Поэтика заглавий и структура цикла Ч.П. Сноу «Чужие и братья»

В окончательной структуре одним из основных моментов, организующих большой цикл и придающих ему определенную завершенность и целостность, также является именно созвучие объективного и субъективного. Мало того, перенос романа «Пора надежд» на первое место придал композиции цикла необходимую (на наш взгляд) законченность и органичность: повествование начинается романом «внутреннего опыта» и завершается романом подобного типа («Последние»).

Первый роман цикла, таким образом, является экспозиционным по отношению к последующим, оставаясь при этом собственно повествованием Льюиса Элиота о самом себе. Причем экспозиционным не только и не столько в отношении действия, сколько в идейно-тематическом звучании, что, в свою очередь, еще раз подтверждает роль «резонанса» в организации «Чужих и братьев».

«Пора надежд» вполне традиционный по форме роман, повествующий о становлении молодого человека. Мы видим Льюиса Элиота девятилетним мальчиком, затем юношей, молодым мужчиной, пытающимся обрести себя, любовь, карьеру. Однако, в отличие от известных уже эпических полотен, Сноу не рассматривает историю целой семьи (как в романах Э. Золя или Дж. Голсуорси), он ставит в центр внимания именно историю молодого человека, восхождение его к зрелости (что, впрочем, отличает «Чужих и братьев» и от «Человеческой комедии» Бальзака, где герои вступают в повествование уже выйдя из детского и отроческого возраста), а так же его наблюдения за жизнью окружающих.

Не новая в литературе проблема приобретает новое, чрезвычайно важное для героя звучание: политика — любовь — одиночество (темы, требующие неизбежного разрешения). Сноу, проводя через эти темы большинство героев, показывает путь «обретения» или «необретения» себя каждым из них. Соответственно, каждый роман цикла, независимо от того, чему он посвящен: описанию жизненных ситуаций ближайших друзей Льюса Элиота, его самого, выборам нового ректора колледжа, работе в центре ядерных исследований, пусть в разной степени, но обращается к решению этих вечных тем, вливающихся инфрасюжетами в повествование главного героя цикла. Соотношение этих тем в каждом из отдельных романов различное, но присутствие их обязательно.

Триада «политика — любовь — одиночество» как еще одна трактовка названия цикла «Чужие и братья» намечается в первом романе и развивается затем на протяжении всего повествования, находя окончательное разрешение в последнем. Роман «Пора надежд», открывая цикл, предвосхищает возникновение в нем романов подобного типа — романов утверждения, поисков, надежд, — повествующих о вхождении в жизнь, о постановке собственного «я», о «нахождении» или «потере» себя («Джордж Пассант», «Совесть богачей», «Свет и тьма», «Новые люди»). Лишь роман «Наставники» стоит несколько обособленно, но и он оказывается просто необходим в развитии этой линии. Завершается рассматриваемая группа романов «Возвращениями домой». Кстати, тема его также заявлена в первом романе — следовательно, завершается определенный этап поисков себя, определенный цикл.

В названных произведениях развиваются ситуации, подобные истории Льюиса Элиота, — «обретения себя» Джорджем Пассантом, Чарльзом Марчем, Роем Калвертом, Мартином Элиотом, но без детального описания их детства. Поэтому и пространственно-временные характеристики последующих романов достаточно близки к характеристикам романа, открывающего цикл. Это повествование «большого пространства» и «длительного промежутка времени».

Действие в «Поре надежд» происходит с 1914 по 1933, в «Джордж Пассанте» — с 1925 по 1933, в «Совести богачей» — с 1927 по 1937, в «Свете и тьме» — с 1935 по 1943, в «Новых людях» — с 1939 по 1947, в «Возвращениях домой» — с 1938 по 1951 годы. Нетрудно заметить, что временные границы здесь либо пересекаются, либо соседствуют.

Кроме того, в каждом из романов перед персонажами ставятся проблемы, близкие проблемам Льюиса Элиота: карьера как заявление о себе, вопросы эгоистической и открытой любви, положение человека в социуме. Интересно отметить также, что все молодые люди выходят из романа «Пора надежд» (Джордж Пассант, Чарлз Марч, Мартин Элиот возникают в нем как действующие лица, имя же Роя Калверта лишь просто упоминается). Для большинства из них характерно бунтарское отношение, разумеется, в разной степени, к окружающему миру. Можно даже проследить определенные закономерности в течение основных моментов их жизни, разница будет лишь в конкретном наполнении поворотов судьбы.

Так как эти романы отличает и большее обращение к психологии личности, они становятся ближе романам «внутреннего опыта».

В каждом из рассматриваемых романов, как впрочем и во всех остальных романах цикла, Сноу ставит проблему выбора, причем, выбора человека, шагнувшего в зрелость. Романы объединяет дух молодости, «поры надежд». Именно этим близок им роман «Наставники», хотя это единственный роман, имеющий иные пространственно-временные рамки сравнительно с этой группой романов, — действие в нем происходит в течение одного года в пределах одного колледжа, да и ведущего героя в нем выделить нельзя. Тем не менее, он дополняет картину молодости поколения Льюиса Элиота.

