Советско-финская война (1939–1940гг)

7 июня 1937 года в беседе  с министром иностранных дел  Финляндии Холсти полпред СССР в Финляндии Э.А. Асмус жаловался на «повторные перелёты финскими самолётами советской границы».

Жалоба возымела своеобразное действие, поскольку три недели спустя, 29 июня 1937 года в 15 часов финский самолёт нарушил границу СССР у деревни Сона. Пролетев над погранзнаком №384 курсом юговосточней Олонца, нарушитель через 16 минут вылетел обратно в Финляндию в том же районе.

Не  были  обойдены  вниманием и водные  рубежи СССР.  Как сообщал заместитель наркома иностранных дел Б.С. Стомоняков полпреду СССР в Финляндии Э.А. Асмусу в телеграмме от 10 апреля 1936 года, с февраля по апрель 1936 года наши территориальные воды в Финском заливе были нарушены девять раз, при этом задержаны 68 человек.

Особое беспокойство у  СССР вызывали финско-германские контакты. Помня, кому они обязаны обретением «независимости»,  финские  националисты  не  уставали  демонстрировать солидарность  со  своими  благодетелями.  Так,  когда  во  время гражданской  войны  в  Испании  31  мая  1937  года  германский «карманный  линкор»  «Дойчланд»  и  4  эсминца  подвергли  обстрелу  контролируемый  республиканцами  город  Альмерию, газета «Ууси Суоми» посвятила данному событию два экстренных выпуска. На центральных улицах Хельсинки студенчество, праздновавшее в этот день выпуск, встречало чтение телеграмм о действиях Германии криками «ура».

Впрочем, финнами двигала  не только благодарность за дела минувших дней. Плодотворное сотрудничество с  немцами продолжалось и в дальнейшем.

После поражения в Первой мировой войне связанная ограничениями Версальского  договора  Германия  вынуждена была  вывести часть своей военной промышленности  за  границу.  Так, для сохранения и развития научно-технического потенциала в строительстве подводных лодок в июле 1922 года в Гааге было основано  конструкторское бюро  ИВС (Ingenieurs  kantoor  voor scheepsbouw). Формально являясь частной фирмой, фактически оно принадлежало германским ВМС.

В соответствии с Версальским  договором Германия не могла иметь  подводный флот. Однако никто не запрещал немецким конструкторам  строить  субмарины  для  дружественной  Финляндии.  В  1930  году  ИВС  начала  разработку  проекта,  причём из германского бюджета для этой цели было отпущено 1,5 млн рейхсмарок. Построенные подлодки («Ветихинен», «Весихииси» и «ИкуТурсо») после испытаний, проведённых немецкими экипажами, вошли в состав финского флота. Эти субмарины стали прототипами для немецких лодок II серии U1 — U24. Проектируя лодки для Финляндии, немецкие конструкторы совершили технологический прорыв, создав корабль, состоящий из максимального количества типовых узлов и деталей. Это был первый шаг к серийному производству подводных лодок.

В обмен на поставки меди и никеля финны получали от немцев 20мм зенитные орудия и снаряды, договаривались о закупке  боевых  самолетов,  осуществляли  взаимные  обмены  визитами высокопоставленных генералов и офицеров, а в августе 1937 года даже принимали у себя эскадру из 11 германских подводных лодок.

С  согласия  финской  разведки  на  территории  страны  в  середине 1939 года был создан германский разведывательный и контрразведывательный  орган  «Кригсорганизацьон  Финляндия», условно именовавшийся «Бюро Целлариуса». Его основной задачей  было  проведение  разведывательной  работы  против СССР,  в  частности  сбор  данных  о  Балтийском  флоте,  частях Ленинградского  военного  округа  и  ленинградской  промышленности. Шеф Абвера адмирал В. Канарис и его ближайшие помощники генерал-лейтенанты Г. Пиккенброк и Ф. Бентивеньи, начиная с 1936 года, неоднократно встречались в Финляндии и Германии с руководителями финской разведки полковниками Свенсоном и Меландером, обменивались информацией о СССР и разрабатывали совместные планы.

Итак, к концу 1930х возле северо-западных рубежей Советского  Союза  имелось  явно  недружественное государство.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.ПРИЧИНЫ НАЧАЛА ВОЙНЫ

Видя приближение нового мирового конфликта, руководство СССР стремилось обезопасить границу  возле второго по величине и значению города страны. Ещё в марте 1939 года советская дипломатия зондировала вопрос о передаче или сдаче в аренду ряда островов в Финском заливе, однако в Хельсинки ответили категорическим отказом.

С началом 2-й мировой войны  потребности нашей обороны значительно  возросли. Чтобы не дать флоту потенциального противника, будь то Германия или западные демократии, прорваться к Кронштадту, а затем и к Ленинграду, следовало перекрыть акваторию Финского залива артиллерийским огнём с обоих берегов. Эта задача эффективно решалась созданием двух оборонительных рубежей.

