Проза М.М.Пришвина в детском чтении

     Пришвин Михаил Михайлович (1873 г. - 1954 г.) - русский, советский писатель, автор произведений о природе, явивший в них особую художественную натурфилософию, автор охотничьих рассказов, произведений для детей. Пришвин очень много писал, и главной темой его творчества была природа, которая выписана с особым изяществом и любовью: «Календарь природы», цикл миниатюр «Лесная капель», сказка-быль «Кладовая солнца», повесть-сказка «Корабельная чаща». Пришвин - певец русской природы, поэт-философ, тонкий и своеобразный стилист. Многие произведения Пришвина вошли в золотой фонд советской детской литературы, переведены на иностранные языки.

     Будущий писатель окончил агрономическое отделение философского факультета Лейпцигского университета (1900–1902), затем до 1905 работал агрономом в земстве (Клин, Луга); выпустил несколько книг и статей по сельскому хозяйству. В годы Первой мировой войны фронтовой корреспондент, после Октябрьской революции жил в Ельце, на Смоленщине, в Подмосковье; вел педагогическую деятельность, занимался охотой и краеведением. В 1905 начал журналистскую деятельность.

     Первый  рассказ М.М.Пришвина "Сашок" был напечатан в журнале "Родник" в 1906. Оставив свою профессию, становится корреспондентом различных газет. Увлечение этнографией и фольклором приводит к решению путешествовать по северу (Олонец, Карелия, Норвегия), знакомится с бытом и речью северян, записывает сказы, передавая их в своеобразной форме путевых очерков (книги "В краю непуганых птиц", 1907; "За волшебным колобком", 1908). Становится известным в литературных кругах, сближается с А. Ремизовым и Д. Мережковским, а также с М. Горьким и А. Толстым. В 1912—1914 выходит первое собрание сочинений Пришвина в 3 томах.

     Страстное увлечение охотой и краеведением (жил в Ельце, на Смоленщине, в Подмосковье) отразилось в написанной в 1920-е серии охотничьих и детских рассказов, которые впоследствии вошли в книгу "Календарь природы" (1935), прославившую его как повествователя о жизни природы, певца средней России.

     От научного знания и фольклора писатель идет к поэтической художественной прозе. Сплав реалистического и романтического видения, правды и сказки «бывалого» и «небывалого» определил специфику пришвинской прозы. Переменчивый лик природы, точность наблюдения художника и натуралиста, напряженность ищущей мысли, высокое нравственное чувство, свежий, образный язык, питаемый соками народной речи, обусловили непреходящий интерес читателя к сочинениям Пришвина, среди которых заметное место занимают также сказка-быль «Кладовая солнца» (1945), сюжетно связанная с ней повесть-сказка «Корабельная чаща» (1954), роман-сказка «Осударева дорога» (опубл. в 1957).

     Эстетико-художественная система М.М.Пришвина формировалась  в условиях эпохи серебряного  века, органично восприняв все изменения в поэтике прозы, характерные для этого периода. В начале XX века в русском литературном процессе произошли существенные изменения, которые привели к синтезу прозы и поэзии, к доминированию лирико-философского начала, ритмизации текста, усилению сказового начала. В результате, ведущими принципами пришвинской жанровой эстетики стали лиризм, философичность, описательность и очерковость.

     Поэтическое мировосприятие, художническая зоркость к мельчайшим подробностям жизни  становятся основой многих детских рассказов Пришвина, собранных в книгах «Зверь-бурундук», «Лисичкин хлеб» (1939) и др. В Кладовой солнца (1945) Пришвин создает сказку о детях, попавших из-за разлада между собой в лапы коварных мшар (лесные сухие болота), но спасенных оставшейся без хозяина охотничьей собакой.

     Детские рассказы Пришвина о животных, в том числе и охотничьи, отличаются естественным, свободным повествованием. Бессловесный мир благодаря писателю обретает язык, становится ближе. Эпос, сказка, фольклор, лиризм окрашивают многие произведения Пришвина последних лет — поэму в прозе «Фацелия» (1940), повесть «Корабельная чаща» (1954), роман «Осударева дорога» (изд. 1957).