Важно отметить то, что рассматриваемые романы находятся между двумя романами «внутреннего опыта». Это своеобразный путь от «поры надежд» к «возвращению домой», обретению себя. Для Элиота эта стабилизация внутреннего «я» происходит в романе «Возвращения домой». Он уходит от эгоистической замкнутой любви, открывает свою душу, обретает спокойствие и дом, куда можно вернуться, где его понимают и ждут. К такого рода «обретению» или «необретению» подводят и романы «внешнего обзора», так как этот путь проходит каждый из ведущих героев.

Романы, заключенные между «Возвращениями домой» и «Последними»: «Дело», «Коридоры власти», «Сон разума», представляют собой в конечном счете раскрытие тех же тем. Но эти романы уже иные, как иные и их герои, повзрослевшие и сделавшие себя. Неслучайно происходят встречи с уже знакомыми действующими лицами цикла: Джего, Джоржем Пассантом, Мартином Элиотом и др. Они, как и Льюис Элиот, идут по своему пути «потерь» и «обретений».

Романы этой группы ведут уже не к стабилизации «я», а к обобщенно-философской оценке жизни. Недаром именно в последнем из них дается само понимание «последних вещей» (The Last Thighs) из школьного катехизиса: смерть, страшный суд, ад и рай, их вспоминает Льюис Элиот в раздумьях о человеческой сущности вообще и значимости его для самого себя и для других. К двум последним романам, особенно к заключающему цикл роману «Последнее», стекаются и все основные сюжетные линии «Чужих и братьев» — судьбы ведущих действующих лиц. Таким образом, подводится итог размышлениям Элиота о себе и окружающих его людях.

Интересно и то, что «Дело», «Коридоры власти», «Сон разума» никак хронологически не пересекаются с ограничивающими их романами «внутреннего опыта»: «Возвращения домой» — 1938–1951, «Дело» — 1953–1959, «Сон разума» — 1963–1964, «Последние» — 1964–1968. Кроме того, между романами есть еще и временные промежутки, в целом события развиваются последовательно, а не синхронно. Для романов этой группы характерны также относительно узкие пространственно-временные рамки.

Такой линии развития вышеназванных тем как нельзя лучше отвечает последний вариант строения цикла. В первоначальной организации «Чужих и братьев» отмечалось существование малых циклов в одном большом. Сделанная перестановка романов по внутренней хронологии снимает в самом общем понимании это существование и создает новую форму цикла. В ней мы можем назвать три опорных точки — безусловно это романы «внутреннего опыта» — «Пора надежд», «Возвращения домой», «Последнее». Если, как указывалось выше, «Пора надежд» — экспозиция цикла, то «Последнее» — действительно, завершение, разрешение основных сюжетных линий, своеобразный эпилог значительного эпического полотна. Роман же «Возвращения домой» — точку «зрелости» повествователя и повествования — можно в определенном смысле назвать кульминацией цикла. Тем самым композиция цикла напоминает нам композицию романа-биографии, каждый элемент которого есть одновременно и самостоятельный организм и часть единого целого.

Сам Сноу неоднократно обращался к значимости последнего варианта компоновки «Чужих и братьев», подчеркивая ее своеобразие. Это особо остро ощущается при прочтении цикла в целом, поскольку, по мнению автора, каждый роман значительно обогащается и воспринимается наиболее полно только в контексте всего повествования. Так, в письме к В. В. Ивашевой от 17 марта 1969 года Сноу отмечал: «Когда выйдут все тома серии в том порядке, в котором они должны следовать, Вы поймете, что «Сон разума» необходимое звено в общей цепи <...> Последние страницы написаны так, чтобы напомнить первые в «Поре надежд».9

Обосновывая законы построения «экстенсивной и одновременно интенсивной многосоставной романтической системы», каковой является эпический цикл с его внутренним ритмом и определенной симметричностью, Г. В. Аникин подчеркивает, что «в структуре отдельного звена, отдельного романа ощутима структура всего цикла или отдельных групп романов, входящих в цикл. Структура всего цикла сообщает каждому из романов дополнительный смысл».10

Таким образом, перед нами эпическое полотно, в котором чрезвычайно тесно взаимодействует и переплетается субъективное и объективное, частное и общее. Судьба Льюиса Элиота, тем самым, как в зеркале, отражаясь в жизненных историях «поисков» и «обретений» окружающих его людей, пересекается и испытывает на себе влияние общесоциальных факторов развития Англии этого периода.

Библиографический список и примечания

1. Cooper W. C. P. Snow. L., 1959. — P. 30.

2. Halperin J. C. P. Snow: An Oral Biography. N.Y.: St. Martin’s Press, 1983. — 270 p.

3. Люксембург А. М. Творческий путь Ч. П. Сноу. Ростов-на-Дону, 1979. — С. 165.

4. Там же.

5. Там же.

6. Halperin J. Op. cit. — P. 81.

7. Аникин Г. В. Проблемы современного английского романа. Автореф. д.д. Л., 1972. — С. 37.

8. Ивашева В. В. Эпистолярные диалоги. М., 1983. — С. 129–130.

9. Аникин Г. В. Указ. соч. — С. 39.