Валентин Иванович Коровин, Наталья Николаевна Прокофьева, Сергей Михайлович Скибин История русской литературы XIX века

Содержанием элегии стала грусть как преобладающий  признак отношения к действительности. Так была поколеблена принудительная связь между жанром и содержанием  лирического стихотворения. Если в  классицизме личными чувствами ведали жанры «средние», а гражданскими эмоциями – «высокие», то Жуковский сделал шаг к тому, чтобы личность стала единой в своих чувствах, многосложной и многогранной, прекрасной и возвышенной, чтобы «средние» жанры могли наполниться гражданскими переживаниями, а «высокие» – личными и даже интимными. Действительность в поэзии Жуковского выступила не отвлеченной от личности, а пропущенной через ее душевную жизнь, окрашенной неповторимыми индивидуальными настроениями.

Жуковский придал элегической грусти всепроникающий и всеохватывающий характер. Элегическое настроение – это господствующая тональность в его лирике. Элегия – песня всей человеческой жизни, выражающая глубокое и неискоренимое разочарование в земном мире. Для классицистов весь миропорядок, земной и небесный, разумен. Несчастия и беды, горечь и разочарование – это досадные случаи, не отменяющие разумное и целесообразное устройство бытия. Жуковский иначе смотрит на Божий мир. В элегии «На кончину ее величества королевы Виртембергской» он писал:

Прекрасное погибло  в пышном цвете,

Таков удел прекрасного  на свете.

В отличие от классицистов и просветителей, гибель «прекрасного»  осмыслена им не случайностью, а  неотвратимым и печальным «уделом», т. е. роковой судьбой, предначертанной  свыше, своего рода законом мироздания. Гибель «прекрасного» на земле – знак неизбежного конца молодости, красоты, лучших, возвышеннейших душевных побуждений в их расцвете. Грусть – не результат какого-то нелепого, случайного события, досадно нарушающего разумность и «правильность» общего хода жизни, а чувство, вполне проявляющее ее смысл. Грусть как чувство, выражаемое элегиями, стала всеобщей, всепроникающей. Ею окрашены и вечные философские

вопросы – противоречия между конечностью тела и бесконечностью духа, и социальные – неудовлетворенность земной жизнью, в которой гибнут высокие духовные ценности, и психологические – желание передать неповторимость личных эмоций и веру в иной, лучший мир, в загадочное, таинственное там, жгучую мечту о нем и жажду его достижения.

 Новое понимание  мира и новых отношений личности  с миром перестроило всю жанровую  систему классицизма. Если мир  разумен, а случай – исключение  из общего правила, то жанры,  в которых обычно выражались  личные чувства или критиковался  превратный свет, имели второстепенное и третьестепенное значение. Главное внимание уделялось жанрам «высоким». Но когда печаль и грусть, разочарование сделались чувствами, воплощавшими закон мироустройства, а не случай, то они выдвинулись на первый план, и жанры «высокие» стали угасать.

В ходе своих рассуждений  романтики пришли к пониманию  искусства как высшей духовной формы  из всех известных духовных форм. «Поэт  постигает природу лучше, нежели разум ученого»[14], – писал Новалис. При этом искусство, считали романтики  вопреки классицистам, не подражание природе, не игра, а сама жизнь. Искусство действенно, ибо способно преобразовать жизнь. Романтикам было недостаточно создать художественный образ, им нужно было переделать действительность. «Поэтический вымысел, – утверждал Новалис, – все в себе заключающее орудие, которым созидается мой теперешний мир»[15]. Тем самым романтизм пытался уравнять жизнь и искусство: жизнь должна стать искусством, т. е. наполниться гармонией и красотой, а искусство – наиболее полным и совершенным выражением жизни. Искусство в понимании романтиков – абсолютный и единственный посредник между личностью и Вселенной, между человеком и Богом. Поскольку личность и социальный мир находятся во враждебных отношениях, то романтический герой принципиально одинок и исключителен. Это ни в коей мере не делает его пассивным, а, напротив, сообщает ему большую силу духа и жажду действия.

