Тема одиночества в лирике М.Ю. Лермонтова

     Лирический  герой Лермонтова в своем одиночестве  тянется к природе, умеет видеть ее красоту. В соединении с природой тема одиночества звучит с необыкновенной силой. Природа словно подчеркивает его:

Выхожу один я на дорогу,  
Сквозь туман кремнистый путь блестит,  
Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу,  
И звезда с звездою говорит[1;119].

Одинокая сосна, мечтает о далекой пальме:

На  севере диком стоит  одиноко 

На  голой вершине  сосна…

И снится ей все, что  в пустыне далекой,

В том крае, где солнца восход,

Одна  и грустна на утесе  горючем

Прекрасная  пальма растет[1;102].

     Одиноким  остается утес-великан из стихотворения “Утес”

       ... Одиноко

     Он  стоит, задумался  глубоко,

     И тихонько плачет он в пустыне.[1;103]

     Одинок  был и сам поэт и в жизни, и в своем творчестве. Еще в  юности он словно предсказал свою судьбу и дал свой лирический портрет  в стихотворении, которое, по сути, стало программным:

     Нет, я не Байрон, я  другой,

     Еще неведомый избранник,

     Как он, гонимый миром  странник,

     Но  только с русскою  душой.[1;154]

     Подражая  Байрону, юный поэт противопоставляет  своего лирического героя серой, бездушной толпе. Но вот уже в 1830 году в стихотворении «Стансы» появляется неожиданная нота:

     Я к одиночеству  привык,

     Я б не умел ужиться с другом;

     Я б с ним препровожденный  миг

     Прочел  потерянным досугом…

     На  светлый запад  удалюсь,

     Вид моря грусть мою рассеет.

     Ни  с кем в отчизне не прощусь –

     Никто о мне не пожалеет![1;151]

     Оказывается, одиночество лирического героя  не навязано ему миром, но избрано  им добровольно, как единственно  возможное состояние души. Ни друг, ни отчизна не составляют необходимых  элементов его существования. Бездомье героя — ему мученье, но и его единственный путь.  
Отсюда начинается новая, именно лермонтовская трактовка темы одиночества — изгнания, странничества. Одиночество странника — особое, ибо оно избрано им добровольно. Непонимание окружающим миром становится не клеймом проклятия, но знаком высокого избранничества. В стихотворении «О, полно извинять разврат!», посвященном Пушкину, автор обращает к нему удивительный призыв:

     Изгнаньем из страны родной

     Хвались повсюду, как свободой…[1;109]

     Мир отвергает героя, изгоняет его, но герой также отвергает этот мир и уходит от него. 
 

Зрелая  лирика.

     С 1835—1836 годов творческие принципы Лермонтова существенно меняются. Не отказываясь  от романтического мировоззрения и  метода целиком, он начинает смотреть на своего героя и на действительность с большей объективностью и трезвостью. Мотив одиночества, пронизывающий почти все творчество Лермонтова, в его зрелой лирике приобретает новые черты. Ощущение, отъединенное от людей, поэт воспринимает теперь не столько как объективно трагическое состояние человека, стремящегося разрушить противостояние с миром и сознающего невозможность этого. В стихах последних лет мотив одиночества лишается личностной или любовной окраски. В переводе стихотворения Г. Гейне «На севере диком стоит одиноко…» (1841) Лермонтов отступает от подлинника. В немецком языке слово «сосна» мужского рода, а «пальма» — женского. Таким образом, у Гейне речь идет о разлуке двух влюбленных, а у Лермонтова — об одиночестве в более широком, общечеловеческом плане.

     Зрелая  лирика Лермонтова является высочайшим взлетом и достижением его  творчества и всей русской литературы. В зрелых стихотворениях Лермонтова продолжается развертывание и углубление центрального для его лирики образа положительного героя того времени.  Лирический герой является трагической фигурой не только тогда, когда он выступает как носитель литературной миссии. Зрелая, как и юношеская, лирика Лермонтова остается трагической во всех ее проявлениях. Любовь к свободе, порывы страсти, беспокойства и негодования сочетаются в его новых стихах, как и прежде, с голосами разочарования, одиночества и горькой безнадежности.

