Лжедимитрий был прогнан от
Москвы и снова бежал в Калугу
с Мариной и казачьим атаманом
Заруцким. К королю Сигизмунду
под Смоленск было послано
посольство, во главе которого
стояли митрополит Филарет и князь
Василий Голицын; посольству было поручено
настаивать, чтобы королевич Владислав
принял православие и без промедления
ехал в Москву, а королю со своим войском
было предложено выйти из пределов Московского
государства.
Однако планы Сигизмунда были другие:
он не хотел отпускать молодого сына в
Москву, тем более не хотел позволить ему
принять православие; он намеревался сам
занять московский престол, но пока не
открывал своих планов. Поэтому русское
посольство под Смоленском было вынуждено
вести длительные и бесплодные переговоры,
в которых король, со своей стороны, настаивал,
чтобы послы со своей стороны побудили
"смоленских сидельцев" к сдаче.
Между тем Москва в сентябре
1610г. с согласия бояр была
занята польским войском Жолкевского,
который скоро уехал оттуда передав команду
Гонсевскому. Во главе гражданского правительства
стали боярин Михаил Салтыков и "торговый
мужик" Федор Андронов, которые пытались
управлять страной от имени Владислава.
Летом (в июле) 1611г. был занят шведами Новгород
Великий почти без сопротивления жителей,
что дополняет печальную картину общего
морального упадка и разложения.
Польская оккупация Москвы
затягивалась, Владислав не принимал
православия и не ехал в
Россию, правление поляков и польских
клевретов в Москве возбуждало все
большее неудовольствие, но его терпели
как меньшее зло, ибо присутствие польского
гарнизона в столице делало ее недоступной
для Тушинского (теперь Калужского) вора.
Но в декабре 1610 г. Вор был убит в Калуге,
и это событие послужило поворотным пунктом
в истории Смуты. Теперь у служилых людей,
и у "земских" людей вообще и у тех
казаков, у которых жило национальное
сознание и религиозное чувство, оставался
один враг, тот, который занимал русскую
столицу иноземными войсками и угрожал
национальному русскому государству и
православной русской вере.
Во главе национально-религиозной
оппозиции в это время становится
патриарх Гермоген. Он твердо заявляет,
что если королевич не примет православия,
а "литовские люди" не уйдут из Русской
земли, то Владислав нам не государь. Когда
его словесные доводы и увещания не оказали
действия на поведение противной стороны,
Гермоген стал обращаться к русским людям
с прямыми призывами к восстанию на защиту
церкви и отечества. Впоследствии, когда
патриарх был подвергнут заключению, его
дело продолжали монастыри, Троице-Сергиев
и Кирилло-Белозерский, рассылавшие по
городам свои грамоты с призывами к соединению
и "великому стоянию" против врагов
за святую православную веру и за свое
отечество.[5]
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ПЕРВОЕ И ВТОРОЕ ОПОЛЧЕНИЕ.ИЗГНАНИЕ
ИНТЕРВЕНТОВ
Голос патриарха
Гермогена был
скоро услышан. Уже в самом начале 1611 г.
начинается широкое патриотическое движение
в стране. Города переписываются между
собою, чтоб всем прийти в соединение,
собирать ратных людей и идти на выручку
к Москве. "Главный двигатель восстания...
был патриарх, по мановению которого, во
имя веры, вставала и собиралась Земля".
Весной 1611 г. к Москве подступило
земское ополчение и начало
его осаду. В это время король
Сигизмунд прекратил бесконечные
переговоры под Смоленском с
русскими послами и велел увезти
митрополита Филарета и князя Голицына
в Польшу как пленников. В июне 1611 г. поляки,
наконец, взяли Смоленск, в котором из
80.000 жителей, бывших там в начале осады,
оставалось в живых едва 8.000 человек.
Значительная часть Москвы
в марте 1611 г. подверглась
разгрому и сожжению со стороны польского
гарнизона, желавшего предупредить восстание,
причем было избито несколько тысяч жителей.