 Для романтизма  внутренний мир личности –  Вселенная, которую нельзя постигнуть: она всегда наполнена тайной. Человек представляет собой собственную величайшую тайну не только для других людей, но и для себя. Цель человеческой жизни – погружаться в глубины духа и отгадывать тайны своего внутреннего мира. А раз так, то в «хорошем повествовании всегда должно быть нечто таинственное и непостижимое» (Новалис). Из этого понятно, что художественное произведение романтиков принципиально мистериально[16] и мистично, о каком бы жанре ни шла речь. В нем всегда содержится нечто волшебное, странное, непостижимое, необычное, сверхъестественное. О чем бы ни писал романтик, он всегда изображает столкновение человека и бытия как развертывающуюся на его глазах мистерию, содержание которой полно мистического смысла.

Эти представления  романтиков дополнены у них одним  важным соображением, а именно романтической  иронией. Романтики видели, что в  реальном мире личность не может осуществить  свои идеальные мечты. В значительной мере, по убеждениям романтиков, это  зависит от ограниченности человеческого ума, знания и языка, которую они учитывали. В сознании романтиков одновременно жили две противоположные идеи – с одной стороны, они устремлялись к бесконечному, а с другой – осознавали тщетность своих усилий. Романтическая ирония вносила поправку в восприятие романтиками бытия и его художественное изображение. Она позволяла романтику парить над действительностью и не отрываться от нее, сохраняя способность действовать. Романтик постоянно находился между созиданием и уничтожением, бытием и хаосом. Тем самым он избегал всякого одностороннего восприятия жизни – мир не

рисовался его воображению  только дружески-идеальным или только враждебно-реальным. Это означало, что  романтическая ирония вела к свободе  романтического духа, освобождая романтика от всякой предвзятости. Бесстрашно иронизировать над бытием и собственной ограниченностью может лишь поистине свободная личность.

 Романтизм представляет  собой целую эпоху в историческом  развитии человечества, подобную  таким эпохам, как Возрождение и Просвещение. Идеи романтизма охватили все европейские страны и проникли во все области духовной деятельности человека – философию, экономику, искусство и даже медицину. В более узком смысле романтизм понимается как художественное направление в искусстве, и в частности в литературе. В этом втором значении романтизм – литературное направление, которое поставило в центр художественного изображения, носящего в той или иной степени мистериальный характер, одинокую свободную личность, проникнутую мистическим вечным томлением по бесконечному и не обусловленную ни историческими, ни социальными обстоятельствами, а потому обладающую чертами исключительности и таинственности.

Европейский романтизм  возник как изначально противоречивое направление, в котором чувство абсолютной свободы духа, чувство очарования безграничными возможностями личности сочеталось с противоположным ему чувством разочарования в ограниченности и скованности свободы духа внешними (социальными и иными) и внутренними (несовершенство человеческой природы) причинами. В зависимости от того, какое из этих чувств доминировало в творчестве того или иного писателя, романтики тяготели либо к безусловному приятию бытия, либо к настроениям «мировой скорби».

 Наконец, в  каждой европейской стране романтизм был своеобразен вследствие особенностей национально-исторических условий. По национальному признаку различают романтизм немецкий, английский, французский и т. д.

 Общие свойства  европейского романтизма целиком  относятся и к русскому романтизму, который, однако, обладает и рядом отличий.

 Если в европейских  странах личная независимость  человека стала свершившимся  фактом и многие страны освободились  или освобождались от феодальных  пут, то в России целое сословие  – крестьяне – находилось  в крепостной зависимости. В России гораздо сильнее, чем в других странах, было влияние патриархально-общинных отношений и связей. В ней дольше были влиятельными просветительские идеи. Поэтому в русском романтизме при его возникновении идеи индивидуализма и настроения «мировой скорби» звучали более ослабленно. Не характерна для него и «романтическая ирония». Все эти черты появятся в русском романтизме позднее –

накануне и особенно после подавления восстания декабристов. Эти отличия нисколько не отменяют тех обстоятельств и фактов, которые роднят русский романтизм с европейским, частью которого он является. Чувство личности, ее свободы, прав, гордости, чести и достоинства ощущались в России не менее остро, чем в европейских странах. Особенно этому способствовал рост национального самосознания, которому придали мощный толчок войны с Наполеоном и Отечественная война 1812 г. Надежды на освобождение крепостных крестьян таяли. Дворянин, хотя и был лично независим, не ощущал себя свободным, находясь под прессом самодержавной власти, готовой в любое время и по любому поводу нарушить его права и пренебречь ими.

