Социальная проблематика романа Теодора Драйзера «Американская трагедия»

Летом 1905 года было совершено убийство на озере Биг-Муз в горах Адирондака в северной части штата Нью-Йорк… Это история некого Честера Джилетта, молодого рабочего на фабрике воротничков в Кортленде, штат Нью-Йорк, и Грейс Браун, дочери фермеров, живших близ Отселика, штат Нью-Йорк, которая работала вместе с Джилеттом. Впервые американцы узнали о происшедшем из заметки, напечатанной в небольшом журнальчике Олд-Форджа, городка, расположенного вблизи озера Биг-Муз. Согласно сообщению, юноша и девушка, приехавшие провести на Биг-Муз выходные дни, катались на лодке по озеру, и оба утонули. Перевернутая лодка и плавающая шляпа были обнаружены на большом расстоянии от берега.

Озеро было тщательно обследовано, но найдено лишь одно тело, в котором опознали Грейс Браун. Затем последовало сообщение о юноше, которого с ней видели. Он проводил время в веселой компании на вилле, расположенной на берегу одного из ближайших озер. Он оказался не кем иным, как Честером Джилеттом, племянником владельца фабрики воротничков в Кортленде. Из писем девушек, найденных в его комнате, выяснилось, что они были близки, а она ждала ребенка и умоляла жениться на ней. В своем последнем письме она угрожала ему, заявляя, что если он не женится на ней, то она приедет в Кортленд и разоблачит его перед всеми важными друзьями. Его задержали и предъявили обвинение в убийстве. Окружной поверенный устанавливает, что рана девушке была нанесена либо веслом, либо поломанной теннисной ракеткой, обнаруженной под бревном в ближайшем лесу. Было доказано, что она была куплена Джилеттом, и этого оказалось достаточно, чтобы окружной суд признал его виновным в убийстве. Юношу ждала казнь на электрическом стуле каторжной тюрьмы в городе Оберн, и перед смертью он признал свою вину, сославшись на то, что девушка мешала ему жениться на богатой наследнице. Именно эта история послужила основой для написания «Американской трагедии» [13, с.401].

Драйзер очень тщательно работал над написанием романа. В процессе работы над книгой он изучает все материалы процесса,  посещает все места, фигурирующие в деле – Кортленд (в романе Ликург), Отселик (Бильц), озеро Биг-Муз. Для правдивого описания последних дней главного героя Клайда Грифитса в камере смертников писатель беседует с неким Антони Понтано, приговоренным к казни на электрическом стуле.  Рукопись романа переписывалась больше шести раз.

Во время написания романа писатель глубоко интересовался произведениями Ф.М. Достоевского, дважды прочитал «Преступление и наказание». Лица, близко знавшие писателя во время его работы над «Американской трагедией», отмечали, что восторженное отношение Драйзера к творчеству Достоевского сказалось на его работе над романом, в частности над образом Клайда.

«Я долго вынашивал в себе эту историю, – вспоминал впоследствии Драйзер, – ибо мне казалось,…что это была история…знакомая каждому мальчишке, выросшему в маленьких городках Америки.   Моя цель не заключалась в морализировании… но в том, чтобы…хоть как-то объяснить, отчего происходят подобные убийства – а они в Америке происходят с удивительным постоянством» [11, с. 267].

Роман появился на книжных прилавках в середине декабря 1925 года.

Опубликованная «Американская трагедия» сразу же стала литературной сенсацией, а ее автор – знаменитостью. В отличие от других романов Драйзера, «Американская трагедия» была высоко оценена критикой. Журнал «Нейшн» назвал его «величайшим американским романом нашего поколения» [18, с. 320], хвалебные статьи появились во многих газетах и журналах. «Драйзер, – писал после прочтения романа Герберт Уэллс, – является гением в высшем значении этого слова» [16, с. 34]

На типичность образа главного персонажа романа неоднократно указывала американская критика. По признанию автора, он получил множество писем, авторы которых утверждали: «Я мог бы оказаться на месте Клайда Грифитса».

Сразу после написания романа Драйзер уезжает из Нью-Йорка для душевного отдыха после напряженной работы. Подруга писателя Эллен Ричардсон вспоминала: «Несколько недель спустя…мы получили  из Нью-Йорка достоверное сообщение о том, что «Американская трагедия» пользуется невероятным успехом. Читая это сообщение, Тедди едва мог поверить своим глазам. Его книги никогда раньше не встречали такого единодушного одобрения, и он был настроен скептически. Но нельзя было не поверить восторженным рецензиям и поздравительным письмам и телеграммам, которые шли непрерывным потоком» [3, с. 259].

Драйзер получает телеграмму от своего издателя Ливрайта: «Рецензии поразительны, полны энтузиазма, воздают вам должное. Ваше выдающееся положение в литературе признано, продажа идет блестяще» [12, с .201].

По возвращению в Нью-Йорк писателя в конторе издательства ждал чек на 11 872 доллара – гонорар за книги, проданные в первые две недели. Далее был заключен договор со студией  «Парамаунт» об экранизации книги, что принесло Драйзеру еще 90 тыс. долларов. Наконец-то писатель смог обеспечить себе более-менее безбедное существование.

