Средства и методы ведения военных действий

2.Самооборона исключает противоправность мер, предпринятых в ее осуществление в соответствии с Уставом ООН. Последний подтверждает «неотъемлемое право» государства на самооборону (ст.51) и тем са­мым делает исключение из принципа неприменения силы. Это однако не означает, будто самооборона ис­ключает противоправность поведения в отношении всех обязательств. Сохраняют свою силу, в частности, обязательства по гуманитарному праву и в области прав человека, что подчеркивалось и Международным Судом.[18] Следует также иметь в виду, что случай само­обороны оказывает определенное влияние и на обяза­тельства в отношении не участвующих в конфликте нейтральных государств.

3.Контрмеры, т.е. ненасильственные меры, предпри­нимаемые в ответ на правонарушение, совершенное другим государством, являются правомерными. Иными словами, противоправность деяния государства, не со­ответствующего его международно-правовому обяза­тельству, исключается, если такое деяние является контрмерой. Наиболее распространена такая контр­мера, как приостановление действия обязательства, нарушенного другой стороной. Эти положения являются общепризнанными, о чем свидетельствует практика государств и труды теорети­ков. В решении по делу «Габчиково-Надьмарош» Меж­дународный Суд определил, что контрмеры могут оп­равдывать в ином случае противоправные действия, «принятые в ответ на предшествующее международ­но-противоправное деяние другого государства...».

              4.Форс-мажор (непреодолимая сила). Противоправ­ность деяния государства, не соответствующего его международно-правовому обязательству, исключает­ся, если это деяние обусловлено форс-мажором. Под форс-мажором понимается появление непреодоли­мой силы или непредвиденного события, не поддаю­щихся контролю государства, которые сделали в дан­ных обстоятельствах выполнение обязательства мате­риально невозможным. Речь идет о ситуации, когда го­сударство вынуждено действовать вопреки обязатель­ству. Случай форс-мажора отличается от ситуации бедствия или состояния необходимости тем, что он не содержит элемента свободы выбора.

Материальная невозможность выполнения может быть обусловлена естественным событием, например, землетрясением или наводнением, либо политичес­ким событием, например, утратой контроля над частью территории в результате вооруженного восстания. Форс-мажор не относится к ситуациям, которые зат­рудняют выполнение обязательства, например, к эко­номическому кризису. Форс-мажор издавна признан судами в качестве общего принципа права.[19] Он на­шел отражение и в универсальных конвенциях, напри­мер в отношении мирного прохода судов через терри­ториальное море в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г. (ст. 18.2) и в ст. 41 Конвенции о территориальном море и прилежащей зоне 1958 г.

Принцип форс-мажора не применяется, если ситу­ация обусловлена поведением ссылающегося на нее государства либо если государство приняло на себя риск возникновения такой ситуации. Эти положения нашли отражение в универсальных конвенциях. В Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. содержится положение, согласно которому на материальную невозможность нельзя ссылаться, «если эта невозможность является результатом нарушения этим участником либо обязательства по договору, либо иного международного обязательства...» (ст.61).

Нередко по договору государство принимает обя­зательство предотвратить возникновение определен­ной ситуации или же иным образом берет на себя риск ее возникновения. Взяв на себя ответственность за определенный риск, государство не может ссылаться на форс-мажор.

5.Бедствие. Ситуация бедствия исключает противо­правность деяния государства, не соответствующего его международно-правовому обязательству. Под си­туацией бедствия понимается ситуация, в которой у исполнителя деяния не было иного разумного способа спасти свою жизнь или жизнь вверенных ему людей. Имеется в виду ситуация, когда лицо, поведение кото­рого присваивается государству, оказывается в ситуа­ции крайней опасности для него лично или для лиц, за которых оно несет ответственность.

Чаще всего такие ситуации возникают в связи с воздушными и морскими судами, которые в силу по­годных условий или технических причин вынуждены ис­пользовать иностранную территорию. Ситуация бед­ствия в качестве обстоятельства оправдывающего по­ведение, которое в ином случае было бы противоправ­ным, предусмотрена рядом универсальных конвенций. Конвенция о морском праве 1982 г. разрешает оста­новку и стоянку судов при проходе через территори­альное море иностранного государства в ситуации бедствия (ст. 18.2).

Правило о ситуации бедствия не применяется, если она обусловлена поведением ссылающегося на нее государства или деяние создает сравнимую или большую опасность. В последнем случае имеется в ви­ду ситуация, когда деяние создает опасность для боль­шего числа жизней, чем оно может спасти.

6.Состояние необходимости в качестве общего пра­вила не может служить основанием для исключения противоправности деяния, не соответствующего меж­дународно-правовому обязательству. Исключение представляет случай, когда деяние является един­ственным для государства путем защиты существенно­го интереса от большой и неминуемой опасности. Та­кое деяние не должно наносить серьезного ущерба существенному интересу другого государства или го­сударств, или международного сообщества в целом.

