Футуризм в русской литературе ХХ века на примере творчества В.В. Маяковского

   В апреле 1910 года группа художников  “Треугольник” откололась от Кульбина и по инициативе Матюшина и Гуро было создано общество “Союз молодежи”. Членами “Союза молодежи” были художники Павел Филонов, Ольга Розанова, Вольдемар Матвей, Эдуард Спандиков и др. В выставках “Союза молодежи” принимали участие и московские живописцы, входившие в общество “Бубновый валет”, в группу Ларионова.

   Один из них, Давид Бурлюк, с самого начала стремился создать радикальную платформу для критики искусства прошлого.

   Кубофутуристы – наиболее известная в наши дни группа русских футуристов, и сейчас невозможно определить, с чем это связано: с тем ли, что среди них был Маяковский, с тем ли, что в начале XX века их известность была шире прочих, или с тем, что их творчество лучше, чем у других укладывалось в футуристические каноны. Так или иначе, говоря о русском футуризме, мы в первую очередь подразумеваем именно членов "Гилеи".

______________________________________________________

1.Хлебников В. Собр. Произведений. Л., 1928-1933. Т.5.стр.627

   Осенью 1911 года произошла встреча Бурлюка с Маяковским. Вместе с участниками первого сборника «Садок судей» (Хлебников, Гуро, Каменский, братья Бурлюки, Гей (Городецкий), Низен, Мясоедов) плюс Крученых составили ядро литературного объединения будетлян «Гилея» (Гилея – лесная – древнегреческое название скифской области в устье Днепра близ Херсона, где служил управляющим имением отец Бурлюков).

   В конце 1912 произошли важные события в жизни “Союза молодежи” и «Гилеи», которые содействовали их дальнейшему сближению. На очередной выставке в члены союза молодежи были приняты Д.Бурлюк, К.Малевич и В.Татлин.

   В Москве 18 декабря вышел из печати альманах «В защиту нового искусства», его заглавие – «Пощечина общественному вкусу» - стала нарицательным. В альманахе большое внимание уделено проблемам живописи, аналогичности путей развития современной поэзии и изобразительного искусства. Своей наступательной интонацией и резкими полемическими выпадами против литературных врагов сборник вполне отвечал всем канонам футуристических деклараций. (Хотя само слово "футуризм" в тексте нигде не упоминалось).

   Отказ от искусства прошлого ("прошлое тесно"), ориентация на современность ("только мы лицо нашего времени") и призывы "бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода Современности" являлись очевидными знаками футуристичности гилейской программы. Очень быстро именно члены "Гилеи" стали представителями наиболее радикального фланга русского литературного футуризма.

   Некоторые критики видели в появлении “Пощечины” доказательство падения нравов, но кубофутуристы считали, что этой книгой официально был учрежден футуризм в России. Спустя два месяца появляется новый выпуск альманаха “Садок-Судей 2”, также на обоях, но в увеличенном формате. Составители манифеста выдвигали новые принципы творчества (“мы расшатали синтаксис, мы отрицаем пунктуацию, ненужность и беcсмысленность воспеты нами” и др.).

   Если первый манифест кубофутуристов в большей степени посвящен их философским взглядам и убеждениям, футуристической идеологии, что позволяет сравнивать его с первым "Манифестом футуризма" Маринетти, то манифест из альманаха "Садок Судей II" посвящен уже больше приемам, служащим для воплощения этих идей в поэзии, то есть, он в большей степени сравним с "Техническим манифестом футуристической литературы".

   У русских футуристов во всем, что они делали, важное место занимала зрелищность, театральность. Это проявлялось и в их одежде, и в их поведении, и в оформлении их сборников и альбомов.

   Такой необычный вид их книг – не просто очередной способ привлечения внимания, но хитроумное использование собственных материальных проблем. Такой "нестандартный" способ публикации – целиком и полностью заслуга Алексея Крученых. Издательство свое Крученых назвал "ЕУЫ". Значение этого "слова", возможно, объясняется следующими словами Крученых из "Декларации слова как такового":

"Лилия  прекрасна, но безобразно слово  лилия, захватанное и изнасилованное. Поэтому я называю лилию еуы"¹.

