что свойство глобальности событий превращенных в информационную форму нельзя приписать ни самим этим событиям, ни их интерпретациям (фактам). Это качество приобретается за счет механизмов как их первичной презентации, так и позиционирования в информационно-коммуникативном пространстве. Собственно именно это и оправдывает допущение пространственности информации и коммуникации. 
Действительно и коммуникация и информация приобретают фундаментальный характер, который заставляет придавать этим понятиям онтологический (бытийный) статус. В связи с этим необходимо обсудить варианты использования понятия «информационно-коммуникативное пространство», которое часто применяется скорее в качестве фигуры речи. Иными словами оно представляет собой скорее метафору, чем строгий логически выверенный термин. Определенное и точное содержание могут иметь только частные его трактовки, построенные на идеализированных моделях. Их применимость и эффективность зависит от конкретных условий и корректности формулировки научно-практических задач. Модели — инструменты, но отнюдь не универсальные. Кроме того, в равной степени оказываются употребимы понятия: информационное, коммуникативное (коммуникационное) и собственно информационно-коммуникативное. 
Наиболее распространенным остается редуцирование к физическому пространственно-временному универсуму, между точками которого возникают обменные информационные отношения и коммуникации. Социокультурная реальность разворачивающаяся в историческом времени предстает совокупностью коммуницирующих объектов каждый из которых привязан к географическим координатам и может быть охарактеризован набором необязательных параметров: политических, экономических, этнокультурных и т.п. В этом же ключе понимается такие образования как «глобальное пространство телекоммуникаций», «информационное пространство России» и т. п. Подобный подход обеспечивает уникальность события, хотя его связь с проинтерпретированным фактом остается множественной. Кроме того, пространственная (в физическом смысле) локализация информационно-коммуникативных объектов вообще остается проблематичной, поскольку здесь не определяется качества пространственности самих коммуникации и информации. 
Бытует также «полевое» представление информационно-коммуникативных практик. Суть его в том, что действительность интерпретируется в качестве некого множества практик, каждая из которых контролирует определенные фрагменты социальной жизни (поля практики по П.Бурдье ). Существуют поля журналистики, политики и т.п. Можно вероятно говорить и о поле интернет-журналистики. Поля формируются так называемыми агентами поля, своего рода центрами влияниями, зарядами. Аналогом здесь являются физические поля, образуемые электрическими зарядами, гравитационными массами и т.п. Человек оказывается в поле под воздействием «агентов поля» производящих информационно-коммуникативный образ какого-либо события. В результате он соответствующим образом меняет свое поведение и сознание. Это изменение является индикатором информационного эффекта, аналогичное «пробному заряду», с помощью которого определяется напряженность поля в электростатике. Следует отметить, что в интернет-журналитике подобная аналогия может быть сведена к весьма ощутимым цифровым показателям: рейтингам, количеством комментариев, посещаемостью и т.п. Перспективность подобной модели связана прежде всего с возможностью применения уже наработанных в физике и математике подходов к исследованию, и исчислению полевых явлений. Кроме того понятие «поле» непосредственно учитывает в своем содержании как пространственную определенность, так и качественную специфику создающих его и взаимодействующих в нем систем, что выводит на системное рассмотрение информационной реальности и формализацию возникающих в ней отношений.  

В социальном универсуме сегодня существуют журналисты, политики, телевизионные журналисты, интервьюирующие политиков, социологи, дающие интервью в газетах или  интервьюирующие политиков и  журналистов и т.д. То есть существуют видимые и непосредственно воспринимаемые агенты, встречающие друг друга, которые  могут бороться друг с другом, конкурировать  и т.д., и т.п. Что можно получить, если на место наблюдаемых феноменов  и совокупности единичных агентов, обозначенных именами собственными, поставить пространство невидимых  отношений, составляющих то, что я  называю полем социальных наук, юридическим  полем или полем политики? Что  дает подстановка этих невидимых  отношений на место воспринимаемых непосредственно агентов и взаимодействий между ними? Я предполагаю, что  в тот момент, когда господин Рене Реймон обращается к господину Полю Амару, то это не просто историк говорит  с журналистом — вот мы уже  и начали конструировать объект! —  а историк, занимающий определенную позицию в поле социальных наук, который говорит с журналистом, занимающим определенную позицию в журналистском поле, и, в конце концов,это поле журналистики говорит с полем социальных наук. Тогда характеристики взаимодействия между Полем Амаром и Рене Реймоном (например, тот факт, что Поль Амар обращается к Рене Реймону за окончательным вердиктом как к некоторому арбитру, внешнему по отношению к сугубо политическому спору, как к тому, кто может сказать последнее слово, сослаться на предыдущие выборы, вспомнить прецеденты) или между Полем Амаром и каким-либо выступавшим до него политиком — выражают структуру отношений между полем журналистики и полем социальных наук. Например, статусная объективность, приписываемая господину Рене Реймону, связана не с внутренними свойствами личности этого господина, а с полем, частью которого он является. С определенной точки зрения это поле находится в объективном отношении символического доминирования с полем журналистики (последнее так же может осуществлять символическое доминирование над первым, но при других условиях: например, владея условиями доступа к широкой публике и т. д.). Одним словом, взгляд на телестудию в свете предлагаемых мною средств позволяет увидеть множество характеристик, которые не воспринимаются интуицией. Итак, поле, которое я предлагаю проанализировать, представляет собой расширенную форму так называемого мира или микрокосма политики. Слово микрокосм точно указывает на то, что политический универсум, со всеми своими институтами и партиями, правилами функционирования и агентами, отобранными в соответствии с определенными процедурами (электоральными) и т. д., является автономным миром, микрокосмом, встроенным в социальный макрокосм. Политический микрокосм является своего рода маленьким универсумом, погруженным в законы функционирования большого универсума, который тем не менее наделен относительной автономией внутри этого универсума и подчиняется своим собственным законам, своему собственному nomos'у, одним словом своему автономному закону. Необходимо учитывать эту относительную автономию, чтобы понять практики и произведения, возникающие в этих универсумах.

