В  революционном  Манифесте  объявлялось  «уничтожение  бывшего  правления»  и  учреждения  Временного  революционного  правительства.  Объявлялось  о  ликвидации  крепостного  права  и  об  уравнении  всех  граждан  перед  законом;  объявлялись  свобода  печати,  свобода  вероисповедания,  свобода  занятий,    введение  гласного  суда  присяжных,  уничтожение  рекрутчины,  введение  всеобщей  воинской  повинности  и  образование  «внутренней  народной  стражи»,  сложение  подушных  податей  и  «недоимок  по  оным».  Все правительственные чиновники  должны  были  уступить  место  выборным  лицам.  Можно  представить  себе,  какие  широкие  народные  массы  всколыхнул  бы  этот  Манифест!

     Было  решено,  что  как  только  восставшие  войска  блокируют  Сенат,  в  котором  сенаторы  готовятся  к  присяге,  в  помещение  сената войдет  революционная  делегация  в  составе  Рылеева  и  Пущина  и  предъявит  Сенату  требование  не  присягать  новому  императору  Николаю I.  Добившись  этого,  декабристы  намеревались  немедленно  опубликовать  свой  Манифест.  Одновременно  гвардейский  морской  экипаж,  Измайловский  полк  и  конно-пионерский  эскадрон  должны  были  с  утра  двинуться  на  Зимний  дворец,  захватить  его  и  арестовать  царскую  семью.  (Она  должна  оставаться  под  арестом  впредь  до  решения  её  судьбы  Учредительным  собранием).

     Затем  созывался  Великий  собор ─  Учредительное  собрание.  Оно  должно  было  принять  окончательное  решение  о  формах  ликвидации  крепостного  права,  о  форме  государственного  устройства  России,  решить  вопрос  о  земле. Декабристы  намерены  были  предложить  свой  переработанный  конституционный  проект  Великому  собору,  но  именно  только  как  проект.  Они  полагали,  что  Великий  собор  будет  вправе  принять  его  или  отвергнуть.  В  том  случае,  если  Великий  собор  решит  большинством  голосов,  что  Россия  будет  республикой,  одновременно  принималось  бы  решение  о  судьбе  царской  семьи. Часть  декабристов  придерживалась  мнения,  что  возможно  её  изгнание  за  границу,  часть  склонялась  за  цареубийство.  Если  же  Великий  собор  придёт  к  решению,  что  Россия  будет  конституционной  монархией,  тогда  из  состава  царствующей  семьи  намечался  конституционный  монарх. Командование  войсками  при  захвате  Зимнего  дворца  было  поручено  декабристу  Якубовичу.

     Было  решено  также  захватить  и  Петропавловскую  крепость.  Это  было  поручено  лейб-гренадерскому  полку,  которым  должен  был  командовать  декабрист  Булатов ─ друг Рылеева  по  кадетскому  корпусу. Как  раз  в  то  же  время  гренадеры-гвардейцы  несли  караулы  в  крепости.  Их  полк  должен  был  под  командованием  полковника  Булатова  захватить  Петропавловскую  крепость ─ главный  военный  оплот  царизма  в  Петербурге,  превратить  её  в  революционную  цитадель  декабристского  восстания. Кроме  того,  Рылеев  просил  декабриста  Каховского  рано  утром  14  декабря,  переодевшись  в  лейб-гренадерский  мундир,  проникнуть  в  Зимний  дворец  и,  совершая  как  бы  самостоятельный  террористический  акт,  убить  Николая.  Это  облегчило  бы  действия  восставших:  «Открой  нам  путь»,─ говорил Рылеев  Каховскому.  Тот сначала было  согласился,  но  потом,  обдумав  положение,  не  захотел  быть  террористом-одиночкой,  действующим  якобы  вне  планов  общества,  и  рано утром отказался от  этого поручения.

     Через  час  после  отказа  Каховского  к  Александру  Бестужеву  приехал  Якубович  и  отказался  вести  матросов  и  измайловцев  на  Зимний  дворец.  Он  боялся,  что  в  схватке  матросы  убьют  Николая  и  его  родственников  и  вместо  ареста  получится  цареубийство. Этого  Якубович  не  хотел  брать  на  себя  и  предпочел  отказаться.