 Во-первых, непосредственно на подступах к Кронштадту. В дореволюционное время вход в так называемую Маркизову лужу прикрывался с юга фортом Красная Горка, а с севера - фортом Ино. Теперь Ино принадлежал Финляндии. Дальний же рубеж обороны имело смысл организовать у входа в Финский залив, получив для этого подходящие базы на северном и южном побережьях. Кроме того, необходимо было отодвинуть границу на суше, где она проходила всего лишь в 32 км от Ленинграда, делая возможным его обстрел дальнобойной артиллерией.

12 октября в Москве  начались советско-финские переговоры. Советская сторона предложила заключить локальный договор о взаимопомощи в деле совместной обороны Финского залива. Затем разговор коснулся необходимости иметь военную базу на побережье Финляндии, в связи с чем был упомянут полуостров Ханко в качестве возможного места её дислокации. Кроме того, Финляндию призвали уступить принадлежащую ей часть полуострова Рыбачий, ряд островов в Финском заливе и отодвинуть границу на Карельском перешейке. В качестве компенсации Советский Союз предлагал гораздо бо2льшие по площади районы Восточной Карелии. Однако финские представители категорически отвергли идею заключения договора о взаимопомощи, а по поводу территориальных изменений сообщили, что Финляндия не может отказаться от неприкосновенности своей территории.

14 октября переговоры  были продолжены. Советская позиция оставалась неизменной была представлена в форме письменного меморандума. Они сводились к тому, что Финляндия должна сдать в аренду полуостров Ханко «для устройства морской базы с береговой артиллерийской обороной, могущей вместе с береговой артиллерией на другом берегу Финского залива у Балтийского порта перекрыть артиллерийским огнём проход в Финский залив». А также отодвинуть границу на Карельском перешейке и передать Советскому Союзу ряд островов в Финском заливе и западную часть полуострова Рыбачий. Общая площадь территорий, переходящих от Финляндии к СССР, составила бы 2761 кв. км, в качестве компенсации были предложены 5529 кв. км в Восточной Карелии, около Реболы и Поросозера. Тем временем в финском руководстве возобладало сформулированное министром иностранных дел Э.Эркко мнение, что Советский Союз блефует и по отношению к нему надо проводить твёрдую линию. Ещё 12 октября в Финляндии были объявлены всеобщая мобилизация и эвакуация гражданского населения из крупных городов.    17 октября маршал Маннергейм назначается главнокомандующим. В состав финской делегации на переговорах был включён В. Таннер, занимавший в тот момент пост министра финансов, который должен был контролировать склонного к компромиссам Паасикиви.

23 октября московские  переговоры возобновились. В соответствии с полученными инструкциями, представители Финляндии соглашались передать 5 островов в Финском заливе и отодвинуть на 10 км границу на Карельском перешейке. По поводу сдачи в аренду Ханко последовал категорический отказ. В свою очередь советская сторона продолжала настаивать на создании на полуострове Ханко военно-морской базы, хотя и согласилась уменьшить численность её гарнизона с 5 до 4 тысяч человек.

3 ноября начался последний раунд переговоров. Встретившись с Паасикиви накануне отъезда финской делегации в Москву, Маннергейм убеждал его: «Вы обязаны прийти к соглашению. Армия не в состоянии сражаться». Однако утверждённые президентом Каллио жёсткие инструкции исключали возможность какого-либо дипломатического манёвра.

Добиваясь получения военно-морской  базы, советская сторона готова была пойти на любой устраивающий Финляндию вариант передачи  полуострова Ханко, будь то аренда, продажа или обмен. Наконец, советская сторона  соглашалась и на острова у его побережья.

4 ноября финская делегация отправила в Хельсинки шифрованную телеграмму, в которой запрашивала у своего правительства согласие на передачу под советскую базу острова Юссарё и уступку СССР форта Ино на Карельском перешейке. В ответной телеграмме от 8 ноября предписывалось отказаться от любых вариантов размещения советской базы на Ханко или каких-либо островах в его окрестностях. Уступка же Ино могла рассматриваться лишь при условии, что СССР откажется от своих требований по Ханко.

9 ноября состоялось последнее  заседание советской и финской  делегаций.

Однако стало ясно, что переговоры окончательно зашли в тупик. 13 ноября финская делегация покинула Москву.

3. ХОД И ОКОНЧАНИЕ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

26 ноября у деревни Майнила на Карельском перешейке произошел странный инцидент – в результате артобстрела погибли несколько советских солдат. Финляндскому правительству была направлена нота, обвинявшая финских артиллеристов в ответственность за это событие и требовавшая отвода от границы финских войск.

 Этот инцидент является предметом долгих споров среди политиков и исследователей и в настоящее время.