Пришедшее под Москву земское ополчение
состояло из двух различных элементов:
это были, во-первых, дворяне и дети боярские,
во главе которых стоял знаменитый в то
время рязанский воевода Прокопий Ляпунов,
а во-вторых, казаки, во главе которых стояли
бывшие тушинские бояре, князь[6] Дм. Трубецкой и казачий атаман
Иван Заруцкий. После многих разногласий
и раздоров, воеводы и ополчения договорились
между собою и 30-го июня 1611 г. составили
общий приговор о составе и работе нового
земского правительства - из Трубецкого,
Заруцкого и Ляпунова, которых "выбрали
всею землею" для управления "земскими
и ратными делами".
Однако приговор 30 июня не
устранил антагонизма между дворянами
и казаками и личного соперничества
между Ляпуновым и Заруцким. Дело
кончилось тем, что казаки, подозревая
Ляпунова во враждебных умыслах,
вызвали его в свой круг для объяснения
и здесь зарубили его. Оставшись без вождя
и напуганные казацким самосудом, дворяне
и дети боярские в большинстве разъехались
из-под Москвы по домам. Казаки оставались
в лагере под Москвой, но они были недостаточно
сильны, чтобы справиться с польским гарнизоном.
Неудача первого земского
ополчения огорчила, но не обескуражила
земских людей. В провинциальных
городах скоро снова началось
движение за организацию нового
ополчения и похода на Москву.
На этот раз исходным пунктом и центром
движения стал Нижний Новгород во главе
с его знаменитым земским старостою Кузьмою
Мининым, который в сентябре 1611 г. выступил
в нижегородской земской избе с горячими
призывами помочь Московскому государству,
не жалея никаких средств и никаких жертв.
Городской совет, из представителей всех
слоев населения, руководил начальными
шагами - сбором средств и призывом ратных
людей. Начальником земского ополчения
был приглашен "стольник и воевода"
Дмитрий Михайлович Пожарский, способный
военачальник и человек с незапятнанной
репутацией; хозяйственную и финансовую
часть взял на себя"выборный человек
всей землею" Кузьма Минин. В ноябре
движение, начатое Нижним, охватило уже
значительный приволжский район, а в январе
ополчение двинулось из Нижнего сначала
к Костроме, а потом к Ярославлю, куда оно
прибыло к началу апреля 1612 г., встречая
по пути живейшее сочувствие и поддержку
со стороны населения.
Узнав о движении нижегородского
ополчения, Мих.Салтыков со своими
приспешниками потребовали от патриарха
Гермогена, чтобы он написал грамоту с
запрещением нижегородцам идти к Москве.
"...Он же рече им:"да будет им от Бога
милость и от нашего смирения благословление;
на вас же изменниках да излиется от Бога
гнев и от нашего смирения будьте прокляты
в сем веце и в будущем"; и оттоле начаша
его гладом томити и умре от глада в 1612
году февраля в 17 день, и погребен в Москве
в Чудове монастыре"[7].
Земское ополчение оставалось
в Ярославле около 4-х месяцев; это время
прошло в напряженной работе над восстановлением
порядка в стране, над созданием центральных
правительственных учреждений, над собиранием
сил и средств для самого ополчения. Вокруг
ополчения объединилось больше половины
тогдашней России; в городах работали
местные советы из представителей всех
слоев населения, а из Ярославля назначали
в города воевод. В самом Ярославле образовался
земский собор, или совет всея земли, из
представителей с мест и представителей
от служебных людей, составлявших ополчение;
этот совет и был временной верховной
властью в стране.
Помня судьбу Ляпунова и его ополчения,
Пожарский не спешил идти к Москве,
пока не соберет достаточно сил. В
конце июля ополчение Пожарского
двинулось из Ярославля к Москве. Услыхав
о его движении, атаман Заруцкий, увлекши
с собой несколько тысяч "воровских"
казаков, ушел из-под Москвы в Калугу, а
Трубецкой с большинством казацкого войска
остался, поджидая прихода Пожарского.
