Западная европпа в 18 веке

СОМНЕНИЯ В БЕЗГРАНИЧНЫХ ВОЗМОЖНОСТЯХ НАУКИ

Итак, XVIII век  – это век поклонения разуму, науке, век больших надежд на науку в плане содействия общественному прогрессу. Однако следует отметить, что это поклонение разуму и науке имело в том же веке и своих противников, что были философы, которые в XVIII веке предостерегали человека от чрезмерных упований на возможности науки и в познании природы, и в преобразовании общества.

Одним из этих философов  был Д.Юм. Указывая на то, что и  в философии, и в естествознании шли бурные споры о материи (есть ли она, и если есть, то что она  собой представляет), Д.Юм заявлял, что  все эти споры доказывают лишь одно: вопрос о существовании вещей, материальных объектов не имеет строго научного решения. Интересно, что сам Д.Юм в своей житейской практике не сомневался в существовании материальных вещей, но вместе с тем доказывал, что надо различать житейскую практику, в которой многое принимается на веру, и научную деятельность, в которой в силу ее специфики все должно строго доказываться. А поскольку, рассуждал далее Д.Юм, существование материальных объектов теоретически недоказуемо, постольку наука не должна пытаться что-либо говорить об этих материальных объектах. Следовательно, претензии ученых (и естествознания в целом) на успехи в познании природных явлений беспочвенны. По мнению Д.Юма, мы должны ограничить задачу науки установлением устойчивых связей между непосредственными впечатлениями нашего внешнего опыта, т.е. между нашими ощущениями, нашими чувственными восприятиями. Но почему о материи нельзя ничего говорить, а об ощущениях можно? Д.Юм полагал, что в отличие от материи ощущения обладают преимуществом непосредственной очевидности. Иллюзорными считал Д.Юм и все наши суждения об объективных причинно-следственных связях. Из того, что одно явление устойчиво (неизменно) предшествует другому, нельзя выводить будто предшествующее явление порождает другое. Нам в ощущениях дано лишь следование явлений друг за другом, а порождают ли они одно другое – это нам выяснить не дано, это не для науки.

Д.Юм не допускает  в науку не только суждения о материи, но и суждения о боге. Он допускает  причиной порядка, гармонии в мире нечто подобное разуму, лежащему в основе мира, но он отвергает при этом и традиционное учение о боге, и отмечает, в частности, дурное влияние религии на нравственность и гражданскую жизнь. По-видимому, именно за эти свои высказывания о боге и о религии Д.Юм подвергался резкой критике со стороны представителей шотландской философии “здравого смысла”.

Сомнения Д.Юма  в возможностях научного познания материальных явлений не остались незамеченными  в философии XVIII века.

Идеи Д.Юма  были усвоены немецким философом И. Кантом, причем И.Кант не просто усвоил эти идеи, но и начал развивать их дальше.

В научной деятельности И. Канта можно выделить два периода. В первый период И.Кант был преисполнен  оптимизма в познании природы, в  познании Вселенной. Он сам стал автором “Всеобщей естественной истории и теории неба”. Но вскоре, в начале 70-х годов XVIII века, после знакомства с работами Д.Юма И.Кант приходит к мысли о том, что человек если и познает что-то, то только не природу саму по себе (существующую независимо от человека), не реальные природные процессы сами по себе.

В отличие от Д.Юма И.Кант не сомневался в реальном существовании вещей вне нас. Он утверждал, что действие именно этих вещей на наши органы чувств порождает  наши ощущения, восприятия, и при этом подчеркивал, что следует различать вещи сами по себе (существующие реально вне человека в своем естественном виде) и явления вещей (вещи в том виде, в каком они даются нам в нашем сознании через посредство органов чувств). Проводя это различие, И.Кант далее доказывал, что научному познанию доступны лишь явления вещей, поскольку вещи сами по себе (“вещи в себе”), вызывая в нашем сознании явления вещей, в них не отражаются, А если не отражаются, то знание явлений вещей не может служить нам основанием для развития знаний о “вещах в себе”. Скажем, боль вызывает у человека крик, но по этому крику ни один врач не в состоянии поставить уверенный диагноз о болезни человека. Так и в нашем случае: “вещь в себе” порождает в нашем сознании явление свое (“явление вещи”), но по этому явлению наука не может сказать ничего определенного о самой “вещи в себе”. Подвергнув таким образом сомнению сами основания современной ему науке, И.Кант далее пытается решать другие вопросы познавательной деятельности: вопрос о действительном объекте познания, вопрос о действительных основаниях наук и т.д. Но эти вопросы мы рассмотрим уже в следующем разделе, при знакомстве с немецкой классической философией одним из представителей которой является И.Кант.