     В творчестве М.М.Пришвина прослеживается динамическое развитие авторской жанровой системы: очерки и дневниковые записи, повести и романы, где в основе пришвинской прозы лежит определенная жанровая форма - прозаическая лирико-философская миниатюра, которую можно считать считаем «корневой» для пришвинского творчества. Дневники, очерковые циклы, романы и повести 1920-50-х гг., циклы миниатюр, эссе Пришвина составляют своеобразие жанровой системы автора, что предполагает воспроизведение реальности через переживания и размышления автора. В поэтике это приводит к жанру лирико-философской миниатюры. Малый объем миниатюры соответствовал авторской задаче «остановить мгновение» и запечатлеть образ уходящего бытия. Глубокий лиризм, принцип «непосредственного впечатления», точность изображения и выражения чувств, лаконизм повествования, стремление к циклизации при сохранении сюжетно-композиционной самостоятельности — черты, характеризующие данную жанровую форму. Обладая жанровой незавершенностью, миниатюра у Пришвина способна трансформироваться в иные формы и разрастаться до размера эпического жанра, привнося в него, соответственно, лирико-философское начало, «поэтику мгновений».

     В пришвинской концепции классические жанры претерпели серьезную трансформацию. В творчестве писателя можно обнаружить тождественные жанрообразующие принципы: субъективизм, лирико-медитативное начало, определенную соотнесенность предметно-изобразительного и смыслового планов, параболичность, фрагментарно-ассоциативную композицию, лаконизм, статичность, ритм как формообразующий фактор, тяготение к циклизации. В итоге образуется некое синтетическое целое, универсальная модель пришвинской прозы.

     Для М.М.Пришвина очерк или «очерковость» стали формой, которая позволила ему говорить от собственного имени. Отмеченный лиризмом и тяготением к циклизации пришвинский очерк предполагает незавершенность, открытость художественной системы и при соответствующей доработке может приобретать качества другого жанра.

     В в детских рассказах М.М.Пришвина появилась возможность показать «необытное в обычном» - современность сочеталась с традиционными фольклорными формами эпоса (сказка).

     Утенок

     «Маленький жёлтый утёнок, смешно припадая к мокрой траве беловатым брюшком и чуть не падая с тонких своих ножек, бегает передо мной и пищит: «Где моя мама? Где мои все?»

     А у него не мама вовсе, а курица: ей подложили утиных яиц, она их высидела между своими, грела равно всех. Сейчас, перед непогодой, их домик — перевернутую корзину без дна — отнесли под навес, накрыли мешковиной. Все там, а этот затерялся. А ну-ка, маленький, иди ко мне в ладони.

     И в чём тут держится душа? Не весит  нисколько, глазки чёрные — как бусинки, ножки — воробьиные, чуть-чуть его сжать и нет. А между тем — тепленький. И клювик его бледно-розовый, как наманикюренный, уже разлапист. И лапки уже перепончатые, и жёлт в свою масть, и крыльца пушистые уже выпирают. И вот даже от братьев отличился характером.

     А мы — мы на Венеру скоро полетим. Мы теперь, если все дружно возьмёмся, за двадцать минут целый мир перепашем.

     Но  никогда — никогда! — со всем нашим атомным могуществом не составим в колбе, и даже если перья  и косточки нам дать,— не смонтируем вот этого невесомого жалкенького жёлтенького утёнка...»

     В целом для полноценного жанра, в  понимании Пришвина, характерны активное авторское вмешательство, лирико-философское  начало, ослабленность сюжетного  повествования, наличие лирического героя, синтез реализма и вымысла, сложная ассоциативно-символическая композиция. Сюжетно-композиционная черты организации пришвинских рассказов обладают признаками других жанровых структур, взаимодополняющих друг друга (миниатюра, притча, сказка, миф).

     Сказка  стала для писателя жанром, воплотившим  идею художественного синтеза. Она  сохранила традиционные черты: всеобщность, соединение реальности и выдумки, столкновение добра и зла. Сказочное начало помогало восстановить представление  о единстве современного мира. Форма пришвинской сказки способна синтезироваться с другим жанром, выступая в качестве модели, определяющей нравственно-этической основы конфликта и способы его разрешения.