Однако не обошлось и без критики. Роман не понравился известному американскому писателю Синклеру Льюису (1885-1951).  Также, к большому огорчению Драйзера, с резкой критикой «Американской трагедии» выступил его друг Генри Менкен, назвавший роман «бесформенным, отталкивающим чудовищем, громоздкой телегой, …хаотическим творением в 385 тысяч слов, из которых 250 тысяч слов лишние» [19, с. 76]. Публикация подобной рецензии разорвало многолетние узы дружбы, связывающие Менкена и Драйзера.

ГЛАВА 2. СОЦИАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМАТИКА РОМАНА

«АМЕРИКАНСКАЯ ТРАГЕДИЯ»

2.1. Индивидуум и общество в романе

«Американская трагедия» – вершина творчества американского писателя Теодора Драйзера. В ней наиболее полно воплотился талант художника, гуманиста, правдоискателя, пролагавшего новые пути и в литературе, и в жизни.

В центре романа – история рядового американца Клайда Грифитса, сына бедных родителей.

Клайд Грифитс существенно отличается от героев предыдущих произведений писателя своей обыденностью, обычностью, заурядностью. Керри обладала актёрским дарованием, Дженни Герхардт поражала душевным богатством, Каупервуда писатель даже уподобил Люциферу, у Витлы был талант художника. У Клайда нет талантов Витлы и Керри, нет изворотливости и силы Каупервуда, нет душевной красоты и чистоты Дженни. Он обычный и заурядный американский юноша, «средний молодой американец с типично американским взглядом на жизнь» [16, с. 32]. Трагедия Клайда похожа и не похожа на трагедию Витлы или Дженни. Буржуазная Америка растаптывает душевную чистоту Дженни, глумится над её сокровенными и искренними чувствами; буржуазная Америка губит талант Витлы; судьба же Клайда трагична именно потому, что он усваивает законы буржуазной Америки и по мере своих сил и возможностей следует им, и оттого страшнее его трагедия, трагедия простого американца, американская трагедия.

Клайд – само олицетворение обычности, и в этом смысле он также типичен. Иллюзии и мечты, привитые ему в детстве, определяют и дальнейшую судьбу молодого человека, охваченного непреодолимым желанием во что бы то ни стало добиться лёгкой жизни.

В образе Клайда писатель акцентировал неустойчивость, податливость влияниям среды. Повествование строится таким образом, что Клайд всё время в центре внимания, и вместе с тем чётко видны силы, формирующие его характер. «Одних только разговоров в вестибюле, – пишет Драйзер, – не говоря уже о сценах в баре, в ресторанах и номерах, было достаточно, чтобы внушить каждому неопытному и не очень разборчивому существу, будто главное занятие в жизни для всякого, у кого есть кой-какие деньги и положение в обществе – это ходить в театры, летом посещать стадион, танцевать, кататься в автомобиле, угощать друзей обедами и ездить для развлечения в Нью-Йорк, Европу, Чикаго или Калифорнию» [6, с. 39].

Так раскрывается социальная обусловленность поведения Клайда, который проникается стремлением попасть в этот мир роскоши и богатства. Эти мечтания определяют и его отношение к Роберте Олден. «Пусть эта девушка бедна и ей, по несчастью, пришлось стать простой работницей, – размышляет Клайд, – он всё равно был бы очень счастлив с нею, только при одном условии: чтобы не нужно было жениться. Что касается брака, тут честолюбивый Клайд был словно под гипнозом: он женится на девушке из круга Грифитсов!» [6, с.218]. Брак с богатой девушкой казался Клайду путём к исполнению его сокровенных желаний. Карьера для него дороже тех чувств, которые он испытывал к Роберте, – в его сознании любовь неотделима от пышности, удовольствий, богатства, видного положения в обществе. Так создаются предпосылки для трагедии Клайда и Роберты.

В «Американской Трагедии» достигается та удивительная художественная цельность, которая отличает истинные произведения искусства. И заглавие романа, и его композиция, и пейзаж, и авторские отступления, и логика развития характеров, и их психология в «Американской трагедии» раскрывают ответственность американского буржуазного общества за трагедию Клайда Грифитса.

Широта социального замысла «Американской трагедии» выявляется и в композиции романа. Драйзер писал о композиции «Американской трагедии» в апреле 1931 года: «Этот роман должен представлять в трёх различных социальных и экономических сферах карьеру очень чувствительного, но умственно не очень развитого парня, который обнаруживает, что жизнь его в самом начале затруднена бедностью и низким социальным положением, из которых, повинуясь различным исконным для него и служащим побудительной силой желаниям, он и пытается вырваться» [4, с. 322]. Разъясняя затем свою мысль, Драйзер отмечает, что первая часть книги была посвящена изображению таких социальных невзгод, какие могут естественно подавить, сдержать и расстроить, а, следовательно, и преувеличить эмоции и желания очень чувствительного парня, плохо приспособленного для великой жизненной борьбы, с которой сталкивается любая юность.