     Кроме того,  Николай,  решив  опередить  противника,  в  семь  часов  утра  привёл к  присяге  членов  Сената  и  Синода,  затем  они  покинули  здание. Задуманный  план  начал   рушиться  ещё  до  начала  его  осуществления.  Но  медлить  было  нельзя: рассвет  наступал.

3. Восстание  на  Сенатской  площади.

     И  день  14   декабря  1825  года  настал.

     Ещё  до  позднего  зимнего  рассвета  14  декабря  1825  года  по  Петербургу  стали  ходить  слухи  о  каких-то  необыкновенных  событиях.  Люди  собирались  толпами   и  горячо  обменивались  новостями.  Говорили,  что  в  самом  центре  столицы,  на  Сенатской   площади,  стоят  сомкнутые  строем  солдаты  и  что  хотят  они  свергнуть  царя.  Жители  Петербурга,  позабыв   про  дела,  тотчас  спешил  на  Сенатскую  площадь,  чтобы  своими  глазами  увидеть  происходящее.  Этот  морозный  день  вошёл  в  историю  России,  как  дерзкая  попытка  покончить  с  царской  властью. В  этот  день,  по  словам  Ленина,  «Россия  впервые  видела  революционное  движение  против  царизма».

     Полк  построился  в  боевом  порядке  в  форме  каре  около  памятника  Петру I.  Каре  (боевой  четырехугольник)  было  проверенным  и  оправдавшим  себя  боевым  построением,  обеспечивающим  как  оборону,  так  и  нападение  на  противника  с  четырёх  сторон.  Было  11  часов  утра.

     О  беспорядках  в  городе  и  неповиновении  войск  было  доложено  генерал-губернатору  Петербурга  графу  Михаилу  Андреевичу  Милорадовичу.  Он  был  героем  войны  1812 года,  отличился  в  Бородинской  битве,  имел  немало  высоких  наград  за  другие  сражения.  За  всю  войну  граф  ни  разу  не  был  ранен  и  шутил  по  этому  поводу:  «На  меня  ещё  пуля  не  вылита».

     Узнав  о   том,  что  происходит  на  Сенатской  площади,  Милорадович,  которого  солдаты  хорошо  знали,  любили  и  уважали,  вызвался  пойти  уговорить  мятежников  мирно  разойтись.  Один  из  боевых  товарищей  стал  объяснять  ему,  какому  страшному  риску  он  себя  подвергает.  Граф,  однако,  настоял  на  своем.

     Отправляясь  на  Сенатскую  площадь,  Милорадович  понимал,  что,  возможно,  идет  на  верную  смерть,  но  в  своём  решении  остался  непреклонным,  а  на  все  возражения  ответил  так: «Что  это  за  генерал-губернатор,  который  не  сумеет  пролить  свою  кровь,  когда  кровь  должна  быть  пролита».  С этими словами  он  вскочил  на  лошадь  и  поскакал  к  мятежникам. Вскоре  генерал  Милорадович  был  смертельно  ранен  выстрелом  из  пистолета  Петром  Каховским.  Истекающего  кровью  Милорадовича  отнесли  в  ближайший  дом.  Придя  в  себя  и  поняв,  что  умирает,  он  нашел  ещё  в  себе  силы  пошутить: «Ну,  кажется,  теперь  я  рассчитаюсь  со  всеми  своими  долгами». Он  привык  жить  на  широкую  ногу,  у  многих  занимал  крупные  суммы  денег  и  всегда  ходил  в  должниках. Между  тем  диктатора  всё  не  было.  Трубецкой  изменил  восстанию.  На площади  складывалась  обстановка,  требовавшая  решительных  действий,  а  на  них-то  и  не  решался  Трубецкой.  Он  сидел,  терзаясь  в  канцелярии  Генерального  штаба,  выходил,  выглядывал  из-за  угла,  много  ли  собралось   войска  на  площади,  прятался  вновь. Рылеев  искал его повсюду,  но  не  мог найти.  Кто же  мог догадаться,  что  диктатор  восстания  сидит  в  царском  Генеральном  штабе?  Члены  тайного  общества,  избравшие  Трубецкого  диктатором  и  доверявшие  ему,  не  могли  понять  причины  его  отсутствия,  и  думали,  что  его  задерживают  какие-то  причины, важные  для  восстания.  Хрупкая  дворянская  революционность  Трубецкого  легко  надломилась,  когда  пришел  час  решительных  действий. 