   Выступления на диспутах были особым видом творчества кубофутуристов, включавшим, помимо традиционных докладов и чтений произведений, театрализацию костюмов. Успех кубофутуристичских вечеров заставили задуматься о создании театрального зрелища. В июле 1913 года Матюшин, Малевич и Крученых приняли манифест, в котором говорилось, что пора

_________________________________________________

1. Крученых A. Новые пути слова. Манифесты  и программы русских футуристов.стр.4

«устремиться  на оплот художественной чахлости –  на русский театр и решительно преобразовать его». С этой целью  они учреждают новый театр              «Будетлянин». Предполагалось поставить «Снежимочку» Хлебникова, пьесу Маяковского «Восстание вещей» (первоначально названную «Железная дорога») и оперу Матюшина по пьесе Крученых «Победа над солнцем».

   Устремляясь к такому синтезу разных форм искусства “Гилея” и ”Союз молодежи” объединили все силы в подготовке спектакля. Главную роль исполнял Маяковский.

   Весной 1914 года была предпринята попытка создать “официоз” кубофутуризма, каким должен был стать “Первый журнал русских футуристов”, созданное братьями Бурлюками “Издательство первого журнала русских футуристов”. Но издание прекратилось после первого номера – началась война.

   Самобытность, своеобразие русских футуристов, или "будетлян" (термин Хлебникова), проявлялось в необыкновенном живом интересе ко всему новому: они придавали большое значение форме жеста, действия, поступка и образу жизни. "Полемизм и тяготение к зрелищным формам репрезентации"¹ стали своего рода визитной карточкой русского футуризма. Футуризм превратился в стиль жизни: многие обращались к футуризму, просто чтобы жить какой-то другой жизнью, то есть становились "футуристами жизни". "Футуризм не школа, - подчеркивал Д. Бурлюк, - это новое мироощущение новых людей"². То есть внутри движения формировался особый тип футуристического человека с определенным поведением, внутренним

_______________________________________________________

1.Бобринская Е. Концепция нового человека в эстетике футуризма//Вопросы искусствознания, 1995, N1-2.стр.480

2.Бурлюк Д. Фрагменты из воспоминаний футуриста. Письма. Стихотворения. СПб.: Пушкинский фонд, 1994.стр.176

содержанием и образом жизни.

Эгофутуризм.

   В отличие от кубофутуризма, который вырос из творческого содружества единомышленников, эгофутуризм был индивидуальным изобретением поэта И. Северянина. Издавший в 1904-1912 за собственный счет 35 стихотворных брошюр (журналы и издательства отказывали молодому поэту), Северянин достиг известности только после того, как в 1909 году Лев толстой с возмущением отозвался о его книжке “Интуитивные краски”. “Меня стали ругать все, кому не лень”,- вспоминал он. Эта “двусмысленная слава” содействовала провозглашению собственного манифеста – “Пролога эгофутуризма” в 1911 году. “В отличие от школы Маринетти, - пояснил он,- я прибавил к этому слову (футуризм) приставку “эго” и в скобках “вселенский”… Лозунгами моего эгофутуризма были:

1.     Душа – единственная истина.

2.     Самоутверждение личности.

3.     Поиски нового без отвергания старого.

4.     Осмысленные неологизмы.

5.     Смелые образы, эпитеты, ассонансы  и диссонансы.

6.     Борьба со “стереотипами” и  “заставками”.

7.     Разнообразие метров.¹

   Вокруг Северянина объединились еще не имевшие литературного опыта И. Игнатьев, В.Гнедов, П.Широков, Грааль-Арельский, Д. Крючков.

___________________________________________________

1.“Встречи с прошлым”, М.,1982. Вып.4.стр.131

   Встав во главе литературной группы, Северянин, однако, не увлекся теоритическим обоснованием эгофутуризма или полемикой. Его больше занимало признание старших символистов. В.Брюсов очень высоко оценил Северянина, также как и Ф. Сологуб.

   Утвердившись как поэт, Северянин все менее ощущал необходимость в сотрудничестве с Академией Эгопоэзии и завершил его “Эпилогом эгофутуризма” в 1912 году.

