Жанна Даре и патриотическое движение во Франции

      Таким образом 1429 год стал эпохальной датой  в освобождение Франции. Простая  крестьянская девушка возглавила борьбу французского народа против английских интервентов. Эта девушка, считавшая, что действует по наитию свыше, возглавив французскую армию, способствовала снятию осады Орлеана и добилась коронации в Реймсе законного наследника французского престола Карла VII. Она дала народу твердую веру в победу. 

4. Суд над Жанной  Дарк 

      Не  прошло и года после победы под Орлеаном, как 23 мая 1430 года, в одной из стычек под Парижем, который французские войска безуспешно пытались освободить от англичан, бургундцы взяли в плен Жанну д’Арк. Разумеется, при желании, согласно существовавшим тогда обычаям, Карл VII мог выкупить свою избавительницу у неприятеля. Карл VII ничего не сделал, чтобы вызволить свою спасительницу из плена. Не проявил никакого интереса к судьбе Жанны и другой французский вельможа- архиепископ Реймский де Шартр. А ведь бургундцы предлагали в первую очередь им выкупить Жанну. Почему же они предали Орлеанскую деву? Жанна, боготворимая народом, представляла угрозу их классовым интересам. Теперь само провидение устраняло эту помеху с их пути. Если действительно у нее связь со святыми, то пусть они и спасают её, коли найдут нужным сделать это. Зато англичане не пожалели дать бургундам 10.000 ливров за их пленницу. Жанна должна была жизнью заплатить за нанесенное англичанам поражение. Но англичане эту грязную работу сделают руками французов, а точнее – продажного французского духовенства. Впрочем, сами церковники жаждали не меньше англичан расправиться с колдуньей. Три дня спустя после взятия Жанны в плен домениканец Мартин Биллорини, генеральный викарий инквизиции в Париже, обратился к герцогу Бургундскому с посланием, в котором писал: «Как подлинный католик, вы обязаны выкорчевать ошибки и покончить со скандалами против веры. Между тем из-за действия некой женщины, именуемой Девственницей, было посеяно изрядно ошибок, вызвавших погибель множество душ. Поэтому данной нам римским святым престолом властью мы призываем вас, под угрозой применения всех положенных наказаний, препроводить в наше распоряжение указанную пленницу Жанну, решительно подозреваемую в совершение многочисленных еретических преступлений, для привлечения ее к ответственности, как положено. Дано в Париже и скреплено официальной печатью св. инквизиции» .

      Жанна попала в плен у города Компьена, входившего в епархию города Бовэ, и, таким образом, формально подпадала  под юрисдикцию Кошона. Правда, Пьер Кошон, ярый сторонник англичан, был вынужден бежать из Бовэ, занятого французами, но это не помешало вступить ему в роли инквизитора и начать дознание по делу Жанны, обвиненной в колдовстве, и идолопоклонстве, связанных с демоном и других преступлениях против веры. Что бы ни у кого не возникло сомнений по поводу права Кошона на роль инквизитора в деле Жанны, его полномочия были подтверждены богословами Парижского унивирсетета, считавшегося высшей инстанцией в области церковного права. Мнение Парижского университета поддержали все церковные иерархи и теологи, находившиеся в стане англичан и выступавшие против Карла VII.

      Кошон ревностно преступил к исполнению своих обязанностей. Он назначал инквизиционный трибунал из 12 известных богословов (по числу апостолов), кроме того, привлек участвовать в судебном разбирательстве в качестве экспертов 16 докторов и 6 бакалавров богословия, членов капитула Руанского собора, двух лиценциатов по каноническому праву, 11 юристов руанского суда и ряд других церковников – всего около 125 человек. Пять месяцев, пока длился суд над Жанной, французское духовенство кормилось за счет англичан. По подсчетам историков, англичанам этот суд обошелся в 10.000 ливров, что вместе с ранее выплаченным за Жанну выкупом составляло 20.000 ливров. Эти деньги англичане получили с населения оккупированных областей Франции. Сопредседателем судилища над Жанной являлся руанский инквизитор доминиканец Жан ле Метр, полномочия которого были подтверждены инквизитором Франции Жаком Гравераном. Только один из этого блистательного созвездия церковных иерархов и богословов, аббат Николай Гуперланд, высказал сомнения, полномочен ли суд, состоящий из заведомых противников Карла VII, судить его сторонницу Жанну д’Арк. Чтобы отбить охоту у других оспаривать полномочия Кошона, Гуперланда исключили из состава трибунала, засадили в Руанский замок и пригрозили утопить, если он станет настаивать на своих сомнениях. Впрочем, остальные участники судилища ревностно выполняли свои инквизиторские обязанности, следуя указаниям Кошона и ле Метра.

