Суждение как форма мышления

     Аристотель  возражает: здесь нет а и не-а, человеку противостоит не «образованный», а не-человек, ведь противоречие может быть лишь в пределах одной категории, а «человек» и «образованный» относятся к разным категориям («человек» – сущность, а «образованный» – качество).

       Закон [запрещения]» противоречия  вызвал много возражений. Гегель  критиковал Аристотеля, утверждая,  что этот закон запрещает в  действительности становление, изменение,  развитие, что он метафизичен.  Но возражение свидетельствует  о непонимании Гегелем сути  данного закона. У Аристотеля  закон [запрещения] противоречий  абсолютен, но он действует  только в сфере актуального  бытия, а в сфере возможного  он не действует. Поэтому и  становление, по Аристотелю, существует  как реализация одной из возможностей, которая, будучи реализованной,  актуализированной, исключает другие  возможности, но только в действительности, а не в возможности. Если  актуализированная возможность  снова станет просто возможностью, ее сменит другая актуализированная  возможность. Определив границы  своей формальной логики, Аристотель  тем самым оставил место и  для диалектической логики. Потенциально  сущее диалектично, актуально  сущее относительно недиалектично.

       У Аристотеля можно найти и  другие принципиальные ограничения  сферы действия закона противоречия. Его действие не распространяется  на будущее, но это связано  все же с той же сферой возможности, поскольку будущее чревато многими возможностями, настоящее же бедно, поскольку актуализируется нечто одно, но оно потенциально богато. Прошлое же бедно в своей актуальности, исключающей потенциальность, ибо в прошлом нет уже никаких возможностей, кроме реализованной, происшедшей, не поддающейся изменению. В свете сказанного понятно замечание Энгельса, что «Аристотель… уже исследовал существеннейшие формы диалектического мышления»[11].  

     Обостренной формой закона [запрещения] противоречия является закон исключенного третьего, запрещающий не только то, что в  отношении одного и того же не может  быть одновременно истинно «b» и «не-b», но и то, что, более того, истинность «b» означает ложность «не-b», и наоборот. Этот закон в «Метафизике» выражен так: «Не может быть ничего посредине между двумя противоречащими [друг другу] суждениями, но об одном [субъекте] всякий отдельный предикат необходимо либо утверждать, либо отрицать» [12]. Во «Второй аналитике» сказано, что «о чем бы то ни было истинно или утверждение, или отрицание». 

     Действие  этих законов таково, что закон [запрещения] противоречия необязательно влечет за собой закон исключенного третьего, но закон исключенного третьего предполагает действие закона [запрещения] противоречия. Поэтому выше и было сказано, что  закон исключенного третьего – более  острая форма закона противоречия. 

     Такая разница в сфере применения законов  означает, что есть разные виды противоречия. Выше было различено собственно противоречие и его смягченная форма – противоположность. И то, и другое – два вида противолежащего. Позднее это стали называть контрарным и контрадикторным противоречиями. Обоими законами связано лишь контрадикторное  противоречие. Пример контрадикторной  противоположности: «Эта бумага белая» и «Эта бумага не-белая». Среднего здесь нет. Контрарная противоположность связана лишь законом запрещения противоречия. Пример: «Эта бумага белая» и «Эта бумага черная», ведь бумага может быть и серой. Контрарное противоречие (противоположность) допускает среднее, контрадикторное – нет. Члены контрарного противоречия могут быть оба ложными (когда истина между, – это третье значение), но сразу истинными они быть не могут, это запрещено законом противоречия. Члены контрадикторной противоположности не могут быть не только сразу истинными, но и сразу ложными, ложность одной стороны влечет за собой истинность другой. Правда, у Аристотеля мы такой точности не находим. 

