Особый  страх Марьяна  испытывала перед  будущим своего сына, которому придется жить «в такой стране», где в школах воруют куртки, дети уже  в начальных классах выражаются нецензурными словами; процветает преступность; равнодушное общество; на конвертах сначала пишут страну, а человека – в конце; в интернатах бьют, воруют. «Другой страны Марьяна не хотела. Но она хотела, чтобы в ее большом доме был порядок»⁹. Отрадно, что их семья с такими возможностями оставалась в России, но то, что она для воплощения своего желания не делала ничего, очень характерно для русских людей. 
 
 
 
 
 
 
 

      В рассказе «День без вранья» описывается один день из жизни учителя французского языка, который он решил провести без вранья и страха. Его искренность сбила с толку контролершу в автобусе. Никто из взрослых собеседников не принял его всерьез. И только ученики поняли своего учителя верно, что настораживает, так как люди с возрастом привыкают к окружающей их лжи и теряются, сталкиваясь с правдой.

      Во  время урока Валентина  Николаевича посетила мысль: «Им по двенадцать, и у них все впереди. А у меня все на середине». Он уже ушел из того времени, когда не врал другим и не врал себе, но не поехав в степь, он сделал первый шаг к нормам современной жизни. Когда приходится врать и изменять себе, чтобы сохранять свою марку в глазах окружающих. Валентин Николаевич все еще остался посередине, и это уже неплохой результат, и слова о том, что завтра он собирается «ломать свою жизнь»¹⁰, дают надежду на его окончательный возврат на начальные позиции, возможно, он даже осилит поездку в степь.

      Героя посетила очень интересная мысль: «Я редко встречаю людей, которые хотят казаться тем, что они есть на самом деле»¹¹. И действительно, он сам не хотел брать в столовой сосиски, так как не умел их правильно есть и не хотел обнаруживать перед завучем свою неуклюжесть. Если же человек готов жертвовать своими желаниями ради такой маленькой цели, так что же говорить о его нравственности при достижении более глобальных целей. 

      Виктории  Токаревой удалось  очень точно описать  женскую психологию, последовательность мыслей женщины, ее логику, хотя наличие этого качества у женщин вызывает огромное сомнение мужчин. Если мужчина в случае опасности превращает в поле боя целые города, то женщина старается действовать лишь в границах своих владении: дома, семьи, но ее гнев даже на таком небольшом пространстве приводит к ощутимым результатам. «Женский» взгляд проявляется в том, что очень большое внимание уделяется таким понятиям, как семья, дом, верность, муж, жена и любовница, неверность, жертва ради любви, карьера, личная жизнь. Даже страна описывается не с точки зрения политики, отношения с внешним миром, а описанием ситуации в школе, в интернатах, на улице, в такси, даже с точки зрения особенностей советского торта.

      Так уж исторически сложилось, что произведения писали больше мужчины, и назвать имена даже нескольких писательниц – дело довольно непростое. Но «женская проза» всегда занимала особое место в литературе, потому что ни один мужчина, даже гений, не сможет передать мир так, как его воспринимает женщина. Когда человека описывает писатель или писательница, получаются довольно разные портреты: особенности психологии играют огромную роль. Только сопоставив оба портрета можно получить изображение. Тоже и с событиями. Женские работы Виктории Токаревой отличаются большей чувственностью, меньшей прямотой, запутанностью, интригой. Но их роль огромна, так как мир домохозяек, жен, матерей ничуть не скучнее жизни мужчин. Кроме того, конкуренция женщин во всех жанрах литературы идет только на пользу читателю. 

      Критик  Римма Вейли считает, что произведения Виктории Токаревой – «литература для домохозяек». Появление этого термина совершилось в контрасте жестокого взаимосцепления  «читательский спрос – рынок предложения». Внутреннее содержание самого понятия «литература для домохозяек» традиционно подразумевалось негативным, так как в художественном отношении феномен подобной литературы мыслился набором «псевдо»: псевдогерои, псевдомелодраматические коллизии, воплощенные к тому же так называемым «среднедоступным» языком, то есть – все рассчитано на восприятие аудитории с весьма ограниченным культурным кругозором.

      Таким образом «литература  для домохозяек» автоматически переходила в разряд исследуемой по преимуществу психологами. Если же дело иногда и доходит до собственного литературного анализа произведения этого рода, принято обнаруживать следующее:

• имеется простейшая разработка сюжета;
• симпатии и антипатии автора ясно различимы, поверхностны и необоснованны;
• разговор происходит на уровне быта, при отсутствии необходимости работать с мыслью и, следовательно, предположительном отсутствии и самой мысли так таковой;
• для всего повествования характерен более или менее завуалированный сентиментальный психический настрой;
• обычно наблюдается стилистическая неопределенность и как результат – девальвация слов.

      Для иллюстрации этих положений обратимся к повести Виктории Токаревой «Ничего особенного».

      Ничего  особенного нет в  истории, рассказанной автором читателю: она о том, как жила сначала маленькая девочка, потом девушка, потом молодая женщина в самом обыкновенном мире, как пыталась несколько раз  в жизни обрести счастье, а всякий раз счастье обманывало ее, но, несмотря на ее неудачи, в душе счастливое это создание всю жизнь оставалась ребенком.

