Самозванцы в России ХVII-XVIII веков

четырехлетнего ребенка повесили.

Лжедмитрий III.

Весной 1611 года в Ивангороде появился еще одни человек, называвший себя

царем Дмитрием. Его источники обычно именуют «вором Сидоркой», хотя по

другим сведениям, это был московский дьякон Матвей из какой-то церкви за

Яузой. Из Москвы этот «вот» сначала перебрался в Новгород, где на рынке

попытался выдать себя за царевича, но был опознан и с позором изгнан. Из

Новгорода он убежал в Ивангород и там 23 марта объявил, что он – спасенный

Дмитрий. Лжедмитрий III вступил в переговоры со шведским комендантом Нарвы Филиппом Шедингом, однако король послал к Лжедмитрию III своего посла, который узнал в нем самозванца. После этого шведы прекратили всякие

контакты с ним.

Между тем «вор», собрав вокруг себя войско из всевозможных «партизан», 8

июля подошёл к стенам Пскова. В стан Лжедмитрия III стали перебегать

некоторые псковские жители. В это время до самозванца дошли слухи, что к

Пскову приближаются шведские войска. Испугавшись «вор» ушел со своей ратью в Гдов, где шведы все же настигли его.

Шведский генерал Горн отправил Лжедмитрию III послание, в котором писал,

что не считает его настоящим царем, но так как его «признают уже многие»,

то шведский король даёт ему удел во владение, а за это пусть он откажется о

своих притязаний в пользу шведского принца, которого русские люди хотят

видеть своим царем. Лжедмитрий III, играя в «законного царя», с

негодованием отверг это предложение. Под его предводительством казаки

сделали удачную вылазку и прорвались через шведское окружение. В бою «вор»

был ранен. Его отвезли в Ивангород, где он узнал о том, что московские

казаки признали его своим царем. Вдобавок казаки прислали ему на подмогу

Ивана Лизуна – Плещеева и атамана Казарина Бегичева с казачьим отрядом.

Плещеев, знавший в лицо Лжедмитрия II, публично признал в «воре Сидорке»

царя Дмитрия Ивановича.

Псковичи отправили Лжедмитрию III в Ивангород о готовности принять его. Но

его царствование в Пскове длилось недолго и оставило у жителей города самые

тяжелые воспоминания. Добравшись до власти, «вор» начал распутную жизнь,

совершал насилия над горожанами и обложил население тяжелыми поборами.

Отстали от «вора» и стоявшие под Москвой казаки.

Псковичи уже готовы были восстать и низвергнуть очередного «Дмитрия», но

«вор», смекнув, что дело его худо, в ночь на 18 мая бежал из города. За ним

бросились в погоню, привезли в Псков и посадили в тюрьму. 1 июля 1612 его

повезли в Москву.

По дороге на обоз с «вором» неожиданно напал польский отряд Лисовского , в

результате чего Лжедмитрий III был убит.

Есть и другое свидетельство. Лжедмитрия III все-таки доставили в Москву и

там казнили.

Заключение.

С легкой руки первого Лжедмитрия самозванство стало хронической болезнью российского государства. С конца XVII века и чуть не до конца XVIII века редкое царствование проходило без самозванца, а при Петре за недостатком такового народная молва настоящего царя превратила в «самозванца». Череда дворцовых переворотов, предшествующих восшествию на престол всех русских императриц, подтверждала устойчивый характер самозванства как регулятивного механизма истории. Самозванство было удобнейшим выходом из борьбы непримиримых интересов, взбудораженных пресечением династии: оно механически, насильственно соединяло под привычной, хотя и поддельной властью элементы готового распасться общества, между которыми стало возможно органическое, добровольное соглашение. Таким образом, самозванство выступало в роли механизма культуры, объединяющего, сплачивающего общество в условиях распада, хаоса, наслоения неразрешимых и накапливающихся количественно противоречий.                                                     О начале появления самозванцев Ключевский говорил: « В первое время боярство пыталось соединить классы готового распасться общества во имя нового государственного порядка; но этот порядок не отвечал понятием других классов общества. Тогда возникла попытка предотвратить беду во имя лица, искусственно воскресив только что погибшую династию, которая одна сдерживала вражду и соглашала непримиримые интересы разных классов общества. Самозванство было выходом борьбы этих непримиримых интересов. Когда не удалось, даже повторительно, и эта попытка, тогда, по-видимому, не осталось никакой политической связи, никакого политического интереса, во имя которого можно было бы предотвратить распадение общества. Но общество не распалось: расшатался лишь государственный порядок.                  Самозванчество – безусловно, один из тягчайших грехов. На Руси, в центре которой Смутное время, - золотое время для самозванцев. Их было так много, а значение некоторых столь велико, что исследователи нет-нет да и задумывались: а не был тот или иной из них не таким уж и самозванцем? Да и где вообще-то, историческая, правда – в хуле или похвале им?         Самозванство – одно из проявлений «нормального» монархического сознания, модель поведения, созданного и отточенного в году смутного лихолетия, самозванчество имело то преимущество, что служило внутренним оправданием для выступления протии правящего государственного режима.                          При сакральном воспроизведении царской власти поддержка истинного царя – будь то царь, сидящий на престоле, или претендент-самозванец, доказывающий законности своих притязаний – становилась обязательной, угодной Богу, моментом в спасении. Эти особенности в национальном самозванчестве и придавали самозванчеству на русской почве особый размах.

Литература.

1. Низовский А. «Русские самозванцы»

2. Скрынников Р.Г. «Самозванцы в России в начале XVII века: Григорий

   Отрепьев»

3. Зуев М.Н. «История России».

4. Костомаров Н.И. «Смутное время в Московском государстве».

5. Дворниченко А.Ю., Ильин Е.В., Кривошеев Ю.В., Тот Ю.В. «Русская

   история с древнейших времен до наших дней».