     Категории 

     Выше  была отмечена спорность принадлежности Аристотелю «Категорий» (в которых  нет ссылок на другие работы Аристотеля), а также их отношения к «Метафизике». В контексте этой главы существенно  напомнить, что первостепенное понятие  первичной сущности в «Категориях» трактуется кaк отдельное, единичное, в то время как вид наряду с родом – «вторичные сущности» (чего в «Метафизике» вообще нет). В «Категориях» говорится, что «если бы не существовало первых сущностей, не могло бы существовать и ничего другого» [13], что «первые сущности, ввиду того что они подлежащие для всего другого, называются сущностями в самом основном смысле» [14]. Быть подлежащим – значит ни о чем не сказываться, никогда нигде не быть предикатом суждения, а быть всегда его субъектом. Виды и роды как вторичные сущности – предикаты для первичных сущностей, они указывают «качество сущности» [15], так что в «Категориях» они смыкаются с категорией качества. Поскольку слово «категориа» означает предикат, то первичные сущности не являются и категориями, тем не менее каждая из них – первая среди категорий. Первичная сущность может принимать противоречивые качества, хотя и не сразу. Молодой человек постепенно становится старым. 

     Другие  категории 

     Итак, категории – наиболее общие роды высказываний, точнее говоря, имен. Любое слово, взятое обособленно, вне связи с другими словами, т.е. «человек», «бежит» (но не «человек бежит»), означает «или сущность», или «сколько», или «какое», или «по отношению к чему-то», или «где», или «когда», или «находиться в каком-то положении», или «обладать», или «действовать», или «претерпевать» [16]. Столь полный перечень категорий встречается еще только в «Топике» [17]. В других сочинениях, связываемых с именем Аристотеля, категорий меньше. Во «Второй аналитике» их только восемь (нет «положения» и «претерпевания»). Выше отмечалось, что в «Метафизике» шесть категорий: сущность, качество, количество, отношение, действие и страдание. Так или иначе, все категории, кроме первой, высказываются о первичной сущности, в силу чего се подпадает под ту или другиe из девяти категорий, находятся в подлежащем, каковым является первичная сущность, которая, строго говоря, и не должна быть категорией, ибо категории – предикаты, а первая сущность – всегда субъект.  

     Существует  мнение, что различия между категориями, сам их состав Аристотель вывел из грамматических различий. В самом  деле: 

     Сущность  – существительное (например, человек).  

     Количество  – числительное (один, несколько). 

     Качество  – прилагательное (старый, малый).  

     Отношение – степени сравнения (раньше всех, выше других).  

     Место – наречие места (на улице, под  горой).  

     Время – наречие времени (сегодня, позавчера).  

     Положение – нспереходный глагол (стоит, лежит).  

     Обладание – греческий перфскт страдательпого залога (разут).  

     Страдание – глагол страдательного залога (гонят, избивают). 

     Впрочем, возможно, здесь натяжка. Ведь у Аристотеля различены лишь имя существительное  и глагол, о других частях речи он нигде не говорит. Кроме того, в  категориях разделено то, что соединено  грамматикой, и наоборот, качества и  количества выражаются не только прилагательными  и числительными, но и существительными, которые в этой категориально  – грамматической таблице должны выражать только категорию сущности, точнее говоря то, что может быть подведено под категорию сущности. 

     Силлогизм 

     Силлогизм – открытие Аристотеля. Он дал определение  силлогизму и различил его виды, он определил работающие и не работающие виды силлогизмов (модусы), установил  три фигуры силлогизма. В «Первой  аналитике», где как раз и излагается аристотелевская теория силлогизма, сказано, что «силлогизм есть речь, в которой, если нечто предположено, то с необходимостью вытекает нечто  отличное от положенного в силу того, что положенное есть» [18]. Аристотелевский  силлогизм состоит из трех суждений, два из них – посылки, а третье – заключение (в индийском силлогизме пять суждений). Посылки выражены у  Аристотеля не так, как у нас, а  в форме: «А присуще В» (у нас «В есть А»), т.е. Аристотель ставит предикат суждения (сказуемое) на первое место. Посылки связаны общим для них (средним) термином. В роли такового могут выступать предикат одной посылки и субъект другой, предикаты обеих посылок, субъекты обеих посылок. В зависимости от этого различаются фигуры силлогизма. Самая ценная из них в познавательном отношении – самая совершенная – первая. Там с логической необходимостью из посылок следует заключение: «Если А сказывается о всяком В и В сказывается о всяком С, то А с необходимостью сказывается о всяком С». Силлогизмы третьей и второй фигур несовершенны – необходимы дополнительные операции, дабы достичь логической необходимости следования. В первой фигуре (при утвердительных посылках) средний термин выражает причину: Все млекопитающие – теплокровные. Лошади – млекопитающие. Лошади – теплокровные, т.е. лошади теплокровные, потому что они млекопитающие (средний термин). В других фигурах такой ясной онтологической картины нет, поэтому они несовершенны, искусственны. В понятии о совершенном и несовершенном силлогизме мы еще раз видим онтологический характер аристотелевской логики.  

