Пушкинские темы и образы в творчестве Ю.Шевчука

     Одиночество, безысходность, бесприютность сводят с ума:

     И вдруг, ударя в лоб,

     Захохотал.

     Но  сумасшествием был не хохот, сумасшествием был вызов, брошенный великому человеку-памятнику, символу и душе Петербурга, его духу. У Шевчука мы видим уже «потоп сумасшествий», выразившийся в «траурном митинге по усопшей стране».

     Пушкин  рисует гроб всплывшей культуры,

     Медный  Петр добывает стране купорос!

                       («Суббота»)

     Поздно, господа, поздно! Мы пропустили свой час. Останется ли после нас хотя бы «гроб всплывшей культуры»? Ведь наше «время стошнило прокисшей золой» – все выгорело, время прокисло, протлело, осталась одна зола. Мы не ударяем  себя в лоб, мы лишь чешем затылки.

     Своеобразный  поединок Евгения с Медным всадником  – кульминация поэмы Пушкина. Не случайно сцена у памятника  была вычеркнута Николаем как неприемлемая.

     И, обращен к нему спиною

     В неколебимой вышине,

     Над возмущенною Невою

     Стоит с простертою рукою

     Кумир на бронзовом коне.

     Петр  назван здесь кумиром. Разъяренная  стихия, беды людские не касаются его. Он в неколебимой вышине. Он обращен  к Евгению спиной. Символика здесь  прозрачна. «Медный Петр» Шевчука  «до сих пор» не «в увольнении», но «пошел в разнос, говорят, ведь конь стоял много лет». Конь и сейчас стоит как символ России, которую Петр «поднял на дыбы» (а новые «великие» деятели поставили на колени). Медный Петр стоит, а Россия «пошла в разнос».⁷

     Все дома вверх ногами, все сходят с  ума... («Любовь»)

     -11-

     Медный  всадник «прожил много лет, <...> много зим», – и все в недосягаемой высоте:

     Тянулись  серые дни, и никого рядом с  ним.

                       («Любовь»)

     Эта строчка несет в стихотворении  Шевчука двойную смысловую нагрузку. Сначала она фиксирует одиночество, сиротство «маленького» человека, не знающего любви, потерявшегося в большом городе. Затем – сиротство великого человека – памятника. Он тоже одинок, «никого рядом с ним». Никого... Слишком недосягаемая высота. Стоит памятник Петру, стоит его город. «Время сжалось с луною», город и его основатель, Хозяин, молчат, «вспоминая иное / Расположение волн на Неве».

     Иное  расположение волн, иное расположение звезд, когда все еще было грезой, а не «бледным потоком <...> звезд». А пока «ночь стоит у причала», и «уходят в последнюю осень поэты». Пейзаж здесь становится астральным, философским.

     Думает  о своей «последний осени» и Ю.Шевчук:

     Скоро в путь, я не в силах судьбу отыграть

     <…>

     В этой темной воде отражение начала

     Вижу  я и , как он, не хочу умирать. 

           («Черный Пес Петербург»)

     Кто – Он? Пушкин? Петр? Город? В темной воде – «отражение начала». Начала славы, неколебимости России – того, что видел Петр?! Или начало новых  потрясений, «потопов сумасшествий»? Или  «гроб всплывшей культуры»? Все  равно – «не хочу умирать». Все равно жить в этом городе, который «никого ни к кому не зовет»!

     Не  зовет, но и не отпускает от себя, пугая и притягивая своей загадочностью, таинственностью. Пушкину так и не удалось убежать «от суеты столицы праздной...». Белые ночи Петербурга манили его своей «задумчивостью», «прозрачным сумраком», «безлунным» блеском, в котором

     ...ясные  спящие громады

                    -12-

     Пустынных улиц, и светла

     Адмиралтейская  игла.

     В бездушный камень поэт вселяет жизнь, наделяя его эпитетом «спящий». Тьме нет места в этом светлом городе:

     И, не пуская тьму ночную

     На  золотые небеса,

     Одна  заря сменить другую

     Спешит, дав ночи полчаса.

     Очарование  ночи соткано из светлых эпитетов: «прозрачный», «ясный», «золотой». В такую ночь невозможно уснуть, и Пушкин пишет, читает «без лампады». Ночь дарит ему вдохновение, она «благосклонна» к поэту и его герою – Евгению Онегину. В такую ночь хочется не только писать, но и мечтать, вспоминать все лучшее в жизни, любить.⁸

     «В  эту белую ночь» «не дает этот город уснуть» и Ю. Шевчуку:

     Как ты там, за чертой, где ты там, в тишине?

     Заболел я душой, что вернулась ко мне.

     («Белая  ночь»)

     И не хочется никого видеть, не хочется  слышать «медной речи» города. Необходимо побыть наедине с возвратившейся душой. Белая ночь сейчас все: и друзья, и город, и возлюбленная.

     Эта белая ночь без одежд ждет и  просит любви.

     Эта голая ночь, пропаду я в объятиях ее, не зови.

     («Белая  ночь»)

     В стихотворении Шевчука нет той возвышенности, легкости, что у Пушкина. Его больше занимает не описание ночи, а то состояние, которое дает эта ночь. И если Пушкин использует ряд эпитетов, помогающих почувствовать прелесть белых ночей, то Шевчук предпочитает метафору. Белая ночь предстает искусительницей, соблазнительницей, не позволяющей

           ...забыть те мечты,  чью помаду не стер на щеке.