     Для Пришвина сказка — органическая форма  искания правды, она важна именно своей обобщенностью, возможностью идеализации действительности, выявлением ее всеобщих свойств. Важным было для писателя и приобщение через нее к поэтическому и историческому опыту народа, в мифологической форме осмысливающему явления природы, связь ее сюжетов с этнографическими корнями, а значит, более глубокое художественное постижение реальности. Пришвин хотел создавать такие произведения, которые бы соединяли «своей легендой приходящие и уходящие поколения, старого и малого… Я хочу создать сказку без Ивана-Царевича и Бабы Яги и сделаться современным сказителем».

     Художественное  своеобразие сказки у Пришвина заключается в том, что многое, о чем пишет в своих произведениях Пришвин, не фантазия. В основу всего его творчества положены действительные события, собственные наблюдения и впечатления.

     Лисичкин  хлеб

     «Однажды я проходил в лесу целый день и под вечер вернулся домой с богатой добычей. Снял с плеч тяжелую сумку и стал свое добро выкладывать на стол.

     - Это что за птица? - спросила  Зиночка.

     - Терентий, - ответил я.

     И рассказал ей про тетерева: как  он живет в лесу, как бормочет весной, как березовые почки клюет, ягодки осенью в болотах собирает, зимой греется от ветра под  снегом. Рассказал ей тоже про рябчика, показал ей, что серенький, с хохолком, и посвистел в дудочку по-рябчиному и ей дал посвистеть. Еще я высыпал на стол много белых грибов, и красных, и черных. Еще у меня была в кармане кровавая ягодка костяника, и голубая черника, и красная брусника. Еще я принес с собой ароматный комочек сосновой смолы, дал понюхать девочке и сказал, что этой смолкой деревья лечатся.

     - Кто же их там лечит? - спросила  Зиночка.

     - Сами лечатся, - ответил я. - Придет, бывает, охотник, захочется ему  отдохнуть, он и воткнет топор  в дерево и на топор сумку  повесит, а сам ляжет под деревом. Поспит, отдохнет. Вынет из дерева топор, сумку наденет, уйдет. А из ранки от топора из дерева побежит эта ароматная смолка и ранку эту затянет.

     Тоже  нарочно для Зиночки принес я  разных чудесных трав по листику, по корешку, по цветочку: кукушкины слезки, валерьянка, петров крест, заячья капуста. И как раз под заячьей капустой лежал у меня кусок черного хлеба: со мной это постоянно бывает, что, когда не возьму хлеба в лес - голодно, а возьму - забуду съесть и назад принесу. А Зиночка, когда увидала у меня под заячьей капустой черный хлеб, так и обомлела:

     - Откуда же это в лесу взялся  хлеб?

     - Что же тут удивительного? Ведь  есть же там капуста!

     - Заячья...

     - А хлеб - лисичкин. Отведай. Осторожно  попробовала и начала есть:

     - Хороший лисичкин хлеб!

     И съела весь мои черный хлеб дочиста. Так и пошло у нас: Зиночка, копуля такая, часто и белый-то хлеб не берег, а как я из леса лисичкин хлеб принесу, съест всегда его весь и похвалит:

     - Лисичкин хлеб куда лучше нашего!»

     Документальная  основа повествования преображается в сказочное чудо через сцепление поэтических символов Пришвин одновременно с документальным создает поэтическое представление о реальности. Он не перечеркивает сказку и чудо, но как бы оговаривает в то же время реальность своего восприятия.

     Для юного читателя обычный мир превращается в сказочный. Нужно только внимательно  посмотреть на окружающее. Через сказки и детские рассказы М.М.Пришвина рамки обычного раздвигаются и ребенок ощущает радость познания, удивление необычайному, видение необычного в обыденном, соучастие в общем движении жизни, в ее постоянном обновлении и многообразии, чуткое проникновение в одушевленный и неодушевленный мир, «родственное внимание» ко всему, открывающие возможность слияния не только с природой, но и с миром в целом.

     Природа живет по своим законам, которым  причащается и человек, находя в  ней утерянную гармонию. Животные в рассказах Пришвина («Говорящий грач», «Еж» и др.) наделены своим «разумом», и общение с ними, поэтически изображенное, становится для автора способом расширения и углубления человеческого нравственного сознания. Доверие к природе — пафос многих пришвинских рассказов. У природы рассказчик в детских произведениях Пришвина ищет утешения в разладе с миром, извлекает нравственные уроки и делает философские выводы.