Лидеры. Наименее рисковым регионом России в третий раз стал Санкт-Петербург повторив достижения Москвы и Новгородской области. Белгородская область и Республика Татарстан сохраняют место в десятке лидеров по риску на протяжении всех 11 лет рейтингования. «Долгожителями» среди лидеров являются также Новгородская область (10 раз в первой десятке), Санкт-Петербург (9 раз) и Московская область (7 раз). Краснодарский край входил в число лидеров по риску 5 раз, Республика Башкортостан — 4 раза, Липецкая область — 3 раза. Вошедшая в первую десятку регионов в прошлом году Ростовская область, похоже, закрепилась среди лидеров. Единственный новичок среди наименее рисковых регионов — Республика Мордовия. Кроме нее в первую десятку вновь вернулись Республика Башкортостан, Московская область и Краснодарский край. Напротив, выбыли из десятки Ярославская, Нижегородская, Вологодская области и Москва, находившиеся в прошлом году внизу списка топ-10.

Большинство регионов уже реализовали возможности  экономического роста, предоставленные  кризисом 1998 г. и нуждаются в новых  импульсах развития

Прогресс. Как заявила при обсуждении итогов нынешнего рейтинга Кристалина Георгиева, директор и постоянный представитель Всемирного банка в России, зачастую инвесторов интересуют не столько текущие позиции региона, сколько тенденции. И в этом плане наибольшего успеха добилась Республика Коми, поднявшись с 66-го на 39-е место по уровню интегрального инвестиционного риска и, соответственно, перейдя из категории 3С1 (пониженный потенциал—высокий риск) в категорию 3В1 (пониженный потенциал—умеренный риск). Сильнее всего в республике сократились политический, социальный, финансовый и криминальный риски. Кроме того, она заняла пятое место по уровню управленческого риска. Тамбовская область продвинулась в ранге риска на 24 места за счет снижения социального, экологического и законодательного рисков. В Омской области (снижение ранга риска на 19 мест) заметнее всего сократились законодательный и политический, а также финансовый и криминальный риски. Республика Северная Осетия-Алания и Смоленская область поднялись в ранге интегрального инвестиционного риска на 16 мест. В Северной Осетии в наибольшей степени удалось снизить криминальный, политический и законодательный риски, а в Смоленской области — политический, законодательный, социальный и экономический.

Впервые покинула последнее место по риску  Чеченская Республика, уступив его  Корякскому автономному округу. Сказались  и последствия трагических землетрясений, и социальная напряженность (по этому  виду риска округ более чем  в 24 раза превысил среднерегиональный уровень — надо все-таки трепетнее относиться хотя бы к задолженности по зарплате).

Рост  среднерегионального риска сопровождает высокая дифференциация рисков между регионами. При этом наибольшая дифференциация отмечена по уровню социального риска: его индекс в Москве в 76 раз ниже, чем в Корякском АО (см. график 3). Напротив, управленческий риск демонстрирует образец сплоченности регионов в системе «властной вертикали»: индекс управленческого риска в Санкт-Петербурге лишь в 2,9 раза ниже, чем в том же Корякском округе.

Внутри  федеральных округов дифференциация между регионами по индексу интегрального  инвестиционного риска существенно  ниже. В ДВФО этот показатель максимален и равен 4,1, а в УФО — минимален и составляет 1,3.

Важнейшей из причин дифференциации рисков является усиливающаяся концентрация инвестиционного  потенциала в нескольких регионах страны.

Дефицит качества потенциала

Инвестиционный  потенциал «стягивается» в считанное число регионов, при этом для большинства регионов ведущими факторами формирования инвестиционного потенциала остаются природные ресурсы, местоположение и инфраструктура

До середины девяностых инвесторов при выборе места  приложения их усилий интересовал прежде всего потенциал региона. Они  считали риски страны очень высокими и непрозрачными, а потому не делали особых различий между Новгородами Великим и Нижним. По мере осознания инвесторами разнообразия российских условий приоритет безоговорочно был отдан уровню риска инвестиций. Теперь их вновь начинает интересовать потенциал — готов ли регион к крупномасштабным проектам.