     («Белая  ночь») 

     -13-

     Она вернулась в эту белую ночь вместе с душой поэта. И если у  Пушкина ничто не омрачает белой  ночи, ничто пока не предвещает грядущих катастроф, то Шевчук не дает нам возможности окончательно плениться белыми ночами; тревожным рефреном звучит в припеве:

     В эту белую ночь, да в темные времена...

     Таким образом, описание природы обретает философское и социальное звучание... Обнадеживает лишь то, что и «в эти темные времена» еще наступают белые ночи, возвращающие душу и желание любить.⁹

     Обилие  глаголов, сопровождающих пробуждение  трудового Петербурга, позволяет  передать привычную стремительность  и слаженность действий различных людей, «приятный» шум никого не раздражает. И нам «приятно» почувствовать мороз, полюбоваться на девушек, чьи лица «ярче роз». Человек и природа живут в гармонии, и жестокость зимы – это всего лишь ее привычная северная суровость. Эпитеты Пушкина призваны описать красоту зимнего утра. Совсем по-другому пробуждается Петербург Шевчука:

     Старый  город, зевая, поднялся с земли.

     Он  стряхнул с себя мусор, разогнал корабли,

     Засадил голый Невский зеленой травой

     Александрийский столб покрылся

     Как мечтами листвой. («Любовь»)

     Если  Петербург Пушкина «неугомонный», стремительный, и даже «жестокий» мороз  не сковал этой его стремительности, то у Шевчука он «зевая, поднялся с земли». Он медленно пробуждается весной, а пробудившись, обновляется, стряхивая с себя «мусор» прошлых обид, неудач. Вместе с весной приходит надежда, вера в то, что все сбудется. «Любовь! Любовь!» – рефреном звучит припев. Только любовь способна возродить этот город. Если действия героев Пушкина слаженны, но все-таки индивидуальны, конкретны, то у  
 

     -14-

     Шевчука один герой – Старый город. Город, в который вернулась мечта, душа, идея, любовь!¹⁰

     Контрастность города, в котором под бледно-зеленым небом ютятся его обитатели – скованные рабы, чувствующие себя в родном городе как на чужбине, во власти скуки и хлада, не столько физической, сколько духовной бесприютности, отчужденности расширяется, углубляется Ю.Шевчуком.

     Черный  Пес Петербург, крыши, диваны,

     А выше поехавших крыш пустота.

     Наполняются пеплом в подъездах стаканы,

     В непролазной тишине здесь живет пустота.

     («Черный  Пес Петербург»)

     Пустота – душа уже не живет в этом городе, и любовь тоже. Прохожему  нет дела до того, кто рядом, он прошел мимо, оставаясь равнодушным ко всему, что происходит вокруг. Может быть, поэтому Черный Пес Петербург, призванный охранять Россию от злых чар, молчит и «всегда в состоянье покоя / Даже в тяжести самых крутых перемен»?

     Куда  ты скачешь гордый конь,

     И где опустишь ты копыта? –

     спрашивает  Пушкин, думая о будущем России. Не хотелось бы верить в «непролазную грязь» «пустоты». И Шевчук прислушивается к каждому «странному шороху», вглядывается в монументы, что стоят «в состоянье войны». Войны за былое величие, за ушедшие идеалы. Пушкин верил в счастливую судьбу «Петра творенья», в счастливую судьбу России.

     Верит в будущее своего города и Юрий Шевчук. «Я влюбился без памяти в Ваши стальные глаза...», – признается поэт. Он любит его за то, что это город Пушкина. И последняя осень Пушкина не дает ему покоя, заставляет мучаться, искать и не сдаваться:

     Осенняя буря шутя разметала

       Все то, что душило нас пыльною  ночью,

                      -15-

     Все то, что давило, играло, мерцало

     Осиновым  ветром разорвано в клочья.

     («Последняя  осень») 

Тема  Осени

       «Осень»- один из сравнительно немногих образцов пейзажной лирики Пушкина. Пушкин восторгается видом русской природы, ее осенней пышностью и красотой, воспринимаемой им как знамение вечного обновления жизни:

                                                  Унылая пора! Очей очарованье!

       Ощущение  здоровья, душевной бодрости, полноты  жизни, творческой силы наполняет это стихотворение, придает ему оптимистическое, жизнеутверждающее звучание:

                                                  И с каждой осенью я расцветаю  вновь…

       Эмоциональная окрашенность предметов не нарушает точной и наглядной картины: последние  листы, осыпающиеся с дерева, промерзшая дорога, застывший пруд – скупые детали, отмечающие лишь главные перемены в природе. Очеловечивая природу, наделяя ее качествами живого существа, Пушкин делает это с оттенком иронии, показывая тем самым, что это лишь простая метафора, сравнение, а не философское воззрение на природу.¹¹

       В то же время в «Осени» основной является тема возникновения творчества, рождения поэзии. Ведь поэзия, творческое вдохновение «пробуждается» в результате жизненных наблюдений. Полнота бытия, богатство впечатлений от природы и рождают творческий порыв.

                                                             И забываю мир – и в сладкой  тишине

                                                             Я сладко усыплен моим воображеньем,