Детская художественная литература

2.2. Анализ рассказов Николая Носова

     В юмористической прозе писатели гротескно заостряют отдельные черты характера, отчего персонаж выглядит карикатурно смешным. Но детская проза редко становится злой сатирой - ведь в ней говорится о детях. Более того, как настоящие искатели приключений, юные герои привлекательны своей активностью и склонностью к авантюрным поступкам.

     В этом причина популярности персонажей  Николая Носова, произведения которого мы будем анализировать в этой части нашей работы.

     В своих рассказах Носов умеет  передать юмор различных ситуаций, не уходя от реальности, оживляя ее своим остроумием, пониманием природы ребяческого мышления, его конкретности и своеобразной логики. За внешней оболочкой диалога угадывается его подтекст, потому что писатель никогда не ставит проблему прямолинейно.

     На  страницах произведений Носова звучит живой диалог, передающий отношение героя ко всему происходящему, непосредственно освещающего те или иные художественно достоверные события. Это проникновение в психологию героя, оценивающего всё со своей, мальчишеской точки зрения, и создаёт в рассказах Носова не только комичную ситуацию, но и юмористически окрашивает логику поведения героя, которая порой противоречит логике взрослых или логике здравого смысла.

- Сварим и кашу. Чего там её  варить! - говорит  Мишка. Я говорю:

- Ты смотри, Мишка,  а вдруг не сумеем! Ты ведь не варил  раньше.

- Не беспокойся! Я видел, как мама варит. Сыт будешь, не помрёшь с голоду. Я такую кашу сварю, что пальцы оближешь!

…

Растопили плиту. Мишка насыпал  в кастрюлю крупы. Я говорю:

- Сыпь побольше. Есть очень хочется!

Он  насыпал полную кастрюлю и воды налил доверху.

- Не много ли  воды? - спрашиваю. - Размазня  получится.

- Ничего, мама всегда так делает. Ты только за печкой смотри, а я уж сварю, будь спокоен.

Ну, я за печкой смотрю, дрова подкладываю, а Мишка кашу варит, то есть не варит, а сидит да на кастрюлю смотрит, она сама варится. (Мишкина каша)

     В этом же рассказе прослеживается ярко выраженная комичность ситуации, когда, смогли мальчишки кашу сварить, но ведь плиту растопили, дрова подкладывают. Воду из колодца достают - утопили ведро, правда, но кружкой, кастрюлей все-таки достали.

     - Чепуха! Сейчас принесу.

       Он взял спички, привязал к ведру  веревку и пошел  к колодцу. Через  минуту возвращается.

      - А вода где? - спрашиваю.

      - Вода... там, в колодце.

      - Сам знаю, что  в колодце. Где  ведро с водой?

      - И ведро, - говорит, - в колодце.

   - Как - в колодце?

     - Так, в колодце.

      - Упустил?

      - Упустил.

     А главное, мальчики нашли верное решение - кашу сварить попросили соседку, а сами за это ей огород пропололи. Мишка говорил:

      - Сорняки - это  чепуха! Совсем нетрудное  дело. Гораздо легче,  чем кашу варить!». 

     Так и бурная энергия, и фантазия в сочетании с переоценкой своих возможностей и отсутствием жизненного опыта часто ставят малышей в смешное положение, которое еще больше обостряется от того, что неудача не обескураживает их, а, напротив, является обычно источником новых фантазий и неожиданных действий

     Подобные  юмористические ситуации помогают Носову показать логику мышления и поведения героя. «Действительная причина смешного заключена не во внешних обстоятельствах, а коренится в самих людях, в человеческих характерах», - писал Носов.

     В художественной ткани произведения, когда парадокс включается в речь персонажа, он служит средством его характеристики. Парадоксы способны убеждать и впечатлять (и, конечно, развлекать) независимо от глубины и истинности высказывания, поскольку обладают чертами оригинальности и некой дерзости. Поэтому парадоксы весьма успешны как комический прием.

- Сколько тебе лет? - спрашивает Мишутка.

- Девяносто пять. А  тебе?

- А мне сто сорок.  Знаешь, - говорит  Мишутка, - раньше  я был большой-большой,  как дядя Боря, а потом сделался  маленький.

- А я, - говорит Стасик, - сначала был маленький,  а потом вырос  большой, а потом  снова стал маленький, а теперь опять скоро буду большой.

…

- А я один раз  купался в море, - говорит Мишутка, - и на меня напала  акула. Я ее  бац кулаком, а  она меня цап  за голову - и откусила.

- Врешь!

- Нет, правда!

- Почему же ты  не умер?

- А зачем мне  умирать? Я выплыл на берег и пошел домой.

- Без головы?

- Конечно, без головы. Зачем мне голова?

- Как же ты шел  без головы?

- Так и шел. Будто  без головы ходить  нельзя.

- Почему же ты  теперь с головой?

- Другая выросла. (Фантазеры)

     Использование каламбура требует особого таланта, особенно в детской литературе. Каламбур, или игра слов, получается тогда, когда один собеседник понимает слово в его широком или общем смысле, а другой под это общее значение подставляет более узкое или буквальное.

     - Кто с малых  лет приучится трудиться, тот вырастет хорошим человеком и никогда не будет на чужой шее сидеть.

     - А я и не буду  на чужой шее  сидеть, - сказал Гена. - Я на своей буду  сидеть шее.

     - Вот, вот! - засмеялся  папа. - Ты у нас  хороший мальчик. (Про Гену)

     В своих рассказах Носов часто использует иронию. Ирония бывает особенно выразительна в устной речи, когда средством ее служит особая насмешливая интонация.