      Священный трибунал заседал в Буврейском замке, в одном из подвалов которого под  английской стражей содержалась  Жанна. Этот замок служил резиденцией  малолетнему королю Генриху VI и его  двору. Трибунал провел шесть пленарных  заседаний и девять раз Кошон, и его подручные допрашивали Жанну. Инквизиторы обвиняли Орлеанскую деву во всех смертных грехах. Она слышала голоса - значит, это были голоса дьяволов. Она пыталась бежать из темницы – значит, признавала свою вину. Она носила мужское платье, не по велению ли дьявола она это делала? Она утверждала, что является девственницей. Ее подвергли унизительной процедуре освидетельствования, которую совершила лично жена английского наместника леди Бедфорд. На нее кричали, ей угрожали земными и небесными карами, пугали орудиями пыток, требовали признаний…

В камере ночью вместе с Жанной постоянно  находились трое английских солдат, что  заставляло ее не растоваться с мужской  одеждой, а это доказывало, что  она колдунья. Наконец, ей подставили священника-провокатора Никола Луазелера, который, выдав себя за ее земляка и друга, вел с ней в застенке откровенные беседы и давал советы, как отвечать на вопросы инквизиторов, а в соседней камере, приложив ухо к отверстию, слушали Жанну Кошон и английский военачальник Уорвик.

      Эта страшная инквизиционная машина, казалась, должна была сломить Жанну, заставить  ее подчиниться воли ее мучителей, осудить  дело, за которое она боролась, и  отречься от него. Но молодая неграмотная  лотарингская крестьянка, ослабленная  муками жестокого тюремного заключения и вынужденная ежедневно отвечать на ловкие коварные вопросы, придуманные отборными судьями, никогда не теряла ни присутствия духа, ни чудесной ясности ума. Ей расставляли ловушки, которые она угадывала верным инстинктом. На неё дождем сыпались вопросы, которые затруднили бы ученых богословов; с полдюжины ожесточенных спорщиков нападали на нее одновременно и прерывали её ответы; беспорядок временами достигал таких размеров, что нотариусы, заявляли, что они не в состоянии ничего понять.

      Пытки к Жанне не были применены, ибо  Кошону и его сотрудникам, в конце  концов, удалось ее запутать хитроумными  вопросами и получить от нее, таким  образом, желанный материал для обвинительного приговора.

      Жанна настаивала, что она находилась в  непосредственной связи с «торжествующей», т.е. «небесной» церковью, что она выполняла только указания ангелов, святых, блаженных, бога.

      В начале мая 1430 года инквизиторы руководимые  Кошеном и ле Метром, сформулировали свои обвинения против Жанны. Суд  признал, что ее видения ангелов и святых исходили от злых духов и дьявола. Утверждения обвиняемой, что она вручила Карлу VII корону, якобы полученную ею от св. Михаила, было признано пустой выдумкой, делом тщеславным, лживым, гибельным и посягающим на достоинства церкви.

      Суд признал безрассудным утверждения  Жанны, что она узнавала святых и  ангелов по получаемым от них наставлениям и ободрениям и верила в эти  явления как в веру Христовою. Утверждения обвиняемой, что она  могла при посредствии голосов  узнавать незнакомых людей, суд счел суеверием и чародействием, тщеславным и пустым хвастовством. Суд обвинил ее за ношение мужской одежды и коротких волос в богохульстве, оскорбление таинств, нарушение божеского закона, священного писания и канонических постановлений.

      По  поводу ссылок в письмах Жанны  на Иисуса, Марию и крест, угроз, если не послушаются ее писем, показать силу оружия, на чей стороне действительно  право, суд заявил Жанне: «Ты убийца и бесчеловечная, ты ищешь пролития крови; ты мятежница и ведешь к  тирании; ты хулишь бога, его повеления и откровения» . Она была обвинена в самовольном уходе из дома, что довело ее родителей почти до сумасшествия от горя, и в том, что обещала Карлу VII восстановить его королевство яко бы по велению бога. Отказ Жанны повиноваться приказаниям церкви, если они противоречат мнимым повелениям бога, доказывало, утверждал суд, что обвиняемая схизматичка, придерживается мнений, идущих в разрез с истиной и авторитетом церкви, и гибельно заблуждается в вере бога. Суд, прежде чем обнародовать и сообщить Жанне обвинительное заключение, послал его на утверждение 58 богословам, находившимся на занятой англичанами територрии, а так же руанскому капитулу и Парижскому университету. Все запрошенные эксперты и инстанция одобрили сформулированные священным трибуналом обвинения против Орлеанской девы. Правда, университет сделал это с оговоркой: обвинение против Жанны считать правильными, будь они доказаны. Кошон и его коллеги – инквизиторы не сомневались, что они полностью доказали вину подсудимой.