     Итак, фигура силлогизма определяется местом среднего термина. Модусы определяются характером посылок, которые могут  быть общеутвердительными и, общеотрицательными, частноутвердительными и частноотрицательными. Перебрав все варианты, Аристотель установил, что вывод получается только в четырех случаях; это происходит лишь тогда, когда сочетаются общеутвердительная посылка с общеутвердительной, общеотрицательная с общеутвердительной, общеутвердительная с частноутвердительной и общеотрицательная с частноутвердительной, т.е. одна из посылок должна быть общей и одна – утвердительной. Из двух частных посылок ничего не следует. Также ничего не следует из двух отрицательных посылок. 

     Доказательство 

     Доказательство  рассматривается во «Второй аналитике». Доказать что-либо – значит связать  необходимой связью то, что связано  в самой действительности. Для  этого надо, чтобы посылки были истинны и чтобы связь через средний термин была логически правильной. Для истины одной логической правильности мало. Требуется еще истинность посылок, в которых связь субъекта и предиката отражала бы связь, присущую самой действительности. При этом связь субъекта и предиката должна быть необходимой, т.е. выражать не случайные, а существенные связи. 

     В этом контексте необходимо остановиться на том, как Аристотель понимал истину и ложь вообще. Он отнюдь не считал, что все истинно или тем более, что все ложно. Одно истинно, а другое ложно. Истина и ложь не заключены в самой действительности, они не онтологичны. «Истинное и ложное есть сочетание мыслей» [19].  

     Применительно к суждению это означает, что истина и ложь есть сочетание элементов  мыслей, если под мыслью понимать суждение. В «Метафизике» Аристотель выдвинул материалистическое определение истинности и ложности суждений: «Прав тот, кто считает разделенное – разделенным и соединенное – соединенным, а в заблуждении тот, мнение которого противоположно действительным обстоятельствам» [20]. Истина в суждении – соответствие того, что соединено или разделено в мысли, тому, что соединено и разделено в вещах. Ложь в том, что в мысли соединяется то, что разделено, и разделяется то, что соединено. Если я говорю, что Иванов – студент, тогда как Иванов еще ходит в детский сад, то я высказываю ложное суждение (это не значит, что я лгу, ибо ложность состоит в несоответствии мысли вещам, а ложь – в несоответствии слов мыслям). В ложных суждениях проявляется относительное небытие. Это его третий смысл.

       Если посылки истинны, а связь  между ними формально правильная, то мы имеем научное доказательство (подразумевается, что связь в  посылках необходимая, аподиктическая). Доказательством служит лишь  аподиктический силлогизм, исходящий  из таких посылок. Кроме того, силлогизм бывает диалектическийи и эристический.

       Термин «диалектика» Аристотель  употребляет не в нашем смысле  слова. Диалектика у Аристотеля  частично совпадает с логикой,  ибо это доказательство, исходящее  лишь из вероятностных, правдоподобных  посылок. Название такого силлогизма  связано с тем, что Платон  называл свою философию диалектикой.  Аристотель же отказывал ей  в научности, считая ее содержание  лишь правдоподобным. Отсюда его  перенос термина «диалектика»  лишь на вероятные умозаключения,  дающие соответствующие выводы. В противоположность диалектике  аподиктика дает строго научное, дедуктивное знание, с необходимостью вытекающее из истинных посылок, следующих из высших принципов. Очень труден вопрос о происхождении последних. Эвристические умозаключения мнимы, это софистические умозаключения, создаваемые в интересах спора.