Русская эмиграция в ХХ веке

Часть этих людей не дожила до победы (особенно много таких  среди военнопленных), большинство - репатриировались на родину, но многие от репатриации уклонились и остались на Западе, став ядром так называемой «Второй волны» эмиграции из СССР. Максимальная количественная оценка этой волны составляет примерно 500-700 тысяч человек, большинство из них - выходцы из Западной Украины и Прибалтики (участие в этой эмиграции евреев, по понятным причинам, было исчезающее малой величиной).

Первоначально полностью  сконцентрировавшись в Европе, как  часть более широкой массы, многие представители второй волны в  течение 1945-1951 годов покинули Старый Свет и переехали в Австралию, Южную Америку, в Канаду, но в особенности  – в США. Доля тех из них, кто в конечном счете остался в Европе, поддается лишь приблизительной оценке, но в любом случае она никак не больше трети или четверти. Таким образом, у второй волны, по сравнению с первой, уровень «европейскости» существенно ниже.

В связи с этим, можно говорить приблизительно о 5,45 млн. гражданских лиц, так или иначе перемещенных с территории, принадлежавшей до войны СССР, на территорию, принадлежавшую или контролировавшуюся до войны Третьим Рейхом или его союзниками. С учетом 3,25 млн. военнопленных, общее число депортированных вовне СССР советских граждан составляло, около 8,7 млн. чел.

По одной из официальной  оценок, сделанных Управлением по репатриации на основании неполных данных к 1 января 1952 года, за границей все еще оставалось 451 561 советских граждан.

Если в 1946 году более 80% невозвращенцев находилось внутри западных оккупационных зон в Германии и Австрии, то теперь же на них приходилось  лишь около 23% от их числа. Так, во всех шести западных зонах Германии и  Австрии находилось 103,7 тысячи человек, тогда как в одной только Англии — 100,0; Австралии — 50,3; Канаде — 38,4; США — 35,3; Швеции — 27,6; Франции — 19,7 и Бельгии — 14,7 тысячи «временно не репатриированных». В этой связи весьма выразительной является этническая структура невозвращенцев. Больше всего среди них было украинцев — 144 934 человека (или 32,1%), далее шли три прибалтийских народа — латыши (109214 человек, или 24,2%), литовцы (63401, или 14,0%) и эстонцы (58924, или 13,0%). На всех них, вместе с 9 856 белорусами (2,2%), приходилось 85,5% зарегистрированных невозвращенцев. Собственно, это и есть, с некоторым округлением и завышением, квота «западников» (в терминологии Земскова) в структуре этого контингента. По оценке самого В.Н. Земскова, «западники» составляли 3/4, а «восточники»— только 1/4 от числа невозвращенцев. Но скорее всего доля «западников» еще выше, особенно если предположить, что в категорию «другие» (33528 человек, или 7,4%) затесалось достаточное количество поляков. Русских же среди невозвращенцев — всего 31 704, или 7,0%.

В свете этого становится понятным и масштаб западных оценок числа невозвращенцев, на порядок  более низких, чем советские и  как бы сориентированных на число  русских по национальности в этой среде. Так, по данным М. Проудфута, официально зарегистрированы, как «оставшиеся на Западе» около 35 тысяч бывших советских граждан.

Но как бы, то ни было, опасения Сталина оправдались и десятки и сотни тысяч бывших советских или под советских граждан так или иначе, правдами или неправдами, но избежали репатриации и все-таки составили так называемую «вторую эмиграцию». 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 3. Эмиграция и Холодная война (“третья волна”)

Третья волна (1948-1986) - это, по сути, вся эмиграция периода  «холодной войны», так сказать, между  поздним Сталиным и ранним Горбачевым. Количественно она укладывается приблизительно в полмиллиона человек, то есть близка результатам «второй волны».

Качественно же она состоит  из двух весьма непохожих слагаемых: первое составляют не вполне стандартные  эмигранты - принудительно высланные («выдворенные») и перебежчики, второе – «нормальные» эмигранты, хотя «нормальность» для того времени была вещью настолько специфической и изнурительной (с поборами на образование, с обличительными собраниями трудовых и даже школьных коллективов и другими видами травли), что плоховато совмещалось с реальными демократическими нормами.

Сначала несколько слов о нестандартных категориях эмигрантов из СССР. Принудительная высылка из страны, практиковавшаяся при Сталине  в 20-е годы, вновь была взята на вооружение при Брежневе.

Особыми и весьма специфическими иммигрантами были разного рода перебежчики и  невозвращенцы. «Розыскной список КГБ» на 470 человек, из них 201 - в Германию (в т.ч. в американскую зону - 120, в  английскую - 66, во французскую - 5), 59 в Австрию. Устроилось большинство из них в США - 107, в ФРГ - 88, в Канаде - 42, в Швеции - 28, в Англии - 25 и т.д. С 1965 года «заочные суды» над перебежчиками заменили «указами об аресте».