     На  прилегавших  к  Сенату  площадях  и  улицах  собрались  к  этому  времени   огромные толпы  народа.  Людской  поток,  устремившийся  к  Сенатской  площади  затемно,  с  каждым  часом  все  увеличивался.  Крыши  прилегавших  к  Сенатской  площади  домов  были  усеяны  людьми.

     Многие  из  собравшихся  в  тот  день  на  Сенатской  площади  были  явно  на  стороне  декабристов  и  открыто  это  выражали.  В  Николая  и  его  свиту,  в  действовавших  по  его  приказу  генералов  и  офицеров  из  толпы  летели  камни  и  поленья,  люди  вооружены  были  кольями  и  палками,  некоторые  ружьями  и  ножами.  Но  дворянские  офицеры  боялись  активности  народных  масс,  которые  были  на  их   стороне  в  день  восстания  14  декабря,  и  не  использовали  их.  Они  боялись  народа,  боялись,  что,  соединившись  с  солдатами,  «чернь»  перехлестнёт  через  их  головы  и  перейдёт  к  открытому  восстанию  и  бунту.

     Декабристы  могли  тем  легче  победить,  что  в  первые  часы  восстания  Николай  растерялся  и,  не  предвидя  ничего  для  себя  хорошего,  распорядился  даже  заготовить  экипажи,  чтобы  под  прикрытием  кавалергардов  вывезти  свою  семью  в  Царское  Село. «Самое  удивительное  в  этой  революции  это  то,  ─ говорил он  впоследствии  своему  двоюродному брату,  герцогу Евгению Вюртембергскому,  ─ что  нас  с  тобою  тогда  не  пристрелили».

     Конечно,  выход  на  центральную  площадь  Петербурга  почти  трёх  тысяч  солдат  заставил  Николая I  и  его  окружение  пережить  немало  волнений.  Но,  пока  восставшие  ничего  не  предпринимали,  император  и  его  генералы  начали активно  действовать.  По  приказу  Николая I  к  Сенатской  площади  срочно  стягивали  войска.  Сначала  подоспели  пехота  и  кавалерия,  а  затем  появились и  артиллеристы  с  пушками.

     Почему  же  медлили  декабристы?  Они ждали,  пока  к ним присоединятся другие  участвовавшие в восстании войска.  И когда к ним прибыло,  наконец,  подкрепление,  солдатам  пришлось  уже пробиваться на  Сенатскую площадь сквозь  замкнутое Николаем I  кольцо  окружения  восставших.  «Бездействие,  ─  писал  позже  Н. Бестужев, ─ поразило  оцепенением  умы;  дух  упал,  ибо тот,  кто  на  этом  поприще  раз  остановился,  уже  побежден  наполовину…».

     Учитывая  обстановку,  Николай  сделал  попытку  призвать  на помощь  церковь.  Солдат  учили  в  то  время  умирать  «за  веру  церковь  и  отечество».   Отечество  каждая  сторона  понимала  по-своему,  престиж  царя,  как  показало  восстание,  был  подорван,  и  Николай  направил  к  восставшим  высоких  служителей  «веры» ─ двух  митрополитов.

     Но  их  призыв  к  спокойствию  вызвал  лишь  крики  восставших  и  угрозы  в  собственный  адрес.  Служители  церкви  поспешили  удалиться.

     После  неудавшейся  попытки  воздействовать  на  восставших  именем  бога  Николай  направил  к  ним  своего  младшего  брата,  Михаила.  Но  эта  попытка  тоже не  удалась. Короткий  зимний  день  клонился  к  вечеру.  «Пронзительный  ветер  леденил  кровь  в  жилах  солдат и  офицеров,  стоявших  так  долго  на  открытом  месте»,  ─ вспоминали  потом декабристы.  Наступали ранние  петербургские  сумерки. Уже  было  3  часа  дня,  и  стало  заметно  темнеть.  Николай  боялся  наступления  темноты.  В  темноте  народ,  скопившийся  на  площади,  повёл  бы  себя  активнее.  Из  рядов войск,  стоявших  на  стороне императора.  Начались  перебежки  к  восставшим.  Делегаты  от  некоторых  полков,  стоявших  на  стороне  Николая,  уже  пробивались  к  декабристам    и  просили  их  «продержаться  до  вечера». Николай  пустил  в  ход  артиллерию.  Но  декабристы  не  пожелали  сложить  оружие  и  когда  заговорили  пушки,  они  ответили  на  их  первые  залпы  ружейной  пальбой.  Целый  час  тяжелые  орудия  обрушивали  на  восставших  смертоносный  огонь.  «В  промежутках  выстрелов  можно  было  слышать,  как  кровь  струилась  по  мостовой,  растопляя  снег,  потом  сама,  алея,  замерзала», ─ писал позже Николай Бестужев. В конце концов,  они были  вынуждены обратиться  в  бегство.

