Современные подходы к проведению интервью

    Подход, в котором превалировала идеологическая оценка ситуации, а критерием нравственности служили нормы партийной дисциплины, использовался в советское время. С середины 1990-х годов и в настоящее время он неактуален.

      Несмотря на концептуальные различия подходов, разнообразие типов и форматов, у интервью как метода получения сведений в целях информирования общества есть и вполне конкретные поведенческие стилистические приемы, которые могут быть использованы всеми журналистами. Перечислим различные их варианты: конфронтационный стиль, элитарный стиль, партнерский режим, принципы открытости, прозрачности, толерантности и уважения к собеседнику.

      В курсовой работе проведен анализ интервью Боярченко со Святославом Федоровым для того, чтобы определить подходы, с применением которых оно проведено. Нами сделан вывод, что интервью Боярченко со Святославом Федоровым является аналитическим, поскольку содержит анализ факта, отвечая при этом на вопросы: почему? Каким образом? Что это значит? Боярченко своими вопросами задает направление анализа, в процессе которого С. Федоров рассказывает о своих достижениях. В этом интервью использовался журналистский подход перевернутой пирамиды. В «перевернутой пирамиде» самый главный элемент события — его итог, результат — выносится в начало текста.

    Анализ  интервью Валентины Львовой с Василием Лановым показал, что оно является портретным, т.к. его целью является раскрытие личности, характера и индивидуальности известного актера. Для его проведения был использован подход Джона Саватски. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

    Список  использованной литературы

1. Белановский С.А. Индивидуальное глубокое интервью. - М.: Никколо-Медиа, 2001.
2. Ким М.Н. Технология создания журналистского произведения. - СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 2001.
3. Князев А. Основы журналистики и телерепортажа. – Бишкек: КРСУ, 2001.
4. Кузнецов Г.В., Цвик В.Л., Юровский А.Я. Телевизионная журналистика. – М.: Высшая школа, 2002.
5. Лукина М.М. Технология интервью. - М.: Аспект Пресс, 2003.
6. Муратов С.А. Телевизионное общение в кадре и за кадром. - М.: Аспект Пресс, 2003.
7. Смирнов В.В. Жанры радиожурналистики. - М.: Аспект Пресс, 2002.
8. Тертычный А.А. Жанры периодической печати. - М.: Аспект Пресс, 2000.

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Приложения

      Приложение 1

      Текст интервью корреспондента газеты «Комсомольская правда» Боярченко с политиком и врачом Святославом Федоровым (сокращенный вариант).  

    Боярченко: «Скажите, вот, на ваш взгляд, является ли лазерная хирургия вершиной медицинской науки на сегодняшний день, и в XXI в. мы войдем уже с тем же, и не появится ничего нового?»

    Федоров: «Лазерные лучи это просто инструмент для достижения каких-то хирургических целей. Лазерные лучи пока что не могут изменять белковые молекулы, реконструировать их так, как нам бы хотелось. Но в будущем, возможно, не в таком уж далеком, может быть, это будет и возможно. Человек с возрастом полимеризируется постепенно, стареет, как пластмасса, как оргстекло, которое сегодня прозрачно, а через двадцать лет его надо выбрасывать, потому что там трещинки появляются, меняется цвет. Так и человек. У него все время идет под влиянием тех энергий, среди которых мы живем в этом огромном энергетическом котле – нашей Вселенной, идет процесс полимеризации: белковые молекулы, как кирпичи, теряют свою прочность. И поэтому вопрос о том, как сделать наши молекулы, те кирпичики, из которых мы состоим, т.е. белковые молекулы, сделать молодыми – это вопрос теоретически решаемый».

    Боярченко: «Многие телеканалы, специальные медицинские издания сказали о каком-то немыслимом открытии английского офтальмолога Матчи, который начал лечить простым тепловым лучом. Что вы по этому поводу думаете?»

    Федоров: «Мы это делали до него лет пятнадцать или двадцать назад. У нас имеется аппарат, он у меня стоит. Мы сделали уже десятки тысяч операций этим аппаратом. Он давно запатентован, просто мы не занимаемся рекламой. Понимаете? Мы занимаемся делом».

    Боярченко: «Святослав Николаевич, что вы можете сказать о коррекции зрения, о контактных очках. К нам обращаются люди, которые в свое время решились на операцию, а теперь жалуются, что со временем они теряют зрение, и говорят, что лучше бы так и носили свои очки, линзы».

    Федоров: «О том, что люди не должны носить очки, я говорил лет двадцать пять тому назад. Мы начали делать операции против очков с 1974 года. За это время мы сделали около миллиона таких операций. И количество людей, недовольных этими операциями, конечно, есть, потому что в период первого освоения некоторые врачи делали ошибки, передозировали методы хирургии глаза или, наоборот, недодозировали. Первый период освоения любой технологии связан с какими-то ошибками».

    Боярченко: «Святослав Николаевич, вы олицетворяете собой офтальмолога и политика одновременно. «Политика» – в переводе с древнегреческого означает все-таки управление государством. Есть ли среди управляющих нашим сегодняшним государством слепцы? Как их можно научить видеть?»