   Главой эгофутуризма стал девятнадцатилетний И.Игнатьев. Он образовал “Интуитивную ассоциацию” и стремился от общей символистической ориентации эгофутуризма Северянина перейти к более глубокому философскому и эстетическому обоснованию нового направления как интуитивного творчества индивида.

   Игнатьев выступал как теоретик, критик, поэт, он основал издательство “Петербургский глашатай”, напечатал 9 альманахов и ряд книг эгофутуристов. Издания были небольшого объема, минимум иллюстраций, в мягкой обложке и внешне уступали во всем сборникам кубофутуристов. В них не было прозы, больших рецензий и критики. Но при этом в альманахе отразилась интересная, своеобразная экспериментаторская работа.

   Игнатьев утверждал, что “каждая буква имеет не только звук и цвет, но и вкус и неразрывную от прочих литер зависимость в значении, осязание, вес и пространственность”. Не останавливаясь на словотворчестве, он широко вводил в стихи математические знаки, нотную запись, проектируя визуальную поэзию.

   Другим экспериментатором был Василиск Гнедов. Он писал стихи и ритмическую прозу (поэзы и ритмеи) на основе старославянских корней, используя алогизмы, разрушая синтаксические связи. Он оказался главным эгофутуристов после Северянина. Гнедов – автор нашумевшей “Поэмы конца”, состоявшей из молчаливого жеста. Слов в поэме не было, все ее содержание состояло из одного жеста руки, которая поднималась и резко опускалась вниз, а затем вправо и вбок, образуя нечто, похожее на крюк.

   Некоторые критики отмечают, что, Если Хлебников дал первый импульс словотворчества, Крученых стал родоначальником заумной поэзии, то Гнедов возвел жест на уровень литературного произведения.

   Противостояние кубофутуристов и эгофутуристов было явным. Это неоднократно отмечали Брюсов, Чуковский, Гумилев и др.

   Естественно, между москвичами - кубофутуристами и петербуржцами - эгофутуристам существовали принципиальные различия.

   Гилейцы исповедовали коллективизм и подчиненность групповой дисциплине, эгофутуристы провозглашали разъединенность, обособление единицы. Кроме того, словотворческие эксперименты Хлебникова, были нацелены и вдохновлялись мечтой о вселенском языке, понятном всем народам. Игнатьев, напротив, считал, что коммуникативная функция языка будет преодолена вслед за необходимостью индивида жить в обществе.

   Но, несмотря на расхождения, в эстетической программе эгофутуристов было немало схожего с манифестами “Гилеи” (обновление ритма и рифмы, словотворчество, смысловой и формальный сдвиг и так далее).

   20 января 1914 года Игнатьев покончил жизнь самоубийством. С его смертью прекратило существование издательство «Петербургский глашатай» и распался «ареопаг» эгофутуристов. Однако идеи интуитивного индивидуализма в разной степени продолжали развивать Олимпов, Гнедов, Широков, которые печатались в альманахах “Мезонин поэзии” и в «Центрифуге».

   Эгофутуристы воздерживались от эксцентричных выходок, подобных поведению кубофутуристов, мало использовали достижения футуристической идеологии и техники, за исключением, пожалуй, слово-новшества. Их главная идея состояла в "проповеди крайнего индивидуализма" (Брюсов), в стилистическом же плане они были вполне обычны и мало отличались от тех же символистов. 

 “Мезонин  поэзии”  

   Эту группу основали московские эгофутуристы В.Шершеневич, Лев Зак (Хрисанф), К.Большаков, Б.Лавренев, С.Третьяков, Р.Ивнев. Группа существовала в течение 1913 года. Участники группы не раз подчеркивали свое родство с петербургскими эгофутуристами, охотно печатались в их изданиях. Им было сложно формировать какую-либо самостоятельную платформу, поэтому мезонинцев удовлетворяла срединная позиция, эклектичная и неопределенная. Их эстетические пристрастия скорее выражались в критических выступлениях против главных противников – «Гилеи», а затем «Центрифуги».