В августе ополчение Пожарского подошло
к Москве, а через несколько дней к Москве
подступил польский гетман Ходкевич, шедший
на помощь польскому гарнизону в Москве,
но был отражен и вынужден отступить.
В сентябре подмосковные
воеводы договорились, "по челобитью
и приговору всех чинов людей",
чтобы им вместе "Москвы доступать и
Российскому государству во всем добра
хотеть безо всякой хитрости", и всякие
дела делать заодно, а грамоты от единого
правительства писать отныне от имени
обоих воевод, Трубецкого и Пожарского.[8]
22-го октября казаки пошли
на приступ и взяли Китай-город,
а через несколько дней сдались,
обессиленные голодом, поляки, сидевшие
в Кремле, и оба ополчения торжественно
вступили в освобожденную Москву
при звоне колоколов и ликовании народа.
Временное правительство Трубецкого
и Пожарского созвало в Москву
выборных из всех городов и
из всякого чина людей "для
земского совета и для государственного
избрания". Земский собор, заседавший
в январе и феврале 1613 г., был по составу
наиболее полным из московских земских
соборов: на нем были представлены все
классы населения (за исключением холопов
и владельческих крестьян). Сравнительно
легко договорились о том, чтобы "литовского
и шведского короля и их детей и иных некоторых
государств иноязычных нехристианской
веры Греческого закона на Владимирское
и Московское государство не избирать,
и Маринки и сына ее на государство не
хотеть". Решили избрать кого-нибудь
из своих, но тут начались разногласия,
споры, козни и смуты, ибо среди "великородных"
московских бояр, бывших ранее союзниками
или поляков, или Тушинского вора, не находилось
достойного и популярного кандидата. После
долгих и безрезультатных споров 7 февраля
1613 г. выборные люди согласились на кандидатуре
16-летнего Михаила Романова, сына томившегося
в польском плену митрополита Филарета;
но так как они не знали, как отнесется
к этой кандидатуре вся Земля, то было
решено устроить нечто вроде плебисцита,
- "послали тайно, верных и богобоязненных
людей во всяких людях мысли их про государское
избрание проведывати, кого хотят государем
царем на Московское государство во всех
гродех. И во всех городах и уездах во всех
людях та же мысль: что быти на Московском
Государстве Государем Царем Михаилу
Федоровичу Романову...". А по возвращении
посланных Земский Собор 21-го февраля
1613 г. единодушно избрал и торжественно
провозгласил царем Михаила Федоровича
Романова. В избирательной грамоте было
сказано, что его пожелали на царство "все
православные христиане всего Московского
государства", а с другой стороны были
указаны его родственные связи с прежней
царской династией: новый царь - сын двоюродного
брата царя Федора Ивановича, Федора Никитича
Романова-Юрьева, а царю Федору Ивановичу
- племянник...
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В смуте ясно различаются
три периода. Первый может быть
назван династическим, второй - социальным
и третий - национальным. Первый обнимает
собою время борьбы за московский
престол между различными претендентами
до царя Василия Шуйского включительно.
Второй период характеризуется междоусобной
борьбою общественных классов и вмешательством
в эту борьбу иноземных правительств,
на долю которых и достается успех в борьбе.
Наконец, третий период Смуты обнимает
собою время борьбы московских людей с
иноземным господством до создания национального
правительства с М.Ф.Романовым во главе".
Борьба за власть и за
царский престол, начатая московским
боярством, привела впоследствии
к полному крушению государственного
порядка, к междоусобной "борьбе
всех против" и к страшной деморализации,
которая нашла особенно яркое выражение
в тувинских "перелетам" и в тех диких
и бессмысленных зверствах и насилиях
над мирным населением, которые совершали
шайки "воровских людей".