До 1980-х годов евреи составляли большинство, причем, чаще решительное большинство эмигрантов из СССР. На первом под этапе, давшем всего 9% «третьей эмиграции», еврейская эмиграция хотя и лидировала, но не доминировала (всего лишь 2-х кратный перевес над армянской и совсем незначительный - над немецкой эмиграцией). Но на самом массовом втором под этапе (давшем 86% еврейской эмиграции за весь период), даже при дружном, почти 3-х кратном росте немецкой и армянской эмиграции, еврейская эмиграция прочно доминировала (с долей в 72%), и только на третьем под этапе она впервые уступила лидерство эмиграции немецкой.

В отдельные годы (например, в 1980 году) число эмигрантов-армян почти  не уступало эмигрантам-немцам, причем для них характерной была неофициальная  эмиграция (каналом которой, скорее всего, было невозвращенчество после гостевой поездки к родственникам).

На первом под этапе практически все евреи устремились в «землю обетованную» - Израиль, из них около 14 тысяч человек не напрямую, а через Польшу. На втором - картина изменилась: в Израиль направлялось только 62,8% еврейских эмигрантов, остальные предпочитали США (33,5%) или другие страны (прежде всего Канаду и европейские страны). При этом число тех, кто выезжал прямо с американской визой, было сравнительно небольшим (на протяжении 1972-1979 годов оно ни разу не превысило 1000 человек). Большинство же выезжали с израильской визой, но с фактическим правом выбора между Израилем и США во время транзитной остановки в Вене: здесь счет шел уже не на сотни, а на тысячи людских душ. Именно тогда многие советские евреи осели и в крупных европейских столицах, Прежде всего в Вене и Риме, служивших своего рода перевалочными базами еврейской эмиграции в 1970-е и 1980-е годы; позднее поток направлялся также через Будапешт, Бухарест и др. города (но немало было и таких, кто, приехав в Израиль, уже оттуда переезжал в США).

Интересно, что весьма повышенной эмиграционной активностью на этом этапе отличались евреи - выходцы  из Грузии и из аннексированных СССР Прибалтики, Западной Украины и Северной Буковины (преимущественно из городов - прежде всего Риги, Львова, Черновиц и др.), где - за исключением Грузии - антисемитизм был особенно “в чести”. Как правило, это были глубоко верующие иудаисты, часто с не прерывавшимися родственными связями на Западе.

С конца 1970-х годов сугубо еврейская эмиграция раскололась надвое и почти поровну, даже с некоторым перевесом в пользу США, особенно если учесть тех, кто переехал туда из Израиля. Первенство США продержалось с 1978 по 1989 годы, то есть в те годы, когда сам по себе поток еврейских эмигрантов был мал или ничтожен. Но огромным «заделом» очередников и отказников, накопившимся за предыдущие годы, было предопределено то, что, начиная с 1990 года, когда на Израиль пришлось 85% еврейской эмиграции, он снова и прочно лидирует.

При этом в целом третью волну можно считать наиболее этнизированной (других механизмов уехать, кроме как по еврейской, немецкой или армянской линиям, просто не было) и в то же время наименее европейской из всех перечисленных: ее лидерами попеременно были Израиль и США. И только в 1980-е годы, когда еврейскую этническую миграцию обогнала немецкая, обозначился и поворот ее курса в сторону «европеизации» - тенденция, которая в еще большей степени проявила себя в «четвертой волне» (специфичной еще и новым – германским – направлением еврейской эмиграции). 

 

 

 

 

 

 

Глава 4. Эмиграция и перестройка (“Четвертая волна”)

Начало этому периоду следует  отсчитывать с эпохи М.С. Горбачева, но, впрочем, не с самых первых его  шагов, а скорее со «вторых», среди  которых важнейшими были вывод войск  из Афганистана, либерализация прессы и правил въезда и выезда в страну. Фактическое начало (точнее, возобновление) еврейской эмиграции при Горбачеве датируется апрелем 1987 года, но статистически это сказалось с некоторым запозданием. Повторим, что этот период, в сущности, продолжается и сейчас, поэтому его количественные оценки нужно обновлять ежегодно.

В любом случае они оказались  гораздо скромнее тех апокалиптических прогнозов о будто бы накатывающем на Европу "девятом вале" эмиграции  из бывшего СССР мощностью, по разным оценкам, от 3 до 20 миллионов человек, - наплыве, которого Западу даже чисто экономически не по силам было бы выдержать. На деле же ничего “страшного” на Западе не произошло. Легальная эмиграция из СССР оказалась неплохо защищена законодательствами всех западных стран и по-прежнему ограничена представителями лишь нескольких национальностей, для которых – опять-таки лишь в нескольких принимающих их странах - создана определенная правовая и социальная инфраструктура.

Речь идет в первую очередь об этнических немцах и евреях (в меньшей степени - о греках и армянах, в еще меньшей степени и в самое последнее время - о поляках и корейцах). В частности, Израиль создал правовые гарантии для иммиграции (репатриации) евреев, а Германия – для иммиграции немцев и евреев, проживавших на территории б. СССР.

