Свержение самодержавия. Выбор перспектив развития страны

Однако на политику Временного правительства большое влияние оказывали некоторые особенности формирования отечественного капитализма. Дело в том, что крупная буржуазия в России в целом отличалась консервативностью, поскольку была все-таки связана кое-чем с институтами старой власти. Своим экономическим могуществом она в значительной степени обязана протекционистской политике царизма, который в интересах укрепления военного потенциала империи поощрял развитие металлургической, топливной, машиностроительной промышленности, железнодорожного транспорта. В некоторых районах промышленное производство (например, на Урале) было тесно связано с поземельными отношениями, а заводчики являлись одновременно и крупными вотчинниками. Самодержавное государство давало возможность капиталистам получать громадные прибыли за счет полуфеодальных методов эксплуатации рабочего класса, а также армейских поставок во время захватнических войн, которые оно постоянно вело. Была и политическая зависимость, выражавшаяся в том, что в эпоху революционных потрясений, как произошло, например, в 1905г., царская власть защищала классовые интересы не только помещиков, но и буржуазии. По причине всего этого Временное правительство проявляло непоследовательность в проведении демократических преобразований, стремилось не допустить чрезмерной радикализации революции. Не случайно в программе кадетов, влияние которых преобладало в правительстве первого состава, отсутствовали пункты относительно ликвидации помещичьего землевладения и признания права наций на самоопределение, хотя и провозглашались основные гражданские свободы. Не случайно П.Н.Милюков даже после падения самодержавия продолжал придерживаться идеи конституционной монархии. Кстати, по свидетельству Н.Г.Думовой, в составе Центрального комитета кадетской партии в 1917г. было 5 князей, два барона, графиня, более десяти помещиков, несколько крупных промышленников и банкиров.

Действительно непримиримым врагом самодержавия, борцом за радикальное  обновление общества выступал революционно-демократический лагерь, возглавляемый социалистическими партиями. Среди них ведущее место занимали социал-демократы (меньшевики). Застигнутая врасплох стихийными событиями Февральской революции (впрочем, как и все остальные политические течения), эта партия сумела быстро сориентироваться и найти общий язык с массами, правильно учесть их пробуржуазные настроения. Именно поэтому она, блокировавшись с социалистами-революционерами, добилась руководящего положения в Советах и других массовых организациях. Меньшевики и эсеры стояли на позиции поддержки Временного правительства. Эта позиция выражалась формулой «поскольку-постольку», что означало сотрудничество с буржуазией в вопросах дальнейшего развития революционного процесса, с одной стороны, и критика ее за недостаточно последовательные или даже реакционные действия, — с другой. Правые социалисты однозначно считали происшедшую революцию буржуазной. И хотя решающую роль в ее проведении они отводили народным массам, особенно пролетариату, но участие так называемых «цензовых элементов» считали обязательным. Один из видных деятелей меньшевизма Н. Н. Суханов писал, что пролетариат не имел тех навыков управления экономикой и соответствующего технического аппарата, которыми располагали капиталисты. Поэтому всякая попытка поставить у власти революционную демократию, продолжал автор, могла бы вызвать полный развал народного хозяйства и всего государства.

Отныне сотрудничество (соглашательство, как выражались большевики) с буржуазией становилось краеугольным камнем государственной политики меньшевистско-эсеровского блока. Оно имело своим назначением, во-первых, объединение всех «живых сил» для решения основных задач революции, а, во-вторых, подталкивание Временного правительства к более глубоким демократическим преобразованиям. Эту линию правые социалисты выдержали до конца, хотя она не всегда себя оправдывала и, в конечном счете, привела страну к такой критической ситуации, которая разрешилась установлением диктатуры пролетариата.

На левом фланге революционно-демократического лагеря находились большевики, которые занимали особую позицию в оценке характера, движущих сил и значения революции. К началу февральских событий эта партия не была еще массовой. В ней, по последним данным, насчитывалось 24 тыс. членов, тогда как у меньшевиков числилось около 200 тыс., а у социалистов-революционеров приблизительно до 800 тыс. членов. Относительная малочисленность большевистской партии являлась следствием не столько крупных потерь в результате поражения первой русской революции и наступившей затем реакции (правые социалисты потеряли не меньше), сколько слабым влиянием в массах, недостаточной популярностью ее политической программы. Конечно, Ленин и его сторонники признавали необходимость буржуазно-демократической революции (программа-минимум), но для них она являлась всего лишь условием осуществления социалистической революции и установления диктатуры пролетариата. В условиях отсталой крестьянской страны, обремененной феодально-крепостническими пережитками, социалистическая идея не воспринималась массами, оставаясь знаменем наименее обеспеченных слоев рабочего класса и интеллигенции.