      23 мая 1431 года Жанну вызвали в  трибунал, и Кошон зачитал ей  эти документы, уговаривая ее  признать себя виновной, раскаяться  и отречься от своих заблуждений  и преступлений, иначе она загубит  свою душу, и погибнет на костре. Жанна, однако, не подалась уговорам и угрозам и категорический отказалась признать себя виновной в каком-либо прегрешение. Учитывая ее закостенелость в ереси, трибунал постановил отлучить ее от церкви и сжечь. На следующий день, 24 мая, состоялось в Руане аутодафия в присутствие кардинала Бофора и других высокопоставленных церковных властей, а так же высших английских чинов. Кошон вновь прочитал ей постановление трибунала и призвал к раскаянью и отречению. И тут произошло нечто неожиданное: машина инквизиции, наконец, сработала, и Жанна, уступив бесконечным угрозам, заявила, что готова отречься, но при условие, что ее переведут в церковную тюрьму, где она, наконец, избавиться от присутствия английских солдат, не покидавших ее даже в камере. Кошон, обещав выполнить ее просьбу, зачитал ей форму отречения, под которой чуть ли не силой принудил её вывести знак креста - подпись. В этом отречении был пункт, в котором она признавала, что совершила тяжкий грех, нарушив божественный закон, святость писания, канонические права, надевая одежду развратную, не естественную, бесчестную, противоречащую природному приличию и подстригая волосы кругом подобно мужчине, вопреки всякому приличью женского пола. Затем ей был зачитан новый приговор: она приговаривалась к пожизненному тюремному заключению на хлебе и воде. На этом аутодафия закончилась. Однако вместо того, что бы отвести осужденную в церковную тюрьму, как это ей было обещано, Жанну возвратили англичанам, которые заковали ее в цепи и вернули в подвалы Буврейского замка.

      Если  раскаяние Жанны и её подчинение авторитету церкви инквизиторы могли считать для себя победой и наградой за свои черные дела, то англичане вовсе не были в восторге от такого финала процесса против их смертельного врага- Орлеанской девы. Живая она даже осужденная, раскаявшаяся и находящая под стражей их солдат, все же представляла для английского претендента на французский трон большую опасность. Меньше, чем на ее казнь они не желали согласиться, недвусмысленной форме заявив об этом Кошону и другим инквизиторам. Дальнейший ход событий показал, что инквизиторы охотно пошли навстречу пожеланиям своих патронов-англичан. Святые отцы продолжали угрожать ей суровыми карами за неповиновение. Они уговорили Жанну переодеться в женское платье, однако интересна деталь: ее мужская одежда была оставлена в мешке у нее же в камере.

      Что произошло с ней в последующие  дни в тюрьме трудно сказать. Если верить заявлению доминиканского монаха Мартина Лавеню, сделанного им во время  процесса по пересмотру дела Жанны  д’Арк в 1450, то над пленницей после  аутодафе пытались надругаться английские солдаты, что заставило ее вновь надеть мужское платье. Свидетельство доминиканца Лавеню заслуживает доверие, так как он был в те дни исповедником Жанны.

      Когда инквизиторы 28 мая вернулись к  Жанне в тюрьму, она им заявила: «Я не совершила ничего греховного против бога или против веры. Я буду, если вы желаете, снова носить женское платье, но во всем остальном - Я останусь прежней». Это были слова, несущие смерть.

      Трибунал  постановил: Жанну д’Арк, как повторно впавшую в ересь, отлучить от церкви и освободить ее, передав светским властям на их усмотрение.

      Казнь Жанны Дарк состоялась 30 мая 1431 года на площади Старого рынка в  городе Руане, куда ее привезли на позорной колеснице из тюрьмы в сопровождение  стражи. «На площади,- повествует Жюль Мишле, - были воздвигнуты три помоста. На одном из них помещались королевская и архиепископская кафедры, трон кардинала Англии, окруженные сидениями его прелатов. Второй предназначался для действующих лиц мрачной драмы: проповедникам, судьи, бальи и, наконец, самой осужденной. Отдельно виднелся громадный оштукатуренный помост, заваленный дровами. Нечего не пожалели для костра, и он пугал своей высотой. Это было сделано нетолько для придания торжественности обряду сожжения, но и с определенной целью: палач мог достать только снизу до костра, расположенного на большой высоте, и зажечь его; таким образом, он не был в состояние не ускорить казнь, ни покончить с осужденной, избавив ее от огненных мук, как обычно делали с другими… Жанна должна была заживо сгореть. Поместив ее на вершине горы из дров, над кругом копий и мечей, на виду у всей площади, можно было предположить, что, долго и медленно сжигаемая на глазах любопытной толпы она проявит, наконец, некоторую слабость, у нее вырвется если не признание, то по крайне мере несвязанные слова, которые легко истолковать в желанном смысле; быть может, даже тихие молитвы или униженные моления о пощаде, естественные для павшей духом женщины».

      Кошон зачитал новое решение священного трибунала: «Мы отлучаем тебя, отсекаем и покидаем, прося светскую власть смягчить свой приговор, избавить тебя от смерти и повреждения членов». Просьба светским властям сохранить Жанне жизнь соответствовало стилю инквизиционных приговоров. Инквизиторы знали, что их просьбы подобного рода отклоняются. Затем на голову Жанне надели бумажную митру с надписью «еретичка, рецидивистка, вероотступница, идолопоклонница» и повели на костер.