     Шурик достал где-то молоток, гвозди и прибивает  к калитке дверную  ручку.

     - Ты зачем прибиваешь  ручку? Здесь же  есть одна ручка.

     - Ничего, - говорит, - пусть  две будут. Вдруг  одна оторвется.

     Прибил  ручку, и еще у  него один гвоздь остался. Он долго думал, что  с этим гвоздем  делать, хотел его  просто в калитку  загнать, потом придумал: приложил калошу подошвой к калитке и  стал ее гвоздем приколачивать.

     - А это для чего? - спрашиваю.

     - Так просто.

     - Просто глупо, - говорю  я.

     Вдруг смотрим - дедушка  с работы идет. Шурик  испугался, давай  отрывать калошу, а  она не отрывается. Тогда он встал, загородил  калошу спиной и стоит.

     Дедушка подошел и говорит:

     - Вот молодцы, ребятки!  Только приехали - и за работу  сразу... Кто это  придумал к калитке  вторую ручку прибить?

     - Это, - говорю, - Шурик.

     Дедушка только крякнул.

     - Ну что ж, - говорит, - теперь у нас  две ручки будет:  одна сверху, другая снизу. Вдруг какой-нибудь коротенький человек придет. До верхней ручки ему не дотянуться, так он до нижней достанет.

     Тут дедушка заметил  калошу:

     - А это еще что?

     Я так и фыркнул. "Ну, - думаю, - сейчас Шурику от дедушки будет".

     Шурик покраснел, сам не знает, что тут ответить.

     А дедушка говорит:

     - Это что ж? Это,  наверно, все равно  что ящик для  писем. Придет  почтальон, увидит, что дома никого  нет, сунет письмо  в калошу и пойдет  дальше. Очень остроумно  придумано. (Шурик у дедушки)

     Котька  побежал домой. Потом вдруг остановился и закричал издали:

     - Дедушка, дедушка!

     - Ну что еще?

     - А этот вот огурец, что я съел, как  будет считаться  - украл я его  или нет?

     - Гм! - сказал дед. - Вот еще какая  задача! Ну чего  там, пусть не  украл.

     - А как же?

     - Ну, считай, что я тебе подарил его. (Огурцы)

     К области комизма, создаваемого языковыми  средствами, относится применение разного рода профессиональных или кастовых жаргонов. Язык или жаргон касты, с точки зрения людей, не принадлежащих к этой касте, представляет собой набор непонятных слов, лишенных смысла, а иногда (в комедиях) и действительно представляющий собой такой набор. Подобный прием часто имеет комическую окраску. В рассказа Носова это проявляется в диалогах детей, использующих лексику и интонацию взрослых.

     - Много ты понимаешь! - говорю я.

     - Конечно, “Москвич”, - говорит Мишка. - Посмотри, какой у него  капор.

     - Какой, - говорю, - капор?  Это у девчонок  бывает капор,  а у машины - капот!  Ты посмотри, какой  кузов. Мишка посмотрел  и говорит:

     - Ну, такое пузо, как  у “Москвича”.

     - Это у тебя, - говорю, - пузо, а у машины  никакого пуза  нет.

     - Ты же сам сказал  “пузо”.

     - “Кузов” я сказал, а не “пузо”! Эх, ты! Не понимаешь,  а лезешь! (Автомобиль)

     - Только надо, ребята, сначала получить  разрешение у управдома.  Иначе и начинать  нельзя. Дворничиха всё равно ничего делать не даст.

     - А вдруг управдом  не позволит? - сказал  Мишка. - Летом просили  волейбольную площадку  устроить - не разрешил, зверь такой!

     - Я думаю, разрешит, - сказал Костя. - Дмитрий  Савельевич хороший  человек. Только с ним надо дипломатично поговорить.

     - Это как - дипломатично? - не понял Мишка.

     - Ну, значит, вежливо.  Взрослые любят,  чтоб с ними  вежливо разговаривали,  а такие слова,  как “зверь”, никому не могут понравиться. (На каток)

     Мы  переходим к другой большой области комизма Носова, а именно к комическим характерам. У мальчишек их устремления, цели и способы достижения целей нередко элементарно не соответствуют. Несовпадение желаний и поступков, которые определяются свойствами характера и возраста, чаще всего, и создает комические ситуации. Серьезность героя, осуществляющего глупый поступок или произносящего кажущиеся ему важными слова, и реальная их оценка, как правило, не совпадают. Что и веселит читателя.

     - Дяденька, - сказал  Костя, - отдайте замазку.

     - Какую замазку?

     - Которую мы из  окна выковыряли.

     - Из окна выковыряли?

     - Ну да. Отдайте,  дядя!

     - Да я ведь не  брал у вас! 

     - Мы знаем, что  не брали. Вы  сидите на ней.

     - Сижу?!

     - Ну да.

     …

     - Послушай, у тебя  пряник вкусный?

     - Угу.

     - А у меня невкусный.  Мягкий какой-то. Наверное, растаял в кармане.

     - А замазка где?

     - Замазка вот, в  кармане... Только  постой! Это не  замазка, а пряник. Тьфу! В темноте  перепутал, понимаешь,  замазку и пряник. Тьфу! То-то я гляжу,  что она невкусная! (Замазка)

     Юра Козлов предложил:

     - Давайте пугало ставить отстающим.

     - Давайте, - обрадовались  все.

     - А осенью подарим  тому, у кого будет  самый плохой урожай, - говорит Сенька  Бобров.