 И все-таки  перемены в общественном сознании  были значительны: духовные ценности  стремительно перемещались из  сферы самодержавия в сферу  конкретного частного человека. Они перестали выступать абстрактными требованиями, находящимися вне человека, как это было в философии и литературе XVIII в., а становились достоянием личности, которая ощущала интересы государства своими собственными интересами. Отвлеченное понятие государства, олицетворенное в самодержавии, уходило в прошлое. Окрашенность общественных понятий личным чувством и наполненность личного мира общественными эмоциями стали знамением времени.

 Все это предопределило  победу романтических настроений  в жизни и в литературе. При  этом романтически осмысливались не исчезнувшие из русской действительности идеи Просвещения.

Романтизм в России прошел несколько стадий развития:

 • 1810-е гг. –  возникновение и формирование  психологического течения; ведущие  поэты Жуковский и Батюшков;

 • 1820-е гг. – возникновение и формирование гражданского, или социального, течения в поэзии Ф.Н. Глинки, П.А. Катенина, К.Ф. Рылеева, В.К. Кюхельбекера, А.А. Бестужева-Марлинского; зрелость психологического романтизма, в котором главными фигурами были А.С. Пушкин, Е.А. Баратынский, П.А. Вяземский, Н.М. Языков;

 • 1830-е гг. –  возникновение философского течения  в поэзии Баратынского, поэтов-любомудров, Тютчева, в прозе В.Ф. Одоевского; проникновение романтизма в прозу  и широкое его распространение  в жанре повести; расцвет романтизма в творчестве Лермонтова и признаки кризиса: засилье эпигонской (подражательной) поэзии, лирика Бенедиктова, «кавказские» («восточные») повести А.А. Бестужева-Марлинского;

• 1840-е гг. – закат  романтизма, его вытеснение с переднего  плана литературы; из действующего субъекта литературного процесса романтизм все более превращается в его объект, становясь предметом художественного изображения и анализа.

 Деление романтизма  на различные течения происходило  по следующим критериям:

к психологическому течению русского романтизма принадлежат романтики, исповедовавшие идеи самовоспитания и самоусовершенствования личности в качестве наиболее верного пути преображения действительности и человека;

 к течению гражданского, или социального, романтизма относятся романтики, считавшие, что человек воспитывается прежде всего в социальной, общественной жизни, а, стало быть, он предназначен для гражданской деятельности;

к философскому течению  русского романтизма причислены романтики, полагавшие, что место человека в мире предопределено свыше, его жребий предначертан на небесах и всецело зависит от общих законов мироздания, а вовсе не от социальных и психологических причин. Между этими течениями нет непроницаемых граней, а различия относительны: поэты разных течений не только полемизируют, но и взаимодействуют друг с другом.

 Первоначально  романтизм побеждает в поэзии  Жуковского и Батюшкова, что  было обусловлено:

карамзинской реформой литературного языка;

 скрещением поэтических  принципов «сентиментальной» литературы с принципами «легкой поэзии»; 
 
 

 дискуссиями по  проблемам литературного языка,  которые открыли и очистили  дорогу романтизму. 

 Состояние прозы  
 
 

 В русской прозе  начала XIX в. уживаются едва ли  не на равных правах просветительские, нравоописательные и сентиментальные произведения. 
 
 

 Просветительская  проза представлена в это время  в основном двумя жанрами –  повестью и романом. Наиболее  крупные авторы этого времени  – А.Е. Измайлов и В.Т. Нарежный. Измайлову принадлежит роман  «Евгений, или Пагубные следствия дурного воспитания и сообщества», в котором выведены два героя – Евгений Негодяев и Петр Развратин. Евгений Негодяев попадает под влияние «вольтерьянца» Петра Развратина. Негодяев пассивен, Развратин, напротив, проявляет активность, распространяя плоды ложного французского просвещения, сея в умах молодежи скептицизм и безверие. Обоим героям писатель уготовил печальный конец. Но добродетель не торжествует, а порок не наказан. Автор не видит в обществе сил, которые могли бы способствовать очищению нравов. Он испытывает глубокое сомнение в достоинствах просветительской философии. Однако художественное решение волнующих автора мыслей пока еще схематично.