     Одной из причин того, что мотивы грусти и  одиночества заняли большое место  в поэзии Лермонтова, являлось его  отношение к обществу. Лица людей  казались ему масками, прикрывающими безумие и пустоту, а жизнь - маскарадом. Тема маски неразрывно связана с проблемой потерянного поколения, впервые в русской литературе глубоко осмысленная именно Лермонтовым. Он «стремится понять переживания простого человека, найти в народном сознании новые ценности и не может примириться с тем, что люди его поколения, усвоив «поздний ум» отцов, старятся в бездействии, живут без цели, покорно склоняются перед властью» [7;35]. Нравственно опустошенные молодые современники не способны ни на труд, ни на подвиг, они равнодушны к наукам и искусству. Осуждая свое поколение, поэт прекрасно понимает, что он является его представителем. Не отделяя себя от своих современников, обвиняет и себя, поэтому он употребляет местоимения «мы», «нас», «наше»… Страшный трагический образ «обанкротившегося» поколения создал Лермонтов в стихотворении «Дума» (1838):

     Печально  я гляжу на наше поколенье!

     Его грядущее - иль пусто, иль темно,

     Меж тем, под бременем познанья и сомненья,

     В бездействии состарится оно.[1;41]

     Важная  особенность стихотворения в  том, что размышления о современниках  – это процесс осознания лирическим героем своего истинного положения  в мире. Его мысль движется от печального раздумья к мрачному, трагическому обобщению, от высокой романтической  ноты к скорбной и горькой иронии. Лирический герой осознает, что его личная судьба тождественна судьбе поколения. Поэт судит свое поколение, но одновременно и о самом себе говорит в тоне сурового самоосуждения и самоиронии. Лермонтову было свойственно трагическое мироощущение, он уверен, что человек не может быть счастливым в этом несовершенном мире.

     Действительно, только оставаясь в принципиальном одиночестве которым он мучился  и к которому в то же время стремился, право на которое он оберегал и  отстаивал у «ничтожного мира», он мог обнаружить уникальность своего «Я»; только такая позиция была достойна его, как и всякого истинного героя. Но одновременно он тяготился своим одиночеством, признаваясь, что оно «страшно» ему, и жаждал связи с другой, родственной душой. Мцыри мечтал:

     Хотя  на миг когда-нибудь 

     Мою пылающую грудь

     Прижать с тоской к груди  другой,

     Хоть  незнакомой, но родной.

                          «Мцыри» [1;208]

     Эта откровенно выраженная тоска по родной душе постоянно присутствует в лирике Лермонтова, и тем трагичнее оказывается невозможность ее обрести, разделить с ней свою судьбу. Лермонтовский Демон также страдал от своей космической бесприютности, и в итоге — «позавидовал невольно неполной радости земной».

     Стремление  к этой «неполной», краткой, даже отвергаемой земной радости и убеждение в том, что истинный удел — в гордом, мятежном одиночестве, бросающем вызов творцу и миру, — трагически разрывало сознание Лермонтова и определяло пафос его творчества (особенно раннего), проникая во все его роды и жанры — драмы, поэмы, прозу.

     Сохраняя  устойчивость, полноту символического и психологического содержания, одиночество  как жизненная позиция в зрелом творчестве Лермонтова обретает некоторые  новые черты. Здесь оно уже  не признак исключительности; во всяком случае, не это акцентирует поэт. Одиночество уже ничего не обещает его герою, оно может быть скучным, тщетным, но при этом всегда подлинным выражением трагизма, остроту которого в поздней лирике Лермонтова в большей степени связывает с одиночеством среди людей, чем с одиночеством вселенского масштаба («Пророк», «Смерть поэта», «Воздушный корабль»).

     Такое одиночество не снимает высокого личного трагизма, но предстает как  естественный неизбежный общий итог бытия. Оттого так свободно переходит Лермонтов от «Я» к «мы» в своей беспощадной характеристике исторически одинокого поколения («Дума»). «В зрелом Лермонтове крепнет стремление вырваться из круга трагического одиночества, пойти навстречу людям» [6;75]. И в поисках выхода из него его уже не смущает проза обыденной жизни, соизмеримость с ней и с жизнью других людей, «простого человека». Однако тяготение к народной жизни, общим ценностям не устраняет одиночества «лермонтовского человека»; отказ от прежних романтических иллюзий лишь усиливает и углубляет испытанный реальностью трагический характер его одиночества; для пророка сохранение связи с мировым «целым» возможно лишь ценой вынужденного разрыва с людьми («Пророк»). Основным источником лермонтовского одиночества является противостояние героя и мира; дистанция, разделяющая их, до конца остается непреодоленной.