      Федоров: «Почти все наше правительство является слепцом. В Чехословакии провели приватизацию так, что огромное количество рабочих и служащих стало реальными собственниками своего дохода и своей прибыли. Даже Америка сейчас уже понимает: надо каждого работающего сделать заинтересованным в конечном результате труда. Мы же приватизировали сдуру не труд человека, а приватизировали лопату, которой он работает. Практически деньги или кусок металла стали важнее, чем человек, чем его творческое начало, его душа, его политические взгляды, производительность его труда, его нравственность». 

      Приложение 2

      Текст интервью корреспондента газеты «Комсомольская правда» Валентины Львовой с  актером Всилием Лановым (сокращенный вариант).

    В начале интервью речь идет о спектакле, готовящемся к постановке.

    Львова: «Когда премьера?»

    Лановой: «Должна быть в конце февраля... Сложная пьеса. Напоминает скандинавские пьесы конца прошлого века. Интересная вещь: каждый век в истории начинается с великих иллюзий, которые потом, в конце, оборачиваются туфтой. Наше время – лишнее тому доказательство».

    Львова: «Василий Семенович, но, значит, следующий  век тоже начнется с иллюзии. Вы можете себе представить, с какой?»

    Лановой: «Ну, кто это знает. Человечество долго без глупостей жить не может. И в какую ловушку в следующий раз полезет?»

    Львова: «А вы в своей жизни лазали в  какую-то ловушку? Увлекались иллюзиями?»

    Лановой: «Нет».

    Львова: «Вы настолько трезво мыслите?»

    Лановой: «Да, достаточно трезво...»

    Львова: «Вы пессимистичны? Ваш герой  – писатель – в пьесе, которую  вы репетируете, говорит, что он бежал  от реальности и строил свой мир  на бумаге. Можно сказать, что вы бежите от реальности в театр?»

    Лановой: «Нет. Самое счастливое актерство получается, когда твоя работа полезна стране, народу. Ты видишь эту пользу. Ты видишь результат этих фильмов, спектаклей. И я счастливый человек, потому что я сорок шесть лет снимаюсь в кино и сорок один год работаю в театре. И я видел звездные часы и Театра Вахтангова, и нашего советского кинематографа...»

    Львова: «В вашем предыдущем спектакле –  «Лев зимой» – вы играете стареющего короля, которому наследники дышат  в спину. Но слово «старость» с  вами как-то не увязывается...»

    Лановой: «Должен вам сказать, что мне шестьдесят пять лет, и тьфу-тьфу-тьфу – я старения не чувствую. Мне говорят, что это плохо, что в таких случаях бывает мгновенный обвал. Не знаю, жить надо, пока живется, и я иногда останавливаюсь, вспоминаю о своем возрасте – мол, что ж ты делаешь, тебе же не двадцать лет. Но, слава Богу, пока бегаю».

    Львова: «Вы сыграли в таком количестве фильмов. У вас есть любимый?»

    Лановой: «Полосатый рейс».

    Львова: «Почему?»

    Лановой: «Там некогда ошибиться».

    Львова: «А вы вылавливаете свои ошибки в старых фильмах?»

    Лановой: «Нет, я их не смотрю. Мне это не доставляет удовольствия».

    Львова: «То есть вы, чуть ли не единственный в стране человек, который не смотрит «Семнадцать мгновений весны»?

    Лановой: «Нет. Я если и смотрю, то кусочками. Хотя вот в «Семнадцати мгновениях» есть моя любимая сцена – это когда Вольф выходит из самолета и видит, что его приехали арестовывать».

    Львова: «Раньше в интервью вы говорили, что мечтали сыграть Маяковского. Так и не удалось. А были мечты, которые сбылись?»

    Лановой: «Я мечтал сыграть Грея – получилось. Корчагина – получилось. Вронского, Анатоля я играл как-то... В ритме обычных своих ролей. Очень хотел сыграть Андрея. Думаю, что это было бы и с точки зрения картины точнее».

    Львова: «А Штирлица вам не хотелось играть?»

    Лановой: «Нет».

    Львова: «А почему вы согласились на Вольфа? Все-таки вы играли героев положительных, а тут...»

    Лановой: «Положительный – отрицательный – это все ерунда. Что, Анатоль Курагин – отрицательный? А когда ему отрезают на Бородине ногу – это эпизод, который я настоял, – мы понимаем, что никакой он не положительный и не отрицательный. А просто человек. Врагом делали только на примитивном уровне».

    Львова: «Несколько лет назад вы говорили, что из нашей жизни ушел романтизм. Не вернулся?»

    Лановой: «Он намного удалился. Пришли прагматики – жестокие, суровые, бездуховные. Но общество все равно не может жить без чудаков. Историю движут чудаки и романтики. Какие бы люди ни тянулись к власти, человек будет останавливаться и смотреть на топающего ребенка. Будет удивляться чуду. Природе. Пока он удивляется, романтизм будет нужен».