Звуки лиры и трубы в лирике Державина

         Доколе, рек, доколь вам будет 
      Щадить неправедных и злых?

 
              Необходимость подчинения всех единому закону высшей правды и справедливости утверждается Державиным в этом стихотворении, как и во многих других:

            Ваш долг есть, охранять законы, 
     На лица сильных не взирать,  
Без помощи, без обороны  
 Сирот и вдов не оставлять. 
 
                   Ваш долг: спасать от бед невинных,  
         Несчастливым подать покров;  
                  От сильных защищать бессильных,  
     Исторгнуть бедных из оков.

-9-

 
            Но в реальной жизни он видит уклонение от этого высшего закона тех, кто стоит у власти, кто как раз и должен прежде всего следить за соблюдением законов. 
               Вот почему так гневно звучит голос поэта-обличителя «неправедных и злых» Он утверждает неизбежность кары для тех «лукавых» властителей, которые не подчиняются высшему закону правды и справедливости - вот главная мысль державинской оды: 

                Воскресни, Боже! Боже правых! 
И их молению внемли: 
         Приди, суди, карай лукавых 
      И будь един царем земли.

 
               Не удивительно, что ода «Властителям и судиям» была воспринята не только придворным окружением, но и самой императрицей, как революционная прокламация. Ведь речь в ней идет о том, что неправедная власть не может быть признана божественной, а значит, ее неминуемо ждет гнев Божий и падение:     

 
      И вы подобно так падете.  
               Как с древ увядший лист падет!  
      И вы подобно так умрете.  
               Как ваш последний раб умрет. 

               На смену таким «властителям и судиям», как утверждает автор в заключительном четверостишии оды, неизбежно придут те, кто будет руководствоваться идеалами добра и справедливости.

-10-

5.Гибкость и лёгкость поэзии Державина (стихотворения «Водопад», «Соловей»). Словесная живопись. 

             Представление о том, какой должна быть поэзия, Державин раскрывает в стихотворении «Соловей». Это стихотворение он называет «одой» и считает возможным воспевать такой незначительный, казалось бы, предмет, как соловьиное пение:

                                 …Твой глас отрывный, перекаты

                                    От грома к нежности, от нег

                                    Ко плескам, трескам и перунам,

                                    Средь поздних, ранних красных зарь,

                                    Раздавшись неба по лазурям,

                                    В безмолвие приводят тварь. 

               По мнению поэта, соловьиное пение является прообразом новой «сладкозвучной», «сладкогласной» лирики, идущей на смену «громозвучной», «громоподобной» одической поэзии. Например, Г.Державин  пишет в одном из своих трактатов, что поэт «должен заботиться о чистом и гладкотекущем слоге, чтоб он лёгок был к выговору, удобен к положению на музыку и к изображению всех прелестей». Державин призывает поэтов «подражать природе» и в качестве высшего образца для себя избирает соловьиное пение.  

                Очень часто стих Державина обладает необычайной мощью звуков, огромной силой звуковой изобразительности(этим поэт добивается эффекта звуковой живописи).Таковы хотя бы следующие строфы «Водопада», в которых создана единственная в своем роде «картина для слуха» — ощутимо переданы самые разнообразные звуки — от шороха до рева и многократно, отражениями эха в горах, умноженного грома:

 Он спит — и в сих мечтах веселых

                                             Внимает завыванье псов,

   Рев ветров, скрып дерев дебелых,

                                             Стенанье филинов и сов,

                                             И вещий глас вдали животных,

 И тихий шорох вкруг бесплотных.

                                            Он слышит: сокрушилась ель,

                                             Станица вранов встрепетала,

         Кремнистый холм дал страшну щель,

                                             Гора с богатствами упала.

                                             Грохочет эхо по горам,

                                             Как гром гремящий ¹по громам.

-11-

   Какою энергическою и дикою  красотою дышит это стихотворение:  это песнь  угрюмого севера, пропетая сребровласым скальдом  во глубине  священного  леса,  среди мрачной ночи, у пылающего  дуба,  зажженного  молниею,  при   оглушающем  реве водопада!¹ 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

-12-

III.В.Г.Белинский о поэзии  Г.Р.Державина.

          Но анализ творчества Державина был бы неполным, если бы мы не посмотрели, как о нем отзывался известный литературный критик  В.Г.Белинский.

         «…Невозможно  исчислить  неисчислимых  красот  созданий  Державина.   Они разнообразны, как русская  природа, но все отличаются  одним общим  колоритом: во  всех них воображение преобладает  над чувством,  и  все   представляется  в преувеличенных,  гиперболических  размерах.  Он  не взволнует  вашей  груди сильным чувством, не выдавит слезы из  ваших  глаз,  но,  как  орел  добычу, схватывает вас внезапно и неожиданно, и на крылах своих могучих  строф  мчит прямо к солнцу и, не давая вам опомниться, носит по  беспредельным  равнинам неба; земля исчезает у вас из виду, сердце сжимается от какого-то  приятного изумления, смешанного со страхом, и вы видите себя как бы ринутыми порывом урагана в неизмеримый океан; волна то увлекает вас в бездны, то выбрасывает к небу, и душе вашей отрадно и привольно в этой безбрежности.»²

         Так же удивляет совпадение  его внешнего облика с его  творчеством:

 «…Как идет к нему этот полурусский и полутатарский наряд, в котором изображают его на портретах: дайте ему  в  руки  лилейный  скипетр  Оберона, придайте к этой собольей шубе и бобровой шапке длинную седую бороду:  и  вот вам русский чародей, от дыхания которого тают снега и ледяные покровы рек  и расцветают розы, чудным  словам  которого  повинуется  послушная  природа  и принимает все виды и образы, каких ни пожелает он! Дивное  явление! Бедный дворянин, почти безграмотный, дитя по своим понятиям; неразгаданная  загадка для  самого  себя;  откуда  получил  он  этот  вещий,  пророческий   глагол, потрясающий сердца и восторгающий души, этот глубокий  и  обширный  взгляд, обхватывающий природу во всей ее бесконечности, как обхватывает молодой орел мощными когтями трепещущую добычу? Или и  в  самом  деле  он повстречал  на перепутье какого-нибудь  шестикрылого  херувима?  Или  и  в  самом  деле огненное чувство ставит в иные минуты смертного, без всяких со стороны его усилий,  наравне  с природою,  и,  послушная,  она   открывает   ему   свои таинственные недра, дает ему подсмотреть биение своего сердца и почерпать  в лоне источника жизни эту живую воду, которая влагает  дыхание  жизни  и  в металл и в мрамор?»²  

-13-

          И в заключении мне бы хотелось закончить такими словами Белинского: «…судьба спасла его -  и  мы  имеем  в Державине великого, гениального русского поэта, который  был  верным  эхом жизни русского народа, верным

отголоском  века Екатерины II.»³