Если Д.Юм и  И.Кант подвергли сомнении возможности науки в плане познания природы, то Ж.Ж.Руссо (Франция) выступил в своих работах против основной идеи, пронизывающей всю “философию истории” XVIII века, т.е. против тезиса о том, что именно наука и просвещение являются движущей силой и истинными рычагами общественного прогресса. Отмечая пороки современного ему общества, он доказывал, что корни всех этих пороков следует искать не в невежестве людей, а в имущественном неравенстве, в однажды утвердившемся в обществе господстве частной собственности.

Ж.Ж.Руссо идеализирует естественное начальное состояние  общества, когда еще не было этой частной собственности, когда все  люди были, как он думал, равны и  никто ни от кого не зависел: не было ни потребителей, ни производителей, не было разделения труда, т.е. того, что жестко связывает одного человека с другим. Такое общество, полагал он, отличает естественная нравственная чистота. Но вот один человек вдруг заявил, что “эта вещь – моя”. И люди на беду свою его не остановили. С этого и начинаются все наши беды, все пороки современного общества.

Но Ж.Ж.Руссо  был оригинален не только своим отрицанием частной собственности, но и своими сомнениями в особой пользе наук и  изобретательств, иду представлялось, что наука подрывает основы нравственности. Почему? Развитие науки (и искусства в том числе) создает “искусственные”, новые потребности, удовлетворение которых весьма спорно, если иметь в виду их полезность для человека. В своих работах он, может быть впервые в философии, обращает внимание на негативные последствия развивающейся науки, и делает это в период общего поклонения науке. С высоты XX века мы видим, что эти его предостережения не беспочвенны, и в этом заключается одна из заслуг Ж.Ж.Руссо.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Наш интерес  к философии эпохи Просвещения определяется не только тем, что эта философия является одним из важных этапов в развитии западноевропейской философской мысли, во многом повлиявшей на характер новых философских течений в XIX веке.

Философия эпохи  Просвещения невольно привлекает к  себе наше внимание еще и потому, что многие ее ориентиры, связанные с преувеличенными надеждами на разум, науку, просвещение, в середине XX столетия стала и нашими ориентирами, идейно в середине XX века мы были захвачены перспективами научно-технического прогресса и многие идеи философии истории” XVIII века получают свое второе рождение в “технологическом детерминизме” XX века. Я как в XVIII веке мы сталкиваемся с описаниями ряда философов по поводу возможных негативных последствий научного прогресса для человека, так и в XX веке в работах многих философов сквозит то же беспокойство и та же тревога за судьбу человека, увлеченного научно-техническим процессом и столкнувшегося с массой проблем, вызванных этим прогрессом.

 
 
 
 
 
 
 
 
 

XVII-XVIII века занимают  особое место в истории Нового времени. Это был полный противоречий и борьбы переходный период, завершивший историю европейского феодализма и полошивший начало периоду победы и утверждения капитализма в передовых странах Европы и Америки.

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Элементы капиталистического производства зародились еще в недрах феодального строя . К середине XVII века противоречия между капитализмом и феодализмом приобрели общеевропейский характер. В Нидерландах уже в XVI веке произошла первая победоносная буржуазная революция, в результате которой Голландия стала «образцовой капиталистической страной XVII столетия» (Маркс). Но эта победа капиталистической экономики и буржуазной идеологии имела еще ограниченное, местное значение. В Англии эти противоречия вылились в буржуазную революцию «европейского масштаба» (Маркс). Одновременно с Английской буржуазной революцией происходили революционные движения во Франции, Германии, Италии, Испании, России, Польше и ряде других стран. Однако на европейском континенте феодализм устоял. Еще целое столетие правящие круги этих государств проводят политику феодальной «стабилизации». Почти всюду в Европе сохраняются феодально-абсолютистские монархии, дворянство остается господствующим классом.