Ни при каких условиях государство не может ссы­латься на состояние необходимости, если обязатель­ство исключает возможность такой ссылки или если го­сударство способствовало возникновению такого со­стояния. Примером обязательств, исключающих воз­можность ссылки на состояние необходимости, могут служить конвенции по гуманитарному праву, запреща­ющие ссылки на военную необходимость. Ссылки на необходимость хорошо известны меж­дународной практике. Чаще всего ссылались на финансовую необходимость для оправдания невыполнения обязательств. Ссылались на нее и для защиты других интересов, в частности, охраны окружающей среды, защиты самого существования государства и en населения.

Невыполнение обязательства может обосновываться состоянием необходимости лишь в исключительных случаях. Жесткие ограничения объясняют возможностью злоупотреблений. Из-за последних не которые решения международных арбитражей вообще отрицали правомерность ссылок на состояние необходимости. Однако ныне положение определилось. В решении Международного Суда по делу «Габчиково-Надьмарош» говорится, что «состояние необходимости признано обычным международным правом в качестве обстоятельства, исключающего противоправность деяния, нарушающего международное обязательство». При этом Суд отметил, что «такое основание для исключения противоправности может быть принят только в порядке исключения».[20]

Ни одно из перечисленных обстоятельств, исключающих противоправность, не оправдывает отступление от императивных норм международного права. Так, на массовое нарушение прав человека, на геноцид нельзя отвечать аналогичными действиями. Это положение соответствует закрепленной Венской конвенцией о праве международных договоров норме, согласно которой договор, противоречащий императивной норме, недействителен (ст.53 и 64).

Ссылка на обстоятельство, исключающее противоправность, не прекращает существование обязательства, которое восстанавливает свое действие, как только соответствующее обстоятельство прекращало существование. Это положение не раз подтверждалось в судебной практике. В решении по делу «Габчиково-Надьмарош» Международный Суд определил «Как только состояние необходимости прекращается вновь возникает обязанность выполнять договорные обязательства».[21]

Ссылка на исключающие противоправность обстоятельства не затрагивает вопросов возмещения материального ущерба, причиненного соответствующим деянием. Так, в случае аварийной посадки военного самолета на территории иностранного государства государство, которому принадлежит самолет, не несет ответственности за вторжение на иностранную территорию, но обязано компенсировать причиненный материальный ущерб.

II.                    Виды и формы международно-правовой ответственности государств.

Ответственность государства-правонарушителя существует в конкретных ее видах и формах. Юридическая ответственность по международному праву отличается от юридической ответственности по национальному праву. Для национального права не характерны такие виды ответственности как политическая и такие формы международной ответственности, как сатисфакция, репарация и ряд иных. Такие виды ответственности могут быть применены только к федерации в целом. Виды ответственности, в зависимости от характера возлагаемых на государство лишений, делятся на материальные и нематериальные.

В доктрине международного права для обозначения нематериальной ответственности используются по крайней мере три термина: моральная, политическая и смешанная, морально-политическая ответственность. Некоторые авторы предпринимали попытки уточнить терминологию, в частности Г. И. Тункин высказался против употребления термина "моральная ответственность". "Прежде всего, выражение "моральная ответственность" может пониматься как ответственность не правовая, а вытекающая из правил международной морали. Затем, по существу правильнее говорить в этом случае о политической ответственности, так как так называемое моральное удовлетворение, которое имеется ввиду, является политической акцией" подчеркивал он. Другие авторы, соглашаясь с его мнением по этому вопросу, выразили сомнения по поводу обозначения нематериальной ответственности как ответственности политической. В частности М. Х. Фарукшин писал: "По нашему мнению, неточным и не совсем оправданным является выделение в качестве самостоятельной формы и политической ответственности государства. Правильнее было бы говорить о материальной и нематериальной (и в том и в другом случае политической) ответственности государства".

Поскольку поведение государства, в том числе и международно-противоправное, является поведением политического социального механизма, любой вид ответственности государства в международной публично-правовой сфере имеет политический характер. Только за неимением более подходящего термина нематериальную ответственность в литературе обозначают как политическую.

В реальной жизни виды ответственности взаимосвязаны. Деление ответственности на материальную и нематериальную в принципе условно, но тем не менее необходимо для ее практического осуществления. Виды ответственности как отражение специфики лишений, претерпеваемых государством-правонарушителем, появляются в формах, обусловленных этой спецификой.

При решении вопроса о формах ответственности государства целесообразнее исходить из того, что ответственность несомненно является следствием международного правонарушения, но не все его последствия служат формами ответственности.

