Выделение князей-изгоев

КНЯЗЬЯ-ИЗГОИ. III.

Выделение князей-изгоев.  По обычному порядку человеческого  общежития в каждую минуту действуют  два поколения, отцы и дети. Во владельческом  порядке Ярославичей дети вступали в передовую цепь по мере выбывания  отцов и занимали места в этой цепи в порядке своих отцов; внуки  вступали на места своих отцов  по мере того как те переставали  быть детьми, т. е. по мере выбывания  дедов. Значит, политическая карьера  князя определялась движением его  отца в ряду поколений. Но порядок  рождений не соответствует порядку  смертей; поэтому, когда у князя  отец умирал раньше деда, у внука  не оставалось в передовой цепи отецкого места, ибо в ней не стоял его отец. Он становился князем-сиротой, изгоем,  бездольным вечным внуком, генеалогическим недорослем. Не имея генеалогической отчины, он лишался права и на территориальную, т. е. терял участие в очередном владельческом порядке как не попавший в очередь. Таких князей, преждевременно сиротевших, которые лишались отцов ещё при жизни дедов, старшие родичи выделяли из своей среды, давали им известные волости в постоянное владение и лишали их участия в общем родовом распорядке, выкидывали из очереди. Эти князья-сироты становились отрезанными ломтями в княжеском роде. Такими князьями-изгоями ещё в XI в. стали дети Ярославова внука Ростислава Володарь и Василько, отнявшие у Польши города Червонной Руси и основавшие из них особое княжество. В XII столетии из общего очередного порядка владения выделяются княжества: Муромо-Рязанское,  доставшееся младшему из черниговских князей Ярославу Святославичу, княжество Турово-Пинское на Припяти, отошедшее в осиротелую линию Ярославова внука Святополка Изяславича, наконец, княжество Городенское (Гродненское), ставшее постоянным владением потомства Игоря Ярославича, которого мы видели сперва на Волыни, а потом в Смоленске. Еще раньше всех этих изгоев в положении выделенных князей очутились не по преждевременному сиротству, а в силу особенных обстоятельств князья полоцкие,  потомки старшего сына Владимира Святого от Рогнеды. Выделение князей-изгоев из владельческой очереди было естественным следствием основанного на ней порядка, постоянно нарушаемого общественной физикой, и было необходимо для поддержания самой этой очереди; но оно, очевидно, суживало круг лиц и областей, которые захватывал очередной порядок, и вводило в него склад отношений, ему чуждый и враждебный. Исключения поддерживают правило, когда являются случайностью, но разрушают его, когда становятся необходимостью. Обратите внимание на географическое положение этих выделенных княжеств, постепенно стеснявших пространство действия очередного порядка: все они окрайные. Очередной порядок княжеского владения, подогреваемый родственным чувством князей, основан был на соответствии ступеней двух лествиц, генеалогической и территориальной. Теперь это соответствие, на котором он держался, повторяется и в процессе его разрушения. Князья, становившиеся, если допустимо такое сравнение, генеалогическими оконечностями, задержанные преждевременным сиротством на самом низу родовой лествицы, всех дальше от названного отца, великого князя киевского, очутились владельцами оконечностей территориальных, окраин Русской земли, наиболее отдалённых от "матери русских городов": как будто тёплое родственное чувство князей, ещё бившееся с некоторой силою около сердца земли, Киева, охладевало и застывало на её оконечностях, вдали от этого сердца. Перечисленные условия, расстраивавшие очередной порядок владения, вытекали из его же оснований и были средствами, к которым прибегали князья для его поддержания. В том и состояло внутреннее противоречие этого порядка, что следствия, вытекавшие из его же оснований и служившие средствами его поддержания, вместе с тем разрушали самые эти основания. Это значит, что очередной порядок разрушал сам себя, не выдерживал действия собственных последствий. Кроме того, эти условия разрушения, вытекавшие из самого порядка, вызывали к действию сторонние силы, также его расстраивавшие.

Лествичное право (родовой принцип наследования) — обычай княжеского престолонаследия на Руси. Все князья Рюриковичи считались братьями (родичами) и совладельцами всей страны. Поэтому старший в роду сидел в Киеве, следующие по значению в менее крупных городах. Женщины к наследованию не допускались. Княжили в таком порядке:

• старший брат
• младшие братья по порядку
• сыновья старшего брата (по старшинству)
• сыновья следующих братьев (по старшинству)
• внуки, правнуки в той же последовательности и т. д.

По мере смены  главного князя все прочие переезжали по старшинству из города в город. Такой же лествичный порядок сохранялся и внутри отдельных княжеств, на которые распадалась Киевская Русь. Порядок этот помогал сохранять единство страны, но был неудобен в силу постоянных переездов князей с дружинами из города в город. Кроме того, старшие племянники часто ссорились с младшими дядьями, что вело к междоусобицам.

Те из потомков, чьи отцы не успели побывать на великом  княжении, лишались права на очередь (становились изгоями), получали от старших князей уделы в кормление, становясь их наместниками, либо оседали  в уделе, который занимал их отец на момент своей смерти. Кроме института изгойства, были и другие особенности лествичного порядка наследования, появившиеся с разветвлением рода Рюриковичей и началом внутридинастических браков в эпоху правления Владимира Мономаха.

В частности, С. М. Соловьёв считал, что мужья старших  сестёр имели преимущество перед  младшими братьями, приводя в пример Всеволода Ольговича, женатого на дочери Мстислава Великого, в сравнении с Изяславом Мстиславичем. В строгом соответствии с лествичным порядком наследования Всеволод был изгоем для Киева, хотя его дед Святослав Ярославич был старшим братом деда Мстислава — Всеволода Ярославича. Были и другие примеры того, что наследники по женской линии могли претендовать на престол: по Иоакимовской летописи, Рюрик был внуком Гостомысла через дочь; Изяслав Владимирович вместе с потомством осел в Полоцком княжестве в качестве Рогволожего внука; сыновья Игоря Святославича Новгород-Северского и Мстислава Ростиславича Новгородского претендовали на галицкий престол, так как по матери были (по одной из версий) внуками Ярослава Осмомысла; королевич Андрей Венгерский был женат на дочери Мстислава Удатного; Михаил Всеволодович был женат на дочери Романа Мстиславича, так что Ростислав Михайлович приходился Роману внуком; Фёдор Ростиславич был женат на дочери Василия Всеволодовича Ярославского, по смерти которого занял ярославский престол; Юрий II Болеслав приходился племянником от сестры последним Романовичам — Льву и Андрею Юрьевичам.

Впоследствии  Всеволодовичи черниговские (и сами киевляне[1]) признавали преимущественное право на киевский престол только за самой старшей линией Изяславичей (исключая Ярослава Изяславича, Ингваря Ярославича), что является элементом примогенитуры. Однако, лишь с XIII века наблюдается изменение лествичного порядка престолонаследия, в первую очередь, в Галицко-Волынском княжестве. На смену приходит удельный порядок владения, характеризующийся прекращением перемещения князей из города в город (то есть образованием личного удела) и возможностью передачи владения старшему сыну.

Для Руси было характерно перераспределение княжеских "столов" между всем родом Рюриковичей (лествиничная система), когда самый старший в роду правил Киевом, второй по старшинству — Новгородом и т.д. В случае смерти киевского князя вся лестница поднималась на ступень вверх. Эта система очень скоро стала крайне неудобной из-за невозможности установить старшинство того или иного члена рода. Это вело к непрерывным войнам между ветвями Рюриковичей.