      Представляя читателю характер, мягкий, пассивный, женственный  в ситуации перманентного жизненного выбора и подчинения обстоятельством, писательница не задается вопросом о том, насколько ценно подобное существование: «Марго умела жить моментом и не заглядывала вперед…» Стабильная, едва ли осознаваемая инфантильной героиней внутренняя беспомощность, неприспособленность к «борьбе», к активному противостоянию бесконечному ряду несправедливостей, совершаемых людьми и судьбой.

      Что может быть привлекательнее  сказки для сознания, тяготеющего к  освобождению от утомительных проблем. Сказка дает иллюзию разрешения трудностей, дает утешение, надежду.

      Герои Токаревой лишены веры, ее содержание и ритуала, ее поправки на божественное существование, взора, обращенного горя, не только лишает их, героев, необходимости в духовнике, но и уничтожает трехмерность в развитии межчеловеческого общения, когда бы возвышающее нравственное чувство могло быть мерилом добра и справедливости.

      То, о чем повествует читателю Виктория Токарева – печальные в  своей несостоятельности современные житейские сказки. Отчего несостоятельные? Именно в силу своей житейскости: они все – о сегодняшнем.

      Сказки  Токаревой построены  почти целиком на злободневности, их языкообразность – просты и функциональны, т.к. истоком своим имеют современную бытовую речь горожанина, но перенасыщенную ни диалектизмами, ни поэтическими тропами.

      Почти все персонажи  токаревской прозы  лишены гармоничной  «формы личного существования»: судьба, как правило, поворачивается к ним, если не спиной, то боком – и рассеянно смотрит куда-то вдаль. Мечтательность героев Токаревой рождается на основе непреодолимости ситуации и тягостной необязательности происходящего. Этот уровень пошлости нового времени, высвечивающая тусклые лица негероев, неличностей, почти нелюдей, чья феноменальная неспособность создать из жизни что-либо достойное выродилась в муторное полумонстроозное существование.

      Поверим же правде пошлости, которой исполнены книги Виктории Токаревой. И ужаснемся ей.»¹². С точкой зрения Риммы Вейли я не согласна.

      Во-первых, литература Виктории Токаревой – это не только «литература для домохозяек. Ее литература для любых читателей, но только за исключением таких людей, которым не нравятся правда, не для тех, кто предпочитает сладкую ложь, нежели горькую правду.

      Во-вторых, произведения Токаревой  очень интересны  и читать их легко. Читатель, кем он не был: филолог, критик, домохозяйка – они тянутся к книгам этой писательницы. Читателю менее непосредственному тут есть чем поживиться. Бытовизм бытовизмом, читатель это любит. Виктория Токарева точно углядела злющую нишу в сегодняшней прозе, но и у писательницы есть существенные отличия от многочисленных сочинительниц дамских и бытовых литературных подделок. Виктория Токарева, во-первых, талантлива, а во-вторых, лишена пошлости и штампованности – этих непременных спутников масс-культа. Точнее, скажем так: почти лишена. Вот в этом-то «почти», в едва заметном сдвиге и лежит один из ключиков к разгадке ее феномена.

       Существует стойкое  убеждение, что женское мировосприятие отличается от мужского, поэтому и литература писательниц-женщин должна отличаться от литературы писателей-мужчин.

      Никто из писателей-мужчин не может передать переживания женщины, как сама женщина. У мужчин нет способностей мыслить, как женщина, да и психология между противоположными полами сильно отличается друг от друга. Поэтому и взгляды женщин на жизнь отличаются от взглядов мужчин.

      Особенностями «женской прозы» являются особенности исследования социально-психологических и нравственных координат современной жизни: отстраненность от злободневных политических страстей, внимательность к глубинам частной жизни современного человека. Душа конкретного, «маленького» человека для «женской прозы» не менее сложна и загадочна, чем глобальные катаклизмы эпохи. Круг общих вопросов, решаемых «женской прозой» – это проблема отношений между человеком и окружающим его миром, механизмы отношения и оподления или, напротив, сохранения нравственности.

       Список использованной литературы.

1. «Знамя» (журнал) – Москва, 1992, №10, стр. 199-200.

А.Зорин  «Недорогое ощущение какого-то отражения  жизни».

2. «Литературная газета» - Москва, 1989, №6, стр. 4.

Сергей  Чупринин «Два мнения»

3. Сборник современной  прозы «Последний этаж» – Москва, 1989, стр. 198-210.
4. «Звезда» (журнал) – Санкт-Петербург, 1993, №4, стр. 191-195

Виктор  Топоров «Так кто  же прав?».

5. Сборник современной российской прозы В.Токаревой «Хэппи Энд» – Москва, 1995, стр. 5-509.
6. Хрестоматия по литературе для 10-11 классов – Астрахань, 1994, стр. 601.
7. «Аргументы и факты» – Москва, 1997, №11, стр. 8.
8. «Литературная газета» – Москва, 1997, №27, стр. 11.
9. «Литературное обозрение» – Москва, 1993, № ½, стр. 24-29.
10. «Литературная газета» – Москва, 1996, №11, стр. 4.
11. Сборник произведений (трехтомник) В.Токаревой – Москва, 1994.