Экономическое и политическое развитие европейских  стран протекало неравномерно. 
В XVII веке крупнейшей колониальной и торговой державой Европы была Голландия. Победоносная буржуазная революция XVI века не только обеспечила успешное развитие капиталистического хозяйства, торговли, но и превратила Голландию в самую свободную страну в Европе — центр передовой буржуазной культуры, прогрессивной печати, книготорговли.

Однако в конце XVII века Голландия вынуждена была уступить свое место Англии, а затем  и Франции — странам, где для  торговли имелась более надежная промышленная база. В 18 веке голландская экономика переживает застой и упадок. На первое место в мире выходит Англия. Франция к этому времени стоит на пороге буржуазной революции.

Абсолютистская  Испания — в XVI веке одно из могущественных государств Европы — в XVII веке оказалась в состоянии глубокого экономического и политического упадка. Она остается отсталой феодальной страной. Тяжелый экономический и политический кризис переживает в эту эпоху Италия, с середины XVI века частично утратившая свою национальную независимость.

Переход от феодализма к капитализму осуществлялся  в основном в результате двух буржуазных революций: английской (1640—1660 гг.) и  французской (1789—1794 гг.). Особенно велико значение французской буржуазно-демократической  революции, открывшей новую эпоху в развитии культуры.

 

 

Наука и культура в XVII веке

В истории культуры Нового времени XVII век занимает особое положение, хронологически и стадиально располагаясь между эпохой Возрождения (пятнадцатый — начало семнадцатого века) и временем, называемым эпохой Просвещения (вторая половина восемнадцатого — начало девятнадцатого века). Часто именно с семнадцатого века начинают отсчет современной европейской истории. Причина этому — выдающиеся достижения в области естественных и точных наук, которые послужили базой для современной научной картины мира.

Художественная  культура XVII века отражает сложность  эпохи, подготовившей победу капиталистического строя в развитых в экономическом  отношении странах Европы.

К XVII в. знания европейцев о мире значительно расширились. На географической карте семнадцатого века почти не осталось белых пятен (после открытия в 1606 году Австралии В. Янсзоном единственной из крупных земель оставалась неизвестной Антарктида). Новые научно-философские представления - о том, что Земля вращается вокруг Солнца, о бесконечности Вселенной - показали, как огромен и сложен мир. Технологическим фундаментом научного прогресса эпохи было, прежде всего, совершенствование оптических средств исследования: телескопа и микроскопа. Объектом изучения астрономов стало не только движение небесных тел, но и сами небесные тела. Микроскоп открыл новый класс объектов изучения для биологии, повлиял на теоретическую биологию (теория преформизма), анатомию, кристаллографию и, возможно, на прогресс в исчислении бесконечно малых величин в математике. Увеличение классов научных объектов повлияло на усиление классификационно-описательного элемента в науке: были предложены несколько типов классификации растений — «однодольные» и «двудольные» растения по Дж. Рею, 1670; классификация на основе различий строения венчика по Ж. Де Турнефору, 1695, и др., описание флоры и фауны той или иной страны стало одним из жанров научного труда. Другим направлением в науке стал эксперимент: в семнадцатом столетии была определена скорость света, звука, получен ряд химических соединений (серная кислота, азотная и соляная кислоты, соли), исследованы некоторые свойства атмосферы и электричества. При этом прогресс в химии и биологии был, скорее, экстенсивным: химия тех лет основывалась на идущей от Аристотеля теории четырех элементов, а в медицине, несмотря на большое число исследований отдельных органов и участков тела, а также развитие теории кровообращения (У. Гарвей — «Анатомическое исследование о движении сердца и крови у живых существ», 1628) , господствующей теорией была теория ятромедицины, в соответствии с которой здоровый человек — результат гармонии содержащихся в его теле четырех элементов: кровь, слизь, желтая и черная желчь. Главным направлением в науке, определившим ее прогресс в физике и математике, было не описательное, а методологическое, то есть поиск законов природы.