Часть вторая, по словам Драйзера, была специально предназначена, чтобы показать, что такой темперамент может случайно быть поставлен лицом к лицу с гораздо более удачливым миром, который разовьёт в нём стремление к роскоши и любви, и проследить, как в неравном состязании между бедностью, неграмотностью и великими соблазнами мира он может легко и действительно, без всякого участия со своей стороны оказаться побеждённым и даже обвинённым в убийстве, как это и происходит с Грифитсом.

Часть третья была тщательно спланирована Драйзером таким образом, чтобы продемонстрировать, как такой слабый человек – пленник сначала своих мечтаний, а потом закона – может легко стать жертвой одержимых предрассудками и мстительных провинциальных политиков, которые, в свою очередь, по причине своей социальной и религиозной ограниченности никак не могут воспринять смягчающие обстоятельства преступления и поэтому, как отмечает Драйзер, судят его куда более жестоко, чем люди более проницательные и умственно одарённые.

Итак, первая книга – экспозиция романа – посвящена формированию характера Клайда, вторая – трагической гибели Роберты, третья – гибели Клайда. В основу сюжета положено развитие характера и личности Клайда в его взаимоотношении с обществом. Клайда водит за нос ветреная продавщица Гортензия Бригс. Развлечения в Канзас-Сити кончаются для Клайда печально, – во время возвращения с вечеринки автомобиль, в котором находились Клайд и его друзья, сбил девочку, а потом , когда напуганные молодые люди пытались скрыться от полиции, произошла автомобильная катастрофа. До смерти перепуганный Клайд бежит из Канзас-Сити. Так заканчивается юность Клайда, который, покинув родительский дом, вступает в самостоятельную жизнь.

Во второй книге Клайд после мытарств и лишений, которые ему пришлось претерпеть во время странствий по различным городам Америки, попадает под опеку богатого дяди-фабриканта. Клайду кажется, что он может, наконец, сделать карьеру. На его пути оказывается Роберта Олден, которая работает под его началом и зависит от него, и хотя Роберта не относится к числу девушек нестрогих правил, Клайду удаётся достигнуть того, чего он не мог добиться от многоопытной Гортензии Бригс ни ухаживаниями, ни щедрыми подарками.

Клайд не собирался жениться на Роберте с начала их знакомства. Встреча же с богатой Сондрой Финчли внушила Клайду мысль о возможности вступить в столь желанный для него мир и заставила искать пути отделаться от мешавшей теперь ему Роберты. Подчёркивая расчётливость Клайда, Драйзер отмечает, что «Роберта больше нравилась ему. Она была нежнее, мягче, добрее, не такая ледяная» [6, с.274]. В то же время Сондра «воплощала и неизмеримо увеличивала в его глазах значение своего круга», и Клайд относился к ней иначе, – «в отличие от того, что он с самого начала испытывал к Роберте, его мысли о Сондре не были чувственными» [7, с. 306]. Если отношения Клайда к Роберте диктовала страсть, то к Сондре его влекли расчёт, мысль о богатстве, преклонение перед тем, что он считал высшим светом. Страсть к Роберте была убита страстью выбиться в мир богатых.

Драйзер подчёркивает сходство характеров Клайда и Роберты. Клайд для наивной Роберты олицетворяет мир роскоши и богатства. «Встретив Клайда, Роберта увлеклась им и притом вообразила, что он принадлежит к некоему высшему обществу. И в душу ей проник тот же яд беспокойного тщеславия, который отравлял и Клайда» [9, с. 407]. Поэтому она так настойчиво добивалась, чтоб Клайд женился на ней, и пошла даже на связь с ним, хотя и считала, что это нехорошо, не принято, безнравственно.

Клайд и Роберта неопытны в житейских делах, даже инфантильны. «Клайд по своему характеру, – отмечал Драйзер, – неспособен был когда-либо стать вполне взрослым человеком» [17, с. 389]. Их отношения заканчиваются трагической гибелью Роберты.

Скрупулезно, как бы под увеличительным стеклом рассматривая все обстоятельства трагедии на озере Большой Выпи, Драйзер мотивирует все поступки, которые совершил Клайд, стремясь избавиться от Роберты.

Клайд читает газетное сообщение о несчастном случае на озере Пасс, где утонули мужчина и девушка, причём тело девушки обнаружили, а тело мужчины не нашли. Далее Драйзер передаёт ход мысли Клайда, который привёл его к роковому выходу: «Итак, он и Роберта плывут в лодке, и лодка опрокидывается… и как раз теперь, когда его так терзают эти ужасные осложнения. Вот и выход! Как просто разрешилась бы эта головоломная, мучительная задача! Однако… стоп!.. не спешить. Может ли человек, хотя бы в мыслях, допустить для себя такой выход из тупика, не совершая преступления в своём сердце – поистине ужасного, чудовищного преступления? Нет, нельзя даже и думать об этом. Это скверно… очень скверно, ужасно! И, однако, если бы – разумеется, нечаянно – несчастье всё же случилось? Ведь это был бы конец всем его тревогам из-за Роберты…» [7, с. 20].