Форма ответственности, отражая конкретное в лишениях, претерпеваемых государством-правонарушителем, является способом, с помощью которого это государство выполняет обязанности, вытекающие из его ответственности, и тем самым претерпевает соответствующие лишения. В международно-правовой литературе различно трактуются формы международной ответственности и соответствующая терминология. Так, Я. Броунли подчеркнул, что "терминология, связанная с данным вопросом, находится в хаотическом состоянии – факт, который частично отражает различия во взглядах по существу вопроса". Однако при обобщении мнений обнаруживается, что большинство авторов традиционно относят к формам нематериальной ответственности ресторации, сатисфакции и санкции, а к формам материальной ответственности – реституции, субституции и репарации; другие – выносят за рамки форм ответственности санкции, рассматривая их в качестве мер чистого принуждения, которые служат средством, обеспечивающим пресечение международных правонарушений, восстановление международного правопорядка и призванным в конечном счете принудить государство-правонарушитель выполнить обязанности, вытекающие из его ответственности; третьи – ставят под сомнение конкретность трактовки в качестве форм ответственности как санкций, так и реституций; четвертые – обосновывают правомерность и целесообразность исключения из числа форм ответственности не только санкций и реституций, но и рестораций и субституций, полагая, что таковыми в строгом смысле слова являются лишь ординарные сатисфакции и репарации, служащие традиционными формами нематериальной и материальной ответственности при ликвидации последствий простых международных правонарушений, и особые формы нематериальной и материальной ответственности – санкции и репарации чрезвычайного характера, которые призваны служить средством ликвидации последствий международных преступлений.

Я рассмотрю этот вопрос с точки зрения деления на политическую и материальную ответственность.

1.Политическая ответственность.

Политическая ответственность, как правило, сопровождается приме­нением принудительных мер в отношении государства-правонарушителя и сочетается с материальной ответственностью. Наиболее распростра­ненной формой политической ответственности являются реторсии, ре­прессалии, сатисфакция, ресторация, приостановление членства или ис­ключение из международной организации, подавление агрессора силой, которые реализуются посредством применения санкций.

Санкции - это принудительные меры, применяемые к государст­ву-нарушителю. Они могут быть применимы международными органи­зациями (универсальными и региональными), например ООН, ИКАО, ОАЕ, группой государств или отдельными организациями. Объем и виды санкций зависят от степени тяжести правонарушения и нанесенного ущерба. Например, к государству-агрессору могут быть применены сле­дующие принудительные меры: временное ограничение суверенитета; отторжение части территории; послевоенная оккупация; полная или час­тичная демилитаризация всей или части территории; сокращение воору­женных сил и вооружений (по видам или размерам) или запрещение иметь тот или иной вид вооруженных сил или вооружений; ограничение юрисдикции государства-агрессора по делам об ответственности главных военных преступников, виновных в совершении преступлений против мира, человечности и военных преступлений, и др.[22]

Санкции за посягательство на международный мир и безопасность предусмотрены ст. 39, 41 и 42 Устава ООН, уставами некоторых регио­нальных политических организаций. Практически все виды санкций, перечисленных выше, были применены к Германии, Италии и Японии после Второй мировой войны. При этом высшей формой политической ответственности государства является лишение государственного сувере­нитета, когда высшую власть осуществляют представители госу­дарств-победителей. Так было в отношении Германии и Японии после подписания ими безоговорочной капитуляции.

В соответствии с Декларацией от 5 июня 1945 г. союзные державы взяли на себя функции верховной власти, осуществили разоружение и демилитаризацию Германии, ликвидировали и запретили нацистские организации, провели денацификацию Германии, т. е. удалили со всех государственных и общественных постов функционеров НСДРП, без привлечения к уголовной ответственности рядовых ее членов и т. д.

Санкции как форма принуждения применяются только в случае со­вершения тяжкого международного преступления. Применение таких санкций в других случаях нельзя считать правомерным, ибо по существу санкции являются реакцией государств (международного сообщества) на умышленное совершение противоправных действий или умышленное причинение значительного ущерба. Например, в 90-х годах XX в. были введены санкции в отношении Ирака после разгрома его вооруженных сил: Ирак обязан был отвести свои войска от территории Кувейта; ему запрещалось иметь ракетное и химическое оружие; на территории Ирака международные инспекции наблюдали за ликвидацией ракетного ору­жия Ирака, за передвижением его войск и вооружений и т. д. Вполне по­нятно, что такие санкции могут вводиться и осуществляться по решению Совета Безопасности ООН в рамках ст. 41 и 42 Устава ООН, включая экономические и иные санкции, вплоть до полной экономической бло­кады, перерыва экономических отношений, железнодорожных, морских, воздушных, почтовых, телеграфных, радио- или других средств сообще­ния, а также разрыв дипломатических отношений.