Анализируя данное событие, прежде всего, следует иметь в  виду, что выстрелы в Майниле послужили не причиной, а лишь поводом к войне. Обстрелы финнами советской территории неоднократно случались и раньше. Более того, некоторые из этих инцидентов, например 12 декабря 1936 года, происходили именно в окрестностях Майнилы.

Сегодня многие историки, например, Павел Аптекарь утверждают, что обстрела не было вообще.

Что же всё-таки произошло 26 ноября 1939 года? Публицист, Игорь Пыхалов в своей книге «Великая оболганная война» рассказывает, что этот вопрос подробно анализируется в статье Владислава Гончарова, опубликованной в качестве приложения к мемуарам маршала М.В.Захарова:

«В ночь на 27 ноября финское  пограничное командование на Карельском перешейке сообщило в ставку Маннергейма  об инциденте следующим образом:

“В промежутке между 14:30 и 15:00 был слышен выстрел небольшого орудия с русской стороны. У деревни  Майнила замечен разрыв снаряда”.

На следующий день после  инцидента, 27 ноября 1939 года, начальник  финской пограничной службы Карельского  перешейка подполковник К. Инкала провёл дополнительное расследование инцидента. Были допрошены три свидетеля — два пограничника 4-й роты погранохраны и один рядовой из 1-го егерского батальона, дислоцированного в деревне Яппинен (ныне — Симагино).

Все три опрошенных в момент инцидента находились с трёх сторон майнильского “языка” — в углах своеобразного треугольника, вершиной которой служит автодорожный мост у деревни Яппинен, а противоположное основание проходит через деревню Майнила на советской стороне. В ходе расследования оба пограничника утверждали, что в 14:45 по финскому времени слышали на советской стороне два орудийных выстрела, а 20 секунд спустя — разрывы снарядов. Спустя некоторое время снова послышался выстрел, а за ним — разрыв.

Правда, по мнению одного из пограничников, находившегося в  районе автодорожного моста, стреляли не из пушки, а из миномёта. Кроме  того, он заявил, что между первым и вторым выстрелом прошло всего 20 секунд.

Второй пограничник находился  в дозоре на берегу реки Сестры, восточнее  Яппинен и к северу от Майнилы. Он утверждал, что все три разрыва слышались с примерно одинаковыми интервалами в три минуты, а некоторое время спустя он услышал звуки ещё нескольких разрывов. Оба пограничника заявили, что выстрелы слышались юго-востока, с советской территории.

Третий свидетель был  опрошен у себя в батальоне. Он говорил всего лишь об одном орудийном  выстреле, причём произошедшем в районе 15 часов. За этим выстрелом якобы  последовало несколько винтовочных. Этот шюцкоровец не указал направления на выстрел.

Он тоже утверждал, что  разрыв произошёл через 20 секунд после  выстрела.

То, что все трое свидетелей находившихся с трёх разных сторон от места разрыва и на разных расстояниях (от 1 до 2,5 километров), назвали одно и то же время (20 секунд), прошедшее  между выстрелом и разрывом, выглядит несколько странно.

Как мы видим, несмотря на утверждения  Маннергейма и Ирьё-Коскинена, никакого “расчёта скорости распространения звука от семи выстрелов” и прочих триангуляционных вычислений не проводилось. Основанием для утверждений о том, что стрельба велась с советской стороны, стало только мнение свидетелей происшествия.

Утверждения финской стороны  о том, будто их артиллерия дислоцировалась  на таком расстоянии, что её огонь не мог достичь границы, сегодня обычно воспринимаются как бесспорные. Между тем, по данным советских документальных источников, в районе Яаппинен (в 5 км от Майнилы) располагалась одна из финских батарей.

Таким образом, по всей вероятности обстрел финскими военнослужащими советской территории действительно имел место.

28 ноября Советский Союз  заявил о денонсации Договора  о ненападении и отзыве своих  дипломатических представителей  из Финляндии.

Наступившее утро 30 ноября 1939 года, все прояснило. Орудия береговой обороны Кронштадта, открывшие в 8 часов огонь по территории

Финляндии, обозначили начало Советско-Финской войны.

 Война началась как  армейская операция силами девяти  стрелковых дивизий и трех  танковых бригад. Силами Краснознаменного  Балтийского флота, базировавшиеся  в Эстонии и Латвии, были развернуты  для действий на коммуникациях  противника. 3 декабря в обстрел  территории Финляндии включились  крупнокалиберные орудия форта  Красная Горка. В последующие  дни тяжелые бои развернулись  по всему фронту от Баренцева  моря до Балтики. На 1 февраля  1940 года в состав группировки  советских войск уже входило  до 40 дивизий общей численностью  около миллиона человек. Им  противостояли до 600 тысяч регулярных  финских войск и военизированных  частей. По боевой технике Красная  Армия имела тройное, а по  танкам и авиации – абсолютное  превосходство.