Первая  десятка регионов по совокупному  инвестиционному потенциалу претерпела некоторые изменения. Места выбывших из нее Нижегородской и Ростовской областей заняли объединенный Пермский край и Красноярский край.

Однако  за внешней относительной стабильностью неуклонно идет процесс концентрации. В наибольшей степени прибавила свой инвестиционный потенциал Москва, ее доля в стране вновь выросла и достигла 17,5%. В результате на три первых региона — Москву, Санкт-Петербург и Московскую область — приходится более четверти всего инвестиционного потенциала страны. В целом наблюдается процесс концентрации инвестиционного потенциала в ограниченном числе наиболее крупных регионов, в то время как доля остальных регионов постепенно снижается. Если в 1995 году в России было 37 регионов с долей в совокупном инвестиционном потенциале, превышающей 1%, то в 2005 году их осталось только 25. Такая ситуация связана не только с концентрацией населения, производства, услуг и иных видов деятельности в этих регионах, но и со сложившейся практикой регистрации и налогового учета крупнейших компаний. Например, значительная часть результатов деятельности «Газпрома» фиксируется в Москве, поэтому в Ханты-Мансийском автономном округе ведущую роль в инвестиционном потенциале играет финансовая составляющая (40%), а в Ямало-Ненецком округе доминирует природно-ресурсная часть (49%).

Если  следовать теории смены экономических  укладов, то в подавляющем числе наших регионов преобладают так называемые первичные сектора — добывающие отрасли, сельское хозяйство. Доминируют регионы с ведущей ролью природно-ресурсного и инфраструктурного потенциалов в совокупном инвестиционном потенциале. Таких регионов 53.

Три следующих  вида потенциала, условно отнесенные к вторичному сектору экономики (производственный, туристический), являются ведущими в потенциале восемнадцати регионов. И лишь в семи регионах России преобладают составляющие, соотносимые  с высшим сектором экономики, — институциональный  и инновационный потенциалы. Среди  них безусловный лидер — Москва. Если же говорить о стимулировании столь желанного для нашего правительства инновационного пути развития, то по результатам рейтинга в качестве первоочередных регионов выделяются 11 регионов с наибольшей долей инновационного потенциала в совокупном потенциале каждого региона. Словам руководителя департамента Мипромэнерго Станислава Наумова, министерство в настоящее время как раз активно разрабатывает меры воздействий (ту самую пресловутую промышленную политику), которые позволят регионам реализовать этот вид потенциала.

И еще. При обсуждении рейтинга президент  РСПП Александр Шохин отметил, что многие регионы уже сейчас столкнулись с жесточайшим дефицитом трудовых ресурсов. Добившись государственной поддержки в реализации приоритетных проектов, многие будут вынуждены привлекать рабочую силу извне. Этот тезис убедительнейшим образом подтвердил и рейтинг. В России нет регионов, в которых трудовой потенциал был бы ведущим фактором формирования инвестиционного потенциала.

Рейтинг как универсальный  инструмент

Региональные  власти постепенно дрейфуют из сферы  политики в сферу управления

Первоначально рейтинг создавался исключительно  как справочное пособие для прямого  инвестора. Постепенно к этому стало  добавляться понимание рейтинга как универсального инструмента  оценки результатов и прогнозов  различных аспектов регионального  развития. Например, в свое время  он был вполне успешно использован  нами как инструмент прогноза политического  будущего региональных лидеров.