Из  лекции Пьера Бурдье в курсе Коллеж де Франс, 
прочитанной им на факультете антропологии Лионского университета Lumiere 14 ноября 1995.  

Информационно-коммуникативное  пространство может быть также определено в качестве части (подпространства) пространства социо-культурного. В  этом случае полагается «матрешечная»  схема, то есть включение в социальную реальность и действительность областей, в которых действуют преимущественно  информационно-коммуникативные факторы. В самом информационно-коммуникативном  пространстве также могут быть выделены подпространства: научно-технической, экономической, политической, управленческой, культурной и других видов социальной информации. Их объединяет единство форм коммуникативной деятельности и  ее информациональный характер. Например, понятие «единое экономическое  пространство» обусловлено не только наличием мирового рынка финансов, но и тем фактом, что финансы  являются с современной точки  зрения информационно-коммуникативными образованиями, знаками некоторых  ценностей и потенциями рыночных коммуникаций. 
Достаточно распространен также взгляд, опирающийся на абстрактные математические модели факторных пространств. Эти пространства задаются системой детерминант информационно-коммуникационных процессов. Эта система задает систему координат с помощью которой определяется местоположения того или иного процесса. Например, для интернет можно построить двухмерную систему координат, по оси X которой будет URL-соответствующего информационного блока, а по оси Y – время его последнего обновления. Таким образом, все, что размещено в интернет может быть идентифицировано однозначно, однако при этом трудно ввести понятия «расстояния» между объектами, а значит и их «протяженности». А именно эти качества непосредственно связанны со свойством пространственности. Нивелирование понятия расстояния между двумя ресурсами в интернет связано также с тем, что для пользователя не имеет значения где физически находится информация с которой он коммуницирует, поскольку связь осуществляется со скоростью света, то есть практически мгновенно. Весь интернет находиться как бы в одной точке – в компьютере пользователя. Тот же эффект дает телевидение и радио. Эта особенность современных коммуникаций называется симультанность (единомоментность события и его отражения). 
Частным случаем факторных информационных пространств являются упорядоченные (классифицированные) информационные массивы, например каталоги, книжные фонды библиотек, базы данных и знаний, т.е. разнообразные упорядоченные хранилища информационных единиц. Их отличительной особенностью является наличие уникального кода или шифра, классификационной матрицы и средств поиска и доступа. Очевидно что не все информационно-коммуникационные объекты подвергаются каталогизации и систематизации, то есть вся совокупность подобных массивов не покрывает собой все информационно-коммуникативное пространство. Это вряд ли возможно в принципе, хотя подобная тенденция явно просматривается. 
Впрочем, помимо чисто информационных каталогизаторских смыслов, за которыми скрывается упорядоченное человеческое знание, информационно-коммуникативное пространство или киберпространство приобретает вполне ощутимые социальные черты, настолько, что начинает составлять конкуренцию посюстороннему от экрана социуму. 
Убеждение в том, что интернет это не просто источник информации и средство общения, а именно жизненная среда авангардной части общества, достаточно популярное сегодня, приводит к специфическим протестным явлениям. Прежде всего, население сети активно сопротивляется коммерциализации и приватизации киберпространства. Так Д. П. Барлоу – автор известного манифеста «Декларация независимости киберпространства» с целью сопротивления влияния государств и корпораций на жизнь в интернете основал «Фонд электронного фронтира» (EFF), который также расшифровывается как «Фонд электронной свободы». EFF это хорошо финансируемая адвокатская коллегия, занятая сопротивлением цензуре, защитой цифровых прав и проблемой сетевой криптографии.