По вопросу о социализме, как конечной цели революционного движения, среди социалистов принципиальных разногласий не было. Но, если меньшевики и эсеры считали возможным достижения такого общества лишь в результате более или менее длительного процесса капиталистического развития страны, то большевики требовали перехода к социалистической революции в сущности сразу же после свержения самодержавия. Правда, насущная необходимость буржуазных преобразований была столь очевидной, что и многие ортодоксальные марксисты склонялись до возвращения Ленина в Россию к условной поддержке Временного правительства. В своих «Апрельских тезисах» вождь большевистской партии предложил переходить от первого этапа революции, давшего власть в руки буржуазии, ко второму ее этапу, в результате чего властью должны будут овладеть пролетариат и беднейшее крестьянство. Фактически это означало призыв к установлению диктатуры пролетариата, что было явно преждевременным, поскольку буржуазная революция еще только развертывалась и далеко не исчерпала своего прогрессивного потенциала.

Ленин не мог считаться  с большим авторитетом новой  власти в народе.

Поэтому он не предлагал  свергнуть Временное правительство, как буржуазно-помещичье, а считал необходимым только лишить его всякой поддержки со стороны революционной  демократии, выдвинув лозунг «Вся власть Советам!». Характерно, что экономические  пункты «Апрельских тезисов» в целом  не выходили за рамки демократических преобразований. Их осуществление Ленин назвал «шагами к социализму», подчеркивая невозможность его немедленного введения. Таким образом, политические постулаты ленинской программы дальнейшего развития революции, сводившиеся к идее установления диктатуры пролетариата, не состыковывались с понятием социалистическая экономика. На это обстоятельство обращали внимание серьезные оппоненты большевиков. В частности, Н.Н.Суханов прямо указывал на отсутствие у Ленина экономического обоснования неизбежности перехода всей полноты государственной власти к пролетариату и беднейшему крестьянству.

Ленинские тактические установки  на переход ко второму этапу революции, которые из-за несоответствия реально сложившейся ситуации поначалу были отвергнуты даже в самой партии, тем более не стали лозунгами революционных масс. Не в пользу радикального крыла социалистов сработала в первые дни революции и его позиция по вопросам войны и мира. Большевики со своим требованием превращения войны империалистической в войну гражданскую не сумели сразу правильно сориентироваться в новой обстановке, учесть громадную популярность призыва к защите революционного отечества, с которым выступили буржуазия и правые социалисты после свержения самодержавия. А.Г.Шляпников считает, что в условиях широкого демократизма курс меньшевиков и эсеров на достижение социального мира, на сотрудничество с Временным правительством оказался более популярным в народе, чем предложенная Лениным социалистическая перспектива. Именно этим он объясняет безусловное лидерство правых социалистов в политической жизни страны в течение весьма длительного периода развития революции.

Однако, в конечном счете соотношение политических сил изменилось коренным образом, и большевики из сравнительно малочисленной организации революционеров к октябрю 1917г. превратились в массовую партию, насчитывавшую в своих рядах не менее 350 тыс. членов. Причина этого феномена заключалась в том, что Ленин и его сторонники выбрали в нужный момент единственно правильную тактику, временно сняв с повестки дня свою программу-максимум и оставив на вооружении наиболее близкие народу демократические лозунги. Расчет был абсолютно точным: буржуазия и другие реакционные элементы старого общества не позволят Временному правительству, поддерживаемому правыми социалистами, довести революцию до логического конца и тем самым толкнут широкие массы под знамена большевистского радикализма. Так оно и произошло.

Наиболее острое политическое противостояние возникло и непрерывно усиливалось в ходе революции по вопросу об отношении к войне. Настойчивыми призывами к защите революционного отечества от нашествия немецких варваров Временному правительству и соглашательскому руководству Петроградского Совета удалось на время вдохнуть боевой дух в армию, которая после свержения самодержавия жила ожиданиями близкого мира. Но угар оборончества быстро рассеивался, чему способствовала не столько активная антивоенная пропаганда большевиков, сколько практика жизни. Оказалось, что война нисколько не оборонительная, как говорили новые власти, а по-прежнему носит империалистический, захватнический характер. Это подтвердила нота министра иностранных дел Милюкова, опубликованная 18 апреля. В ней говорилось, что Россия остается верной своим обязательствам перед союзниками в отношении полного сокрушения германо-австрийского блока и передела его территориального наследства. Нота вызвала бурный протест демократической общественности и привела к отставке двух наиболее одиозных фигур буржуазного кабинета — Милюкова и военного министра Гучкова. Это был первый серьезный кризис новой власти, который удалось разрешить путем включения в состав Временного правительства представителей правых социалистических партий. 5 мая начал функционировать новый коалиционный кабинет, в котором числилось 6 министров-социалистов и 10 министров-капиталистов. Премьером остался князь Львов. Буржуазия, таким образом, вышла из положения, разделив с демократией ответственность за судьбы страны. Нота Милюкова была дезавуирована и представлена как его частная инициатива. Курс на защиту революционного отечества не претерпел никаких изменений, а призыв большевиков добиваться прекращения войны и заключения демократического, ненасильственного мира, который содержался в «Апрельских тезисах» Ленина, не нашел поддержки в массах.