Так, согласно германской Конституции и Закону об изгнанных (Bundes vertriebenen gesetz), ФРГ обязалась принимать на поселение и в гражданство всех лиц немецкой национальности, подвергшихся в 40-е гг. изгнанию с родных земель и проживающих вне Германии. Они приезжали и приезжают или в статусе «изгнанных» (Vertriebenen), или в статусе «переселенцев» или так называемых «поздних переселенцев» (Aussiedler или Spätaussiedler) и практически сразу же, по первому же заявлению получают немецкое гражданство.

В 1950 году в ФРГ проживало  около 51 тысяч немцев, родившихся на территории, до 1939 года входившей в  СССР. Это оказалось немаловажным для начала немецкой иммиграции из Советского Союза, поскольку на первом ее этапе советская сторона шла навстречу главным образом в случаях воссоединения семей. Собственно немецкая эмиграция из СССР в ФРГ началась в 1951 году, когда «на родину» выехал 1721 этнический немец. 22 февраля 1955 года Бундестаг принял решение о признании ФРГ гражданства, принятого во время войны, что распространило действие «Закона об изгнанных» на всех немцев, проживавших в Восточной Европе. Уже к маю 1956 года в немецком посольстве в Москве скопилось около 80 тысяч заявлений советских немцев на выезд в ФРГ. В 1958-1959 годах число немецких эмигрантов составило 4-5,5 тысяч человек. Долгое время рекордным был результат 1976 года (9704 иммигрантов). В 1987 году «пал» 10-тысячный рубеж (14 488 человек), после чего практически каждый год планка поднималась на новую высоту (чел.): 1988 год – 47 572; 1989 год – 98 134; 1990 год – 147 950; 1991 год – 147 320; 1992 год – 195 950; 1993 год – 207 347 и 1994 год – 213 214 человек. В 1995 году планка устояла (209 409 человек), а в 1996 году - двинулась вниз (172 181 человек), что объясняется не столько политикой воссоздания благоприятных условий для проживания немцев в Казахстане, России и т.д., сколько предпринятым правительством ФРГ ужесточением регламента переселения, в частности, мерами по прикреплению переселенцев к предписанных им землям (в том числе и восточным, где сейчас проживает около 20%), но в особенности обязательством сдавать экзамен на знание немецкого языка (Sprachtest) еще в на месте (на экзамене, как правило, “проваливается” не менее 1/3 допущенных к нему).

Тем не менее 1990-е годы стали, по существу, временем самого что  ни на есть обвального исхода российских немцев из республик бывшего СССР. Всего оттуда в ФРГ за 1951-1996 годы переселилось 1 549 490 немцев и членов их семей. По некоторым оценкам, немцы «по паспорту» (то есть прибывшие на основании §4 «Закона об изгнанных») составляют среди них примерно 4/5: еще 1/5 приходится на их супругов, потомков и родственников (в основном, русских и украинцев). К началу 1997 года в Казахстане, по тем же оценкам, осталось менее 1/3 проживавших там ранее немцев, в Киргизии - 1/6, а в Таджикистане немецкий контингент практически исчерпан.

 
 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение 

 

В заключение следует сказать, что, несмотря на то, что Российская Эмиграция уже внесла (и продолжает вносить) огромный вклад в мировую культуру и в дело борьбы с мировым злом - коммунизмом, но в силу своего положения в свободном мире и, особенно, в силу непонимания этим миром той цели, которую эмиграция преследует, она не имеет возможности в должной и нужной мере вести борьбу с поработителями нашей Родины-России.

Усилиями русских эмигрантов за рубежом была создана выдающаяся ветвь нашей отечественной культуры, охватившая многие направления человеческой деятельности (литература, искусство, наука, философия, образование) и обогатившая европейскую и всю мировую цивилизацию. Национально-своеобразные ценности, идеи и открытия заняли достойное место в западной культуре в целом, конкретных европейских и других стран, где приложился талант русских эмигрантов.

О вкладе русских ученых-эмигрантов в мировую культуру говорит и  такой факт: трое из них удостоились  Нобелевских премий: И.Р.Пригожин в 1977г. по химии; С.С.Кузнец в 1971 и В.В.Леонтьев в 1973г. по экономике.

Основное внимание русских  мыслителей в начальные годы в  эмиграции было обращено на осмысление феномена русской революции и  ее влияния на историческую судьбу России. Большинство из них признавали историческую неизбежность революционного взрыва народа. Но они не смогли переломить себя, точнее свою социально-классовую приверженность, а потому были категорически против теоретического и нравственного оправдания революции как способа решения социальных проблем.

И надо еще подчеркнуть: главным и для этой части ученых и для всей белой эмиграции было политическое противостояние Советской власти. Именно за развертывание антисоветской деятельности многие получили финансовую поддержку от иностранцев. Не случайно В.В. Маяковский после посещения Парижа пришел к выводу, что здесь «самая злостная идейная эмиграция».