Правительства Индустриального Мира, усталые гиганты  из плоти и стали! Я явился из Киберпространства, нового дома Сознания. Ради будущего я  прошу вас, принадлежащих прошлому, оставить пас в покое. Вас здесь  не ждут. Вы не имеете власти над местом, где мы обретаемся. 
У нас нет избранного правительства, и мы не собираемся терпеть его и в будущем, так что я обращаюсь к вам с уважением, не большим, чем то, с которым к вам обращалась бы сама Свобода. Я провозглашаю, что мировое социальное пространство, которое мы строим, от рождения независимо от бремени тирании, которое вы хотите возложить на нас… Киберпространство лежит вне ваших границ. Не думайте, что это вы строите его, ибо это общественный проект. Вы не можете сделать этого. Это акт самой природы, и киберпространство произрастает в результате коллективного действия.

Д.П.Барлоу

Комментируя эту декларацию автор недавно  вышедшей книги «Техногнозис: миф, магия  и мистицизм в информационную эпоху», посвященной как видно  из ее названия духовным аспектам внедрения  и развития «техногностической культуры»  современности Эрик Дэвис отмечает: «У Барлоу киберпространство становится одновременно и территорией, и «актом природы». Эта мифологическая концепция  позволяет ему видеть Интернет как  технологическое возвращение к  безграничному (но населенному) континенту, который встретил первых колонистов. «Утвердив эту виртуальную почву  в качестве основания, Барлоу затем  убеждает надутых плохих парней из правительства в том, насколько  неестественной в действительности является цифровая среда». «Наш мир  — мир, который находится в  одно и то же время всюду и нигде, но тела живут не в нем… Ваши правовые концепции собственности, самовыражения, идентичности, передвижения и контекста  неприменимы к нам. Они основаны на материи. А здесь нет материи.»» 
Подобное противоречие, тем не менее, не мешает противопоставлять материальный мир государств и бизнеса миру виртуальных отношений, причем настолько, что последний и в самом деле приобретает свойства пространственности, то есть качества позволяющего пребывать в нем, перемещаться по нему, заниматься какой-либо деятельностью, что-то строить или производить вполне осязаемые объекты. Интернет приобретает образ активно калонизируемого вновь открытого жизненного пространства цивилизации и, события последнего времени, например, известный процесс над сайтом «пиратская бухта» только усиливают это впечатление. 
Иной подход основан на отождествелении информационно-коммуникативного пространства с языком в целом, а точнее с семиотической и семантической реальностью. Наиболее уместным здесь будет применить термин семиосфера, разработанный в семиотической культурологии Ю. М. Лотмана. 
Семиосфера это одновременно и семиотическое пространство, что почти тождественно культуре и комплекс условий делающих возможной коммуникацию. 
Ю. М. Лотман пояснят это следующим образом:

«Представим себе в качестве некоего единого  мира, взятого в синхронном срезе, зал музея, где в разных витринах выставлены экспонаты разных эпох, надписи на известных и неизвестных  языках, инструкции по дешифровке, составленные методистами пояснительные тексты к выставке, схемы маршрутов экскурсий  и правила поведения посетителей, и представим все это как единый механизм. [...] Мы получим образ семиосферы. При этом не следует упускать из виду, что все элементы семиосферы находятся не в статическом, а  подвижном состоянии, постоянно  меняя формулы отношения друг к другу».

Если сопоставить  сказанное с идеей сведения интернета  к соглашению, то есть к опредленной  системы правил взаимодействия в  сети, высказанной в знаменитой статье Дока Серлза и Дэвида Вайнбергера  «О том, что такое интернет и с  чем его путают», то получиться что  семиосфера интернета это совокупность протоколов передачи данных и правил взаимодействия в сети пользователей. Семиосфера интернета и интернет-журналитистики может быть понята как тождественная, а точнее структурно подобная информационно-коммуникативному пространству, а это означает что между социальными отношениями внутри и вне сети существует взаимно однозначное соответствие. То есть, все возникающее в сети есть отражение складывающихся в обществе отношений. Интернет не изобретает, а проявляет то, что было не так заметно. 
Следовательно и интернет-журналистика все та же журналистика, пусть и вышедшая на принципиально другой уровень своего бытования. 
Возвращаясь к обсуждению понятия информационно-коммуникативное пространство следует сказать, что на сегодня не существует однозначного его понимания. Вкладываемый в него смысл, определяется языковой интуицией и контекстом словоупотребления. Последнее подчеркнем особо, поскольку значение этого понятия и возможность работы с ним полностью зависит от задачи и от того контекста в котором эта задача решается. В задаче описания интернет-журналистики этот термин может быть использован и в понимании информационной среды, и в понимании семиосферы, и в понимании пространственно распределенных источников информации и коммуникации.

В некоторых  случаях оказывается продуктивным соотносить его также с понятием виртуальная реальность.