Влияние монголо-татарского ига на характер государства на Руси

Карамзин утверждает, и я согласна с его точкой зрения, что Российское государство, несмотря на 250 лет влияния восточной культуры, всё-таки осталось близко Европе, хотя сама Европа этого не признавала. Вероятно, в основе нравственности лежала общая религия.

Но всё же Россия отстала. Она отстала от Европы, в частности, в судебном деле. «Русская Правда» перестала выполнять свои функции судебника, и судили «по совести» либо выясняли отношения в поединке. Такие «судебные» разбирательства были характерны для Европы 10 в..

Отстала Россия и в военном искусстве. Европа развивала и совершенствовала тактику боя, а Россию спасали исключительно талантливые полководцы.

Однако были и положительные  стороны. Открылись новые торговые пути взамен древнего пути «из варяг  в греки»: с Востоком через Орду, с Константинополем и Западом через Дон - Азов.

Великие московские князья сумели покончить  с уделами и создать политически  сплоченное Русское государство, несмотря на то, что отдельные его области, «земли», продолжали еще в течение двух веков жить самодовлеющей, обособленной одна от другой экономической жизнью.

Можно отметить три главные особенности  формирования русской государственности. Это, во-первых, боевой строй государства. Вторую особенность составлял неправовой характер внутреннего управления и  общественного состава. Централизация сопровождалась закрепощением крестьянства и усилением сословной дифференциации.

Третьей особенностью московского  государственного порядка была неограниченная верховная власть с неопределенным пространством действия. Византийское и восточное влияние обусловили сильные деспотические тенденции в структуре и политике власти. Основной опорой самодержавной власти стал не союз городов с дворянством, а поместное дворянство.

Именно эти особенности и  определили историческое развитие державы на последующие столетия.

Глава 3. Оценки влияния   монголо-татарского ига на характер государства на Руси.

Разобрав ход татаро-монгольского нашествия можно рассмотреть  оценки  влияния татаро-монгольского ига на развитие Руси, потому что  трудно анализировать исход исторического события, не зная самого события.

Исходя из сложившегося представление  о татаро-монгольском нашествии  мы можем сделать определенные выводы по данному периоду времени и  предположить какими будут существующие оценки по этому вопросу.

Как было уже написано выше, существует несколько совершенно разных оценок влияния татаро-монгольского ига  на развитие Руси. Сами оценки и придерживающихся  их историков можно отобразить в  простой таблице.

Но для такого дискуссионного вопроса  истории нашего государства слишком  мало одной таблицы, нужно более  подробно рассмотреть разные оценки влияния татаро-монгольского ига  на развитие Руси.

В последнее десятилетие в сфере  общественного сознания в нашем  Отечестве происходит некоторая  переоценка места и роли татарского ига в истории Руси. Начинает формироваться  идея о положительной роли Золотой  Орды в истории. 

Часть ученых придает решающее и позитивное значение воздействия татаро-монголов.

Но историков, которые придерживаются такой точки зрения очень мало, по крайней мере намного меньше чем  историков поддерживающих негативную точку зрения влияния татаро - монголов на развитие Руси.

Одним из историков оценивающих  татаро – монгольское влияние  как позитивное является

Гумилев Л.Н.:

Он отвергал понятие “монгола –  татарское иго”, утверждал, что Великое княжество Владимирское в лице Александра Невского добилось выгодного союза с Золотой Ордой и татаро - монголов можно считать защитниками Руси от крестоносцев. В общем, по его мнению, было мирное сосуществование Руси и татаро – монголов.

Представители этой оценки считают, что  своеобразие русско-ордынских отношений  можно понять только в русле того исторического времени, когда удельная Русь подверглась двойной агрессии — с востока и с запада. При этом западная экспансия несла более тяжелые последствия для Руси: целью крестоносцев были территориальные захваты и уничтожение православия, в то время как ордынцы после первоначального удара отошли назад, в степь, а в отношении православия проявили не только терпимость, но даже гарантировали неприкосновенность православной веры, храмов и церковного имущества. Выбор внешнеполитической стратегии, осуществленный Александром Невским, был связан с защитой «исторического смысла своеобразия русской культуры — Православия». «...Союз с Ордой - не иго Орды, а военный союз с нею — предопределил особый путь Руси».

Эта оценка получила наибольшее распространение у  историков, чем позитивная оценка влияния. Её поддерживают такие историки, как  В.О.Ключевский, С. М. Соловьева, В. С. Борзаковский, С. Ф. Платонов и А. В. Экземплярский.

Рассмотрим подробнее, что они  пишут по незначительной оценке влияния  татаро - монгольского ига на развитие Руси.