Нет сомнения, что в середине Смутного
времени (начиная с 1606 г.) мы наблюдаем
элементы "классовой борьбы", или
восстания бедных против богатых, но в
большей мере это было всеобщее междоусобице,
которое одна из ярославских грамот второго
земского ополчения характеризует в следующих
словах: "собрался воры изо всяких чинов
учинили в Московском государстве междоусобное
кровопролитие и воска сын на отца, и отец
на сына, и брат на брата, и сяк ближний
извлечем меч, и многое кровопролитие
христианское учинился".
Современники точно и правильно
пишут: "воры из всяких чинов",
т.е. из всех сословий и классов
общества. Тушинский лагерь второго
Лжедмитрия считается характерным
"воровским" лагерем, а между
тем "у Вора были представители
очень высоких слоев московской
знати". "Воровские люди" - это была
отнюдь не экономическая, но морально-психологическая
категория - люди без всяких морально-религиозных
устоев и правовых принципов, а таковых
нашлось немало во всех классах общества,
но все же они составляли меньшинство
населения. А кто были те "земские люди",
которые поднялись против домашних "воров"
и иноземных неприятелей и восстановили
разрушенное "ворами" и внешними
врагами национальное государство? Это
были троицкие монахи, посадские и деревенские,
торговые и пашенные мужики центральных
и северных областей, средние служилые
люди и значительная часть донских казаков,
- союз весьма пестрый в классовом отношении.
В период так называемого
междуцарствия (1610-1613 гг.) положение
Московского государства казалось
совершенно безвыходным. Поляки занимали
Москву и Смоленск, шведы - Великий Новгород;
шайки иноземных авантюристов и своих
"воров" разоряли несчастную страну,
убивали и грабили мирное население. Когда
земля стала "безгосударной", политические
связи между отдельными областями порвались,
но все же общество не распалось: его спасли
связи национальные и религиозные. Городские
общества центральных и северных областей,
возглавляемые своими выборными властями,
становятся носителями и проповедниками
национального сознания и общественной
солидарности. В своей переписке города
призывают одни других "быти в любви
и в совете и в соединении друг с другом",
и "в том крест целовати меж себя, что
нам с вами, а вам с нами и ожить и умереть
вместе", и за "истинную христианскую
веру на разорителей нашея християнские
веры, на польских и литовских людей и
на русских воров стояти крепко", а потом
"выбрати бы нам на Московское государство
государя всею землею Российской державы".
Вожди нижегородского ополчения, со своей
стороны, призывают города соединиться,
"чтоб нам, по совету всего государства,
выбрати общим советом государя, чтоб
без государя московское государство
до конца не разорилося"..., "и выбрати
б нам государя все Землею...всемирным
советом".
Смутное время было тяжелым
потрясением жизни Московского государства.
Первым, непосредственным и наиболее тяжелым
его следствием было страшное разорение
и запустение страны; в описях сельских
местностей при царе Михаиле упоминается
множество пустых деревень, из которых
крестьяне "сбежали" или "сошли
безвестно куды", или же были побиты
"литовскими людьми" и "воровскими
людьми". В социальном составе общества
Смута произвела дальнейшее ослабление
силы и влияния старого родовитого боярства,
которое в бурях Смутного времени частью
погибло или было разорено, а частью морально
деградировало и дискредитировало себя
своими интригами, "шалостью" и своим
союзом с врагами государства.
В отношении политическом смутное
время - когда Земля, собравшись с
силами, сама восстановила разрушенное
государство, - показало воочию, что
государство Московское не было созданием
и "вотчиною" своего "хозяина"
- государя, но было общим делом и общим
созданием "всех городов и всяких чинов
людей всего великого Российского Царствия".
· История СССР.М.,Просвещение,1989.с.,167
[1] Очерки историии смуты в
Московском государстве.М..Наука,1996.с.,164.
[2] Зимин А.А.Россия на пороге
нового времени.М.,Наука,1972.с.,84.