     В стихотворении «И скучно и грустно» (1840) очень ярко проявляется скептицизм Лермонтова, пожалуй, больше он не был выражен так сильно. В традиционные жизненные ценности – дружба, любовь, желания, радости и страдания, чувства и страсти – не только подвергнуты сомнению, но и отвергнуты, побежденным холодным, рассудочным анализом. Но это печальная победа, ведь лирический герой страдает от того, что

     И скучно и грустно, и некому руку подать

     В минуту душевной невзгоды…[1;61]

и что «вечно любить невозможно». Ему горько от мысли, что ни в отношениях между людьми, ни в самом себе он не может найти ничего, что примирило бы его с жизнью. К жизни, объявленной «пустой и глупой шуткой», лирический герой подходит как максималист, не желающий довольствоваться малым. Его не устраивает видимость дружбы, не выдерживающей испытания невзгодами, несбыточные желания, любовь «на время», «ничтожные» радости и муки.

      «За скептическим монологом одинокого «лермонтовского человека» скрывается не внутренняя пустота, а горькое убеждение в трагизме своего существования, в невозможности достигнуть гармонии между человеком и равнодушным к нему миром» [2;390]. Стихотворение, несмотря на его «персональность», полную открытость лирического «я», имеет огромный обобщающий смысл: ведь в нем выражен не только индивидуальный опыт Лермонтова – это итог раздумий всего лермонтовского поколения. В горьком личном опыте сконцентрирован опыт многих людей.

     Чем больше всматривался поэт в окружающую его петербургскую жизнь, тем больше понимал он пустоту и фальшь светского общества. Одиноко было Лермонтову в толпе петербургских балов, маскарадов, раутов. Лирический герой стихотворения «Как часто, пестрою толпою окружен…» (1840) снова одинок, находясь в «пестрой толпе», где вместо живых людей мелькают «приличьем стянутые маски». Он внешне ничем не выделяется из этой толпы, но «наружно погружась в их блеск т суету»[1;59], вспоминает о детстве, о деревне, о настоящей любви. Здесь мы видим тот «остаток чувства», который еще есть в современном человеке. Однако мысли мимолетны, их спугивает «шум толпы людской». В душе героя рождается протест, но, как истинный сын своего времени, он не способен, открыто высказывать окружающим свою злость и горечь.

      В стихотворении «Благодарность» — «за все, чем я обманут в жизни был» [1;77], — обнажается двойственная природа лермонтовского одиночества. Враждебный человеку мир — с отъединенностью от «врагов» и «друзей» — и волевое, гордое, не примиренное «Я» поэта, не желающее пойти на какой-либо компромисс с этим миром, ни перед чем не останавливающееся в противостоянии ему, вплоть до противоборства как равных «Я» и бога. Лермонтовская «с небом гордая вражда»— та окончательная «точка», которая замыкает круг безысходности его одиночества.

      Все рассмотренные нами стихотворения в полной мере выражают одиночество лирического героя Лермонтова.

     В нескольких словах мы расскажем о  содержании литературоведческих работах использованных нами при написании контрольной работы. Как основной источник мыслей, мы использовали сборник стихотворений и поэм М.Ю. Лермонтова, прочитав который, мы открыли для себя мир поэта, что позволило нам охарактеризовать его творчество.

     Так же нами была использована Большая литературная энциклопедия. Это иллюстрированное фундаментальное издание по курсу литературы. В книге представлены биографии писателей, поэтов и критиков от древности до наших дней, анализ художественных произведений, сведения по теории литературы, развитию литературных жанров, традиций и направлений, введен словарь литературоведческих терминов.

     Кроме того, в помощь в написании контрольной работы к нам пришла Лермонтовская энциклопедия. Она знакомит нас со всеми сторонами творческого наследия Лермонтова и его биографии. В ней мы нашли статьи, посвященные каждому произведению поэта, вопросам поэтики, лермонтовскому окружению, памятным местам. Книга отражает также связи Лермонтова с русской и мировой литературой, рассказывает о преломлении лермонтовских тем и образов в живописи и музыке, театре, кино. Издание иллюстрируется рисунками самого поэта и русских художников на лермонтовские сюжеты.