 Ключевский В.О.:

 “Прежде всего татары стали  в отношение к порабощенной  ими Руси,   устранявшее   или   облегчавшее   многие   затруднения, какие создавали  себе и своей стране северно-русские князья. Ордынские ханы не навязывали Руси каких-либо   своих   порядков, довольствуясь   данью,  даже плохо вникали в порядок, там действовавший. Да и трудно было вникнуть в него, потому что в отношениях между тамошними князьями нельзя было усмотреть никакого порядка. С этой стороны верхнее – волжские Всеволодовичи стояли гораздо ниже своих предков, днепровских Ярославичей. У тех мелькали в головах хоть шаткие идеи старшинства и земского долга; эти идеи иногда направляли их отношения и сообщали им хотя бы тень права. Всеволодовичи XIII в. в большинстве плохо помнили старое родовое и земское предание и еще меньше чтили его, были свободны от чувства родства и общественного долга. Юрий московский в Орде возмутил даже татар своим родственным бесчувствием при виде изуродованного трупа Михаила тверского, валявшегося нагим у палатки. В опустошенном общественном сознании оставалось место только инстинктам самосохранения и захвата. Только образ Александра Невского несколько прикрывал ужас одичания и братского озлобления, слишком часто прорывавшегося в среде русских правителей, родных или двоюродных братьев, дядей и племянников. Если бы они были предоставлены вполне самим себе, они разнесли бы свою Русь на бессвязные, вечно враждующие между собою удельные лоскутья. Но княжества тогдашней северной Руси были не самостоятельные владения, а даннические «улусы» татар; их князья звались холопами «вольного царя», как величали у нас ордынского хана. Власть этого хана давала хотя призрак единства мельчавшим и взаимно отчуждавшимся вотчинным углам русских князей. Правда, и в волжском Сарае напрасно было искать права. Великокняжеский владимирский стол был там предметом торга и переторжки; покупной ханский ярлык покрывал всякую неправду. Но обижаемый не всегда тотчас хватался за оружие, а ехал искать защиты у хана и не всегда безуспешно. Гроза ханского гнева сдерживала забияк; милостью, т. е. произволом, хана не раз предупреждалась или останавливалась опустошительная усобица. Власть хана была грубым татарским ножом, разрезавшим узлы, в какие умели потомки Всеволода III запутывать дела своей земли. Русские летописцы не напрасно называли поганых агарян батогом божиим, вразумляющим грешников, чтобы привести их на путь покаяния. Всех удачнее пользовались этим батогом великие князья московские против своей братии. Особенно явственно обнаружилось это во время единственной московской усобицы, разыгравшейся в княжение Василия Темного. Эта усобица произошла вследствие притязания князя Юрия галицкого, дяди Василиева, занять великокняжеский стол мимо племянника. Этот дядя, опираясь на свое старшинство и ссылаясь на духовную своего отца Димитрия Донского, не хотел признать старшим десятилетнего племянника и в 1431 г. поехал в Орду тягаться с ним. Успех Юрьева притязания перенес бы великое княжение в другую линию московского княжеского дома, расстроил бы порядки, заводившиеся Москвой целое столетие, и грозил бесконечной усобицей. Хан рассек узел: отуманенный льстиво-насмешливою речью ловкого московского боярина Всеволожского, доказывавшего, что источник права - его ханская милость, а не старые летописцы и не мертвые грамоты (т. е. духовная Донского), хан решил дело в пользу Василия”.

В общем,  Ключевский полагал, что  незначительное влияние проявлялось  в виде сбора дани и контролирования  власти русских князей (т.е. выдача ярлыка на великое правление), но в то же время татаро – монгольские ханы распутывали  усобицы русских князей.

Платонов С.Ф.:

“ Нас главным образом должен занимать вопрос о степени влияния татар на политический и социальный строй. Эта степень может быть нами угадана по изменениям, во-первых, в порядке княжеского престолонаследия, во-вторых, в отношениях князей между собой; в-третьих, в отношениях князей к населению. В первом отношении замечаем, что порядок наследования великокняжеского престола при татарах, в первое столетие их власти (1240—1340), оставался тем же, каким был до татар, это—родовой порядок с нередкими ограничениями и нарушениями. Великое княжение оставалось неизменно в потомстве Всеволода Большого Гнезда, в линии его сына Ярослава. В течение немногим более 100 лет (с 1212 по 1328) пятнадцать князей из четырех поколений было на великокняжеском столе и из них только три князя захватили престол с явным беззаконием, мимо дядей или старших братьев (сыновья Всеволода. 1) Юрий, 2) Константин, затем опять Юрий, ранее сидевший не по старшинству, 3) Ярослав, 4) Святослав; сыновья Ярослава Всеволодовича; 5) Михаил Хоробрит,. захвативший силой престол у дяди Святослава мимо своих старших братьев, 6) Андрей, 7) Александр Невский, который был старше Андрея и со временем сверг его, 8) Ярослав Тверской, 9) Василий Костромской; сыновья Александра Невского; 10) Дмитрий, 11) Андрей; 12) сын Ярослава Тверского Михаил; 13) внук Александра Невского Юрий Данилович; 14) внук Ярослава Тверского Александр Михайлович; 15) внук Александра Невского Иван Данилович Калита). Если мы обратимся к дотатарскому периоду, в так называемую Киевскую Русь, то увидим там однородный порядок и однородные правонарушения. Очевидно, татарская власть ничего не изменила в старом проявлении этого обычая. Мало того, и этим правом своим она как будто не дорожила и не всегда спешила его осуществлять: самоуправство князей оставалось подолгу ненаказанным. Михаил Хоробрит умер, владея великокняжеским столом и не быв наказан за узурпацию власти. Попранные им права дяди Святослава, санкционированные ранее татарами, не были им восстановлены даже и тогда, когда после смерти Хоробрита власть и стольные города—Владимир и Киев—выпросили себе племянники Святослава, Андрей и Александр. В поколении внуков и правнуков Всеволода Большого Гнезда образовалась даже таковая повадка, которая явно изобличает слабость татарского авторитета и влияния; удельные князья неизменно враждовали с утвержденным татарами великим князем и старались, в одиночку или все сообща, ослабить его. Александр Невский враждовал с великим князем Ярославом Тверским, Дмитрий Александрович — с великим князем Василием Костромским, Андрей Александрович — с великим князем Димитрием Александровичем и т. д. Татары видели все эти свары и усобицы и не думали, что их существование подрывает на Руси значение татарской власти; напротив, не следуя никакому определенному принципу в этом деле, они смотрели на ссоры князей как на липший источник дохода и цинично говорили князю: будешь великим, «оже ты даси выход (т.е. дань), больши», т. е. если будешь платить больше соперника. Зная это, князья прямо торговались в Орде даже друг с другом. Искали, например, великого княжения Михаил Тверской и Юрий Московский, и Михаил посулил больше «выхода», чем Юрий; тоща Юрий «шед к нему рече: отче и брате, аз слышу, яку хощеши большую дань поступити и землю Русскую погубите, сего ради аз ти уступаю отчины моя, да не гибнет земля Русская нас ради, — и шедше к хану, объявиша ему о сем; тогда даде хан ярлык Михаилу на великое княжение и отпусти я». Таким образом, татарская власть не могла здесь что-либо установить или отменить, так как не руководилась никаким сознательным мотивом.      Татары застали на Руси распад родового наследования и зародыши семейно-вотчинного владения; при них продолжался распад, и развивались и крепли зародыши семейно-вогчинного владения. Нарушений этого процесса, давно и глубоко изменявшего основы общественной организации, мы не замечаем.

Во взаимных отношениях северно - русских князей в XIII и XIV вв. несомненно происходят изменения, и, по сравнению их с более древним порядком, мы замечаем, некоторые резкие особенности, которые многие ученые приписывают татарскому игу; но, всматриваясь внимательнее, мы убеждаемся, что причины, вызывавшие эти особенности, действовали в Русской земле и раньше татар. К этим особенностям принадлежат: 1) полное пренебрежение родовым единством; 2) передача владений от отца к сыну, иначе — начало вотчинного наследования; 3) оседание княжеских линий по волостям; князья северо-восточной Руси (первые: Ярослав Тверской и Василий Костромской Ярославичи), добившись великокняжеского престола, не идут из удела княжить во Владимир, а присоединяют его к своему княжеству и управляют им из своих уделов; 4) определение междукняжеских отношении договорами, в которых подробно объясняются все частности совместной деятельности и степень зависимости одного князя от другого. Все исчисленные особенности суть прямое следствие того вотчинного характера, какой усвоила себе княжеская власть с самого начала своей деятельности в Суздальской земле. Доверяя надзор за порядком в Русской земле старшему, великому князю, татары без призыва самих князей не имели ни повода, ни желания вмешиваться в княжеские дела. Наконец, 5) и отношение князей к населению не подвергалось постоянному надзору и регламентации татарской власти, определяясь тем же принципом вотчинности. Полнота княжеского авторитета могла, конечно, вырасти от того, что он опирался на татар, но существо княжеской власти оставалось то же.

Да и как татарское влияние  на русскую жизнь могло быть значительно, если, завоевав Русь, татары не остались жить в русских областях, богатых неудобными для них лесами, а отошли на юг, в открытые степи? На Руси они оставили, для наблюдения, своих наместников «баскаков» с военными отрадами. Особые татарские чиновники, «численники» или «писцы», изочли и переписали все население Руси, кроме церковных людей, и наложили на него дань, получившую название «выхода». Сбором этой дани и вообще татарским управлением на Руси заведовали в Золотой Орде особые чиновники — «даруги» или «дороги», посылавшие на Русь «данщиков» для дани и «послов» для: других поручений. Русские князья у себя дома должны были иметь дело с баскаками и послами; когда же князей для поклона или дел вызывали в Орду, то там их «брали к себе в улус» дороги, заведовавшие их княжествами. Редко появляясь массами в покоренной стране в начале своего господства, татары впоследствии еще реже появлялись там — исключительно для сбора дани или в виде войска, приводимого большей частью русскими князьями для их личной цели. Этот обычай брать дружину у соседних народов — обычай стародавний; еще в Х и XI вв. князья нанимали себе в помощь варягов, половцев и т. д.”