     К  шести  часам  все  было  кончено. Всех  восставших  начали  отлавливать  и  свозить  в  Петропавловскую  крепость.  На  Сенатской  площади  подобрано  было  восемьдесят  трупов. Кровь  полиция  присыпала  снегом.

4. Восстание  Черниговского   полка.

     Эхо  Сенатской  площади  долетело  до  южных  полков,  где  среди  офицеров  было  немало  членов  тайного  общества.  Известие  о  подавлении  восстания  в  Петербурге  привёз  в  Васильков,  где  стояли  части  Второй  армии,  девятнадцатилетний  Ипполит  Муравьёв-Апостол.  Он  был  членом  Северного  тайного  общества,  а  его  старшие  братья,  Сергей  и  Матвей  ─  Южного.  В  день  восстания,  14  декабря  он  находился  в  Петербурге,  был  свидетелем  расправы  Николая I с  декабристами  и  тотчас  поскакал  на  юг,  чтобы  сообщить  о  случившемся  братьям. Когда  по  приказу  и  Таганрога,  в  результате  доноса  Майбороды,  был   арестован  Пестель,  одновременно  был  дан  приказ  арестовать  Сергея  и  Матвея  Муравьевых-Апостолов  и  Бестужева-Рюмина.  Их  долго  разыскивали  и  наконец  арестовали  в  Трилесах,  где  было  расквартировано  одно  из  подразделений  Черниговского  полка.

     Наутро  обоих  должны  были  вывезти  в  Васильков,  где стоял Черниговский  полк.  Они  сидели  в  избе  под  охраной,  но  караул  был  слабый,  и  этим  воспользовались  вызванные  сюда  тревожной  запиской  товарищи  по  полку.  Пользуясь  сочувствием  солдат,  они  сняли  караулы  и  освободили  заключённых.

     29  декабря  1825 года  С. Муравьев-Апостол   возглавил  восстание  Черниговского  полка  и  утром  30  декабря вступил в Васильков.  Перед выстроившимся 31  декабря полком  священник Даниил  Кейзер  прочитал  составленный  С. Муравьевым-Апостолом  и  Бестужевым-Рюминым  революционный  «Катехизис» ─ замечательнейший  документ  революционной  идеологии.  Он  написан  в  вопросах  и  ответах.

     Восставший  полк  двинулся  на  деревню  Мотовиловку.  Поджидая  присоединения  восставших  частей,  Сергей Муравьёв-Апостол  1 января  1826 г. объявил  в  Мотовиловке  днёвку,  затем  двинулся  по  направлению  к  Белой  Церкви.  3 января  между  Устимовкой  и  Ковалёвкой  восставших  встретили  правительственные  войска  под  командованием  генерала  Гейсмара.  «Местность   оказалась самою  невыгодною  для пехоты,  имеющей встретиться с кавалерию. Мы  продвигаемся  вперёд.  Раздаётся  пушечный  выстрел,  за  ним  второй,  ядро  пролетело  над  головами.  Мы  всё шли вперёд, ─ писал  в  воспоминаниях  Матвей  Муравьев-Апостол. ─ Открылась  пальба  картечью,  у  нас  несколько  человек пало:  убитыми,  другие  раненными… Тогда  Сергей  Иванович  решился  прекратить  неравный  бой  и  спасти  сою  команду  от  неминуемой  гибели  и  приказал  поставить  ружья  в  козлы.  Солдаты,  повинуясь  ему,  не  понимали  с  каким  намерением  начальник  остановил  их.  Сергей  Иванович  сказал  им,  что  виноват  перед  ними,  что,  возбудив  в них   надежду на  успех,  он  их  обманул.  Артиллеристам Сергей  Иванович  стал  махать  белым платком и тут упал,  пораженный  картечью».  Третий  их  брат,  Ипполит,  давший  клятву  «победить  или  умереть»,  застрелился  после  боя.