Между тем на фронте готовилось крупное наступление. Оно имело  не столько военное, сколько политическое значение, а именно: поддержать оборонческие настроения в армии и в народе. Социалистические партии приняли в этой акции самое деятельное участие. Эсер Керенский, занявший в коалиционном Правительстве пост военного министра, лично руководил подготовкой наступления. Операция началась 18 июня на Юго-Западном фронте. Как и следовало ожидать, из-за плохой подготовки оно закончилось неудачей. За 10 дней боевых действий войска фронта потеряли около 60 тыс. солдат убитыми и ранеными.

Провал июньского наступления  заметно подорвал веру солдат в справедливость продолжающейся войны, хотя в целом  армия еще поддерживала внешнюю  политику Временного правительства. Но события на фронте имели более глубокие политические последствия. Вкупе с другими факторами они способствовали крайнему обострению противоречий между демократическими силами, требующими радикальных перемен, и буржуазно-помещичьей реакцией, которая стремилась свернуть революцию, остановить ее дальнейшее движение любыми средствами. Противоречие вылилось в прямое военное столкновение этих сил, закончившееся расстрелом вооруженной демонстрации рабочих и солдат в Петрограде 5 июля. Июньский кризис вызвал существенные изменения в правящей коалиции. Было сформировано новое коалиционное правительство, в котором преобладали правые социалисты. Возглавил его А.Ф.Керенский. Состав и программу деятельности правительства одобрил руководимый правыми социалистами ВЦИК Советов, избранный I Всероссийским съездом Советов рабочих и солдатских депутатов, состоявшемся 3-24 июня.

Огромное воздействие  на соотношение политических сил  в революции оказывало крестьянское движение. Стремясь взять его под  контроль и не допустить стихийного разрушения сохранившихся полуфеодальных форм землевладения и землепользования, Временное правительство сразу же занялось аграрным вопросом. 9 марта оно приняло постановление, в котором заявило о своем намерении немедленно приступить к упорядочению земельных отношений и подготовке материалов, необходимых для принятия соответствующего закона Учредительным собранием. Крестьянам разъяснялось, что свои споры с помещиками они могут решать именно законным путем, а не с помощью насильственных захватов. Был создан Главный земельный комитет и его местные отделения в губерниях, уездах и волостях в целях подготовки реформы и регулирования земельных отношений до созыва Учредительного собрания.

Как вспоминает А.Ф.Керенский, в основу аграрной реформы правительство положило принцип: вся обрабатываемая земля должна принадлежать тем, кто ее обрабатывает. Но такая постановка вопроса вызвала, по словам автора, яростное сопротивление помещиков, которые всеми силами старались сорвать развитие аграрной революции, а свое отношение к правительству выразили тем, что в августе приняли участие в попытке его свержения (имеется в виду корниловский мятеж). Бывший премьер умолчал в своих мемуарах о том,  что в конечном счете возобладала точка зрения кадетов, предлагавших в целом сохранить помещичьи латифундии и передать крестьянам лишь долю частновладельческих земель, причем обязательно за справедливое вознаграждение. Именно в этом духе был выдержан земельный законопроект, составленный последним министром сельского хозяйства эсером Масловым. Естественно, крестьян не устраивали ни сроки, ни сущность проводимой реформы. Аграрное движение не затухало, а развертывалось с новой силой. Уже в марте оно охватило уезды Казанской, Калужской, Курской, Могилевской, Новгородской, Пермской, Псковской, Пензенской, Симбирской, Уфимской губерний. Керенский признавал, что летом и осенью 1917г. крестьянские выступления приняли крайнюю форму, вылившись в разгромы помещичьих имений, и что правительство вынуждено было прибегнуть к вооруженной силе.

Знаменательно, что нежелание  буржуазии немедленно и радикально решать крестьянский вопрос разделяли ради политики соглашательства и правосоциалистические партии, прежде всего социалисты-революционеры. Как известно, эта партия в свое время выступила с наиболее радикальной аграрной программой, которая предусматривала социализацию (национализацию) земли и ее уравнительное распределение. Придя к власти, эсеры фактически отказались от прежних установок и устами своего лидера Чернова заявили через газету «Дело народа» о естественности решения аграрного вопроса через Учредительное собрание. Между тем идея социализации земли прочно владела умами крестьянских масс. Об этом свидетельствуют 242 крестьянских наказа, оглашенных на Всероссийском съезде Советов крестьянских депутатов, который открылся 4 мая 1917г. В наказах выдвигались требования безвозмездной отмены частной собственности на все земли, включая надельную, конфискации помещичьих владений, всего живого и мертвого инвентаря, организации новой системы землепользования на уравнительных началах. Съезд признал, что в полном объеме вопрос должен быть решен Учредительным собранием, но до его созыва землю предлагалось передать в ведение земельных комитетов, правда, с согласия Временного правительства.