Реформа государственной власти потребовала  пересмотра критериев оценки рисков, связанных с деятельностью региональных администраций и правительств

Кстати, прогностическая ценность рейтинга сохранилась и поныне — переназначаются  прежде всего главы регионов, стабильно  улучшавших свои позиции в рейтинге (верно и обратное, подробнее см. «Ножницы централизации» Эксперт № 44 за 2005 год). Однако реформа государственной власти все же привела к изменению вектора ответственности и отчетности региональных лидеров. Они постепенно переходят из сферы политики в сферу управления, попросту говоря, становятся прежде всего управленцами. Это требует иного подхода к системе и инструментам оценки деятельности региональных управленческих команд. Упорная работа федеральных властей над этой проблемой привела к появлению нескольких подходов к оценке («критерии Козака», список Минрегионразвития РФ и др.), базирующихся на сложной системе показателей, часть которых, к сожалению, на сегодняшний день отсутствует в статистической отчетности. В ряде зарубежных стран используется принципиально иной подход — текущая оценка деятельности власти проводится преимущественно через социологические опросы населения и представителей бизнеса, итоги которых публикуются в прессе.

Учитывая  новую тенденцию, мы ввели в состав интегрального инвестиционного  риска новую компоненту — управленческий риск. При этом упор сделали на оценку результатов исполнения полномочий региональных органов власти в социальной, финансовой (бюджетирование), программно-целевой, экономической сферах с учетом динамики развития региона. Например, для оценки выполнения социальных функций системы  регионального управления был выбран один из общепринятых в мировой практике универсальных показателей —  уровень младенческой смертности. За базу сравнения был принят не среднероссийский показатель смертности (11,0 промилле), а средний показатель для развитых стран мира по данным «Статистического ежегодника ООН» (6,0 промилле). Сравнение с выбранным нормативом показало, что лишь в Санкт-Петербурге уровень младенческой смертности приблизился к выбранному нормативу. 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение

    Пути  развития инвестиционной деятельности в области, с моей точки зрения, можно рассматривать в двух направлениях. С одной стороны, перспективы  инвестирования зависят от инвестиционной политики, проводимой субъектами федераций. С другой стороны, выбор путей  развития можно рассматривать как  выбор направлений приложения капитала. Реализация государственной инвестиционной политики в отдельных субъектах  федерации идет по пути принятия региональных инвестиционных программ, имеющих структуру  и принципы, аналогичные федеральной  концепции. Инвестиционная программа  представляет собой совокупность инвестиционных проектов, выбранных на конкурсной основе, и позволяет сконцентрировать на решении неотложных задач средства как частных инвесторов, так и  местных бюджетов. Это дает дополнительные гарантии инвесторам, делая территорию более привлекательной для инвестирования. Государственная поддержка может  осуществляться посредствам предоставления бюджетных ссуд, товарных кредитов или участия в учреждении хозяйствующих  единиц (при закреплении в государственной  собственности части уставного  капитала), льготного налогообложения. 
 
 
 
 
 
 
 

  Список  литературы

1. Анджелов Л.В. Модель взаимодействия инвестора и региона. - М.: ЦЭМИ РАН, 2008. - 224 с.

2. Бандурин А.В., Чуб Б.А. Стратегический менеджмент организации: проблемы и перспективы. - М.: Дело, 2009. - 311 с.

3. Бекларян Л.А., Сотский С.В. Анализ инвестиционной привлекательности проекта с учетом региональной инвестиционно-финансовой политики. - М.: ЦЭМИ РАН, 2009. - 32 с.

4. Бекларян Л.А., Сотский С.В. Инвестиционная деятельность с учетом региональной инвестиционно-финансовой политики. Разбиение регионов и инвесторов на группы по уровню их взаимной привлекательности // Аудит и финансовый анализ. № 2, 2008. - с. 13-16.

5. Бекларян Л.А., Сотский С.В. Инвестиционное планирование на уровне территории // Журнал Экономико-математическое моделирование, №1, 2007. - с. 15-17.

6. Воронин  В.В. Экономическая география  Российской Федерации. - Самара: Издательство  Самарского госуниверситета, 2009. - 397 с.

7. Гладкий  Ю.Н., Доброскок В.А., Семенов С.П. Экономическая география России. - М.: Наука, 2008.

8. Инвестиции. Формы и методы их привлечения:  М.: Алгоритм, 2004.

9. Инвестиции: Учебник /Под ред. В.В. Ковалева, В.В. Иванова. - М.: ООО «ТК Велби», 2007.